установка душевой кабины на даче
д.).
Означает ли это, что понятие отношения вообще является избы-
точным, беспечно занесенным в научно-психологический лексикон?
ет, за ним стоит психическая реальность, и В.Н. Мясищев имел все
основания считать, вслед за А.Ф. Лазурским, что это понятие охва-
тывает особый класс неразложимых явлений и несводимых к другим.
1е самым оно обладает содержанием, побуждающим признать за ним
категориальное достоинство. Задача заключается в том, чтобы диаг-
ностировать систему признаков, гарантирующих нередуцируемость
этого содержания к психическим явлениям, данным в объяснитель-
ных схемах других категорий.
Конечно, как и в других теоретико-психологических ситуациях,
оно не изолировано от этих схем. Отношение как особая характери-
стика психической связи индивида с действительностью представле-
но повсеместно - идет ли речь об образе этой действительности, о
мотиве, побуждающем личность совершать или не совершать какое-
либо действие, и т.п. Во всех этих самых разнообразных обстоятель-
ствах реально, независимо от уровня осознанности, изначально пред-
ставлена одна из инвариант психической организации человека, на
которую и указывает термин "отношение". Но означаемое им отли-
чается отдругих инвариантных признаков, присущих психической ре-
гуляции поведения. Между тем теория отношений (В.Н. Мясищев и
др.) склонна считать производными от системы отношений и харак-
терные свойства личности, и мотивы ее поступков, и ее потребности,
интересы, склонности, жизненную позицию и многое другое, в ко-
нечном счете "растворяемое" во всепоглощающем представлении об
этой "универсалии".
Выделяя в указанном представлении наиболее
Отношение как значимыедля категориального анализа призна-
базисная категория ки, отметим среди них в первую очередь такой,
как доминирование в категории отношения зна-
чимой для субъекта направленности на объект, в качестве которого
могут выступать не только материальные вещи, но также и феноме-
ны культуры, духовные ценности, другие люди, сам субъект. Отно-
шение, однако, не следует идентифицировать с мотивом, эмоцией,
потребностью и другими проявлениями индивидуально-личностно-
" плана психической жизни. Так, отношение индивида к какому-либо
Оптическому событию (например, выборам) принято фиксировать
ичных видах рейтингов. Однако разве не очевидно, что показа-
ли рейтинга еще не позволяют судить о мотивах реального попеде-
"ли эмоциональном состоянии того лица, отношение которого к
ытию в данном рейтинге запечатлено. Аналогично обстоит дело с
пием индивида к природе, столь значимое к нынешней эко-
логической ситуации, к государству, религии, собственной персоне
и др. Здесь перед нами именно отношения, выступающие в особой
психической форме, отличной от мотива, действия, переживаниялич-
ности и других психических детерминант, запечатлеваемых в других"
блоках категориального аппарата, м
Категории отношения присущи такие признаки, как заданная
субъектом векторизованность психического акта, избирательность
установка на оценку (позитивную, негативную, выражающую безраз
личие), предрасположенность и готовность к определенному образ
действия и др.
Во всех случаях перед нами базисная психологическая категория
имеющая свой статус. Попытки стянуть к ней богатство других кате
горий (в частности, например, свести личность, как уже сказано,
"ансамблю отношений") столь же бесперспективны, как универса
лизация категории образа в гешталытеории или категории действи
в бихевиоризме.
В свое время теория отношений поддавлением такой "павловиз
ции", которая навязывалась психологии, надеяласьобрести прочное
и авторитет в формулах И.П. Павлова. Как писал В.Н. Мясище
"И.П. Павлову принадлежит формула: психические отношения нес.
"временные связи", то есть условно-рефлекторные временные, щи
обретенные связи представляют, по Павлову, психические отнош
ния. И.П, Павлов не давал определения и характеристики отнощ
ний человека, поэтому, говоря о Павлове, мы укажем здесь лишь 1
два момента:
1. Психические отношения как условные временные связи чер
ют свою силу из безусловных.
2. У человека все отношения перешли во 2-ю сигнальную
тему".
Категория "временной связи", которую Павлов идентифицир
с психическим отношением, утрачивала тем самым свою объек
ность (в смысле ее независимости от субъекта, который в дейс
тельности является "автором" и "собственником" отношения) й
спериментально контролируемую строгость. Но и для отмечен
признаков психического отношения (предрасположенность, уста
ка на оценку и др.) идентификация с временной связью никаких
альных поведенческих механизмов не проектировала.
В качестве внутренней формы психологического познания i
гория отношения в случае ее редукции к физиологическим ев
утрачивает эффективность.
См.: там же, с. 344.
Глава 8. Категория переживания
рубеж XIX и XX столетий ознаменован в развитии философско-
психологической мысли резкой конфронтацией двух способов позна-
нця бытия, включая духовное бытие человека. Триумфальное шест-
вие наук о природе столкнулось с нараставшим противодействием со
стороны приверженцев идей, взращенных на почве научного изуче-
ния культуры и социальной истории.
В философии неокантианство, как известно, исповедовало несов-
местимость способа образования общих понятий, принятого наука-
ми о природе, с исследованиями феноменов культуры, ценностей че-
ловеческой жизни в ее неповторимости и историчности.
Эта общая для немецкой философии тех времен ориентация свое-
образно преломилась в ответе на вопрос о том, кому и как разрабаты-
вать психологию, который предложил философ Дильтей, воспитан-
ный не столько на Канте, сколько на Гегеле.
Германия тогда была главным центром построения психологии по
образу и подобию естественных наук. В психологию с пафосом внед-
рялись методы этих наук, прежде всего экспериментальный и коли-
чественный анализ. Поместить в лабораторию не лягушку или соба-
ку, а человека с его считавшейся бессмертной душой - это действи-
тельно было для своего времени революционным событием.
Отныне считалось, что самостоятельность психологии как науки
гарантирована тем, что у нее имеется уникальный, никакой другой
наукой не изучаемый предмет- сознание.
Обратим в связи с этим внимание на два обстоятельства, важные
для понимания ситуации в тогдашней психологии. В самом термине
"сознание" скрыта идея определяющей роли знания (истинного или
иллюзорного - это другой вопрос). Заметим далее, что предметом
психологии считалось сознание отдельного человека - индивида.
Именно в экспериментальном анализе интроспективного самоотче-
та определялись "нити", из которых оно соткано. Между тем это про-
"оречило самой конструкции слова "сознание", поскольку пристав-
ленный к корню "знание" префикс "со" указывал на то, что предпо-
тся совместное с другими знание.
Главные успехи экспериментальной психологии в пору ее станов-
определило изучение ощущений, восприятий, представлений
язей между ними (ассоциаций). Новая наука могла отныне гор-
открытием прошедших испытание опытом многих закономер-
и, которым подчинена работа сознания. На рубеже XIX и
"бков эта гордость стала восприниматься как сомнительная. По
ои психологии, считавшей своим предметом сознание, было на-
з 209
несено несколько мощных ударов, подорвавших ее притязания на на-
учность. Отметим три основных направления этих ударов. Сознанию
как сфере, где начинаются и кончаются психические процессы, был(1
противопоставлено поведение. Понятие о нем, родившееся в России 1
вывело научную мысль на простор открытого общения целостного ор-, ,
ганизма со средой, в которой он энергично действует, чтобы выжить.
Он различает свойства этой среды в форме сигналов (а не образов),
источником же энергии его действий служит потребность организм
во внешних объектах (а не импульсы, придаваемые организму созна-Ч
нием субъекта).
Этот новаторский подход был воспринят американскими психов
логами, избравшими путь трактовки поведения как системы стщ
мул-реактивных отношений организма со средой. Субъективную пси
хологию сознания оттесняла агрессивная объективная психология п<зй1
ведения, утвердившаяся в США под именем бихевиоризма. -
Второй сильнейший удар по традиционным взглядам на сознан>
нанес психоанализ Фрейда, обнажив неисчислимые потаенные
налы, по которым неосознаваемые психические силы предопреде
ют явленное субъекту в образах других людей и в том, каким он пр
ставляется самому себе. При этом отношение сознания к бессози
тельной психике мыслилось неизбежно конфликтным.
Третий удар по казавшейся неоспоримой в своих постулатах:
лирической психологии сознания нанесло направление, для кото
го ключевым термином в противовес "сознанию" послужило не "
ведение", не "бессознательное влечение", а "жизнь". Это напраи
ние стремилось возвратить в психологию изгнанное из ее научныхп
делов представление о душе с запечатленным в нем признаком м
шимой целостности и органической (в противовес механической
зи психических явлений, образующих особый жизненный мир,)
личный от изучаемого биологией с ее физико-химическими пон
ями и естественнонаучными методами. Одним из первых теорети
новой "психологии жизни" выступил Дильтей. Не отвергая важн
естественных наук для индустриального развития своей странь
считал опору на них недостаточной для ее социального развития
"Знание сил, доминирующих в обществе, имеет витальную1
ностьдля нашей цивилизации, - писал он. - Поэтому знание на)
обществе возрастает сравнительно с естествознанием".
Сперва он надеялся на то, что обосновать научными средст?
социально важную сущность человеческой личности способна :
Цит. no: Smith R. The Fontana History of the Human Sciences. London.i
p. 863.
оология. Школа Вундта, куда приезжали со всего мира обучаться
новой экспериментальной психологии (в том числе из России -
gM. Бехтерев, Н.Н. Ланге и др.), сулила создание точной науки о
человеке и его сознании. Но Дильтей, культуролог и историк, изме-
няет свою позицию. Принятое в экспериментальной психологии за
обшие закономерности сознания бессильно - согласно его новым воз-
зрениям - объяснить "то, что мы актуально переживаем". ПоДиль-
тею, психолог призван не объяснять наблюдаемые факты в общих по-
нятиях, а интерпретировать ценности, намерения и чувства людей как
исторических личностей. Тогда-то психология и сможет стать надеж-
ной опорой постигающих сущность человека "духовных" наук в их
отличии от естественных.
феноменам сознания (какими их представляла интроспективно-
экспериментальная психология) были противопоставлены пережива-
ния, требующие особых принципов изучения. Каузальному объясне-
нию противополагались описание и герменевтический подход. Сво-
ей концепцией Дильтей открыл полосу дискуссий о "двух психологи-
ях" - объяснительной, для которой главное - опора на принципы и
методы наук о природе, и "понимающей" с ее установкой на непос-
редственное постижение целостных переживаний субъекта, на инту-
итивное проникновение в его внутреннюю жизнь как высшую реаль-
ность. Поток человеческой жизни, согласно Дильтею, историчен и
требует для своего истолкования вчувствоваться в культуру, духом ко-
торой он пронизан. Тем самым прочерчивались контуры новой кате-
гории, способной запечатлеть уникальность этой жизни. В том, что
предмет психологии несводим к элементам сознания и их внешним
связям, Дильтей не заблуждался. Однако, полагая, будто, используя
общенаучные средства, ум бессилен перед полнотой человеческой
психики, Дильтей выводил переживание "по ту сторону" объектив-
ных жизненных встреч реального организма с предметным миром,
"образуемым с приходом человека в мир, исполненный смыслов и
значений.
К концепции "двух психологий", вызвавшей интерес и споры на
Де (первым от имени экспериментальной психологии Дильтею
"чл знаменитый немецкий исследователь памяти Г. Эббингауз),
иские психологи постреволюционного периода вначале остава-
Равнодушны. Их идейно-теоретическая мысль вращалась вокруг
ь "поведение и сознание". Что касается поведения, то к не-
оры обратили труды И.П. Павлова и В.М. Бехтерева. Но в от-
исо-Н- Толстой, высоко оценивая Вундта, ставил его рядом сДарвином
Меновым.
1>
личие от того, что происходило и США, где подэгидойуслопногореф,
лекса заговорили о "бихениористской революции", в Советской Рос
сии сложилась иная ситуация. Идеология марксизма (популярная il
условиях энтузиазма начала 20-х годов, порожденного верой пто, чтоГ
при содействии науки будет выращен человек нового социального
мира) спасла от редукционистских увлечений, "j
Волей этой идеологии требовалось включить вусловно-рефлектор>
ный механизм качественно новый регулятор, каковым является со
знание, служебная роль которого в том, чтобы отражать бытие.
Вокруг проблемы сознания, его функций, его взаимоотношений)
деятельностью вращалась молодая психология, названная по госулац
ственно-политическому критерию советской. Само же сознание с(>
ветские психологи стремились ("от греха подальше") мыслить в ког-Д
нитивистских терминах, расставляя акценты таким образом, чтоб)
не отступать от ленинской формулы сознания как отражения внеш
него, объективного мира.
Однако некоторые исследователи, сохраняя верность этим фоц
мулам, наталкивались в практике общения с психической реал)
ностью с феноменами, побуждавшими к важным теоретическим i
новациям. В кругу общепринятых категорий появляется термин "i
реживание". Во всегда нераздельном субъектно-объектном отнои
нии в ситуации переживания субъектный полюс доминирует.
"личностность", будучи выражена в эмоциональной напряженно
ни в коем случае ею не исчерпывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Означает ли это, что понятие отношения вообще является избы-
точным, беспечно занесенным в научно-психологический лексикон?
ет, за ним стоит психическая реальность, и В.Н. Мясищев имел все
основания считать, вслед за А.Ф. Лазурским, что это понятие охва-
тывает особый класс неразложимых явлений и несводимых к другим.
1е самым оно обладает содержанием, побуждающим признать за ним
категориальное достоинство. Задача заключается в том, чтобы диаг-
ностировать систему признаков, гарантирующих нередуцируемость
этого содержания к психическим явлениям, данным в объяснитель-
ных схемах других категорий.
Конечно, как и в других теоретико-психологических ситуациях,
оно не изолировано от этих схем. Отношение как особая характери-
стика психической связи индивида с действительностью представле-
но повсеместно - идет ли речь об образе этой действительности, о
мотиве, побуждающем личность совершать или не совершать какое-
либо действие, и т.п. Во всех этих самых разнообразных обстоятель-
ствах реально, независимо от уровня осознанности, изначально пред-
ставлена одна из инвариант психической организации человека, на
которую и указывает термин "отношение". Но означаемое им отли-
чается отдругих инвариантных признаков, присущих психической ре-
гуляции поведения. Между тем теория отношений (В.Н. Мясищев и
др.) склонна считать производными от системы отношений и харак-
терные свойства личности, и мотивы ее поступков, и ее потребности,
интересы, склонности, жизненную позицию и многое другое, в ко-
нечном счете "растворяемое" во всепоглощающем представлении об
этой "универсалии".
Выделяя в указанном представлении наиболее
Отношение как значимыедля категориального анализа призна-
базисная категория ки, отметим среди них в первую очередь такой,
как доминирование в категории отношения зна-
чимой для субъекта направленности на объект, в качестве которого
могут выступать не только материальные вещи, но также и феноме-
ны культуры, духовные ценности, другие люди, сам субъект. Отно-
шение, однако, не следует идентифицировать с мотивом, эмоцией,
потребностью и другими проявлениями индивидуально-личностно-
" плана психической жизни. Так, отношение индивида к какому-либо
Оптическому событию (например, выборам) принято фиксировать
ичных видах рейтингов. Однако разве не очевидно, что показа-
ли рейтинга еще не позволяют судить о мотивах реального попеде-
"ли эмоциональном состоянии того лица, отношение которого к
ытию в данном рейтинге запечатлено. Аналогично обстоит дело с
пием индивида к природе, столь значимое к нынешней эко-
логической ситуации, к государству, религии, собственной персоне
и др. Здесь перед нами именно отношения, выступающие в особой
психической форме, отличной от мотива, действия, переживаниялич-
ности и других психических детерминант, запечатлеваемых в других"
блоках категориального аппарата, м
Категории отношения присущи такие признаки, как заданная
субъектом векторизованность психического акта, избирательность
установка на оценку (позитивную, негативную, выражающую безраз
личие), предрасположенность и готовность к определенному образ
действия и др.
Во всех случаях перед нами базисная психологическая категория
имеющая свой статус. Попытки стянуть к ней богатство других кате
горий (в частности, например, свести личность, как уже сказано,
"ансамблю отношений") столь же бесперспективны, как универса
лизация категории образа в гешталытеории или категории действи
в бихевиоризме.
В свое время теория отношений поддавлением такой "павловиз
ции", которая навязывалась психологии, надеяласьобрести прочное
и авторитет в формулах И.П. Павлова. Как писал В.Н. Мясище
"И.П. Павлову принадлежит формула: психические отношения нес.
"временные связи", то есть условно-рефлекторные временные, щи
обретенные связи представляют, по Павлову, психические отнош
ния. И.П, Павлов не давал определения и характеристики отнощ
ний человека, поэтому, говоря о Павлове, мы укажем здесь лишь 1
два момента:
1. Психические отношения как условные временные связи чер
ют свою силу из безусловных.
2. У человека все отношения перешли во 2-ю сигнальную
тему".
Категория "временной связи", которую Павлов идентифицир
с психическим отношением, утрачивала тем самым свою объек
ность (в смысле ее независимости от субъекта, который в дейс
тельности является "автором" и "собственником" отношения) й
спериментально контролируемую строгость. Но и для отмечен
признаков психического отношения (предрасположенность, уста
ка на оценку и др.) идентификация с временной связью никаких
альных поведенческих механизмов не проектировала.
В качестве внутренней формы психологического познания i
гория отношения в случае ее редукции к физиологическим ев
утрачивает эффективность.
См.: там же, с. 344.
Глава 8. Категория переживания
рубеж XIX и XX столетий ознаменован в развитии философско-
психологической мысли резкой конфронтацией двух способов позна-
нця бытия, включая духовное бытие человека. Триумфальное шест-
вие наук о природе столкнулось с нараставшим противодействием со
стороны приверженцев идей, взращенных на почве научного изуче-
ния культуры и социальной истории.
В философии неокантианство, как известно, исповедовало несов-
местимость способа образования общих понятий, принятого наука-
ми о природе, с исследованиями феноменов культуры, ценностей че-
ловеческой жизни в ее неповторимости и историчности.
Эта общая для немецкой философии тех времен ориентация свое-
образно преломилась в ответе на вопрос о том, кому и как разрабаты-
вать психологию, который предложил философ Дильтей, воспитан-
ный не столько на Канте, сколько на Гегеле.
Германия тогда была главным центром построения психологии по
образу и подобию естественных наук. В психологию с пафосом внед-
рялись методы этих наук, прежде всего экспериментальный и коли-
чественный анализ. Поместить в лабораторию не лягушку или соба-
ку, а человека с его считавшейся бессмертной душой - это действи-
тельно было для своего времени революционным событием.
Отныне считалось, что самостоятельность психологии как науки
гарантирована тем, что у нее имеется уникальный, никакой другой
наукой не изучаемый предмет- сознание.
Обратим в связи с этим внимание на два обстоятельства, важные
для понимания ситуации в тогдашней психологии. В самом термине
"сознание" скрыта идея определяющей роли знания (истинного или
иллюзорного - это другой вопрос). Заметим далее, что предметом
психологии считалось сознание отдельного человека - индивида.
Именно в экспериментальном анализе интроспективного самоотче-
та определялись "нити", из которых оно соткано. Между тем это про-
"оречило самой конструкции слова "сознание", поскольку пристав-
ленный к корню "знание" префикс "со" указывал на то, что предпо-
тся совместное с другими знание.
Главные успехи экспериментальной психологии в пору ее станов-
определило изучение ощущений, восприятий, представлений
язей между ними (ассоциаций). Новая наука могла отныне гор-
открытием прошедших испытание опытом многих закономер-
и, которым подчинена работа сознания. На рубеже XIX и
"бков эта гордость стала восприниматься как сомнительная. По
ои психологии, считавшей своим предметом сознание, было на-
з 209
несено несколько мощных ударов, подорвавших ее притязания на на-
учность. Отметим три основных направления этих ударов. Сознанию
как сфере, где начинаются и кончаются психические процессы, был(1
противопоставлено поведение. Понятие о нем, родившееся в России 1
вывело научную мысль на простор открытого общения целостного ор-, ,
ганизма со средой, в которой он энергично действует, чтобы выжить.
Он различает свойства этой среды в форме сигналов (а не образов),
источником же энергии его действий служит потребность организм
во внешних объектах (а не импульсы, придаваемые организму созна-Ч
нием субъекта).
Этот новаторский подход был воспринят американскими психов
логами, избравшими путь трактовки поведения как системы стщ
мул-реактивных отношений организма со средой. Субъективную пси
хологию сознания оттесняла агрессивная объективная психология п<зй1
ведения, утвердившаяся в США под именем бихевиоризма. -
Второй сильнейший удар по традиционным взглядам на сознан>
нанес психоанализ Фрейда, обнажив неисчислимые потаенные
налы, по которым неосознаваемые психические силы предопреде
ют явленное субъекту в образах других людей и в том, каким он пр
ставляется самому себе. При этом отношение сознания к бессози
тельной психике мыслилось неизбежно конфликтным.
Третий удар по казавшейся неоспоримой в своих постулатах:
лирической психологии сознания нанесло направление, для кото
го ключевым термином в противовес "сознанию" послужило не "
ведение", не "бессознательное влечение", а "жизнь". Это напраи
ние стремилось возвратить в психологию изгнанное из ее научныхп
делов представление о душе с запечатленным в нем признаком м
шимой целостности и органической (в противовес механической
зи психических явлений, образующих особый жизненный мир,)
личный от изучаемого биологией с ее физико-химическими пон
ями и естественнонаучными методами. Одним из первых теорети
новой "психологии жизни" выступил Дильтей. Не отвергая важн
естественных наук для индустриального развития своей странь
считал опору на них недостаточной для ее социального развития
"Знание сил, доминирующих в обществе, имеет витальную1
ностьдля нашей цивилизации, - писал он. - Поэтому знание на)
обществе возрастает сравнительно с естествознанием".
Сперва он надеялся на то, что обосновать научными средст?
социально важную сущность человеческой личности способна :
Цит. no: Smith R. The Fontana History of the Human Sciences. London.i
p. 863.
оология. Школа Вундта, куда приезжали со всего мира обучаться
новой экспериментальной психологии (в том числе из России -
gM. Бехтерев, Н.Н. Ланге и др.), сулила создание точной науки о
человеке и его сознании. Но Дильтей, культуролог и историк, изме-
няет свою позицию. Принятое в экспериментальной психологии за
обшие закономерности сознания бессильно - согласно его новым воз-
зрениям - объяснить "то, что мы актуально переживаем". ПоДиль-
тею, психолог призван не объяснять наблюдаемые факты в общих по-
нятиях, а интерпретировать ценности, намерения и чувства людей как
исторических личностей. Тогда-то психология и сможет стать надеж-
ной опорой постигающих сущность человека "духовных" наук в их
отличии от естественных.
феноменам сознания (какими их представляла интроспективно-
экспериментальная психология) были противопоставлены пережива-
ния, требующие особых принципов изучения. Каузальному объясне-
нию противополагались описание и герменевтический подход. Сво-
ей концепцией Дильтей открыл полосу дискуссий о "двух психологи-
ях" - объяснительной, для которой главное - опора на принципы и
методы наук о природе, и "понимающей" с ее установкой на непос-
редственное постижение целостных переживаний субъекта, на инту-
итивное проникновение в его внутреннюю жизнь как высшую реаль-
ность. Поток человеческой жизни, согласно Дильтею, историчен и
требует для своего истолкования вчувствоваться в культуру, духом ко-
торой он пронизан. Тем самым прочерчивались контуры новой кате-
гории, способной запечатлеть уникальность этой жизни. В том, что
предмет психологии несводим к элементам сознания и их внешним
связям, Дильтей не заблуждался. Однако, полагая, будто, используя
общенаучные средства, ум бессилен перед полнотой человеческой
психики, Дильтей выводил переживание "по ту сторону" объектив-
ных жизненных встреч реального организма с предметным миром,
"образуемым с приходом человека в мир, исполненный смыслов и
значений.
К концепции "двух психологий", вызвавшей интерес и споры на
Де (первым от имени экспериментальной психологии Дильтею
"чл знаменитый немецкий исследователь памяти Г. Эббингауз),
иские психологи постреволюционного периода вначале остава-
Равнодушны. Их идейно-теоретическая мысль вращалась вокруг
ь "поведение и сознание". Что касается поведения, то к не-
оры обратили труды И.П. Павлова и В.М. Бехтерева. Но в от-
исо-Н- Толстой, высоко оценивая Вундта, ставил его рядом сДарвином
Меновым.
1>
личие от того, что происходило и США, где подэгидойуслопногореф,
лекса заговорили о "бихениористской революции", в Советской Рос
сии сложилась иная ситуация. Идеология марксизма (популярная il
условиях энтузиазма начала 20-х годов, порожденного верой пто, чтоГ
при содействии науки будет выращен человек нового социального
мира) спасла от редукционистских увлечений, "j
Волей этой идеологии требовалось включить вусловно-рефлектор>
ный механизм качественно новый регулятор, каковым является со
знание, служебная роль которого в том, чтобы отражать бытие.
Вокруг проблемы сознания, его функций, его взаимоотношений)
деятельностью вращалась молодая психология, названная по госулац
ственно-политическому критерию советской. Само же сознание с(>
ветские психологи стремились ("от греха подальше") мыслить в ког-Д
нитивистских терминах, расставляя акценты таким образом, чтоб)
не отступать от ленинской формулы сознания как отражения внеш
него, объективного мира.
Однако некоторые исследователи, сохраняя верность этим фоц
мулам, наталкивались в практике общения с психической реал)
ностью с феноменами, побуждавшими к важным теоретическим i
новациям. В кругу общепринятых категорий появляется термин "i
реживание". Во всегда нераздельном субъектно-объектном отнои
нии в ситуации переживания субъектный полюс доминирует.
"личностность", будучи выражена в эмоциональной напряженно
ни в коем случае ею не исчерпывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96