Трудно сказать.Я остановился. Его тело согревало своим теплом мою щеку.– Кто такие они? Скажи наконец. Кто это – они? – Пришельцы.– Ого-го.– Разделяю твои чувства, братишка. НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ КАК У СЕБЯ ДОМА – Джи-Джи, еще бекона?– Спасибо, мэм, не откажусь. Очень вкусно.– «Мэм» – это уж совсем как из ковбойского кино. Зови меня Магдой. Ведь мы родственники. Фрэнни, меня просто оторопь берет, как вы с ним похожи. Он вполне мог бы сойти за твоего сына. Ты уверен, что не соврал, кем он тебе приходится?«Ну, ты, Фрэнни, и гусь», – говорила улыбка, с которой моя жена посмотрела на меня, выкладывая еще три толстых ломтика канадского бекона на тарелку Джи-Джи. Он тут же отправил в рот здоровущий кусок и проглотил как собака, почти не жуя. Итого за два завтрака в течение двух часов он слопал вместе с этим семь ломтей бекона. Просто какая-то черная дыра. Куда девалась вся пища, которую он пожирал? Может, у него несколько желудков, как у коровы? Или защечные мешки, как у хомяка? Неужели я столько ел, когда был в его возрасте?Магда и Паулина не могли оторвать от него глаз, хотя и по разным причинам. Магда была абсолютно счастлива угощать завтраком юного двойника своего мужа. Что касается Паулины, то казалась, ее оглушили сексуально или хватили по голове дубиной. Результат один и тот же. Снаружи нас поджидали пришельцы, вознамерившиеся нас пожрать, а внутри в самом разгаре был завтрак. Я вот только не мог понять, как это Джи-Джи так быстро успокоился.Когда мы пришли, обе женщины сидели в гостиной, ждали нас. У меня к нему был миллион вопросов, но я не мог расспрашивать его о маленьких зеленых человечках и умершей Антонии в присутствии двух этих невинных душ. Они вдвоем готовили завтрак, что в нашем доме случалось редко и лишь в исключительных случаях. Мне только и оставалось, что сидеть, поглядывая то в свою полную тарелку, то на Джи-Джи, в надежде получить от него хоть какой-нибудь знак. Один раз я поймал его взгляд, но он только улыбнулся и едва заметно покачал головой. Я решил, он имеет в виду: мол, не волнуйся, будет время – поговорим. А ведь он только что устроил на улице такую панику. И вот теперь, когда мой страхомер почти зашкалило (чего со мной никогда не случалось), этот тип как ни в чем не бывало уписывает бекон и блинчики с черникой.– Фрэнни, почему ты никогда нам не рассказывал о Джи-Джи?Магда этим утром была как никогда хороша, хотя вообще-то красавицей ее не назовешь. То же и Паулина. Я видел двух прекрасных женщин и был счастлив, что живу с ними под одной крышей. Под крышей того самого дома, который в настоящую минуту вполне мог быть окружен космическими пришельцами, если верить этому Беконному Рылу, ухмылявшемуся напротив меня за столом.Я поднял глаза на Магду, изобретая на ходу мало-мальски достоверную ложь.– Потому что его родители – сукины дети, и я не хотел иметь с ними ничего общего. Я и о его существовании-то узнал совсем недавно. Да, Джи-Джи, помнишь, ты говорил, что ждешь каких-то гостей? Он даже не посмотрел в мою сторону.– Ну?– Так придут они сюда или нет?– Откуда мне знать? Можно еще сиропа?– Какие такие гости? – всполошилась Магда. – Может, приготовить еще блинчиков?Джи-Джи помахал вилкой.– Да так, знакомые ребята в городе.– В городе? – прошипел я.– Это твои друзья, да?Слова так и выпрыгивали у Паулины из горла: шутка ли – еще дюжина Джи-Джи вот-вот заявятся в дом. Держи карман шире, детка!– Ну, это скорее знакомые, а никакие не друзья, вы же понимаете.Магда и Паулина переглянулись, и неожиданно на лицах у обеих расцвели совершенно одинаковые улыбки: нашествие мальчиков!Все эти его увертки – уж не знаю, какую они цель преследовали, – вывели меня из себя; не мог я больше сидеть сложа руки. Не придумав ничего лучше, я встал и подошел к кухонной раковине. Я выглянул в окно и, к своему облегчению, не увидел во дворе ничего, кроме старых качелей,– никаких тебе пришельцев. Ни одна летающая тарелка пока что не приземлилась на нашем заднем дворе. Я повернул кран и стал смотреть, как серебристая струйка воды стекает в раковину и исчезает в сливном отверстии. Долго она так бежала, пока наконец Магда не спросила, чем это я там занимаюсь.– Считаю молекулы. – Головы я не поднял. Ощущение было такое, что вот сейчас я окочурюсь.– Фрэнни…– Все в порядке, Маг. Не беспокойся обо мне. Вдруг Джи-Джи сказал:– Выгляни в окно, дядя Фрэнни.– Только что туда смотрел.– А ты еще разок погляди как следует. Осмотри внимательно задний двор.Я пропустил его слова мимо ушей и продолжал любоваться струей воды, потом выключил ее, потом снова включил, потом еще раз выключил.Паулина привстала со своего стула.– Твои друзья пришли, Джи-Джи? Они на заднем дворе?– Не-а. Я просто хочу, чтобы дядя Фрэн посмотрел – ему это интересно.Послышался звук отодвигаемого стула. Через секунду Паулина оказалась рядом со мной. Она положила руку мне на плечо и оперлась о него подбородком. Вообще-то ей такие нежности были совсем несвойственны. Я решил, что это она перед Джи-Джи выделывается. Да и бог с ним – мне все равно было приятно чувствовать ее рядом. Я наклонил голову набок – наши виски соприкоснулись.– Ты хорошо пахнешь.– Правда?– Ага. Гвоздикой и горелой листвой.– Ух ты, здорово сказано, дядя Фрэн. Гвоздика и горелая листва. Мне нравится.Я повернулся к Джи-Джи. К моему изумлению, он смотрел на меня с истинным восхищением.– Черт подери, я еще не слышал, чтобы о ком-нибудь так говорили.– Когда доживешь до моих лет, малыш, ты еще получше придумаешь.Он усмехнулся, и тут кусок желтоватого блинчика с синей начинкой упал с его вилки. Паулина ущипнула меня за бок.– Какой ты вредный. Он от чистого сердца сделал тебе комплимент.– Ты права. Положи снова голову мне на плечо. Это так приятно.Паулина послушалась. Я еще раз взглянул в окно, проверить, не упустил ли чего минуту назад.– Куда подевались качели?– Какие качели? – полусонным голосом пробормотала Паулина.– Смотрите, смотрите, дядя.Я уже говорил, что наш дом прежде принадлежал семье моего приятеля детства Сэмюэла Байера. В дальнем углу их двора стояли качели, потихоньку ржавевшие. Люди, у которых я купил этот дом, от них избавились. Но поскольку на наш задний двор сегодня утром вернулись шестидесятые годы, качели оказались на своем привычном месте – рыжие от ржавчины, печально неподвижные. Сколько ребятишек взмывали на них под самые небеса в те счастливые годы, когда мы были детьми. Минуту назад, когда я разглядывал двор, качели были на своем месте в дальнем углу двора. Теперь они исчезли.– Джи-Джи, что происходит?– Смотрите-смотрите.– Мать моя!– В чем дело, Фрэнни? – забеспокоилась Магда.– Можно мне еще блинчиков, тетя Магда?– Конечно, зайчик. Ты не заболел, Фрэнни?– Нет-нет.На заднем дворе исчезли уже не только качели. На моих глазах там менялось все, хотя и не так быстро, как при перемотке видеопленки. Но если ты, не отрываясь, несколько секунд смотрел в одну точку, то видел, что все вокруг нее так или иначе меняется. За тем местом, где раньше были качели, стоял деревянный забор. Несколько месяцев назад мы с Джонни Петанглсом потратили все воскресенье, раскрашивая его в кирпичный цвет. В шестидесятые, когда здесь жили Байеры, забор был белый. Он и был белым несколько минут назад, когда перед ним еще стояли старые качели. Теперь они исчезли, а забор сделался зеленым. Постепенно этот цвет сменился на ярко-синий, потом на белый, потом зеленый, но уже другого оттенка, и, наконец, на кирпичный. Когда я покупал дом, забор был белым. Я его покрасил в зеленый цвет того, второго, оттенка и только недавно покрыл его красным.Менялся не только цвет забора – менялись и вещи вокруг него. Первым, что бросилось мне в глаза, был оранжевый цветочный горшок, висевший на какой-то штуковине, похожей на черную вешалку, прикрепленную к вершине забора. Оранжевый горшок на белом заборе. Забор стал из белого зеленым, а горшок исчез. Появился прислоненный к забору и исчез серебристый велосипед «Би-эм-экс». Можете себе представить? Возник и растворился в воздухе коричневый баскетбольный мяч. Желтый трехколесный велосипед с толстыми шинами. Щелк-щелк-щелк – все это появлялось на несколько коротких мгновений, а потом исчезало.Не в силах оторвать глаза от этого шоу с ускоренной перемоткой, я спросил Паулину, видит ли она тоже.– Что именно?– Как там все меняется. – Я ткнул пальцем в окно. – Видишь серебристый велосипед? Смотри: раз – и нет!Паулина ткнула меня в бок.– Какой такой велосипед? Что ты несешь?Я бросил взгляд на Джи-Джи. Он мотнул головой и сказал одними губами:– Она не видит.Я разочарованно вздохнул и снова уставился в окно.– Мать моя!– Что это ты заладил, Фрэнни?То и заладил – в течение, может, секунд пяти я видел моего дружка Сэма Байера лет этак пятнадцати, он стоял у забора в чем мать родила и писал. Кажется, я расхохотался и открыл рот, но времени подумать об этом у меня не было, потому что Сэм тут же исчез. На лужайке возник дешевенький надувной бассейн. В нем резвились двое малышей. Резвились-резвились, да и растворились в воздухе.– Это глупо! – сказала Паулина и выбежала вон. Чуть позже раздался телефонный звонок. Магда пошла ответить. Джи-Джи встал у меня за спиной.– Они возвращают внешний мир в настоящее время. Но им приходится делать это медленно, как ныряльщик, который поднимается с большой глубины. Поэтому я тебя торопил – надо было вернуться сюда, пока это не началось. Им нужно исправить то, что насрал Астопел.– И пока мы в доме, с нами ничего не может случиться?Он помотал головой.– Но окажись мы снаружи…– И нам бы не поздоровилось. Видимо, это и произошло с татуировкой Паулины.История моего заднего двора за несколько минут. Тридцатилетняя история Крейнс-Выо за несколько минут. Что происходило в городке, пока мы тут смотрели из окна? Я бы все на свете отдал за то, чтобы находиться в эти минуты на Мейн-стрит!– Значит, они возвращают мир в настоящее время? В сегодняшний день?– Ну да.– Они – это те самые пришельцы?– Ага.– Но почему тогда ты до сих пор здесь?– Потому что я тебе нужен, дядюшка Фрэнни.– Как опухоль мозга.Тем временем перед глазами у нас появился бассет, завалился на траву, принялся чесаться и исчез. Пожалуйста вам Судья. Пес принадлежал семейству Ван Гельдеров, которые владели домом до меня. Этот пес прославился на весь город тем, что его без конца сбивали легковушки и грузовики, но он оставался живехонек. От него почему-то всегда воняло болотной тиной, наверно, он так расплачивался за свои девять жизней. Судья умер естественной смертью в глубокой старости. Это случилось за месяц до того, как Ван Гельдеры съехали отсюда.Когда забор снова покраснел, возле него опять появилась моя старая газонокосилка. В кухню вернулась Магда с переносным телефоном.– Это Джордж. У него что-то важное. Я взял трубку. Джи-Джи вернулся на свое место за столом и стал доедать блинчики.– Привет, Джордж. Случилось что-нибудь?– Пес вернулся, Фрэнни. Сидит у моих ног.– Твой пес? Чак?– И Чак, и Олд-вертью. Сидят рядышком у меня в гостиной. И он живой, Фрэнни. Олд-вертью снова живой. Здесь у меня есть еще кое-кто, с кем тебе надо встретиться. Он-то их и привел. Говорит, что знаком с тобой. Его зовут Флоон.– Каз де Флоон, – донесся до меня голос Флоона.– Сейчас буду.Я нажал кнопку отсоединения, и рука моя бессильно упала.– Что, появились друзья Джи-Джи? – спросила моя красавица жена.– Ага. Один из них у Джорджа. Мы сейчас за ним съездим.Мы с мальчишкой стояли по безопасную сторону входной двери. Я сжимал ладонью дверную ручку, Джи-Джи – булочку с корицей, которую Магда подогрела и дала ему на дорогу.– Думаешь, теперь можно?Он откусил от булочки едва ли не половину и заговорил с набитым ртом:– После того как твой забор покраснел, мы долго смотрели, не изменится ли что еще. Выходит, на дворе опять день сегодняшний. Послушай, есть только один способ выяснить.Я сощурился – почти зажмурился – и распахнул дверь. Видимо, я полагал, что если снаружи меня поджидает конец света или существа из других миров, то, закрыв глаза, я их отпугну.Все снаружи было в полном порядке. Я перевел дух. Как в точности выглядел Крейнс-Выо, или по крайней мере моя улица, за день до этого? У дома напротив припаркован белый «сатурн», а вовсе не «ягуар» моего отца. Есть. На веранде соседнего дома висит огромный гамак. Есть. На подъездной дорожке – мой мотоцикл, похожий на злобную желтую жабу. Есть. Полет нормальный.Я медленно и осторожно стал спускаться по ступеням крыльца. Когда я поставил ногу на последнюю – в нескольких дюймах от «террор-фирмы» «Террор-фирма» – terror firma – искаж. terra firma (лат.) – твердая земля, с заменой «земли» на «ужас».

,– что-то ухватило меня за плечо и потащило назад:– Берегись!Я так испугался, что забыл свалиться от инфаркта. Джи-Джи зашелся в приступе идиотского смеха. Я схватил его руку на моем плече и собрался было перебросить через себя, но он заорал:– Не надо. Моя коленка! У меня коленка раздолбана!– Ты зачем, паразит, это сделал? По-твоему, это смешно, да?!– Успокойся. Я пошутил. Держи хвост пистолетом.– Это когда тут вся эта херня творится? Ты что, совсем глупый?– Нет, дядюшка Фрэнни. Ведь я – это ты.– Вот и веди себя соответственно. Я хочу сказать… Слушай, пошли скорей и хватит дурака валять, ладно?Из окна нашей спальни послышался голос Паулины:– Пока, Джи-Джи! До скорого!Она опиралась о подоконник, и, ей-богу, рубашки на ней не было.– Пока, Паулина! Я скоро.– Давай возьмем «дукати». Так будет быстрее. Он помотал головой.– Плохо придумал, босс. Лучше пешком.– Почему это?– Погляди вокруг. Обрати внимание на деревья и дома. Возврат к настоящему все еще продолжается, ты сам разве не видишь? Мы пока еще не обрели полной силы.После ливня мир на некоторое время меняется. В воздухе пахнет свежестью, трава блестит на солнце, листва на деревьях тоже, роняя на землю капли и изменяя цвет. Ветки снова выпрямляются, все окутано паром, животные вылезают из укрытий, отряхиваются как безумные… Мелочи, но из них-то и складывается целое. Последовав совету Джи-Джи, я снова внимательно присмотрелся ко всему вокруг и понял, что он был прав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39