Зато Ноннус стоял непоколебимо, как старый дуб. Он не прикасался к девушке, но его плечо служило такой надежной опорой.Смертельно побледнев, Найнджир развернулся и пошел к сходному люку на корме. Остальные Кровавые Орлы выпрямились и подтянулись. Те, что сидели на оружейном сундуке, вскочили. Мгновение царила тишина.— Проклятый мальчишка! — бросил Вейнер, не глядя отшельнику в глаза.— Благодарю вас, мой господин, — произнес Ноннус странно охрипшим голосом. — Видно, Госпожа охраняла меня, раз вы подоспели вовремя.— Да нет, готов поспорить, что Госпожа охраняла дурака Найнджира, — возразил командир Кровавых Орлов и, нахмурившись, добавил: — Я присутствовал на Каменной Стене.Ноннус спокойно кивнул, но Шарина почувствовала, как его тело снова напряглось.— Ясное дело, — сказал он. — Вы как раз подходящего возраста.— Так же как и вы, — парировал Вейнер, глядя на собеседника немигающим взглядом.— Я, господин, того возраста, — ответил Ноннус, — когда мирно живут в лесной хижине на самом краю света.Он криво усмехнулся и еще раз повторил с поклоном:— Большое спасибо вам, что вмешались.После чего пошел вслед за Шариной на нос триремы.Пока пассажиры выясняли отношения, моряки поставили кливер, и он сразу же поймал ветер. На холсте четко выделялся алый рисунок акульих челюстей — своего рода вызов или же опознавательный знак.— Ноннус, что он имел в виду, когда говорил о Каменной Стене? — тихо спросила Шарина.— Пусть другие расскажут тебе об этом, дитя мое, — ответил отшельник. — Не я.Он не отрывал взгляда от морских волн. Шарина стояла рядом, не обращая внимания на ветер и брызги. Они долго молчали — пока солнце не склонилось к горизонту на западе. Тогда Ноннус обернулся и прокричал:— Земля по правому борту! 3 С каменного крыльца мельницы доносился шум. На ткацком станке Илны челнок ходил взад-вперед с той регулярностью, с какой вода капает из отверстия. Девушка нажимала на педали, то бросая челнок вперед, то возвращая его обратно. Через каждые шесть рядов она поднимала перекладину, чтобы отбить жесткую уточную нить.Кайма представляла собой серый фон с белыми алмазами, окружающий черное поле, на котором белыми нитями Илна выткала созвездия, видимые на небе Барки. Выпуклая Луна с затемненными кратерами была уже почти готова, оставалось только закончить нижнюю кромку.Девушка использовала шерстяные нити естественного оттенка. Краски казались либо приглушенными по сравнению с яркостью живой природы — птицами, цветами, богатством оттенков солнечного восхода и заката, — либо утерявшими натуральный цвет из-за воздействия солнечного света и отбеливания. Илна отвергала искусственные красители и с завидным постоянством использовала лишь разные сорта местной хафтской шерсти.Любой, кто увидел бы возникающий под ее руками рисунок, поразился бы его точности и совершенству. Наверное, ему показалось бы, что все внимание девушки приковано к работе. На самом же деле процесс занимал только руки Илны и малую толику ее мозгов. А внимание было занято тем, что происходило вокруг — в деревне и ее окрестностях. Поэтому она и оказалась первым человеком в Барке, который увидел чужестранцев, двигавшихся по дороге из Каркозы.Во главе отряда шли четверо вооруженных мужчин крепкого сложения. На них были нагрудники из пропитанного воском холста с металлическими заклепками для дополнительной защиты. Двое из них вели под уздцы навьюченных мулов.За ними следовал всадник на прекрасной гнедой кобыле. На нем был лиловый бархатный камзол поверх черного шелкового трико. Его изящный меч казался просто украшением на фоне мощного оружия его охранников. Это был упитанный, но не толстый мужчина лет сорока с небольшим — Илна затруднилась точнее определить его возраст. Вполне возможно, богатство помогало ему скрыть следы, которые время оставляет на лице человека.Вслед за ним ехала женщина, вернее, девушка. Ее светлый мерин выглядел гораздо массивнее, чем высокая, изящная кобыла мужчины. Девушка была одета в атласное сюрко Сюрко — элемент средневекового костюма, представлявший собой длинную безрукавку из плотной ткани с разрезами по бокам.

, которое сама, очевидно, рассматривала как дорожный костюм. Что же касается Илны, то ей не доводилось видеть ничего более красивого, если не считать платья Теноктрис.С широкополой шляпы на лицо девушки спускалась вуаль, столь тонкая, что скорее подчеркивала красоту девушки, чем скрывала ее. А незнакомка действительно была прекрасна. Илна не могла не думать об этом, глядя на черные, как смоль, волосы девушки.Замыкали процессию еще два стражника. Один из них, настороженный, как олень в лесу, постоянно оглядывался через плечо назад.Илна вставила на место нить, которую только что связала, и поднялась с места. Чужестранцы направились на постоялый двор.Где-то залаяли собаки, кобыла отозвалась негромким ржанием, оповестив всю деревню о новом необычном событии. Илна пересекла соседний двор и вошла в заднюю дверь постоялого двора.— Райз! — позвала она. — К тебе богатые гости.Лора, все еще с красными от слез глазами, вышла из кухни. Она продолжала оплакивать — вот только что: дочь или свою гордость? Хотя справедливости ради надо отметить: всю жизнь, сколько Илна помнила, Лора души не чаяла в Шарине, а сыном попросту пренебрегала. Уже одного этого было достаточно, чтоб Илна недолюбливала Лору. А сюда еще надо добавить несносные жеманные манеры бывшей придворной дамы и бесконечные громогласные жалобы на все, что не касалось ее дочери!И вот теперь выяснилось, что Шарина на самом деле дочь графа и графини. Это еще больше укрепило Лору в ее жизненной позиции, а Илну — в презрении к жене Райза.— Что, корабль вернулся? — спросила Лора.— Нет, — довольно резко ответила девушка, выходя на переднее крыльцо.Райз поставил на землю ведро, которое он только что достал из колодца, и посмотрел на странников, входивших на постоялый двор.Теперь, когда отряд благополучно достиг деревни, мужчина-всадник ехал во главе процессии.— Чем могу помочь вам, мой господин? — обратился к нему Райз. — Меня зовут Райз ор-Лавер, я хозяин постоялого двора.— Я — Бенлоу ор-Виллет, — представился мужчина. У него был приятный, мелодичный голос, в котором чувствовался чужестранный акцент. — Мне потребуются покои для меня и моей дочери Лианы, а также жилье для моих шестерых помощников.— Разумеется, господин, — откликнулся Райз. — Разрешите узнать, как долго вы планируете у нас пробыть, чтобы я смог запастись провизией.Бенлоу спешился и поморщился, когда его ноги коснулись земли. Упряжь лошадей была покрыта пылью, перемешанной с потом. Стражники, даром что крепкие ребята в хорошей форме, тоже выглядели уставшими. В отношении девушки вообще трудно было что-то сказать: слишком хорошо она владела собой. Но морщинки, залегшие у глаз и рта, свидетельствовали о крайнем утомлении. Илна невольно прикинула, сколько же миль они прошли со времени последней остановки.— Не могу сказать точно, — ответил Бенлоу. — Полагаю, несколько дней. Это зависит от того, сколько дней займут у меня пела. Я купец, в Каркозе у меня корабль, который я хотел бы загрузить вашими хафтскими овцами.Один из стражников принял уздечку у Бенлоу, другой снял с седла Лиану, хотя, похоже, она вполне могла обойтись и без его помощи. Еще двое слуг разгружали поклажу с мулов. Вошедший с улицы Гаррик повел лошадей в конюшню.Большинство деревенских мужчин и часть женщин в это время дня были в поле. Остальные при виде маленького каравана побросали свои домашние дела и пришли поглазеть на чужестранцев. Правда, такого ажиотажа, как на прошлой неделе, уже не было. Отправление корабля затмило нынешнее событие.— Но сейчас еще не сезон для продажи овец, господин, — подал голос Катчин, вместе с другими односельчанами поспешивший на постоялый двор. Он сменил рабочую одежду на свежую тунику с атласной каймой, хотя ноги были по-прежнему засыпаны мукой, и он безуспешно пытался справиться со сложной застежкой пояса. — Я Катчин ор-Келдан, графский бейлиф. Я постараюсь помочь вам в вашем деле так, чтобы соблюсти долговременную выгоду деревни.Бенлоу обернулся. С покровительственной мягкостью, которая выглядела почище открытого пренебрежения, он произнес:— Благодарю вас, бейлиф. Уверен, мои желания не вступят в противоречие с вашими обязанностями. Я представляю богатого покупателя из Сандраккана, который хотел бы улучшить свое стадо вашей хафтской породой. Он желает сейчас, пока еще есть время, перевести овец на новые пастбища. Вот почему я приехал весной, а не в традиционное осеннее время.Закончив свою речь, Бенлоу оглядел постоялый двор, заполненный деревенскими зеваками. Взгляд его упал на Гаррика, уже разместившего лошадей в конюшне и вернувшегося за мулами. И хотя это продолжалось всего мгновение, что-то внутри Илны напряглось и приготовилось к неприятностям. По сути, ничего странного во внимании чужестранца не было: Гаррик, благодаря своей внешности и манерам, выделялся из окружающей толпы. Но уж больно цепким и расчетливым казался взгляд пришлого купца!— Мне также понадобится крепкий парень из местных, чтобы перегнать стадо в Каркозу, — добавил Бенлоу, чем только укрепил подозрения Илны. — Но все это позже. А сейчас, Райз, распорядись зажарить для нас нескольких цыплят и принести горячей воды, чтобы я и моя дочь могли освежиться с дороги. А после этого, бейлиф, я готов встретиться с вами и обсудить дела.Купец с дочерью проследовали в дом, за ними шел Райз с ведром воды.— Лора, — крикнул он жене, — нам нужна пара цыплят!— Я позабочусь об этом, Райз, — вызвалась Илна.С отъездом Шарины на постоялом дворе чувствовалась нехватка рабочих рук, так что помощь Илны была весьма кстати. Ей же, в свою очередь, отнюдь не помешают лишние деньги. Так сказать, взаимовыгодное сотрудничество.Илна наблюдала за дочерью купца. Та окинула беглым взглядом толпу, собравшуюся во дворе, но, видно, посчитала жителей Барки малоинтересным объектом для изучения. Во всяком случае, Лиана удалилась с непроницаемым лицом, не оглядываясь и не задерживаясь ни на минуту.Да уж, сочувствия и интереса в этой девушке было не больше, чем в каменных статуях Госпожи, которые доводилось видеть Илне. Но что касается красоты, то здесь надо отдать ей должное: ни одна самая прекрасная статуя не могла сравниться с холодной незнакомкой, заявившейся в их родную деревушку. 4 Это был безымянный остров. Во время прилива он и вовсе терялся в морских волнах. Шарина с трудом разглядела полоску суши, даже когда Ноннус указал на нее. После недавнего шторма побережье выглядело безжизненным, хотя кое-где, с подветренной стороны холмов, сохранились пучки травы, а на пляже валялся ствол кокосовой пальмы, вырванный с корнем. Моряки тут же принялись рубить его на дрова.Вдоль берега тянулась узкая полоска песка, намытого за столетия морскими течениями. Сейчас на нем покоилась многострадальная трирема. На востоке у горизонта виднелись верхушки коралловых рифов, которым те же течения придали причудливую форму грибов.— Как я соскучилась по земле, — вздохнула Шарина, с видимым удовольствием зарываясь пальцами ног в песок. Она и впрямь была рада снова обрести твердую почву под ногами. Раскинув руки, девушка, как ребенок, закружилась на месте. — И как прекрасно снова иметь возможность двигаться без страха!— На самом деле на триреме так тесно, что можно вертеться туда-сюда без боязни упасть, — улыбнулся отшельник. — Находиться на таком корабле все равно, что в храме во время службы.— Шарина! — окликнул девушку Медер. Группа матросов возводила палатку, используя кучи песка для укрепления ее стенок. Азера с чародеем стояли неподалеку, наблюдая за их работой. Тут же топтался моряк с двумя живыми цыплятами на руках, — Идите к нам! Я собираюсь вызывать нужный ветер на утро, а вы сможете помочь мне.Девушка посмотрела на своего наставника. Тот незаметно кивнул, и Шарина откликнулась:— Сейчас иду! — И зашагала в сторону вельмож.Кровавые Орлы уже выгрузили на берег свои пожитки: оружие и пеструю коллекцию пледов и одеял, приобретенных в Барке по ценам, которые еще долго будут вспоминать старожилы. Теперь они под надзором Вейнера устраивали свой лагерь неподалеку от палатки. В большинстве своем солдаты были рады снова оказаться на суше, хотя самые старые из них, похоже, переносили плавание не хуже профессиональных моряков.— Мы проведем ритуал внутри, — Медер говорил с тем горячим энтузиазмом, который охватывал его всякий раз, когда дело касалось колдовства. — Лучше пусть непосвященные мужланы видят поменьше. А то еще им придет в голову попробовать поколдовать самостоятельно… Хотя риск невелик, неизвестно, к каким последствиям это может привести.— А что мне надо делать? — спросила Шарина, желая как можно меньше времени провести рядом с Медером. Уж больно неспокойно ей было в обществе этих двоих. Чего стоил оценивающий взгляд Азеры: так смотрит крестьянин, решая, какое из животных забить перед голодной зимой. Однако Шарину позвали помочь. Что ж, если у волшебника есть для нее дело, она поскорее сделает его — так, как дома скребла горшки и прислуживала посетителям за столом.— Сейчас мы перережем горло одной из птичек, — пояснил Медер, — и я нарисую круг ее кровью. Затем…— Это обязательно делать в палатке? — перебила его Азера — Я планировала сегодня ночью там спать.— У нас хватает людей, чтобы перенести ее на новое место, когда все будет закончено, — парировал колдун. — К тому же кровь будет только на песке. Вы ведь не хотите, чтобы какой-нибудь фигляр случайно вызвал молнию?Азера покривилась, но вынуждена была согласиться.— Так вот, Шарина, — вернулся к разговору Медер. — Когда я скажу вам, перережете горло…— Нет! — резко возразила девушка.— …одной из птиц. — Тут он остановился и удивленно переспросил: — Что вы сказали?— Нет, — повторила Шарина. — Я не стану этого делать. Пусть кто-нибудь другой вам помогает!— Но ты ведь наверняка убивала птиц и раньше, моя девочка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86