Есть дна или три
вопроса, которые я хотел бы обсудить.

Новая перспектива соотношения свободы
и необходимости

Связь с первым скрытым следствием может не сразу
бросаться в глаза. Оно касается старой проблемы <сво-
боды воли>. Разрешите мне попытаться показать, как в
новом ,.:вете мне представляется эта проблема.

В течение некоторого времени меня приводил в не-
доумение существующий в психотерапии парадокс
между свободой и детерминизмом. Одними из наиболее
дсйс1 ненных субъективных переживаний клиента в
психотерапевтических отношениях являются те, в кото-
рых oil чувствует власть открытого выбора. Он свобо-
ден - стать самим собой или спрятаться за фасадом,
двигаться вперед или назад, вести себя как пагубный
разрушитель себя и других или делать себя и других
более сильными - в буквальном смысле слова он сво-
боден жить или умереть, в обоих - психологическом и
физиологическом - смыслах этих слов. Однако, как
только я вхожу в область психотерапии с объективны-
ми исследовательскими методами, я, как и многие дру-
гие ученые, связываю себя полным детерминизмом. С
этой точки зрения каждое чувство и действие клиента
детерминировано тем, что ему предшествовало. Такой
вещи, как свобода, не может быть. Эта дилемма, кото-
рую я стараюсь описать, существует и в других обла-
стях - просто я ее обозначил более четко, и от этого
она нс становится менее неразрешимой.

Однако эту дилемму можно увидеть в новой перс-
пективе, если рассмотреть ее в рамках данного мной
определения полноценно функционирующего человека.
Можно сказать, что в наиболее благоприятных услови-
ях психотерапии человек по праву переживает <аибо-
-\(:(? полную и абсолютную свободу. Он желает или вы-

243

Часть V
ПОСТИЖЕНИЕ ФАКТОВ

Место исследования
в психотерапии

Я сделал попытку
сверить свой клинический опыт
с реальностью,

испытав некоторые философские затруднения
в вопросе,

какой <реальности> наиболее
адекватен этот опыт.

Глава 10
ЛЮДИ ИЛИ НАУКА?
ФИЛОСОФСКИЙ ВОПРОС

Я получал большое удовлетворение, когда писал эту
работу, но и сейчас я придерживаюсь тех же взглядов.

Думаю, что одна из причин, по которым она мне
нравилась, - я писал ее исключительно для себя. Я не
думаю об ее публикации или использовании в других
целях. Я писал ее только с целью прояснить растущее
недоумение и существующие во мне противоречия.

Оглянувшись назад, я могу понять происхождение
этого противоречия. Налицо было противоречие меж-
ду логическим позитивизмом, в духе которого я был об-
разован и который я очень уважал, и субъективно ори-
ентированным экзистенциальным мышлением, гнездив-
шимся во мне, которое, как мне казалось, хорошо соот-
ветствовало моему опыту психотерапии.

Я - не ученый в области экзистенциальной филосо-
фии. Я познакомился в первый раз с работами Серена
Кьеркегора и Мартина Бубера по настоянию некото-
рых теологов, работавших со мной в Чикаго. Они были
уверены, что мышление этих двух людей покажется
мне близким по духу, и в этом они были в значительной
мере правы. Хотя у Кьеркегора есть много того, что
вообще не вызывает у меня никакого отклика, некото-
рые его глубоко проникновенные убеждения великолепно
выражают мои взгляды, которые я, однако, никак не мог
сформулировать. Хотя Кьеркегор жил добрую сотню
лет назад, я не могу не считать его легкоранимым и
глубоко восприимчивым другом. Я думаю, эта работа
свидетельствует о том, что я обязан ему. В основном
я обязан ему тем, что по прочтении его работ я осво-
бодился и захотел больше доверять своему собственно-
му опыту и более полно выражать его.

Также мне помогало то, что я писал эту работу

251

вдалеке от своих коллег, проводя зиму в Гакско. Янали-
сал там большую ее часть. Годом позже на карибском
острове Гренада я дописал статью, закончив послед-
ний ее раздел.

Как и несколько других работ этого тома, я размно-
жил ее для моих коллег и студентов. Через несколько
лет мне предложили представить ее к публикации, и, к
моему удивлению, она была принята в Psychologist>. Я поместил эту работу сюда, потому что
мне кажется, она лучше других выражает контекст, в
котором я вижу исследование психотерапии, статья
также проясняет причину моей <двойной жизни>, субъ-
ективного и объективного.

Введение

Эта работа отражает мои личные взгляды, которые я
выразил в первую очередь для самого себя, чтобы про-
яснить проблему, ставившую меня в тупик. Для других
она будет интересна только в той мере, в какой она для
них существует. Поэтому во вступлении я опишу, как
возникла эта статья.

В то время как я приобретал опыт тераписта, продол-
жая волнующее благодатное занятие психотерапией, и
работал как научный исследователь с целью найти ка-
кую-то суть психотерапии, я стал все более осознавать
глубокие расхождения между этими двумя ролями. Чем
более хорошим терапистом я становился (и верю, что
стал им), тем более сознавал свою полную субъектив-
ность, когда всего лучше выступал в этой роли. А когда
я стал более опытным исследователем, знающим и на-
целенным на решение научных проблем (и я верю, что
стал им), то почувствовал возрастающее неудобство от
несходства между строгой объективностью меня -
ученого и почти мистической субъективностью меня -
тераписта. Данная работа возникла в результате этого
конфликта.

Первое, что я сделал, - это разрешил себе быть
терапистом и наилучшим образом кратко описал сущ-
ность природы психотерапии, мнение о которой разде-
ляли со мной многие клиенты. Я бы выделил тот факт,
что это очень свободное описание, отражающее мои
личные взгляды. Если бы оно было написано другим че-

252

ловеком или даже мной два года назад, оно в некоторых
отношениях отличалось бы от настоящего. После этого
я встал на позицию ученого - упорного искателя фак-
тов в этой области психологии - и попытался обрисо-
вать тот смысл, который имеет психотерапия для науки.
Затем я провел возникшую во мне дискуссию, подни-
мая законные вопросы, относящиеся к этим двум раз-
ным точкам зрения.

Когда я зашел так далеко, я обнаружил, что только
обострил противоречия. Эти две точки зрения показа-
лись более чем когда-либо несовместимыми. Я обсудил
этот материал со студентами и преподавателями фа-
культета на семинаре, и их замечания мне очень помог-
ли. Весь следующий год я продолжал размышлять над
этой проблемой, пока не почувствовал возникающее во
мне объединение этих двух точек зрения. Прошло бо-
лее года после написания первых разделов, когда я сде-
лал попытку выразить словами их вероятное и, возмож-
но, временное объединение.

Таким образом, читатель, желающий проследить за
моей борьбой в этом вопросе, обнаружит, что совер-
шенно бессознательно она приняла форму драмы, при-
чем все персонажи этой драмы находятся во мне самом:

Первый Протагонист1, Второй Протагонист, Противо-
речие и, наконец, Решение. Разрешите мне без дальней-
ших церемоний ввести Первого Протагониста, меня как
тераписта, который, как сумел, .изобразил то, что, веро-
ятно, является опытом психотерапии.

Сущность психотерапии с точки зрения опыта

Я вхожу в отношения с человеком, имея гипотезу
или веру в то, что моя приязнь, мое доверие и мое по-
нимание внутреннего мира другого приведут к важному
процессу его становления. Я вхожу в отношения не как
ученый, не как врач, который может правильно поста-
вить диагноз и лечить, а как человек, входящий в отно-
шения с другим человеком. Чем больше я буду рассмат-
ривать клиента только как объект, тем в большей степени
у него будет тенденция становиться только объектом.

Протагонист - актер в древнегреческом театре, исполняв-
ший главные роли в трагедии или комедии. - Прим. ред.

253

Сам я иду на риск, потому что когда отношения ста-
новятся более глубокими, возможна неудача, возвраще-
ние в прежнее состояние, отказ от меня и от отношений
со мной со стороны клиента - после этого я чувствую,
что могу потерять себя или какую-то часть себя. Време-
нами этот риск очень реален и остро переживается.

Я даю себе возможность вступить в непосредствен-
ные отношения, в которых ответственность несет не
просто мое сознание, а весь мой организм, восприимчи-
вый к этим отношениям. Когда меня спрашивают, я от-
вечаю, не спланировав и не проанализировав все созна-
тельно, а просто, не раздумывая, реагирую на другого
индивида, причем моя реакция основана на общей орга-
низмической чувствительности к этому человеку без
участия сознания. Я существую в отношениях именно
на этой основе.

Мне кажется, что сущность некоторых наибо/iee
глубоких основ психотерапии заключается в единстве
переживания. Клиент способен свободно переживать
свое чувство во всей его силе и первозданности, без
интеллектуального торможения и предосторожностей,
не будучи связанным знанием о противоречащих чувст-
вах. Я также способен с равной свободой прочувство-
вать мое понимание этого чувства, без какой-то осоз-
нанной мысли о нем, без всякого опасения или беспо-
койства по поводу того, куда это чувство приведет, без
всякого диагностического или аналитического обдумы-
вания, без всяких когнитивных или эмоциональных
барьеров на пути полного допущения этого чувства в
понимание. Когда налицо это полное единство, искрен-
ность, полнота переживания в отношениях, тогда оно
приобретает <потустороннее> качество, о котором упо-
минали многие тераписты, - как бы транс в отношени-
ях, из которого оба - клиент и я - выходят к концу
часа психотерапии как из глубокого колодца или тонне-
ля, Во всех этих моментах наблюдается - если взять
фразу Бубера - <реальное отношение "Я - Ты">, без-
граничное существование в опыте, существующем меж-
ду клиентом и мной. Этот опыт - полная противопо-
ложность восприятию клиента как объекта. Это - са-
мый пик личной субъективности.

Я часто думаю о том, что я не знаю. куда недуг эти
непосредственные отношения. Будто мы оба - я и кли-
ент - без страха разрешаем себе соскользнугь в поток

254

становления, поток процесса, который несет нас впе-
ред. Тот факт, что терапист ранее разрешил себе плыть
в этом потоке опыта жизни и нашел это стоящим, за-
ставляет его каждый раз быть все более бесстрашным,
чтобы сделать решительный шаг. Именно моя уверен-
ность облегчает клиенту задачу войти в поток самому,
хотя бы ненадолго. Часто кажется, будто этот поток
переживаний ведет к какой-то цели. Возможно, более
правильным будет сказать, что вознаграждением явля-
ется сам процесс, и главное вознаграждение состоит в
том, что он позже дает возможность и клиенту, и мне
независимо друг от друга разрешить себе войти в про-
цесс становления.

Что касается клиента, то по мере продвижения пси-
хотерапии он осмеливается стать самим собой, несмот-
ря на все то ужасное, что, как он уверен, произойдет с
ним, если он разрешит себе быть самим собой. Что зна-
чит это становление своего <Я>? Мне кажется, это зна-
чит - меньше страха перед организмическими, не ре-
флексивными реакциями, которые у него имеются; по-
степенный рост веры и даже привязанности к сложным,
разнообразным и богатым чувствам и стремлениям, ко-
торые существуют в нем на органическом или организ-
мическом уровне. Сознание, вместо того чтобы быть
сторожем опасной непредсказуемой массы побужде-
ний, из которой лишь немногим можно разрешить уви-
деть свет, становится удобным жильцом среди разнооб-
разнейшего общества побуждений, чувств и мыслей,
которые, оказывается, могут прекрасно самоуправлять-
ся, когда нет бдительного и полного страхов сторожа.

В этот процесс становления самим собой вовлечен
глубокий опыт личного выбора. Человек понимает, что
может или продолжать прятаться за фасадом, или рис-
кнуть быть самим собой; что он свободный деятель, во
власти которого разрушить себя или другого, а также
сделать себя и другого более сильным. Столкнувшись с
этой обнажившейся реальностью выбора, он выбира-
ет движение, ведущее его к тому, чтобы стать самим
собой.

Но быть самим собой не решает проблем. Это про-
сто открывает новый путь существования, в котором
больше глубины и силы переживаний чувств, больше
широты и разнообразия. Человек чувствует себя более
уникальным и отсюда - более одиноким, но он гораздо

255

ближе к реальности, так как его отношения с другими
теряют свою искусственность, становятся более глубо-
кими, удовлетворяющими его и выявляют сущность
другого человека.

На этот процесс и на эти отношения можно посмот-
реть и по-другому - как на приобретение знаний кли-
ентом (и в меньшей степени - терапистом). Но это до-
вольно-таки странное знание. При этом не заметна
сложность знаний, а самые глубокие из них почти не-
возможно выразить словами. Часто знания принимают
такую простую форму, как <Я отличаюсь от других>,
<Я действительно чувствую к нему (ней) ненависть>, <Я
боюсь чувствовать себя зависимым>, <Я на самом деле
жалею себя>, <Я эгоцентричен>, <У меня на самом деле
есть чувства любви и нежности>, <Я могу быть тем, кем
я хочу быть> и т. д. Но, несмотря на кажущуюся про-
стоту, эти знания крайне важны в каком-то новом отно-
шении, которое трудно определить. Мы можем пони-
мать их по-разному. С одной стороны, это будут знания,
присущие <Я> и имеющие свое основание в опыте, а не
в символах. Эти знания аналогичны знаниям ребенка,
который уяснил, что дважды два - четыре, но однаж-
ды, играя с двумя парами предметов, вдруг осознает
через совершенно новое знание: дважды два - на са-
мом деле четыре.

Другое понимание этих знаний состоит в том, что
они являются запоздалой попыткой соотнести слова с
их значениями в области чувств, - процесс, который
задолго до этого имел место в познании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80