У меня есть возможность избежать заключения. Но что это за возможность?
– А Олли? – спрашиваю я.
– И Олли тоже. Вы оба можете выйти на свободу за обещание молчать. Ты согласен?
Я смотрю на Чарли и по-прежнему ничего не понимаю, ноя согласен. Я киваю, внезапно охваченный страхом говорить что бы то ни было.
– Ни о чем не беспокойся, Адриан, положись на меня. А теперь пойдем.
Соболь сидит за столом напротив меня и смотрит в пакет с вещественными доказательствами на оброненную мной в спешке фомку. Весьма продолжительное время он не произносит ни звука. Мы все молчим – и я, и Чарли, и Росс.
Я поворачиваю голову и смотрю на Чарли. Тот кивает и движением губ велит мне продолжать хранить молчание.
Еще через несколько минут Соболь достает фомку из пакета и тщательно протирает ее тряпкой. Я опять гляжу на Чарли, но на сей раз он не подает мне никаких знаков. Соболь кладет фомку в другой пакет и опечатывает его. Потом включает магнитофон, говорит привычные вступительные фразы и смотрит на меня.
– Я показываю подозреваемому фомку, найденную на месте ограбления и помеченную как вещественное доказательство номер один. Мистер Бекинсейл, эта фомка принадлежит вам?
Не успеваю я и пикнуть, как замираю в изумлении: Соболь начинает энергично качать башкой. Я перевожу взгляд на Чарли – он тоже крутит головой. То же самое делает и Росс, а я ничего не понимаю.
– Нет? – спрашиваю я. Соболь кивает.
– Мистер Бекинсейл, это вы проникли в дом номер четырнадцать на Блейден-Парк-роуд?
Он опять качает головой. Я отвечаю таким же образом.
– Произнесите это вслух для записи.
– Нет, – говорю я.
– Тогда объясните, пожалуйста, почему вы побежали от моих офицеров, когда они обнаружили вас рядом с местом ограбления, а прежде расскажите, что вы вообще там делали.
Я собираюсь выдать какую-нибудь непродуманную ложь в тот момент, когда Соболь подсовывает мне под нос лист бумаги и говорит одними губами: «Прочти».
– Мы с моим другом, мистером Харрингтоном, ехали в «Розу и корону» на встречу с нашим приятелем, мистером Норрисом?
Я корчу недовольную гримасу и поднимаю голову, но Соболь жестом просит меня читать дальше.
– Мы планировали выпить вместе по нескольку кружек пива и пообщаться. По пути наша машина сломалась – что-то случилось с двигателем, и мы решили, что остаток пути пройдем пешком. Увидев офицеров, я побоялся, что они захотят осмотреть мой автомобиль и обнаружат два колеса с изношенным протектором? – Как трогательно. – Вот мы с мистером Харрингтоном и решили побежать, чтобы отвлечь внимание полиции от моей машины. См.
Я таращусь на это «см.» и на отходящую от него стрелку и ничего не могу понять. Соболь прикладывает к лицу ладони и качает головой, а Росс выхватывает лист из моих рук, переворачивает его и снова сует мне.
– Простите, – произношу я и продолжаю читать. – Теперь я понимаю, что мы поступили глупо, и очень сожалею, что отняли у вас столько времени и не остановились по первому требованию.
Соболь убирает ладони от лица и спрашивает, может ли мистер Норрис подтвердить мои слова. Я говорю «да», видя, как все трое начинают кивать.
– Естественно, мы незамедлительно осмотрим вашу машину и проверим, действительно ли покрышки на двух ее колесах изношенные. Допрос окончен в два двадцать девять ночи. – Соболь выключает магнитофон. – См! Ты беспросветный идиот, Бекс!
Он протягивает нам копию записи, я за нее расписываюсь, и мы с Чарли поднимаемся со стульев, хотя я до сих пор понятия не имею, что происходит.
– При других обстоятельствах мы обвинили бы тебя в данной ситуации во всех смертных грехах. – Соболь грозит мне пальцем. – Понял?
– Понял, – отвечаю я. – Но если честно, ни черта я не понял.
Чарли хватает меня за руку, а Соболь просто спокойно уходит.
– Я кое-что объясню тебе, – говорит Росс. – Парней, которые обижают маленьких мальчишек, мы ненавидим еще больше, чем прожженных грабителей вроде тебя. – Я смотрю на него в замешательстве. – Обо всем остальном тебе расскажет мистер Тейлор, когда вы выйдете за пределы участка. Но запомни: о том, что здесь только что произошло, никому ни слова! Только пикнешь – и сразу вернешься к нам. На гораздо более долгий срок, поверь. Итак, джентльмены, все свободны.
Парней, которые обижают маленьких мальчишек, мы ненавидим еще больше, чем прожженных грабителей вроде тебя.
О подробностях этой истории Чарли рассказал нам с Олли по дороге домой. Речь шла о том доме, который мы обработали полгода назад, и о кассете, обнаруженной в видаке Электриком. Более двенадцати человек – вернее, дегенератов, – были арестованы после получения полицией вещественного доказательства. Прислал его Соболю я. Быть может, никто никогда и не догадался бы о том, что вытворяли эти подонки, если бы мы с Олли не обчистили тогда их дом. Сколько еще своих грязных фильмов они отсняли бы? Сколько маленьких мальчишек измучили бы?
Насколько я понял, Соболь, и Росс, и Атуэлл, и все остальные решили, что на сей раз они обязаны нас отпустить. И насколько бы неправдоподобно ни звучал бы мой рассказ, эти кретины действительно отпустили нас. Впервые в жизни я почувствовал, что мы и они – одна команда, и не испытал при этом никаких отрицательных эмоций. Хрен его знает, как им удалось определить, что кассету прислал Соболю именно я, быть может, на ней остались мои отпечатки пальцев. В будущем надо вести себя более осторожно.
В будущем. У меня есть будущее. Без решеток, засовов, заборов из колючей проволоки, без параши. Сегодня утром я возвращаюсь к себе домой. Завтра проснусь в своей собственной кровати, схожу в кабак, прогуляюсь по городу и... может, увижу Мэл.
Я не хочу, чтобы все это у меня отобрали, и не желаю садиться за решетку. Сегодня ночью я осознал, насколько сильно не желаю. Я не могу сесть в тюрьму. Я этого не переживу.
А раз знаю, что не переживу, значит, должен прекратить воровать.
Когда сия мысль приходит мне в голову, я вдруг понимаю, что более важных, чем это, решений еще не принимал ни разу в жизни. И что все остальное – дерьмо собачье.
Мы уже потрепались с Олли и о том, что, попав в камеры, оба ничуть не испугались, и что с легкостью отсидели бы и год, и два, и о других подобных вещах. Но я прекрасно понимаю, что все это бред.
Я не создан для тюряг, я не настолько выносливый, как Роланд, и повторения сегодняшнего вечера не перенесу.
И вот прямо сейчас, сидя на переднем сиденье машины Чарли, я даю себе слово, что подведу черту под прошлой жизнью и заживу, как все.
Здесь же, сидя на переднем сиденье машины Чарли, я решаю, что должен сделать.
С самого утра я поеду к Мэл. Скажу ей, что ради нее – и пока не стало слишком поздно – я завязываю с грабежом. Потом помирюсь с ней и займусь поисками работы – настоящей, порядочной работы. Больше никакого воровства, никаких взломов, никаких околачиваний по округе подобно подростку. Я навсегда выхожу из игры. И точка.
А если честно, когда у меня в кармане еще есть деньги, я постоянно даю себе подобные обещания.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29