Но поколения сменялись поколениями на Косе, кончилось царство Птолемеев, и основной доход храма стал зависеть не от врачевания, а от банкирской деятельности.
Это был большой религиозный центр, здания которого красиво раскинулись среди ухоженных садов: гимназия, агора, лавки, бани, библиотека, школа жрецов, дома для приезжих светил науки и местных священнослужителей, помещения для рабов, дворец верховного жреца, некрополь, больница, финансовый центр, а в роще священных платанов высился храм, воздвигнутый в честь Асклепия.
Статуя Асклепия была изготовлена не из золота или хризелефантина, а из белоснежного паросского мрамора. Скульптор Пракситель изобразил Асклепия в виде бородатого старца, опирающегося на высокий посох, обвитый змеей. В его вытянутой правой руке лежала дощечка, а у ног – большая собака. Скульптурная группа была раскрашена художником Никием с таким правдоподобием, что казалось, складки одежды Асклепия слегка колышатся от легких, почти незаметных движений. Голубые глаза бога сияли неподдельной человеческой добротой и жизнерадостностью.
Но все это оставило равнодушным Митридата. Он смирился с необходимостью осмотра статуи, чтобы убедиться, что она не представляет никакой особой ценности, и ее нет смысла забирать с собой. Затем он занялся расчетными книгами, после чего объявил верховному жрецу, что именно он собирается конфисковать. В первую очередь это было римское золото, восемьсот, талантов срочного вклада великого храма Иерусалима, синод которого предусмотрительно держал суммы на непредвиденные расходы подальше от Селевкидов и Птолемеев, а также три тысячи талантов, переданные храму четырнадцать лет назад старой царицей Клеопатрой.
– Царица Египта, я вижу, также передала вам на воспитание троих мальчиков, – заметил Митридат.
Но верховного жреца куда более интересовала судьба золота.
– Царь Митридат, мы не держим здесь золота, мы даем его взаймы.
– Я не требую от вас всего золота, – злобно отозвался царь. – Я прошу лишь пять тысяч талантов римского золота, тысячу талантов египетского и восемьсот талантов еврейского. Судя по книгам, это лишь небольшая доля того, что у вас имеется.
– Но если мы отдадим тебе девять тысяч талантов золота, то сами останемся по сути дела ни с чем.
– Печально это слышать, – молвил Митридат, вставая из-за стола, за которым он изучал книги. – Лучше отдай мне золото, верховный жрец, иначе мы сначала обратим в пыль это место, а потом тебя заставим глотать эту пыль. Теперь покажи мне трех мальчиков.
Верховный жрец решил покориться неизбежному.
– Ты получишь золото, царь Митридат, – сказал он глухим голосом. – А египетских принцев я сейчас велю привести сюда.
– Нет, лучше я посмотрю на них при свете дня.
В ожидании принцев Митридат нетерпеливо расхаживал среди кедров и сосен, а когда их привели, распорядился:
– Поставьте их вон там, – и показал рукой на площадку в шагах семи перед собой, – а ты, верховный жрец, подойди ко мне.
Когда его приказания были исполнены, царь показал на старшего из троих принцев, высокого юношу в развевающемся платье.
– Кто он?
– Это законный сын египетского царя Птолемея Александра, наследник трона.
– Почему он здесь, а не в Александрии?
– Его бабка очень опасается за его жизнь. Она привезла его к нам и попросила беречь как зеницу ока, пока он не унаследует престол.
– Сколько ему лет?
– Двадцать пять.
– Кто его мать?
Влияние Египта на Косе было столь велико, что верховный жрец не мог скрыть почтительных интонаций, когда отвечал на этот вопрос. Он явно считал, что династия Птолемеев выше Митридатов.
– Его мать – четвертая Клеопатра.
– Это она привезла его сюда?
– Нет, то была его бабка, третья Клеопатра. Его мать – дочь третьей Клеопатры и царя Птолемея Велико-утробного.
– Жена их младшего сына Александра?
– Это случилось позже. Сначала она была замужем за их старшим сыном и родила от него дочь.
– Теперь мне все понятно. Обычно старшая дочь выходит за старшего сына.
– Да, но это не обязательно. Старая царица ненавидела и старшего сына, и старшую дочь. Поэтому она сделала все, чтобы они развелись. Молодая царица отправилась на Кипр, где вышла замуж за своего младшего брата и родила от него дочь.
– Что же с ней случилось? – с интересом осведомился Митридат.
– Третья Клеопатра настояла, чтобы Александр со своей женой развелся, и тогда та бежала в Сирию, где вышла за Антиоха Кизикена, воевавшего тогда со своим двоюродным братом Антиохом Грипом. Когда Кизикен потерпел поражение, ее изрубили на куски на алтаре Аполлона в Дафне. Это было сделано по приказу ее сестры, жены Грипа.
– Ну прямо как моя семейка, – ухмыльнулся Митридат.
Верховный жрец не увидел в этом ничего смешного и продолжал, как ни в чем не бывало.
– Царице удалось изгнать своего старшего сына из Египта и пригласить Александра, отца этого молодого человека, править страной вместе с ней. Возможно, она подозревала, что с ней может случиться. Так или иначе четырнадцать лет назад она приплыла на Кос и привезла с собой несколько кораблей с золотом и трех внуков. Оставив и золото, и детей на наше попечение, она вернулась обратно в Египет, где царь Птолемей Александр ее казнил. – Тут верховный жрец вздохнул – похоже, ему нравилась третья Клеопатра. – Александр женился на своей племяннице Беренике, дочери его старшего брата Сотера и младшей Клеопатры, которая была женой и того, и другого.
– Значит, Птолемей Александр царствует в Египте с женой Береникой, которая приходится этому молодому человеку и теткой, и сводной сестрой?
– Увы, уже нет. Его подданные свергли Птоломея полгода назад, и он погиб в морском сражении, пытаясь отвоевать свой трон.
– Следовательно, этот молодой человек должен стать царем Египта?
– Нет, – возразил жрец, пытаясь скрыть удовольствие, полученное от того, что его непрошенный гость оказался в тупике. – Пока еще жив старший брат царя Птолемея Александра, Сотер. Когда египтяне свергли Александра, они возвели на трон Сотера, и он правит Египтом и поныне вместе со своей дочерью Береникой. Она царица, хотя он не может на ней жениться. Птолемеи женятся на сестрах и племянницах, но не на дочерях.
– Почему Сотер не женился еще раз, после того, как старая царица заставила его развестись с Клеопатрой? И разве у него больше не было детей?
– Да, он еще раз женился. На своей младшей сестре Клеопатре Селене. У них родились двое сыновей.
– Так, так, – радостно воскликнул Митридат, потирая руки. – Похоже, мне самому придется взять опеку над этим молодым человеком. Я хочу женить его на одной из моих дочерей.
– Что ж, попробуй, – сухо отозвался жрец.
– Что значит, попробуй?
– Он не любит женщин и ни при каких обстоятельствах не желает иметь с ними дела.
Митридат пожал плечами и недовольно фыркнул.
– Из этого следует, что от него не приходится ждать потомства? Но я все равно возьму его с собой. – Он показал рукой на двух других юношей и спросил: – А это, видимо, дети Сотера и его жены-сестры Клеопатры-Селены?
– Нет, – возразил жрец. – И в самом деле, старая царица привозила их сюда, но они вскоре заболели и умерли. Эти юноши моложе…
– Так кто же они? – вскричал, рассердившись, Митридат.
– Это дети Сотера и его наложницы принцессы Арсинои из Набатеи. Они родились в Сирии, когда Сотер воевал со своей матерью, старой царицей и двоюродным братом Антиохом Грипом. Покидая Сирию, он оставил детей у своего союзника Антиоха Кизикена. Детство они провели в Сирии. Восемь лет назад Грип был убит, и Кизикен стал царем Сирии. Женой Грипа тогда была Клеопатра Селена. Он женился на ней после того, как его первая жена, одна из сестер Птолемеев – умерла… довольно жуткой смертью.
– Что же это была за жуткая смерть? – спросил Митридат, живо внимавший рассказу верховного жреца, ибо его собственная семейная история весьма напоминала судьбу египетских Птолемеев, хотя последние и обладали тем величественным ореолом, о котором Митридат только мечтал.
– Как я уже говорил, она умертвила младшую Клеопатру на алтаре Аполлона в Дафне, но затем Кизикен схватил ее и предал мучительной медленной смерти. Очень медленной…
– Итак, младшая сестра, Клеопатра Селена, недолго оставалась вдовой, после смерти Грипа. Она вышла за Кизикена?
– Да, царь Митридат. Но она ненавидела этих мальчиков. Из-за того, что они напоминали ей о браке с нелюбимым Сотером. Она и прислала их сюда пять лет назад.
– После смерти Кизикена. А потом вышла замуж за его сына. И теперь правит Сирией, как царица Клеопатра Селена. Поразительно!
– Ты прекрасно знаешь историю дома Селевкидов, – молвил жрец, изумленно вскидывая брови.
– Немного знаю, – отозвался Митридат, – тем более что и сам имею к ним отношение. Но сколько лет этим мальчикам и как их зовут?
– Старшего зовут Птолемей Филадельф, но мы дали ему прозвище Авлет: когда он появился здесь, то у него был тоненький пронзительный голосок, словно звук флейты. Но с возрастом и благодаря нашим урокам, он перестал пищать. Ему шестнадцать. А младшему мальчику пятнадцать. Мы зовем его просто Птолемей. Милый мальчик, но, увы, ленивый. – Жрец вздохнул, словно заботливый, но недовольный сыном отец. – Мы опасаемся, что такая уж у него натура.
– Значит, эти мальчики и являют собой будущее Египта, – задумчиво проговорил Митридат. – Но вся беда в том, что они незаконнорожденные и потому не могут унаследовать трон.
– Да, в их родословной есть изъяны, – согласился жрец, – однако если их двоюродный брат Александр не оставит потомства – а, похоже, так оно и будет, – то это единственные продолжатели рода Птолемеев. Царь Сотер послал мне письмо, в котором потребовал, чтобы я отослал их к нему. Он царь, хотя и не может жениться. Ему хочется показать этих юношей своим подданым, а те уже дали понять, что готовы видеть в них наследников престола.
– Ему не повезло, – сказал Митридат, – ибо я возьму их с собой с тем, чтобы они могли жениться на моих дочерях. Их дети станут моими внуками. – И неожиданно спросил: – А что случилось с их матерью?
– Не знаю. Скорее всего Клеопатра Селена умертвила ее, когда посылала детей к нам на Кос, – ответил верховный жрец. – Мальчики не знают наверняка, но имеют все основания думать так.
– А какой крови сама Арсиноя?
– Арсиноя – старшая дочь царя Набатеи Аретаса. Цари Набатеи всегда отправляли своих самых красивых дочерей в наложницы царям Египта. Они считали это для себя честью. Мать царя Аретаса – из сирийского дома Селевкидов. Его жена, мать Арсинои, дочь сирийского царя Деметрия Никанора и Родогуны, парфянской принцессы. Она из рода Селевкидов с примесью крови Арсакидов. Так что у Арсинои прекрасная родословная, – заключил верховный жрец.
– Да, да, – согласился Митридат. – Среди моих жен тоже есть дочь Деметрия Никанора и Родогуны – Антиохия. У меня от нее три отличных сына и две дочери. Дочери как раз прекрасно подойдут в жены этим мальчикам. Это только улучшит породу.
– Царь Птолемей Сотер намерен женить Птолемея Автера на Беренике, – заявил жрец. – В глазах египтян это и будет способствовать улучшению породы.
– Значит, египтянам не повезло, – возразил Митридат. – Не забывай, что и во мне, и в Сотере течет кровь Селевкидов. Одна из моих прабабок была женой Антиоха Великого, а их дочь Лаодика стала женой Митридата Четвертого. Стало быть, Сотер мне приходится братом, мои дочери, Клеопатра Трифена и Береника Нисса, – его сестры, а также сестры его сыновьям от Арсинои, ибо их мать – дочь Деметрия Никанора и Родогуны, как и сама Арсиноя. Митридат глубоко вздохнул и продолжал: – Отпиши царю Сотеру, что теперь я буду опекать их сыновей и что, поскольку в доме Птолемеев нет женщин подходящего возраста – Беренике уже за сорок, – его сыновья женятся на дочерях Митридата Понтийского и Антиохии Сирийской. И скажи спасибо своему богу со змеиным посохом: ты нужен мне, чтобы написать это письмо, иначе не сносить тебе головы, старик. Ты удивляешь меня своей непочтительностью.
Митридат подошел к троим юношам. Они были смущены и напуганы.
– Вы будете жить со мной в Понте, юные Птолемеи, – коротко бросил он им, – собирайтесь и поживее.
Когда могучий царский корабль Митридата снова вышел в море, за ним вышло несколько галер поменьше, которые затем двинулись на Эфес. Они везли девять тысяч талантов золота и трех наследников египетского трона. Кос оказался как нельзя кстати на пути царя Митридата. Теперь у него появились послушные его воле Птолемеи.
Когда Митридат прибыл к месту высадки на Родос, выбранному Пелопидом, то оказалось, что транспортные корабли с воинами в большинстве своем так и не подошли, и начинать штурм Родоса было нельзя.
– Мы можем подождать, пока не подойдет еще одна армия, о великий царь! – сказал Пелопид. – Родосский флотоводец Дамагор дважды нападал на наши суда и потопил многие их них. Уцелевшие корабли либо прибыли сюда, либо – а их увы, большинство, – повернули назад в Галикарнас. В следующий раз надо придать транспортным кораблям охрану из галер, и не высылать их в море без такого прикрытия.
Митридат, конечно же, не был от всего этого в восторге, но поскольку сам добрался до Родоса благополучно, успешно провел время на Косе и был безразличен к судьбе погибших солдат, то согласился ждать подкрепления и тем временем занялся сочинением письма Митридату-младшему, правившему в его отсутствие Понтом. Он сообщал ему о том, что делать с юными наследниками египетского трона.
«Они получили неплохое образование, но плохо сознают важнейшую роль, которую играет Понт в мире. Это, сын мой, надлежит исправить. Моих дочерей Клеопатру Трифену и Беренику Ниссу надо поскорее обручить с двумя младшими Птолемеями, Клеопатру – с Птолемеем Филадельфом, Беренику – просто с Птолемеем. Когда каждой из них исполнится пятнадцать, надо сыграть свадьбу.
Что же касается женоподобного Птолемея Александра, то его следует отучить от интереса к мужчинам. Египтяне охотнее всего увидели бы его на своем троне, ибо он – сын законный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80