На самом деле она была настолько обескуражена поведением Колина, что боялась не только посмотреть на него, но даже заговорить с ним.
Колин сидел и уже полчаса, притворяясь, что дремлет, смотрел на Шарлотту из-под опущенных век. Он удобно развалился на сиденье, в свою очередь демонстрируя, будто ничто в этом мире его не волнует. Уже в который раз за утро Шарлотта мысленно перебирала все подробности вчерашнего вечера, отчего ее сердце начинало бурно колотиться, а руки дрожали от волнения. В глубине души она признавала, что дерзкие прикосновения Колина доставили ей немалое наслаждение, но при этом не могла уяснить себе цель, которую он преследовал, оставив жену на всю ночь в одиночестве. Когда Колин ушел, Лотти еще долго не могла уснуть, втайне надеясь, что он вернется и волшебный сон продолжится. Шарлотта знала, если бы Колин вернулся, она не устояла бы.
Снова и снова она вспоминала, как его рука распахивает воротник ее халата и касается обнаженной груди, как нежно его пальцы трогают самый кончик соска, отчего тело растворяется в бесконечно длящемся томлении. Шарлотта перескакивала с одной мысли на другую. Сначала она решила, что во всем виновата ее усталость, потом подумала, что Колин хитростью усыпил ее бдительность и, начав гладить ее плечи и руки, устроил так, что она не заметила, как грудь оказалась обнаженной. Но почему его прикосновения, тихий шепот на ухо, ощущение его дыхания на щеке заставили ее потерять контроль над собой? Почему, если это была его цель, он не дошел до конца и оставил ее в самый острый момент впервые в жизни испытанного возбуждения? Решив было, что необходимо показать Колину свое неудовольствие по поводу вчерашнего, Шарлотта вдруг поняла, что он не только не сделал ничего плохого, но что она бесконечно благодарна ему за все. Она еще ниже опустила голову, безуспешно пытаясь сосредоточиться на нотах, пляшущих у нее перед глазами. Брак подразумевает определенные обязательства мужа и жены по отношению друг к другу, и по закону Колин волен обладать ей, когда ему заблагорассудится, но Шарлотта вынудила его уступить, лишив мужа плотских утех. Теперь все обернулось иначе, Колин открылся совсем с другой стороны, и Шарлотта больше не чувствовала необходимости отталкивать его. Желание Колина обладать ею больше не пугало. Шарлотта пробудила в нем страсть, которая сделала его таким нежным и предупредительным. Шарлотта почувствовала свою власть над сильным и опытным мужчиной и теперь не знала, как следует этим воспользоваться.
– О чем вы думаете? – сонно спросил Колин.
От неожиданности Шарлотта вздрогнула и посмотрела на Колина. Ей показалось, что он уже давно наблюдал за ней и угадал все, о чем она думает. Стараясь отогнать от себя эту мысль, она спокойно ответила:
– Я разбираю третий акт.
Колин сделал удивленное лицо и, снова опуская веки, заметил:
– Мне показалось странным, что вы уже десять минут штудируете одну и ту же страницу.
Шарлотта смутилась и начала быстро перекладывать на коленях разрозненные листки исписанной нотной бумаги.
– Вы хорошо спали? – выждав некоторое время, спросил Колин.
Сердце у Шарлотты упало. Что он хотел услышать в ответ? Не глядя на него, она ответила:
– Да. Я очень хорошо выспалась, спасибо.
– Вы всегда берете с собой очень много нот, – равнодушно продолжал Колин.
В ответ Шарлотта пожала плечами.
– До театра ехать долго, надо как-то использовать это время, – сказала она.
– Понятно. – И, подумав немного, поинтересовался: – Неужели все эти ноты нужны вам сегодня?
Шарлотта бросила на него беглый взгляд, понимая, что, если он будет вести разговор на нейтральные темы, ей не удастся избежать общения с ним. Вздохнув, она объяснила:
– Нет, основная часть нот сегодня не понадобится, но я стараюсь всегда держать партитуры под рукой, и храню их в гримерной, в шкафу. Хотя часто приходится что-то брать домой. – Она взяла несколько листов и пробежала их глазами. – В основном это упражнения.
– Упражнения? – переспросил Колин, подняв от удивления брови.
Шарлотте показалось, что интерес Колина к ее делам притворный и что вопросы он задает скорее из вежливости, но не ответить ему она не могла.
– Вот это, например, – сказала она, протягивая ему небольшую папку, – называется вокализ, сборник арпеджио, особо трудные партии, которые исполняют а капелла или под аккомпанемент. Каждый певец ежедневно должен разогревать связки с помощью этих упражнений.
– Понятно, – ответил Колин. – Вот уж никогда не думал, что для пения надо так много заниматься.
Шарлотта польщенно улыбнулась:
– Петь не так уж трудно. Но музыка может быть очень сложной. Донести до слушателя сложную музыку голосом иногда настолько непросто, что семь потов сойдет, пока получится нечто, напоминающее искусство.
– Вы, в частности, имеете в виду трудности Порано с ритмом?
Шарлотта поняла, что он дразнит ее, но сейчас ей это даже нравилось. Улыбнувшись, она сказала:
– Именно. Честно сказать, практически у всех певцов есть те или иные сложности.
– А какие сложности у вас?
– У меня, к счастью, нет сложностей, – не сразу ответила Шарлотта. – Я ведущее сопрано, и поэтому сложностей у меня нет.
– От скромности вы не умрете, – позволил себе пошутить Колин.
Шарлотта пропустила его замечание мимо ушей и снова погрузилась в изучение содержимого папки.
– Каждый должен стремиться делать что-нибудь очень хорошо. Я стремлюсь петь как можно лучше.
Колин рассмеялся, потом спросил:
– А куда подевались ваши очки?
Шарлотта вздернула носик.
– Прошу прощения, сэр?
– Я спрашиваю, где ваши очки. Вы говорили, что не можете без них читать.
Вопрос застал Шарлотту врасплох. На самом деле в очках она чувствовала себя очень неуютно, считая, что большая оправа ей не идет. В присутствии Колина она старалась надевать очки как можно реже, но признаваться в этом не хотела.
– Ах, я забыла их дома, – не задумываясь бросила она, не отрывая глаз от нот.
– Похоже, ваши мысли сегодня заняты чем-то посторонним, – с напускной озабоченностью проговорил Колин. – Рассеянность свойственна большинству из нас, особенно если поздно ложишься спать.
Шарлотта покраснела, но даже не взглянула на него. Она поняла, что Колин сказал это нарочно. Намекая на вчерашнюю ночь, он хотел смутить Шарлотту, но она, разгадав его тактику, открыто посмотрела ему в лицо. Колин решил не испытывать ее терпение и больше вопросов задавать не стал.
Карета медленно тащилась по запруженным улицам Лондона, и оставшуюся часть пути до театра они провели в карете молча.
Шарлотта собрала все ноты в папку.
– Какие у вас планы на сегодня, сэр? – с облегчением спросила Шарлотта, когда карета остановилась у театрального подъезда.
Колин потянулся и расправил плечи.
– Даже не знаю, – протянул он.
Шарлотта поджала губы, задетая его показным равнодушием.
– Вы не можете проводить со мной все время, сэр. Может, у вас все же есть какие-то дела?
Колин отрицательно покачал головой:
– Нет у меня никаких дел.
Шарлотта не могла решить, дразнит он ее или открыто издевается.
Она обиженно запихнула ноты в большую папку и завязала тесемки.
– Потрудитесь найти себе занятие, ваша светлость, – сухо заявила она. – Ваше ежедневное присутствие на репетициях отвлекает меня.
Несколько секунд Колин сидел молча.
– Мое присутствие раздражает вас, Шарлотта?
Он спросил это таким тоном, что Шарлотте стало стыдно, она была готова взять свои слова обратно.
– У меня не было намерения оскорбить вас, – твердо сказала она, – но не хочу вас обманывать… Вы нервируете меня, Колин. Я не знаю почему, но мне трудно сосредоточиться в вашем присутствии. Кроме того, я искренне считаю, что моя работа не столь интересна для вас, как вы о том говорите.
В ответ Колин широко улыбнулся:
– Ваша работа меня вообще не занимает, моя дорогая.
Шарлотта откинулась на подушки.
– Так, значит, дело не во мне, ваша светлость?
Колин наклонил голову набок и внимательно вгляделся в лицо Шарлотты. Наконец спокойно спросил:
– Вы думали обо мне вчера, Шарлотта, после того, как я ушел?
Шарлотта покраснела до корней волос.
– Это не имеет отношения к нашему разговору.
– О нет, имеет, и еще какое, – сказал Колин, подчеркивая тоном каждое словечко.
Шарлотта плотно сжала губы, стараясь удержаться от ненужной резкости.
– Нельзя ли попросить вас отвечать на мои вопросы поконкретнее? – помолчав, спросила она. – Вчера я несколько раз поинтересовалась, чем вы занимаетесь, почему периодически исчезаете, причем никто не знает, где вы. Почему же вас так занимает, что делаю я и где бываю. Вместо того чтобы ответить хоть на один вопрос, вы начали ко мне приставать. – Она прищурилась и, не вполне отдавая себе отчет в том, что говорит, выпалила: – Вам нужна любовница, сэр.
Шарлотта в ту же секунду пожалела о сказанном, но было уже поздно.
Удивление Колина было неподдельным.
– Вы действительно так считаете, Шарлотта? Советуете обзавестись любовницей?
Колин носком ботинка игриво приподнял подол ее длинной юбки.
– Уверен, что на самом деле вы этого совсем не хотите. Кстати, после того, что было между нами вчера, любовница мне точно не нужна. Кроме вас, Шарлотта, мне никто не нужен.
Откровенность Колина поразила Шарлотту. Она не могла прийти в себя от нахлынувшего счастья. Колин с огромным удовольствием наблюдал за переменой выражения на ее лице.
– Мы приехали, дорогая. Позволите проводить вас до гримерной?
Шарлотта стремительно распахнула дверцу кареты собственной рукой и соскочила на мостовую, не дожидаясь, пока кучер ей поможет.
Колин был на седьмом небе от радости. В первый раз за все время их брака он добился своего. Сначала для того, чтобы ездить в театр, он хотел нанять два экипажа – один для Шарлотты, а другой для себя. Он считал, что, если они будут приезжать в театр в одной карете, пойдут слухи об их близких отношениях. Колину было наплевать на сплетни, но он не хотел подводить Шарлотту. После ночи, когда он так деликатно и тонко ласкал Шарлотту, ему удалось убедиться, что она не питает к нему ненависти, как он думал раньше. Коварство Колина заключалось в том, что он не довел дело до логического конца, хотя это далось ему ужасно нелегко. Цель была достигнута, он оставил Шарлотту на самой вершине эмоционального и физического возбуждения, внезапно прервав ласки и заставив ее только догадываться о том, что могло произойти далее.
Вернувшись к себе в комнату, Колин долго не мог заснуть. Он лежал на спине с открытыми глазами и вспоминал все подробности нежного общения с Шарлоттой. Больше всего его удивила собственная реакция. Он никогда еще не покидал женщину, доведя ее до такой высокой степени возбуждения и практически добившись согласия отдаться, тем более что Шарлотту он хотел в этот вечер, как никогда. Прежде, когда он соблазнял женщину, это доставляло ему удовольствие в первую очередь из-за чувства превосходства, но с Шарлоттой все было иначе. Обольщая ее, он был искренним, нежным и деликатным, поэтому впервые в жизни получил наслаждение от ласк даже большее, чем от физического обладания, которое было так близко.
Колин проводил Шарлотту до входа за кулисы. Шарлотта была одета в простое платье оливкового цвета с короткими рукавами-буфами и почти закрытым вырезом. Поднимаясь по лестнице, она приподняла юбки, и Колин мог полюбоваться стройными ножками в высоких зашнурованных ботинках. По его телу пробежала волна знакомого возбуждения. Он снова ощутил на кончиках пальцев зовущую близость ее плоти и мягкость прижимающихся бедер. Колин отстал от Шарлотты на несколько шагов, чтобы справиться с желанием обнять ее сзади и прижать к себе с такой же нежностью, как вчера. Фигура Шарлотты даже издали, даже в самом простом платье казалась изящной и привлекательной.
В театре было душно, и Колин ослабил галстук. Пахло свежей краской и свежеструганным деревом. Репетиция еще не началась, но со сцены раздавались рулады Порано. Шарлотта не обращала внимания на Колина. За сценой было темно, в двух шагах уже ничего не видно, но Шарлотта уверенно шла вперед. Колин решил проводить ее до гримерной.
– Ну как, сегодня у него все в порядке с ритмом? – спросил Колин.
– Тише, – не оборачиваясь, ответила Шарлотта. – На сцене все слышно.
– Все, кроме ритма, – съязвил Колин.
Шарлотта негромко рассмеялась. Колин не видел ее лица в полумраке, но почувствовал, что она оценила шутку. Он подумал, что еще ни разу не видел Шарлотту смеющейся, разве что на сцене.
– Кто еще пришел сегодня раньше, чем обычно? – спросил Колин, когда они подошли к гримерной.
– Несколько рабочих сцены. Сегодня будут ставить новые декорации, – ответила Шарлотта, открывая дверь гримерной. – Скоро придут Анна и Сэди, а также…
Шарлотта не договорила, застыв на пороге комнаты. Колин молниеносно оттолкнул ее от двери. Заглянув в гримерную, они увидели, что там все перевернуто вверх дном. Повсюду валялись разрозненные нотные листы, пустые нотные папки. Ящики туалетного столика были выдвинуты, а их содержимое тоже валялось в беспорядке на полу.
Сначала Колину показалось, что мебель вся переломана, но, приглядевшись, он понял, что стулья и диван просто отодвинуты от стены и перевернуты. Большой платяной шкаф закрыт. Гримерные принадлежности не тронуты, щетки, гребни и парики в полном порядке. Скоро стало ясно, что неизвестный взломщик целенаправленно рылся в нотах и других бумагах, отыскивая нечто ему очень нужное.
Шарлотта молча и спокойно осмотрела комнату, и Колину показалось, что она не слишком удивлена происшедшим. Неужели она ожидала этого? Колин начал действовать незамедлительно. Он схватил Шарлотту за руку, почти втолкнул в гримерную и плотно закрыл дверь.
– Что это с вами? – недоуменно спросила Шарлотта.
– Говорите тише, – шепотом приказал Колин. – Дверь запирается?
Шарлотта не поняла его:
– Какая дверь?
– Вот эта дверь, она запирается? – переспросил Колин.
Высвободив руку, Шарлотта потерла запястье и ответила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37