Увидев рукопись, он почувствовал знакомое возбуждение охотника, напавшего на след зверя. Колину сразу захотелось сделать копию рукописи, которую никто не сможет отличить от оригинала. Еще совсем недавно герцог после жарких поцелуев забыл бы о любой женщине, если бы его что-то заинтересовало так, как эта рукопись. Но со дня свадьбы до этого разговора в кабинете в нем что-то изменилось. Последние часы он думал только о Шарлотте – о ее роскошных волосах и прекрасных голубых глазах; вспоминал чуть хриплый от возбуждения голос, ее стройную фигуру. Он хотел увидеть ее обнаженной, хотел целовать ее всю, еще, еще и еще. Колин был поражен: жена интересовала его куда больше, чем работа, которую ему предстояло выполнить, причем Шарлотте удалось добиться этого без всяких усилий. Она все меньше и меньше походила на Лотти Инглиш, женщину-видение, чей образ неожиданно поблек и утратил четкость. Сегодня Колин хотел одного: обладать Шарлоттой, своей женой, и терялся в догадках, как добиться ее благосклонности, как соблазнить Шарлотту и сделать их любовные отношения неотъемлемой и радостной частью совместной жизни.
Колин уже несколько минут стоял перед дверью в комнату Шарлотты. Его глаза были закрыты, он уперся лбом в дверь и пытался выровнять дыхание. Наконец он решился: повернул дверную ручку и вошел.
Шарлотта уже загасила лампу на ночном столике, и в комнате было совершенно темно. Колину понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте. Он услышал, как Шарлотта пошевелилась, заметив его появление.
– Колин?
– Шарлотта, вы позволите мне побеспокоить вас? Мне нужно кое о чем вас спросить, – заговорил он как ни в чем не бывало.
– Да, конечно, входите, – ответила Шарлотта и села на постели, плотно закутавшись в одеяло.
– Не зажигайте лампу, я не задержу вас надолго, это всего минута, – успокоил ее Колин, подходя к кровати.
Закрывая дверь, Колин намеренно оставил небольшую щель, и свет из соседней комнаты хоть и слабо, но все же освещал спальню. Колин подошел к кровати и уселся в ногах у Шарлотты.
– Что случилось? – спросила Шарлотта.
Колин прилег, опираясь на локоть и стараясь разглядеть в полутьме лицо жены.
– Мне пришла в голову идея насчет сонаты Генделя.
– Что за идея?
– В определенном смысле я предлагаю использовать партитуру.
Шарлотта с интересом приготовилась слушать:
– Объясните, что вы имеете в виду.
Шарлотта была явно заинтригована, и Колин понял, что у него есть все шансы на успех.
– Я предлагаю, – продолжал он, – сделать точную копию с партитуры Генделя. Дубликат, не отличимый от оригинала.
Шарлотта повернулась и тоже прилегла на бок, подперев голову рукой.
– Не понимаю, для чего нужна копия.
Колин усмехнулся:
– Это поможет поймать того или тех, кто пытается завладеть оригиналом.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина, и Колину показалось, что он слышит, как в голове Шарлотты проносятся мысли.
Наконец она произнесла:
– Вы хотите поставить капкан.
– Именно так, – подтвердил Колин.
Шарлотта вытянулась под одеялом, ее нога коснулась локтя Колина. Он вздрогнул от неожиданности, но Шарлотта этого не заметила.
– Но кто может сделать точную копию? Вы знаете такого человека? – озабоченно спросила Шарлотта.
– Найти такого человека не вопрос, – спокойно ответил Колин.
Шарлотта вздохнула.
– У меня нет основания вам не верить, но я с трудом представляю себе, что кто-то сможет скопировать партитуру настолько хорошо, чтобы человек, знакомый с автографами Генделя, не смог сразу сообразить, что перед ним подделка. Тот, кто хочет украсть партитуру, так или иначе разбирается в музыке. – Шарлотта не договорила и на несколько секунд задумалась. – Для того чтобы выполнить хоть некое подобие оригинала, нужен настоящий мастер, а работа такого человека будет стоить очень дорого. Но самое главное – это партитура. Я никому не доверяю.
Колин предвкушал наслаждение. Каким станет лицо Шарлотты, когда он назовет имя человека, который в состоянии сделать копию?
– А что вы скажете, если копию сделаю я, моя дорогая Шарлотта? – с напускным спокойствием поинтересовался Колин.
Он был уверен, что Шарлотта будет потрясена или по меньшей мере озадачена, но вместо этого она громко рассмеялась.
– Колин, дорогой, – снисходительно проворковала Шарлотта, – это и есть один из ваших секретов?
Колин лишился дара речи, не зная, как воспринять ее слова: обидеться или рассердиться. Но ведь она так и не узнала, чем он занимается, а значит, не имеет ни малейшего представления о его способностях. Колин припомнил и то, как Шарлотта спрашивала, и не раз, куда уходит у него свободное время и на какие средства он существует.
Немного одумавшись, Колин положил руку поверх одеяла на ногу Шарлотты и слегка сжал ее колено. Он решил-таки поставить точки над i:
– Я говорил вам, что у меня несколько тайн. Изготовление подделок – одна из них.
Шарлотта попыталась высвободить ногу, но Колин удержал ее.
– Вы не сочтете меня грубой, если я скажу, что не верю вам? – сухо спросила Шарлотта.
– У меня еще не было ни повода, ни необходимости обманывать вас, Шарлотта.
Колин понял, что задел ее за живое. Даже при слабом свете он заметил на ее лице обиженное выражение.
– Вы не шутите, сэр? – прошептала она.
Колин глубоко вздохнул и покачал головой:
– Нет, не шучу, Шарлотта. Я никогда не обманывал вас и сейчас тоже говорю правду. Я самый настоящий профессиональный фальсификатор.
Шарлотта продолжала сомневаться в правдивости Колина:
– Это абсурд, сэр, но…
– Но вам придется в это поверить, – закончил фразу Колин. – Вы же видели, как я исследовал партитуру и какими инструментами пользовался. Неужели вас не удивило, что я без труда определяю возраст бумаги и вид использованных чернил, хорошо разбираюсь в подписях? Я зарабатываю на жизнь фальсификациями, моя дорогая.
– Зарабатываете? – со страхом спросила Шарлотта. – Вы титулованный, благородный и состоятельный джентльмен, сэр. Я вполне могу допустить, что весь спектакль, который вы разыграли с определением подлинности партитуры, был разыгран для того, чтобы произвести на меня впечатление…
Колин негромко рассмеялся в ответ:
– Произвести на вас впечатление? Дорогая, мне незачем притворяться, чтобы произвести на вас впечатление.
– Все это совершенно нелепо, Колин, – строго заявила Шарлотта.
Он поцеловал через покрывало ее колено.
– Тем не менее это правда.
Несколько мгновений Шарлотта лежала неподвижно, потом она резким движением отодвинула ногу. В ее голове одна за другой быстро проносились разные соображения, одно противоречивее другого. Колин понимал это и не спешил рассказывать ей о самом главном.
– Значит, все это время вы скрывали от меня, что нелегально подделываете документы, – с нескрываемым отвращением проговорила она. – Вы фальсификатор.
Колин приподнялся на руках, переместился поближе к ней и теперь лежал рядом с Шарлоттой, касаясь бедром ее накрытого одеялом тела. Он напрасно надеялся, что Шарлотта оставит без внимания его перемещение: она отодвинулась от него на самый край кровати.
– Да, я фальсификатор, причем очень высокого класса.
– И для кого вы изготавливаете ваши отвратительные подделки, позвольте узнать? – с ударением на каждом слове спросила Шарлотта. – Представляю себе, сколько бесчестных людей обращается к вам за помощью.
Ее слова заставили Колина задуматься. Он пришел сюда для того, чтобы рассказать обо всем, что составляло смысл его жизни. Он намеревался завоевать ее доверие, получить признание и даже вызвать расположение, но что-то в ее поведении насторожило его. Шарлотта, несомненно, умела хранить собственные секреты и неохотно делилась ими даже после того, как он уже сам догадался обо всем. Но это касалось только самой Шарлотты и ее личной жизни; он не представлял себе, как она поведет себя, став обладательницей чужих тайн. Колин действительно занимался изготовлением подделок, но он вовсе не хотел оставлять Шарлотту с мыслью, что она вышла замуж за преступника и бесчестного лжеца. Больше всего Колину хотелось, чтобы Шарлотта поняла и приняла его таким, какой он есть, чтобы его темное прошлое не испугало ее. Первый раз в жизни ему хотелось, чтобы женщина полюбила его не за благородное происхождение, богатство, знатность и положение в свете, а просто потому, что он – это он.
– Шарлотта, – доверительным шепотом начал говорить Колин, – помните, вы спрашивали меня, чем я занимаюсь в свободное время. Дело в том, что я волен располагать собой, и для меня нет разницы между личным временем и временем для работы. Так сложилось после того, как я окончил университет.
Шарлотта слушала его с напряженным вниманием. Она приподнялась на подушках и, не скрывая нетерпения, старалась угадать, к чему ведет Колин.
– Я с отличием окончил университет и получил диплом химика, – продолжал Колин.
– Вы окончили университет? Вы химик?! – Шарлотта не могла поверить своим ушам.
– Да, я химик, – повторил Колин. – Еще ребенком я начал очень интересоваться взрывчатыми и горючими веществами.
Шарлотта была удивлена. Она не предполагав, что пресловутый лондонский повеса может иметь профессию.
– Но взрывы… это ведь очень опасно, – сказала она.
– В умелых руках взрывчатые вещества не более опасны, чем детские хлопушки. Мне очень нравилось изготавливать дома порох, – возразил Колин.
– Вам нравилось делать порох… – растерянно повторила потрясенная Шарлотта, чувствуя, что мысли ее в полном беспорядке.
– Мне очень нравилось изобретать новые составы, которые дают при взрыве сильный грохот, – говорил между тем Колин.
– Верю вам, но не могу понять, какая связь между порохом, взрывами и вашей деятельностью… фальсификатора.
– Ах да, фальсификации, подделки… – Колин разогнул затекшую руку и теперь прижимался грудью к бедру Шарлотты. – Разумеется, я не сразу стал изготовителем поддельных документов. Повторяю, что еще в детские годы я познакомился с основами химии. Поступив в Кембридж, я увлекся исследованием самых разных субстанций, в том числе чернил, природных красок я бумаги. Мой интерес в этой области подогревался Рольфом Нейренбергом, моим приятелем по Кембриджу, который потом занялся копированием древних персидских документов.
С этими словами Колин положил ладонь на бедро Шарлотты. Она вроде бы не придала этому никакого значения.
– Прошу прощения, я даже не предполагала, что вы, Колин, такой интересный и одаренный человек, – с некоторой долей легкой иронии сказала Шарлотта.
– И такой сообразительный, Шарлотта! – тоже не без иронии подхватил Колин.
Шарлотта вздохнула и откинулась на подушках.
– Я имела удовольствие заметить это ваше качество уже во время нашей первой встречи.
Колин удивленно поднял брови и бросил:
– Неужели?
– У вас, я вижу, короткая память, сэр. Вы быстро забываете, как ведете себя при встрече с женщиной, – уже с издевкой произнесла она.
Колин мягко накрыл ладонью руку Шарлотты и слегка пожал ее.
– Когда я окончил университет и вернулся домой, мир показался мне ужасно скучным, – сказал Колин, понизив голос. – Родители ожидали, что как представитель старинного рода я займу подобающее место при дворе и женюсь на девушке из благородной семьи. Иными словами, никаких взрывов, занятий химией, никакой работы над старинными документами. Для меня это прозвучало как приговор.
Шарлотта сочувственно вздохнула, она могла понять Колина, как никто другой. Чем дольше она его слушала, тем больше удивлялась тому, сколько общего было в их судьбах: ненавистный долг на первом месте, а настоящая жизнь только в мечтах.
Колин размял затекшие пальцы и продолжил:
– Мне было двадцать пять, когда меня арестовали как фальшивомонетчика.
Шарлотта ожидала услышать что угодно, только не это. Съежившись под одеялом, она в ужасе спрятала лицо в ладонях.
– Я прекрасно знал, что подделывать государственные купюры преступление, к тому же я не нуждался в деньгах. Поверьте, я занялся этим исключительно из любопытства, пытаясь доказать себе, что смогу это сделать. Мои фальшивые купюры никто не мог отличить от настоящих.
– В это невозможно поверить, – прошептала пораженная Шарлотта.
– Совершенно с вами согласен, но это правда.
– Я вышла замуж за преступника…
– Меня никогда не обвиняли в преступлении, Шарлотта, – самым серьезным тоном возразил Колин.
– Но тем не менее вы стали уголовником, – окончательно расстроилась Шарлотта.
– Все было не так, – стоял на своем Колин. – Я не обманул ни одного человека и тем более не продал ни одной поддельной купюры. Когда меня поймали, я уже полностью воссоздал процесс печатания денег, значительно усовершенствовав и упростив его. Это все, что меня интересовало. – Колин немного помолчал, чтобы дать Шарлотте возможность толком понять сказанное. – От тюрьмы меня спасли три обстоятельства. Во-первых, как это ни смешно, мой титул. Моего слова джентльмена оказалось для судьи достаточно, чтобы он поверил в отсутствие корыстных мотивов. Во-вторых, судья согласился считать это научным экспериментом, а в-третьих, мне было заявлено, что если я добровольно соглашусь служить в качестве эксперта при рассмотрении вопросов, связанных с подделкой документов и валюты, то меня освободят из-под стражи. В конечном итоге судебное разбирательство было замято, и я остался на свободе. Я искренне считал себя ни в чем не виноватым. Единственное, в чем можно было меня упрекнуть, это в несусветной глупости и самонадеянности.
Несколько минут Шарлотта сидела неподвижно, стараясь в полумраке разглядеть выражение лица Колина и не замечая, что он ласково гладит ее руку.
– Значит, вы умеете подделывать деньги, документы, партитуры… что еще? – холодно спросила Шарлотта.
– Сказать по правде, соната Генделя будет моим первым опытом работы над музыкальным произведением.
– Разве в этом дело, Колин? – со страхом спросила Шарлотта.
Ее тон несколько отрезвил Колина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37