то, что является
положительным исходя из одной жизненной необхо-
димости, может создать кр.итическую ситуацию в от-
ношении другой. Например, большой успех в реали-
зации какого-либо мотива может привести к дезорга-
низаций сложившейся мотивационно-ценностной це-
лостности, и тогда это событие, являясь непосред-
ственно эмоционально положительным, тем не менее
потребует работы переживания по восстановлению
нарушенного внутреннего единства. Профессор Нико-
лай Степанович из <Скучной истории> А. П. Чехова
с горечью размышляет о своей жене и дочери: <Та-
кие житейские катастрофы, как известность, гене-
ральство, переход от довольства к жизни не по сред-
ствам, знакомства со знатью и проч., едва коснулись
меня, и я остался цел и невредим, на слабых же, не-
закаленных жену и Лизу все это свалилось как боль-
шая снеговая глыба и сдавило их>.
Итак, первый ответ на поставленный вопрос зву-
чит следующим образом: да, так называемые поло-
жительные события также ставят перед человеком
задачу переживания в той мере, в какой они, реали-
зуя одну жизненную необходимость, нарушают реа-
лизацию других, т. е. в той мере, в. которой они соз-
дают критическую ситуацию в строгом значении это-
го термина.
Но все-таки в обсуждаемом вопросе остается еще
один, пожалуй главный, смысл: подлежит ли пере-
живанию положительное в положительном событии?
Если понимать переживание наиболее широко, как
внутреннюю работу по принятию фактов и событий
жизни, работу по установлению смыслового соответ-
ствия между сознанием и бытием, то ответ, разуме-
ется, утвердительный. Вот как фрагмент, подобного
переживания описан проникновенным словом
И. А. Бунина. Начинающий поэт Алексей Арсеньев,
неожиданно попав <...в один из самых важных петер-
бургских журналов, очутился в обществе самых зна-
менитых в то время писателей да. еще получил за это
почтовую повестку на целых пятнадцать рублей>.
Юноша решает тут же отправиться в город.
<Я ехал особенно шибко. Думал ли я, мечтал ли
о чем-нибудь определенно? Но в тех случаях, когда
в жизни человека произошло что-нибудь важное или
хотя бы значительное и требуется сделать из этого
какой-то вывод или предпринять какое-нибудь реше-
ние, человек думает мало, охотнее отдается тайной
работе души. И я хорошо помню, что всю дорогу до
города моя как-то мужественно возбужденная душа
неустанно работала над чем-то. Над чем? Я еще не
знал, только опять чувствовал желание какой-то пе-
ремены в жизни, свободы от чего-то и стремление
куда-то...>
В этом описании мы легко узнаем переживание
как работу по преобразованию психологического ми-
ра. Но мы связаны собственными дефинициями, на-
поминающими, в част-ности, что переживание - это
ответ на ситуацию невозможности, или бессмыслен-
ности. Ничего подобного в приведенном примере нет,
наоборот, ситуация, в которой оказался герой, может
быть названа ситуацией <сверхвозможности>. В ней
избыток возможностей, избыток осмысленности, пе-
реполняющий душу героя и не могущий уместиться
в конкретной цели и излиться в конкретном действии.
Можно выдвинуть предположение, что необходи-
мость в переживании создается не только ситуацией
невозможности, но и ситуацией сверхвозможности.
Здесь не место вдаваться в подробный анализ
сходств и различий между этими двумя ситуациями.
Укажем лишь на то, что и та и. другая в плоскости
деятельности характеризуются отсутствием разреша-
ющего их внешне ориентированного, действия, ибо за-
дача в обоих случаях не внешняя, а внутренняя,
смысловая.
Вполне вероятно, что каждому типу ситуации не-
возможности соответствует тип ситуации сверхвоз-
можности. Например, спортсмена, главная цель и
замысел жизни которого было достижение звания
чемпиона мира, ждет жизненный кризис в том слу-
чае, если из-за травмы этот замысел станет нереали-
зуемым; но его может привести в кризисное состоя-
ние и абсолютный успех, реализовавший до конца
его жизненный замыеел. Замысел, который организо-
вывал и осмыслял всю его жизнь, воплотившись, ис-
черпывается и как таковой отмирает, ставя перед
человеком типично кризисную задачу поиска нового
замысла и смысла жизни как целого.
Этими предварительными предположениями мы
вынуждены завершить рассмотрение вопроса о <поло-
жительных> переживаниях, осознавая, что подробная
разработка этой темы может потребовать, значитель-
ных дополнений, а то и изменений общей категории
переживания.
Второй из вопросов, на котором мы хотели бы
остановиться, был однажды задан автору в такой
форме: <Вводимое Вами понятие переживания совер-
шенно независимо от традиционного понятия пере-
живания или оно лишь вскрывает некоторую новую
подоплеку этого традиционного понятия?> Иначе го-
воря, вопрос ставит под сомнение категоричность., с
которой мы противопоставили наше понятие тому,
которое бытует в психологии.
Отвечая на это сомнение, мы остаемся убеждены
в необходимости строгого различения этих понятий.
На научно-понятийном уровне, в отличие от живой
обыденной речи, эти два термина не более чем омо-
нимы. Но, противопоставив их как понятия, схваты-
вающие различные аспекты реальности, мы получаем
возможность сопоставить их, поднять вопрос о реаль-
ных отношениях взаимосвязях этих аспектов.
Понятие переживания-деятельности фиксирует в
первую очередь <экономический> аспект преобразо-
ваний психологического мира, отвлекаясь, по крайней
мере вначале, от конкретных форм, в которых эти
преобразования отражаются в сознании и которыми
они опосредуются (ибо функция сознания по отноше-
нию к деятельности, и к деятельности переживания
в том числе, состоит в опосредующем эту деятель-
ность отражении ее самой, ее материала, условий,
средств, продуктов и т. д.). Понятие переживания-
созерцания, как мы установили, означает определен-
ный режим, или уровень, функционирования сознания
как системы, существующий .и действующий наряду с
другими режимами - рефлексией, сознаванием (пре-
зентацией) и бессознательным [см. с. 17-18]. Пе-
реживание-деятельность оцосредуется в общем слу-
чае всей многоуровневой системой сознания в целом.
Эти положения позволяют нам выдвинуть гипоте-
зу о многоуровневом построении переживания по
образцу представлений Н. А. Бернштейна об уровне-
вом построении движения. В каждом конкретном
случае деятельности переживания перечисленные
i- уровни сознания для реализации этого процесса об-
разуют некоторое уникальное функциональное един-
ство, в, котором тот или другой уровень берет на себя
роль ведущего. Скажем, в приводившемся чуть выше
примере из <Жизни Арсеньева> И. А. Бунина дея-
тельность переживания строилась преимущественно
на бессознательном уровне (<тайная работа души>)
при активном участии уровня непосредственного пе-
реживания (<желание какой-то перемены в жизни,
свободы от чего-то и стремление куда-то>). Когда
все эти <какой-то>, <чего-то>, <куда-то> начинают
позитивно определяться, презентироваться в созна-
нии, это говорит о том,.что в работу включается уро-
вень осозцавания. В творческом разрешении так на-
зываемых <проблемно-конфликтных> ситуаций осо-
бенно важны процессы рефлексивного уровня [140].
Коснувшись проблемы представленности деятель-
ности переживания в сознании, нельзя оставить без
внимания тесно связанную с ней проблему представ-
ленности в сознании критической ситуации. Отнюдь
не всякая ситуация, которая из внешней (например,
психотерапевтической) позиции может быть квали- -
фицирована как критическая, осознается и самим
субъектом как таковая. Эта неточность осознания
чаще всего является не просто дефектом восприятия
и понимания, т. е. чем-то отрицательным, а положи-
тельным продуктом бессознательного защитного пе-
реживания, что в психотерапевтическом плане порой
требует специальных усилий по разрушению сло-
жившейся защитной иллюзии, будто бы ситуация
все-таки разрешима-при данных внутренних и внеш-
них условиях. Иначе говоря, иногда приходится ис-
кусственно доводить пациента до осознания необос-
нованности его надежд на наличие прямого и непос-
редственного решения проблем, чтобы переориенти-
ровать его сознание на другую, адекватную сложив-
шейся ситуации активность - активность сознатель-
ного переживания вместо ставшей неадекватной ак-
тивности предметно-практического действия. С точки
зрения гипотезы о многоуровневом построении пере-
живания речь идет в этих случаях о психотерапевти-
ческой смене ведущего уровня переживания, о пере-
воде его с регистра бессознательного на регистры
сознавания, переживания-созерцания и рефлексии.
Возвращаясь теперь к поставленному выше вопро-
су, можно сказать, что понятие переживания-деятель-
ности независимо как категория от традиционного
понятия переживания ив то же время оно вскры-
вает в этом последнем особую подоплеку, а именно:
переживание-созерцание является одним из уровней
построения переживания-деятельности, причем уров-
нем, в большинстве случаев наиболее <загруженным>
в силу своего <промежуточного> положения между
бессознательным и сознаванием. В частности, эмо-
циональное переживание , как важнейший из видов
переживания-созерцания (последнее, как мы помним
[см. с. 17], может быть не только эмоциональным),
взятое в этом аспекте, выступает как фрагмент це-
лостной . деятельности переживания - фрагмент,
роль, смысл и функция- которого выясняются лишь в
системе параллельно и последовательно текущих бес-
сознательных, <сознавательных>и рефлексивных про-
цессов, опосреДующих в совокупности некую жизнен-
но необходимую душевную работу. Это путь, на кото-
ром можно окончательно избавиться от все еще жи-
вучего предрассудка об эпифеноменальности эмоций.
Эмоция - это не только реакция, но и акция, она
не только <оценщик> жизненных ситуаций, но еще и
<работник>, вносящий свой вклад в психологическое
разрешение этих ситуаций [44; 237].
Наконец, последний вопрос (точнее полувопрос-
полуупрек) связан с отсутствием в книге практиче-
ских рекомендаций. Как же все-таки помогать дру-
гому человеку справляться с критическими жизнен-
ными ситуациями? Этот вопрос "не нашел прямого
отражения в книге по той простой причине, что соб-
ственный опыт автора в практической психокоррек-
ционной работе представляется ему совершенно не-
достаточным, чтобы брать-на. себя риск давать какие-
либо конкретные методические рекомендации. Де-
лать это, исходя преимущественно из теоретических
соображений, было бы по меньшей мере безответ-
ственно. Психокоррекционная, а тем более психо-
терапевтическая, практика (являющаяся прерогати-
вой врача) настолько сложна и многогранна, что она
в принципе не может уместиться в одну, даже самую
стройную схему. Самому автору изложенные в книге
построения- помогают в его непосредственной практи-
ческой работе, они оказываются полезными для более
ясного и четкого осмысления жизненных ситуаций па-
циентов, для понимания направления и хода их по-
пыток пережить эти ситуации и для психокоррекци-
онного <выравнивания> их переживаний. Но это,
конечно, ничего не доказывает, ибо психокоррекция
и психотерапия слишком искусство, чтобы можно бы-
ло даже очевидные случаи успеха объяснять истин-
ностью теоретических схем, которыми руководство-
вался психотерапевт, а очевидные неудачи - их
ложностью.
Для того чтобы связь между теоретическими пред-
ставлениями о переживании и результатами психо-
коррекции была не случайной, а необходимой и сис-
тематичной, должна быть поставлена и решена
проблема метода. Отсутствие метода оставляет са-
мую последовательную и аргументированную теорию
повисшей в воздухе спекуляцией, поскольку метод -
тот единственный мост, по которому могут происхо-
дить взаимообогащающие обмены между теорией и
практикой. Что касается метода, адекватного теории
переживания, то вполне очевидно, что он не может
быть чисто исследовательским, реализующим одно
лишь познавательное отношение к своему объекту.
Он должен быть методом психотехническим. Образец
такого рода метода в советской психологии мы видим
в теории поэтапного формирования умственных
действий П. Я- Гальперина, где изучаемый предмет,
говоря словами знаменитых марксовых тезисов, бе-
рется не только в форме объекта, или форме созер-
цания, а как человеческая чувственная деятельность,
практика, в которую активно включен и сам иссле-
дователь.
Разработка подобного метода, как и вся пробле-
ма переживания с теоретической и с практической
стороны, является делом многоаспектным, междис-
циплинарным. Психология не способна сама охва-
тить всю эту проблему целиком. Читатель мог убе-
диться в этом на примере нашего исследования, где
мы, стараясь провести одну только психологическую
точку зрения, вынуждены были абстрагироваться от
многих важных аспектов целостной темы. Ввиду
принципиальной ограниченности чисто психологиче-
ского подхода, хотелось . бы привлечь внимание к
проблеме переживания представителей других дис-
циплин, прежде всего гуманитарного цикла, которые
могли бы внести незаменимый, вклад нетолько в
теорию переживания, но и в практику психологиче-
ской помощи. Одними усилиями психотерапевтов,
психологов, суицидологов здесь не обойтись. Этно-
граф, фольклорист, специалист по научному атеизму
и истории религий могли бы дать психокоррекцион-
ной практике богатейший материал о приемах, спо-
собах, методах социальной организации человеческо-
го переживаняя на разных стадиях общественного
развития и в разного типа культурах. Социолог и
историк могли бы помочь этой практике исследова-
нием явлений массовой психологии в периоды обще-
ственных кризисов, переломных периодов в истории
общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31