Отдел перезаписи работает с тем, что доставляет «неотложка». Свежие мозги без лакун попадаются в сорока случаях из ста. Потом неделю прокачиваем их «чёрным жемчугом» пополам с глюколом и нанолипидами… Трудно замедлить распад мозга, когда его послойно нарезает нейросканер. И что обидно, на втором заходе уже нечего читать.
– У всех свои сложности, – мирно согласился бело-розовый. – Теперь о том, что вы нам отгружаете.
Бригада гийомовцев прытко передавала экипажу мусоровоза тяжёлые цилиндрические контейнеры, извлекаемые из мешков с маркировкой «FOR SPECIAL OR TOXIC». Молчаливые грузчики не улыбались, даже не смотрели друг на друга. Движения – предельно эргономичные, глаза – почти неподвижны, мимики – никакой. На фоне грузчиков старший и менеджер выделялись тем, что говорили и дышали.
– В этот раз у нас был плодотворный период. Поступило девятнадцать полумёртвых, десять отбраковано, трое сдохли на луче. Итого к выдаче – шесть заряженных субстратов. Даты и время завершения транскрипции – в сопроводительных бумагах. Последний контроль содержимого час назад. Состояние у всех соответствует сну, настройки для активации обычные.
– О'к. – Менеджер едва заметно склонил голову. – Сведения лично о каждом?
– Вот. Ссылки для дознания указаны.
– Спасибо. До встречи.
Поднимаясь в кабину, обычно сдержанный менеджер не утерпел и, кое-как совладав с подступающим кашлем, раздражённо бросил:
– Как вы здесь дышите?..
– С трудом! – засмеялся старший грузчик, помахивая пачкой документов, будто веером.
Мусоровоз вышел на магистраль и неторопливо покатил к мелкому аэродрому на окраине, затерянному среди пыльно-серых заводских кварталов – там поджидал старый, неприметный грузовой флаер.
Пока едешь, есть время почитать и вдуматься. Наблюдатель внимательно изучал паспортные и другие данные личностей, переписанных на субстраты.
Не все они приживутся в телах, а из удачно прижившихся не все перейдут в категорию номерных образцов. Отсев велик. Технология Мошковица в принципе верна, но пока несовершенна. А начальство торопит с переходом от стендовых испытаний к реальным запускам…
Кто из этих, спящих в цилиндрах, получит номер? Всего один или двое?.. даже трое? или никто?
Пол. Возраст. Профессия. Навыки. Семейное положение. Адрес. Религия. Джомару годится не всякий, чтоб сделать из него Дагласа. И не просто Дагласа, а надёжного, безотказного пилота.
Как вообще можно надеяться, что человек станет совершать только те поступки, которые от него требуются?
Конституцией запрещены методики, делающие человека предсказуемым… исключая отдельно оговоренные особые случаи. Значит, иногда эти методики дозволены. Госпожа Конституция может спать спокойно, её невинность не пострадает.
Но пилотам предстоит вручить оружие, способное одним выстрелом снести Город с лица земли… Как правило. Айрэн-Фотрис подбирает свои кадры тщательно, придирчиво – а тут приходится буквально брать людей с улицы. Жертвы аварий, насилия – кого подкинет случай, тех и загребай.
Кто следующий войдёт в семью Дагласов? Какие у него будут мерзкие привычки и гнусные черты характера?
Остальные вернутся в сон. Глубокий, стабильный, безвыходный сон, где они встретят Конституцию в образе прекрасной леди, а также всех своих предков – и останутся в этом обществе навсегда.
Наблюдателя утешало то, что решение о дезактивации и стирании принимает Джомар, а не он. Сцены включения новых Дагласов и их ухода в неактивное состояние могли расшатать и крепкую психику. Было бы крайне неприятно сознавать, что лично ТЫ распорядился отправить кого-то в небытие.
Чего только не приходится вытерпеть во имя Государства!
– Пришли в голову стихи, – поделился Джомар накипевшим. – Вот послушайте: «Цветёт на улице весна! В объятиях урчит жена!»
От него веяло свежестью здорового тела, зубной пас той, шампунем и лосьоном. Он только что вылез из душевой.
– Здесь совершенно не учитывают потребности живых людей, – откровенничал он, обходя ряд вскрытых цилиндров. – Я заполнял анкету о своих привычках и пристрастиях. Точно указал, сколько раз мне нужна женщина. Так они поделили число пополам! То привезут жену, то дадут вместо неё таблетку. Жене тоже не нравится. В отношениях должен присутствовать момент импровизации… экспромт, если угодно – но когда ровно в двенадцать-ноль-ноль является уорэнт-офицер на штабном флаере, готовый, если моя мадам заартачится, волоком тащить ее к исполнению супружеского долга… Это ни на что не похоже! А чтобы не вовлекать её в эти игрища, я должен писать на бланке официальный отказ от любви. Дружище, что вы такой кислый?
Наблюдатель ещё раз помассировал виски. От чистого воздуха Баканара слегка ломило голову. Ему не терпелось перейти к служебным делам, хоть немного отвлечься от быта с его пошлостью.
– Побывал в Городе.
– Ну и как там? – закончив обход, Джомар взялся листать бумаги.
– Серо, грязно, манхло, все спешат. Ничего не изменилось. У Гийома рассказывали – когда централов анатомируют в прозекторской, лёгкие у них чёрные и скрипят под ножом.
Шесть опаловых кабошонов величиной с детский мячик покоились в гнёздах, утопленные в глубину мощных контейнерных оболочек, золотясь едва заметным пухом волосков-связей. Прочность, помноженная на гибкость. На таком волоске можно вешаться – не лопнет, шею перережет. Обманчиво прозрачные, субстраты-кабошоны при смене угла зрения то затмевались молочной мутью, то вдруг из глубины упруго подступал выпуклый свет – так солнце светит сквозь туман. Наблюдателю порой казалось, что внутри мыслящих камней кто-то бьётся. Немые, безглазые субстраты походили на волшебные талисманы – соберёшь нужное число, и тебе откроется запретный мир.
– В целом… да… пожалуй, все годятся, – бормотал Джомар, бегая глазами по строчкам. – Будь проклят случайный отбор… А разве есть иной путь? То-то и оно, что нет. Это новинка? – отвлёкся он, едва в пальцах безопасника мелькнула пластинка носителя. – Включите вслух. У вас хороший вкус, я вам доверяю. Опять альтернативная музыка?
– Можно сказать, что да. Гельвеция Грисволд, этнические зонги.
– Ааа, завывания. Мило! Ч-чёрт, над каждой новой партией мозгов меня озноб пробирает…
«Да неужели?» – изумился Наблюдатель.
– Эта… альтер-музыка входит у вас в перечень задач? Анализ метатекста, метасмысла – или что-то в этом роде?
– Нет, зачем же. Просто люблю неформалов.
– О!.. Не боитесь за свою служебную характеристику?
– Я застрахован от ухода в андеграунд.
– Подскажите как. Мне тоже не помешает.
– Пью таблетки. Табельное средство.
Джомар расхохотался. Тем временем плеер Наблюдателя запел бойким девичьим голосом под звон неведомых Джомару струнных и ударных инструментов, между которыми гармонично вплеталась флейта.
На празднике духов танцуют дикари.
Вновь говорю я: «Цивилизация, прости!»
На празднике духов бесятся костры.
Я заклинаю: «Цивилизация, приди!»
Где-то в полкилометре от города
У телеги отвалилось колесо.
Мы впряжём в неё двух-трех одров,
Ну а сами пройдёмся пешком.
На душу Наблюдателя тихо-тихо, босиком, розовыми пятками по струнам снизошла благодать в образе Гельвеции. Эта жилистая смуглая деваха с её гитарой, яркими глазами и певучим горлом лесной птицы повергала его ниц. Порой он жалел, что не пошёл служить в политическую полицию. Оттуда командируют следить за студентами и богемой – среди поднадзорных столько творческих, незаурядных личностей, столько красивых женщин!..
Ему было слегка неловко, что Мошковиц слышит её голос. Словно шеф проекта подглядывал за ней. «Завывания». Мнение свиньи об апельсинах. Но ссориться с главой «Сефарда» не входило в планы Наблюдателя.
– Пытаюсь угадать, кто из них кто. – От бумаг взгляд Джомара то и дело перескакивал на субстраты. – Должности, дипломы – ничего не говорят. В людях есть нечто потаённое, его не выразить словами. На кого нарвёшься?.. Да, сделайте мне сводку по образцу П. Подробно, насколько возможно.
Гельвеция сочувствовала безопаснику. Она поддерживала его взгляд на ядовитый Город.
О, как надоело мне дышать свежим воздухом!
О, как захотелось мне кислородный баллон!
О, как надоело мне ездить на лошади!
О, как захотелось мне всепролазный вездеход!
О, как надоели мне в лесах злые звери!
О, как захотелось мне в город под землёй!
И живу сейчас – вы не поверите! –
Ем синтетику, дышу кислотой!
– У нас разобщены сферы слежения, – с холодком молвил Наблюдатель. – Вы работаете с ними в реале, я – по записям и досье. Эти половинки яблока не совпадают. Что конкретно вас интересует?
– Помыслы. – Глаза Джомара неожиданно стали острыми, как шипы. – Внутренний мир. Мне с этим некогда возиться, без того забот хватает, а вам – и карты в руки. Одного святого праведника спросили – что ему неподвластно? люди, хищники, стихии? Нет, ответил он – помыслы. Они неодолимы. Вот бы что взять под контроль, на мониторинг… А то всегда остаётся ощущение, что ты чего-то не узнал, упустил.
Где-то в полкилометре от города
У вездехода отвалилось колесо.
Мы впряжём в него полсотни роботов,
Ну а сами пройдёмся пешком.
– Он вызывает подозрения?.. какие именно? – Голос Наблюдателя звучал профессионально – мягко, глубоко и точно, словно доискиваясь до истины рукой в тонкой гладкой перчатке.
– Наладчик, а лексикон указывает на интеллект выше среднего. Выясните, где он этого набрался. Возможно, его знания поверхностные… В ангельской иерархии есть забавная, но высокая должность – Противоречащий, Сатан. Он проверяет души на соответствие стандарту качества. Сдаётся мне, это ваша должность! – и вновь Джомар заулыбался.
На празднике духов барабаны гремят.
Кошмар прошёл – и я очень рад!
На празднике духов бесятся костры,
Я и мои братья танцуем до зари.
– Разумеется, я изучу его. – Наблюдатель был задет и улыбкой, и сравнением. – Но кое-что могу сказать сразу.
– Говорите, мне интересно.
– Для образцов открыта часть сетевых ресурсов. Трафик проверяется. Можно сравнивать, вникать.
– Это очень кстати. Друг мой, я особо отражу в недельном рапорте ваше участие, а то вас в проекте не заметно. Дьявол бы жрал эти рапорты… но я отражу. Какие-то обобщения вы уже сделали?
– Некоторые. Скажем, образец II интересуется религией.
– Хм, совсем неплохо! Я ожидал худшего. Религия – самое то, что надо парню с проблемами. Вы не представляете, как благотворно она действует на ум!
– По-разному. Одних умиротворяет, других будоражит. Кроме того, образец II регулярно смотрит канал «Полиция amp; Юстиция». Новости из зала суда и прочее в том же роде…
– Вот оно, сознание миллионов. Чтоб пощекотать нервы – криминальный репортаж, а чтобы их пригладить – церковь. Как ты ни прокачивай умишко, простонародная закваска выдаст себя в полный рост. – Джомар сосредоточился на субстратах, заново привлечённый пушистым сиянием волосков. – Начнём-ка мы эту серию с женщины. В честь приезда моей мадам. Может, хоть тут нам повезёт.
Она с ужасом осматривала свои руки. Вокруг и внутри всё было иллюзорным, как во сне – чужие пропорции, чужой язык во рту, потерявшем чувствительность. В голове теснились, смешивались чьи-то голоса, детское пение, мелодии, а стены полупрозрачно мерцали.
Она находилась в центре решётчатой сферы. Порой решётка исчезала, но едва оживала надежда больше не видеть белой сетки, как узор пересекающихся линий вновь возникал в воздухе – и двигался вместе с нею, когда она шатко шла, держась за стену. Выйти из сети было невозможно. Нереальная, неосязаемая решётка отрезала все пути.
Лечь и закрыть глаза. Заткнуть уши. Но это не помогало – сеть нависала куполом, прорезая потолок и уходя ввысь, а луч взгляда находил за преградой объёмные тени людей, контуры вещей, жилы инфраструктур…
Временами появлялось странное, нелепое ощущение того, что она видит затылком. Видит висками. Видит во все стороны.
– Скажите мне правду. И ещё… как от этого избавиться? Оно преследует меня. Я не могу заснуть. Мне плохо, понимаете?!
– Гораздо лучше, чем в клинике, – убеждал кудрявый брюнет, непринуждённо сидя на углу стола. – Можно сравнить, хотя я не уверен, что сохранилась память…
О, она помнила. Голова без тела. Даже обезболивания не надо – то, что ниже шеи, перестало существовать. Потом волны палящего жара, подступающие из горла, снизу. Мерно, как океанский прибой, подкатывала горячая тьма, а мир сжимался в комок гнилостного запаха, страха и беспомощности, полного бессилия и неподвижности. Но пришёл сон, и её втянул холодный чёрный водоворот. Вынырнула она здесь, среди молчаливых людей в бледно-салатовых одеждах.
– Вы лжёте. Я жива!
– Да, какое-то время ты была жива Точнее, твою жизнь поддерживали искусственно. Затем процессы стали необратимы. Спасти тебя не удалось.
– А это… – Она опять поглядела на руки. – Что это? Я вижу, оно не настоящее.
Зажглась сеть, ячейки стали мельче; лежащие на коже квадраты разгорелись и начали входить в плоть. Беспрепятственно, как в воду. Ряды шариков под кожей, глубже – сочные утолщения, тяги, трубочки…
Она с криком ударила себя ладонью ниже локтя – исчезни! не хочу, закройся!
– Кое-кто погиб на месте, – задумчиво повествовал кудрявый. – Некоторые отделались лёгкими ранениями. Когда такая махина на лету врезается в диспетчерский пункт, невредимых не остаётся. Тебе не повезло при катастрофе. Но мы дали тебе новую жизнь.
Он не резко, но явственно выделил слова «мы дали».
– Я должна увидеться с родными!
– Неразрешимый вопрос. – Голос кудрявого стал вязким, обволакивающим. Он словно не говорил, а плёл паутину. – Тело, которое ты получила в виде исключения, является строго закрытой разработкой. Пока это так, нельзя ничего изменить. Надо осознать ситуацию и себя в ней, тогда многое предстанет в ином свете. Есть потери, но приобретений – больше…
Джомар устал молоть языком, но беседа доставляла ему удовольствие. Рекомендация психолога – сразу и откровенно ставить образцы в известность о том, что они даже не артоны – работала блестяще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64