Глава 17
Нет, Кэдрин не видела снов с того дня, как получила благословение, поэтому даже во сне недоумевала, почему ей снится, что вампир осторожно раздвигает ее ноги?
«Конечно, это сон. Плохой сон. Я бы никогда не заснула в присутствии вампира».
Во сне она позволила вампиру гладить ее, заинтригованная его порывистым дыханием. Его пальцы скользили по внутренней стороне бедер, а руки дрожали. В ее сне они были горячими, одна ладонь лежала на ее ягодицах, другая дергала вниз шелковые шортики, чтобы обнажить промежность.
Его дыхание сделалось свистящим. Неужели сон может быть настолько реальным? Она такого не помнила! Как может она чувствовать, как он склоняется над ней, налегая на постель тяжелым телом? Хочет ее поцеловать? Но куда именно?
Она слышала его прерывистый, хриплый голос: «Хочу коснуться тебя губами…»
Глаза Кэдрин широко раскрылись. Она вскочила, вслепую хлопнула ладонью по постели, ища рукоять меча. Еще миг – и лезвие уперлось ему в подбородок, а сама она оказалась на противоположной стороне постели. Перевернулась на спину и ахнула.
Она была наполовину обнажена и тяжело дышала, еще во власти возбуждения. И прямо перед ней был вампир, и джинсы едва сдерживали напор его восставшей плоти.
Она судорожно глотнула, заставив себя смотреть ему в лицо – и тут же горько пожалела об этом. В ответ на ее взгляд его глаза вспыхнули страстью, затмевающей рассудок. Но когда он уставился на ее голую грудь, она ткнула его мечом.
– Хорошо, – сдался он, поднимая руки вверх. – Я, наверное, заслужил это, потому что трогал тебя, пока ты спала. Но знай, что в конце концов я решил, что ты уже проснулась.
– Как долго ты здесь? – звенящим голосом спросила она.
– Почти десять минут.
Она скосила глаза на скамью, где лежал его меч. Туда же он небрежно бросил куртку.
– Невозможно!
– Ты называешь невозможным то, что уже произошло, невеста.
В голове не укладывалось! Ни одному вампиру не удавалось застать ее врасплох. Она спала очень чутко, научилась после долгих веков сражений. Однако ей предлагают поверить, что она спала – да еще видела сон, что ее ласкает пиявка!
Что в нем такого, в этом вампире? Почему она не может проткнуть его мечом? Легкое движение руки лишит его возможности сопротивляться, потом небрежный свинг – и голова с плеч.
Но она не имеет права – идет состязание. «Да, все именно из-за этого дурацкого состязания».
Было и другое объяснение, почему она не может его убить. И Кэдрин отказывалась его принимать. Иначе жизнь, какой она ее знала, будет для нее закончена.
– Я не стану задерживаться здесь дольше, если такое повторится, Катя, – тихо сказал Себастьян. – Но я отвернусь, если ты хочешь одеться.
Вампир-джентльмен. Его голос звучал уверенно, размеренно, а Кэдрин едва держала себя в руках. Он словно прикидывает, нельзя ли в самом деле выбить из ее руки меч и повалить на постель. Что бы она стала делать, решись он на такое?
Как бы хотелось узнать! Предсказуемая Кэдрин, непреклонная Кэдрин сделалась робкой и любопытной.
Он рассматривал ее с нескрываемым восхищением, и это действовало ей на нервы. Там, где она когда-то жила, море во время шторма, пронизанное мрачными тенями, окрашивалось в пылающий серый цвет с проблесками угольной черноты. Таков был цвет его глаз, горящих в темноте. Цвет грозового моря.
«Меня всегда восхищал шторм». Вот глупая мысль!
Кэдрин внутренне содрогнулась. Каждая минута в обществе вампира, обладающего неодолимой сексуальной привлекательностью, с кем не мог сравниться ни один встреченный ею до сих пор мужчина, означала для нее игру с огнем. И не потому, что он желал ее. Ее пугали собственные чувства – нравилось слушать его рокочущий голос, видеть охваченное страстной тоской лицо. И она радовалась, что больше не одна в этой огромной спальне.
Целую вечность окружающие казались ей рабами собственных страстей, вели себя нелогично, неразумно. Теперь она стала одной из них, и тут она была новичком. Неопытный пловец, уносимый волнами.
– Я оденусь.
Она положила меч и встала, схватив майку. Он, должно быть, мельком видел ее грудь, потому что даже не счел нужным сдержать восхищенный возглас. Шагая через всю спальню к сумке с одеждой, Кэдрин чувствовала его взгляд, прикованный к ее ягодицам.
Когда Кэдрин повзрослела достаточно, чтобы покинуть Валгаллу в качестве новой бессмертной, она заметила, что мужчины находят ее зад весьма привлекательным. Теперь она шла не торопясь, нарочно покачивая бедрами. Он завел ее? Она ему покажет стерву.
Он выругался по-эстонски, и она тотчас же поняла – он не знает, что она понимает его язык. Она полагала, что он не позволит себе подобных выражений в ее обществе.
– Катя, – позвал он, – что ты хочешь за то, чтобы лечь в эту постель вместе со мной?
– Катя! Она бросила через плечо:
– Меня зовут не так. И тебе нечего мне предложить.
Менять имя без достаточных на то оснований, овеянное славой имя, которое чтили уже двадцать веков, – какая дерзость! Чтобы его наказать, она наклонилась над своим саквояжем, не сгибая ног, чтобы положить на пол меч и вытащить из вороха одежды маленькое бюстье. Выпрямившись, она взглянула через плечо. Он впал в оцепенение, закрыв ладонью рот.
Поделом. Хотя, конечно, у него был такой вид, словно он собирается схватить ее в охапку, перебросить через плечо и утащить в свое логово.
Как бы это было, если бы ее украл такой мужчина, как Себастьян? Мысль оказаться отданной на милость превосходящего ее силой самца, одержимого единственным желанием, была… очень возбуждающей.
При том даже, что такого никогда не случится. Повернувшись к вампиру спиной, она натянула на себя одежду.
– Ты должен понять – я никогда не стану спать с кем– нибудь вроде тебя.
Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как потемнели его глаза.
– Вроде меня? – Он страшно нервничал.
Неужели ее слова пробили брешь в его броне?
– Я убиваю вампиров, а не ублажаю их.
– Согласилась бы ты спать со мной, не будь я вампиром?
Этот вопрос – может ли она желать его – действительно для него был вопросом жизни и смерти!
Кэдрин смерила его с головы до ног оценивающим взглядом. Как ответить? Вслух признаться в позорном влечении к вампиру или сокрушить его самолюбие? Разве она обязана его щадить?
– Неужели ты не видишь во мне ничего привлекательного? – Он старался держаться высокомерно, но она чувствовала, что он совершенно не уверен в себе. Словно вспышка молнии, пришло прозрение. Однажды женщина взяла его в оборот, причинив боль.
И он только что открыл ей свое слабое место.
Себастьян нерешительно шагнул вперед. Именно так он вел себя в замке и в храме, сдерживая себя, в то время как очевидно пылал желанием подойти ближе.
Вампир представлял собой впечатляющий образчик физической красоты, хотя, казалось, даже не подозревал, насколько красив. Оба предыдущие раза он, сам того не сознавая, старался вести себя так, чтобы не испугать ее, казался отстраненным и чопорным. Когда он был спокоен, его тело сохраняло величественную невозмутимость. Никаких лишних жестов длинных сильных рук или порывистого вышагивания.
Задетый за живое – например, когда на него напал оборотень, – вампир двигался с невероятной скоростью и готов был сокрушить любое препятствие на своем пути.
Должно быть, в свое время перед ним робело немало женщин. Еще бы, шесть с половиной футов великолепного сложения! Почему он так боялся показаться ей опасным? Она получала истинное наслаждение, украдкой разглядывая его атлетическую фигуру. Вероятно, поэтому-то он все еще здесь – и она до сих пор не пустила ему кровь.
– Почему так важно, нравишься ты мне или нет? – спросила Кэдрин наконец. – Ты ведь думаешь, что я слишком мала ростом.
– Нет, – быстро ответил Себастьян и вздохнул. – Я слышал истории о том, что валькирии были могучие воительницы, вроде амазонок.
– Ну естественно, истории! Если ты остался единственным, кто выжил из целой армии, неужели ты признаешься, что вам как следует надрали задницу изящные сексапильные красавицы? Скорее ты скажешь, что это были бабищи, разъезжавшие на слонах.
Она говорила быстро, щедро пересыпая речь жаргонными выражениями, но Себастьян понял смысл сказанного ею и усмехнулся.
Боги, не следовало ей напоминать эту улыбку, блуждавшую на его губах, когда он осторожно двигал бедрами, заставив ее впервые за десять столетий испытать оргазм.
– Убедительно. – Посерьезнев, он тихо сказал: – Ты должна знать – я считаю, что у тебя безупречная фигура. – Он отвел глаза. – И ты самое прекрасное, что я видел в жизни. Вот что я хотел сказать тебе в храме Риоры.
Ее сердце стучало как бешеное, и она была уверена, что он слышит его стук.
– Но ты так и не ответила на мой вопрос.
– Мне трудно забыть, что ты вампир, – честно созналась Кэдрин.
– Видит Бог, я не хотел им становиться.
Она постучала пальцем по щеке:
– Хм. Если не хотел быть вампиром, зачем пил кровь вампира, находясь при смерти?
Его голос не дрогнул, когда он сказал:
– Меня обратили против воли. Я был ранен и слишком слаб, чтобы как следует сопротивляться.
Он сопротивлялся?
– Кто сделал это с тобой?
– Мои… братья.
Интересно!
– Они все еще живы?
– Знаю про двоих. Один неизвестно где. – Себастьян стиснул зубы, стараясь унять гнев. – Я… я не хочу об этом говорить.
Она пожала плечами, словно ей было совершенно безразлично то, что она услышала, хотя ей было ужасно любопытно. Потом вытащила из чехла его меч. Боевое оружие! Рукоять из розового дерева с насечками в виде чешуи была достаточно длинна, чтобы держать меч обеими руками. Широкое прочное лезвие было заточено с одной стороны. Таким ничего не стоит пробить кольчугу или разрубить человека пополам одним ударом!
– Ты принес его сюда? – Она встала лицом к лицу с вампиром. – Думал использовать его, чтобы подчинить меня?
– Я собирался тебя защищать в случае чего…
Какой тяжелый меч! И он, очевидно, очень заботится о нем. Кэдрин была приятно удивлена.
– Хороший меч для новичка.
– Новичка? Многие годы я обагрял этот меч в крови врагов. До той ночи, когда умер…
Он был эстонцем и жил в России. У него на лбу было написано «дворянин». И несколько веков он провел в заброшенном замке. Значит, ему довелось участвовать в Северной войне между Россией и соседними странами. Ужасная была война! Население вымирало от голода и чумы. Но он, по-видимому, пал в бою.
– Ты достаточно разбираешься в оружии, чтобы понимать – это отличный меч, – сказал вампир.
Кэдрин зачехлила меч и положила его на скамью.
– Я предпочитаю легкие мечи для большей маневренности. Но при твоем огромном весе на что еще полагаться? Только на тупую сокрушительную силу. Ты неповоротливый громила.
– Неповоротливый? По-моему, очень неплохо, когда помимо меча можно рассчитывать и на большую физическую силу, – возмутился Себастьян.
– Да, но физическая сила всегда уступала скорости.
– Не согласен.
– Я живу очень долго, – сказала Кэдрин. – То, что меня до сих пор не убили, и есть лучшее доказательство моей правоты.
– Значит, ты до сих пор не встречалась в бою с умелым громилой.
Усмехнувшись, она заявила:
– Глупый вампир! Сойдись мы в бою, и я бы отшлепала тебя, как младенца. Без обид, но разве ты погиб не от меча?
– От меча. Однако ты профессионально дерешься на мечах. Без обид, но ты не смогла бы выстоять против крепкого удара одного из своих старейших врагов.
– Может, я не стала бы тебя убивать. Но прямо сейчас мне пришла в голову соблазнительная мысль – покалечить тебя и вывести из игры на несколько дней. Может быть, вырвать у тебя какой-нибудь орган? Придется тебе отращивать его снова.
Так и было, она проделывала нечто подобное с пиявкой. Раз за разом, когда уже и самой надоедало.
– И я должен в это поверить, Катя? Не думаю, что ты хочешь причинить мне вред. И не можешь.
Она подскочила к нему.
– Вампир…
Ее рука двинулась к его промежности и крепко ухватила выступающую часть. Когти разрывали ткань джинсов. Себастьян вытаращил глаза. Переминаясь с ноги на ногу, он пытался принять более устойчивую позу – иначе непременно бы упал.
– Я могла бы тебя кастрировать одним движением коготков. – Кэдрин сделала тянущее движение, и он застонал от боли и удовольствия. – И при этом я бы мурлыкала, как кошка!
Глава 18
Себастьян чувствовал гладкие подушечки ее пальцев в собственных джинсах. Немного испуганный прикосновением ее прохладной кожи, он попытался отстраниться, но Кэдрин крепко схватила его, пригвоздив к месту. Тогда он сжал ее плечи, стал гладить шею, спину…
Первое за много веков настоящее прикосновение! Но как легко она разорвала его джинсы – одним движением. Но конечно, она ни за что не поранила бы его!
– Тебе пора, вампир. Не то твой рокочущий басок станет намного тоньше.
– Ну, сделай это! – Он еще не опомнился от зрелища ее обнаженной груди. И ягодиц, когда она наклонилась к сумке. Боже всемогущий, ему пришлось собрать в кулак волю, чтобы не наброситься на нее. А теперь это? – Сделай, или тебе придется привыкнуть к моему постоянному присутствию.
– Кто тебе сказал, что есть лишь теза и антитеза? Я могу ввести в уравнение третье неизвестное.
Маленькая негодяйка продолжала поглаживать его указательным пальцем, и Себастьяна накрыло волной удовольствия. Разум помутился – а она только того и добивалась.
Кэдрин отдернула руку, и он ошеломленно покачал головой.
– Мы в тупике. Я не уйду, а ты не хочешь, чтобы я остался. В таком случае у меня есть предложение.
Она зевнула:
– Давай, удиви меня.
– Ты полагаешь, что я новичок в обращении с мечом. Устроим поединок и выясним, кто лучше! Касание тела острием меча означает очко. Побеждает тот, кто первым наберет три очка. Если выиграю я, займу твое время до рассвета, чтобы ты ответила на мои вопросы – и ответила честно.
– Это против правил – рассказывать такому, как ты, о мире Закона.
– А ты, конечно, всегда строго следуешь правилам! Я заметил.
– Да, когда сама их устанавливаю.
Он насторожился. Интересно, какой силой и авторитетом она располагает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37