Мусоля во рту тающие кубики, она говорила не очень внятно.
– Что случилось? где я?
– Несущественно. Ты напилась асаэ. Как самочувствие?
– Погано, – просипела бледная Руна, вытирая липкий обморочный пот со лба тряпкой, которой Форт подметал рабочий стол. Сердце порой предсмертно замирало. – Худо. Всё внутри свернулось. Не могу!
– Придётся вызвать токсикологическую бригаду.
– Не-ет! – взвилась Руна, но шнур сдержал её. – Не надо бригады! что это за верёвка?
– Ээ… это было нужно час назад. Сейчас отвяжу. Не ёрзай.
– Никаких бригад, Форт! я не хочу в больницу!
– Но ты же застрахована. По медицинской страховке тебя…
– Мы что, вместе пили? ты в своём уме?! если Френкель узнает, что я отравилась наркотиком…
От ужаса она впилась стучащими зубами в то, что ей казалось полотенцем, потом увидела, какое оно чистое, и выплюнула с отвращением.
– У врачей точнейшие анализаторы; ты сталкивался с их диагностическими аппаратами? Мигом вычислят, что я принимала! Я страховалась у Френкеля, тебе ясно?! Он порвёт мой полис, вышвырнет из фирмы! и разошлёт по планете сводку, что я наркоманка. Кадровики все в сговоре! чёрный список, нигде не устроишься…
– А кто тебя заставлял хлебать асаэ? силой, что ли, вливали?
– Откуда я знала?.. Ооо, – зажмурившись, она прижала колени к животу, – как тооошно! мне гнусно, гнусно! помоги, что ты тут расселся?!
– В аптеке я видел портативные диализаторы для почечных больных; должно сработать. Пока молись, чтобы удалось настроить фильтр на молекулы асаэ.
Трясущаяся Руна еле выдержала полчаса, пока Форт бегал за карманным приборчиком очистки плазмы. «Если станет совсем плохо, – думала она в отчаянии, – буду кричать „караул, спасите!" и ползти к выходу».
Форт на ходу прочёл инструкцию, вскрыл опломбированный микрочип управления фильтром и уяснил принцип настройки. Довольно простая системка. Чувствительные мембраны изменяют проницаемость по команде; составить точную команду – и иглы в вену.
– Ты раньше делал это? – оробела Руна, глядя, как он снимает с игл стерильные колпачки.
– Ложись и не дёргайся.
– А молекулы?.. ты подрегулировал, как надо?
– Ляжешь ты или нет?!
Руна присмирела от испуга и решила больше не перечить. Форт – единственный, кто может спасти её от гнева Френкеля. Он подключил питание, фильтр еле слышно зажурчал крохотным вибромотором. Кровь заполни па коробок с плёнками и побежала по трубочкам.
– Рынок тебе не понравился, презентация не глянулась… выбрала место сама. Но с чего ты решила, что притон и оргия – лучшая композиция для встречи?
– Они сказали – это национальный праздник! никто словом не обмолвился про оргию! Я что, виновата в их обычаях?.. О, скорей бы прокапало… почему так медленно?!
– Быстрее не получится, скорость максимальная.
– Френкель меня съест. Он алкашей и нариков на дух не переносит, – стала плаксиво жаловаться Руна. – Заранее знаю, что скажет: «Я ей плачу триста семьдесят Е в неделю, а она тайно предаётся несказуемым порокам!»
– Мне Мийо шестьсот в неделю предлагал, а я бегом в лес бросился… Ты-то как на эти деньги согласилась? рудокоп в забое больше получает!
– Согласишься тут, когда на Альте юристов пруд пруди, на место помощника нотариуса – пять претендентов! только в колониях устроишься, плюс здесь льготы… И представь, если я вылечу – мне лучше умереть, чем быть на Планете Монстров женщиной без работы, без полиса, в чёрном списке. Ходить в муниципальную больницу… – От этой мысли Руну зримо передёрнуло, словно кто-то опустил ей за шиворот ледышку.
– Так весь Штетл живёт, и ничего – кое-как перебиваются с хлеба на мясо.
– Потому и живут кое-как! они даже не в чёрном списке – они в никаком, будто их не существует!.. Ой, я вспомнила – я ведь тебя позвала, чтоб сказать…
– Слава те, господи – память всплывать начала! как субмарина.
– Ты можешь не язвить?
– Могу, разумеется – но такой удобный случай, грех не воспользоваться. Значит, мы на «ты»? брудершафт через диализатор…
– При твоей жёсткой мимике роль хохмача тебе очень к лицу.
– Во, способность шутить возвратилась! идёшь на поправку.
– Давай о деле. Я принесла предложение от Френкеля. Если ты, кроме своего флаера, раздобудешь сведения о других случаях обмана «Френкель Статис», получишь десять процентов от возвращённых фирме сумм. То есть чем больше узнаешь, тем больше заработаешь.
– Звучит почти сногсшибательно. Какой будет аванс?
– Какой ещё аванс? у Френкеля – аванс?! ты что, глумишься надо мной?.. Он платит только за работу, а не за то, что ты теоретически способен её выполнить.
– Как бы разовый контракт на честном слове… Ну что ж, взяться можно. Жаль только, слова в папку не подошьёшь.
– Твоё дело – верить. – Руна вернула ему ответ, прозвучавший в тоннеле под Узой в день облавы. Кровь очищалась, мозг посвежел, вернулось самообладание, и язычок заострился. Она подумала, что это по-своему очень здорово – лежать на койке мужчины, трепаться с ним и не ждать, когда он полезет к тебе с известными мужскими намерениями. Правда, Форт не сводил с неё глаз; это допускало всякие двоякие толкования, которые нравились Руне. Пусть любуется.
Искренне говоря, и Форт был не прочь, чтобы она задержалась.
Превратные мнения об их чисто деловой беседе начали складываться под утро, когда в дверь на четвереньках влез сильно локнутый Джифаренге; завидев капитана в обществе скудно одетой девушки, он понятливо закивал и попятился:
– Ухожу, ухожу! вам хорошо, мешать не стану… я у Нуриндех посплю!
Нуриндех сграбастала его и утащила, отвесив парочке в комнате ироничную гримаску – мол, говорила ж я, что мужика и смерть от блуда не излечит! Да кто бы поверил, что Артон со своей белокожей, лёжа в одной постели, только и делали, что обсуждали важнейший вопрос – в силах ли человеческих выведать секреты шахты G-120? Можно даже сказать, что происходила консультация штатного сотрудника «Френкель Статис» с внештатным. Такие вот люди у Френкеля – им неважно, день ли, ночь; они сутки напролёт пылко радеют о хозяйском бизнесе.
– Мне пора, – с запозданием обеспокоилась за своё реноме госпожа старший страховой агент. – Проводи, а то этот дом внушает подозрения. И весь Штетл в целом – тоже.
Невдалеке от Биндюшника их встретила терпеливо поджидавшая в засаде Цанцукэ – с охапкой цветов и вооружёнными мужьями. Едва Руна приблизилась, краснокожая щедро осыпала её и радостно пропела:
– Поздравляю, сестра, наконец-то ты стала женщиной!
В полной мере смысл её слов Форт смог понять много позже; пока же он не придал им серьёзного значения и тем более не предвидел их далеко идущих последствий. Это ещё раз подчёркивает важность знания психологии и культуры инопланетных существ.
Блок 7
Как родился Буш-2? как вообще являются на свет кошмары инженерной мысли? Вы полагаете, у техночудищ нет ни отца, ни матери? Знайте: их папа – так называемый Прогресс, а мама – всем известная Алчность.
На Хэйре керилен встречался всюду – понемногу в грунте и воде, побольше в торфе, донных отложениях, осадочных породах, но больше всего – в биосфере, что накапливала керилен как неотъемлемую часть комплексных соединений, позволяющих животным усваивать кислород, а растениям – энергию двух солнц. В каждом хэйранце, в любом животном было около 0,01% керилена. Будь его в живности хотя бы процент, чад мясного всесожжения затмил бы небо Хэйры, а боги задохнулись бы в дыму…
Наиболее прибыльным биндэйю сочли получение керилена из золы. Древесная биомасса привлекла их своим изобилием и тем, что не убегала и не сопротивлялась, хотя керилена в древесине было втрое, а в листве – в полтора раза меньше, чем в мясе, и перевозить спиленные хлысты со всей зеленью даже дирижаблем казалось накладно. Решение пришло в виде самоходных лесосжигателей. Печь на гусеницах пожирала лес ненасытной пастью, заглатывая всё живое; когда зольные бункера наполнялись, над кочующим страшилищем повисала серебряная сигара и засасывала добычу широкой гибкой трубой.
Племена орэ, первыми оказавшиеся на пути сжигателей, сочли появление машин смерти атакой из преисподней (трудно иначе воспринять шествие Прогресса), а биндэйю, разглядев-таки под гусеницами печей краснокожих малюток, нашли их весьма сообразительными зверюшками – по крайней мере, достаточно понятливыми для того, чтобы выполнять несложные приказы вроде «убей!». Часть орэ они прикормили и вооружили – это было второе серьёзное решение в проблеме освоения Хэйры. Союзы старателей занимались вербовкой туземцев врозь, натравливая их на конкурентов. Со своей стороны аборигены, прилежно изучив стрелковое оружие, выяснили, что адские пришельцы весьма уязвимы, а полезных товаров на их складах и в караванных фурах – ой как много!.. Кончилось это тем, что в Джифаре биндэйю с неприятным изумлением встретили армию из своих синих наёмников и красных камикадзе, имевшую нехилую ПВО и свой космодром.
И третье гениальное решение, осенившее биндэйю, было наиболее чревато будущими гадостями – они заставили хэйранцев работать на должностях младшего технического персонала. И ладно бы на одной Хэйре…
Дэга и Унта – Далёкая и Близкая, голубая и алая звёзды, жгуче сияющее солнце и великий багровый шар – дали свои имена орбитальным поясам. Куда тебя везут? на Дэгу? значит, на спутники ЛаБинды, где огромные заводы, верфи. На Унту? три луны Унты, вращающиеся вокруг Хэйры – перевалочные базы, рынок, заповедник жулья и контрабандистов. Едва грянул вердикт высших миров – «Превратить колонию в протекторат с широкой автономией!» – как биндэйю обнаружили, насколько их мало на Унте. И пурпурные племенные царицы, окружённые батальонами мужей-солдат, устремились на директорские, губернаторские и прочие высшие должности. Пусть инженер-биндэйю составляет чертежи и сметы; на подпись он пойдёт на четвереньках, держа бумаги в зубах, а захочет царица-директриса, умащающая божков жабьим салом и цветочным соком – он и ногу поцелует ей, собака синяя.
Остановились в джунглях брошенные печи – лес атаковал их и похоронил в своих объятиях. Последние, ввезённые на Хэйру, так и застряли на задворках Гезы.
Их строили, всячески экономя. Газотурбинные двигатели и передаточные механизмы, ёмкости и батареи, гравиторы – с пояса Дэги. Каркас и корпус изготовляли в Гезе, прессуя под давлением древесину с пропиткой из глин и композитных смол – получался лёгкий, негорючий, прочный материал. Всё это надо было окупить, сбросить с баланса госконсорциума по добыче керилена. И явился спаситель – Уго Черубини, подмигнул, и опустилась лапища его под весом взятки. И возрадовались биндэйю! Ибо добрый Уго лоббировал их в ГенКоме УППМ, возложив бремя закупки Буш-2 на альтийскую казну. То-то было веселье, то-то пустились вприсядку синие чиновники! Имеющий ухо да услышит: все администраторы в Галактике – одна гон-компания, сколько бы хромосом ни вилось в ядрах их клеток. А имеющий второе ухо да вытряхнет услышанное прочь и да воспоёт осанну и аллилуйю, да восхвалит государственный ум и неподкупность, а заодно и презумпцию порядочности чиновников, суть которой: «Не пойман – не вор». Аминь!
Буш-2 снаряжается в путь! Завтра отправление! Префект разобьёт о его носовой сегмент традиционную бутылку шампанского. Разрежут шёлковую ленточку и всё такое. Вы видели, какая это махина? Его трубы выше города! Его пасть… сходите, загляните. Пасть снабжена габаритными огнями, чтобы в неё случаем не залетел флаер. Экскурсия по Буш-2 стоит семь Е; позавчера там кто-то заблудился, так его искали до конца сиесты. Вид сверху – о-бал-деть! Он с двадцатиэтажный дом. На кормовом сегменте – посадочная площадка для флаеров или большегрузных ротопланов, выдвижная причальная мачта для дирижабля. Охотничьи кооперативы уже заарендовали места на крыше под базирование – да, Буш-2 станет авианосцем для зверобоев.
27 флореаля, 39.20. Жарища адова, в раскалённом небе ни облачка; солнце лениво перевалило полуденную черту и начало сползать к закату, заливая зеркально-белый город и его протухшие окраины своим пыточным огнём. Пространство вокруг Буш-2 расчищено бульдозерами, разглажено катками и уже растрескалось, как глиняный такыр. Шарики, хлопушки и флажки, пирожки, ледяное пиво, лока чистая, лока «лёгкая розовая», лока «дамская ванильная», лока «крем-брюле», макетики Буш-2 – всё на лотках. Полупьяная толпа в намордниках с глот-патронами, в белых шляпах, протекала между торговцами и сминалась у трибуны. Конечно, обмороки, тепловые удары – чего ж вы хотите, послезавтра лето, термидор! Санитары обшаривали потерявшего сознание в поисках страхового полиса.
Трибуну начальства покрывал тент с гравиторной завесой по периметру и внутренней вентиляцией, позволявшей высоким должностным лицам не надевать респираторы.
– Ну где эта отрыжка рода человечьего? – недовольно спросил Черубини. – Я их ждать обязан?..
– Сейчас, господин префект, – секретарь трепетал. – Едут.
– Кто «едут»?!
– Я хотел сказать – везут. Уже близко. Мы постоянно на связи с машиной.
– А ты, дурак, не догадался привезти заранее? Они должны быть здесь! сейчас!
– …Вот. – Руна достала из-под туники обёрнутую плоскую коробку и, воровато оглядевшись, сунула её Форту; тот проворно опустил запретную вещицу в сумку. – Обыскивать вас не будут?
– Чихал я на все обыски.
После выдачи команде Буш-2 рабочих карточек Форт совершенно не тревожился о том, попадут ли они с грузчиком на борт. Однозначно попадут. За них поручились два честных свидетеля – антрепренёр мсье Вирджил и Хутыш, обладатель лицензии на торговлю вторсырьём, по совместительству вожак масонской банды; оба письменно заверили имена и безупречную репутацию Артона Ферро и Джифаренге, которых они лично знают как добросовестных и работящих граждан. Вирджил полагал, что на парней напала блажь честно и тяжело поработать, как иной раз нападает желание упиться локой; Хутыш пошёл свидетельствовать с камнем в сердце, но отказать не мог.
– Скажу, что это игровая приставка, семнадцать тысяч игр в одном картридже, – прибавил Форт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64