– Где-то есть ключ, но я никогда не запираю гримерную. У нас в театре это не принято.
Колин тотчас направился к гардеробу, стараясь не наступать на разбросанные по полу ноты. Распахнув дверцы шкафа, он потрогал висящие на вешалках платья, удостоверившись, что за ними никто не спрятался. Повернулся к Шарлотте и требовательно спросил:
– Шарлотта, что все это значит?
– Понятия не имею, – коротко ответила она.
– У меня есть все основания считать, что вы имеете понятие, – возразил Колин твердым и требовательным тоном. – Если ваш ответ правдив, потрудитесь объяснить ваше необычайное при таких обстоятельствах спокойствие.
Шарлотта ничего не ответила и начала поднимать с пола ноты. Собрав большую пачку, она остановилась посреди комнаты, прижимая ноты к груди, и все так же спокойно посмотрела Колину в глаза.
– Перестаньте увиливать, Шарлотта, – уже более жестко сказал Колин. – Признайтесь, вы что-то прячете здесь? Немедленно расскажите, что это.
Требовательность Колина разозлила Шарлотту. Но он поймал ее, и Шарлотта поняла, что отпираться бессмысленно. Несколько секунд они продолжали молчать, глядя друг другу в глаза. Шарлотта крепко сжала губы, ее лицо побледнело.
– Я хочу знать правду, – проговорил Колин, подступив к ней, – причем немедленно.
Шарлотта устало провела ладонью по лбу. Она помедлила мгновение, не зная, с чего начать. Колин остановился спиной к закрытой двери, всем своим видом показывая, что отступать ей некуда. Шарлотта спокойно подошла к туалетному столу, аккуратно положила на него ноты и повернулась к герцогу. Она заложила руки за спину и несколько томительных секунд смотрела на Колина в упор.
– У меня есть то, что кому-то нужно, – неохотно произнесла она.
Колин, наклонив голову, выслушал это лаконичное объяснение и спросил:
– Вы хотите сказать, что это ноты? Какие конкретно?
– Да, это ноты, – ответила Шарлотта.
Последний из двух вопросов Колина прозвучал саркастически, так как он не допускал мысли, будто ноты могут быть настолько ценными, что человек ради такой добычи пойдет на преступление. Он не поверил Шарлотте, но все же повторил вопрос в более расширенном варианте:
– Что же это за ноты, если из-за них люди готовы на самый серьезный риск, только бы заполучить желаемое?
– Ноты могут быть дороже денег, ваша милость, – загадочно произнесла Шарлотта.
– Возможно, – согласился Колин с кривой усмешкой. – И что же это за драгоценность, скажите мне, очень вас прошу.
Шарлотта скрестила руки на груди, и теперь они стояли в одинаковых позах, упорно глядя друг на друга.
– Я не говорила, что это ноты дорогие, я сказала, что ноты могут быть дороже денег.
Колин огляделся, одновременно обдумывая ее слова.
– Пусть так, но, судя по всему, грабитель… или грабители не нашли искомого. В противном случае вы не были бы так спокойны.
– Я не храню их здесь, – ответила Шарлотта с легкой улыбкой.
– И где же они? – спросил Колин, подойдя к ней вплотную.
– Спрятаны в надежном месте.
Колин начал злиться. Он стоял к ней настолько близко, что Шарлотта ощущала тепло его разгоряченного лица.
– Шарлотта, дорогая моя, во имя всего святого, что происходит? – заботливо спросил он.
Сдержанная настойчивость и мягкость, с которой Колин пытался узнать правду, обезоружили Шарлотту. Она села на стул перед туалетным столиком, тщательно расправив юбки.
Герцог продолжал молча смотреть на нее, понимая, что она готова поделиться с ним своей тайной.
– Могу ли я довериться вам, Колин? – шепотом спросила Шарлотта.
Вопрос смутил Колина.
– Я не уверен, что мой ответ вас устроит.
Шарлотта выпрямилась и сложила руки на коленях.
– Перед тем как открыться вам, я должна быть уверена, что могу полностью вам доверять.
Не сводя с Шарлотты глаз, герцог отступил от двери.
– Все, что будет вами сказано, останется между нами. В этом вы можете не сомневаться. Если вас интересует мое мнение о ваших суждениях, то сомневаюсь я в их адекватности.
Это был самый откровенный ответ, который он мог дать, но по лицу Шарлотты было видно, что она удовлетворена.
– Моим первым учителем был великий баритон сэр Рандольф Хиллман. Я начала петь, когда мне было одиннадцать лет. Он считал меня своей лучшей ученицей. Мой отец к тому времени умер, и сэр Хиллман смог заменить мне его. Он очень гордился моими успехами, словно успехами собственной дочери.
Колин слушал ее с интересом. Мир оказался теснее, чем он предполагал. Герцог много лет был знаком с учителем Шарлотты. Они встречались и даже несколько раз беседовали на светских раутах, не говоря уже о том, что Колин много раз видел Хиллмана на сцене. Колин решил пока не говорить об этом Шарлотте.
– Продолжайте, – сказал он.
Шарлотта глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула. Доброжелательное спокойствие Колина придало ей уверенности в себе, и она продолжила:
– Когда мне исполнилось семнадцать лет, мой брат, который стал моим опекуном, решил запретить мне заниматься пением. Тогда, так же, как и теперь, он считал пение пустым и глупым занятием. Он хотел как можно скорее избавиться от меня самым простым способом – выдать замуж. Вы догадываетесь, что я не разделяла его мнения. Всю жизнь я мечтала о сцене, и нужно было время, чтобы моя мечта осуществилась. Но Чарлз был непреклонен. Не считаясь ни с чем, он вынудил меня прекратить занятия с сэром Рандольфом.
– Могу представить, насколько это было тяжело для вас, – сказал Колин с искренним сочувствием.
Шарлотта горько улыбнулась.
– Да, это было нелегко, но я, пожалуй, не менее упряма, нежели мой брат, – сказала она. – Сэр Рандольф был уже немолодым человеком, у него начало побаливать сердце, и он все реже бывал в театре. Не знаю почему, то ли Чарлзу стало меня жалко, то ли он решил, что больной человек не может давать мне уроки, но он разрешил мне навещать больного учителя.
Колин в эти минуты с обожанием смотрел на Шарлотту, ее сосредоточенное, задумчивое лицо казалось ему необыкновенным и прекрасным.
– Большую часть времени Рандольф проводил в постели, и я могла навещать его только два раза в неделю, – продолжала Шарлотта. – Когда я первый раз навестила его, он взял с меня слово, что я никогда не брошу пение. Я не задумываясь поклялась ему, но при этом не сказала, что мои брат категорически против того, чтобы я стала профессиональной певицей. Путь на сцену для меня был закрыт, что уж тут мечтать о том, чтобы стать ведущим сопрано в Королевской опере. Мой брат, даже если бы у него были деньги, никогда бы не позволил мне заниматься, чем я хочу, тем более искусством. Он по-прежнему требовал, чтобы я вышла замуж, родила детей и превратилась в обычную домохозяйку. – Все это Шарлотта рассказывала с нескрываемой горечью, опустив глаза. – Но сэр Рандольф прекрасно знал, что происходит между мной и братом.
– Так вы все же рассказали ему?
– Нет, ему все рассказал Чарлз, – возразила Шарлотта. – Мой брат совершенно бездушный и коварный человек. За день до смерти сэра Рандольфа я последний раз навестила моего дорогого учителя. Он был уже очень слаб и предчувствовал близкую кончину. Сэр Рандольф сказал, что, если я когда-нибудь решусь покинуть дом брата, чтобы осуществить мою мечту и стать настоящей певицей, мне будут необходимы средства для существования. Он подарил мне рукопись, которая могла решить все мои проблемы.
Колин не совсем понял, что имела в виду Шарлотта.
– Он подарил вам какую-то очень ценную партитуру?
Шарлотта лукаво улыбнулась и ответила:
– Именно так! Сэр Рандольф был зол на Чарлза за то, что тот хотел запретить мне петь, и передал мне рукопись, которую можно продать в любой момент и обеспечить себе на всю жизнь безбедное существование.
– Неужели существуют ноты, которые стоят так дорого? – спросил пораженный Колин. – Я сгораю от желания узнать, кто автор музыки.
Шарлотта торжественно распрямила плечи и подняла голову повыше.
– То, что вы сейчас услышите, Колин, должно остаться между нами.
– Если вы доверите мне свои секреты, Шарлотта, то я сделаю все, чтобы сохранить их в тайне. Это моя обязанность – оберегать вас от неприятностей.
Шарлотта несколько мгновений скептически смотрела на герцога и медлила с ответом, пытаясь угадать, насколько искренним был его ответ.
Наконец она решилась. Колин едва расслышал ее шепот:
– Сэр Рандольф подарил мне авторскую рукопись партитуры великого композитора Георга Фридриха Генделя. Эта рукопись никогда не публиковалась, о ее существовании не знает никто.
Колин был поражен. По спине пробежал холодок, едва до герцога дошел смысл сказанного Шарлоттой. Колин выглядел настолько удивленным, что Шарлотта негромко рассмеялась.
Прошло несколько минут, прежде чем к герцогу вернулся дар речи.
– Надеюсь, вы не шутите? – в замешательстве пробормотал он.
Шарлотта откинулась назад и, всплеснув руками, сказала:
– Какие могут быть шутки?! Разумеется, я не шучу! Взгляните на этот чудовищный беспорядок, неужели он вам ни о чем не говорит?
Колин в очередной раз посмотрел на разбросанные по полу ноты, как будто лишь теперь заметил беспорядок. Он почесал затылок.
– Если партитуры нет в вашей гримерной, тогда где она? – проговорил он пересохшими от волнения губами.
Шарлотта победоносно посмотрела на него:
– Она в полной безопасности.
Герцог взял себя в руки и подошел к Шарлотте. Его терпение было на пределе.
– Что значит в безопасности, Шарлотта? Это не ответ, я хочу видеть рукопись.
– Ее здесь нет, – сказала Шарлотта.
– Это я уже слышал, – ответил Колин как можно спокойнее. – Я хочу лично посмотреть на шедевр и убедиться в его подлинности. Где вы его прячете?
Шарлотта, судя по выражению ее лица, до сих пор сомневалась, стоит ли доверять Колину тайну. Герцог ждал ответа как приговора.
– Если вы уже доверились мне, Шарлотта, – произнес он тихо, – то должны верить во всем до конца.
Шарлотта прикусила нижнюю губу и помедлила еще немного.
– Скажу вам честно, Колин, меня удерживает только то обстоятельство, что мы женаты.
Внезапная догадка осенила Колина.
– Неужели вы могли подумать, что я заставлю вас продать такое сокровище? – перебил он Шарлотту. – Я просто хочу помочь вам!
Шарлотта зачем-то посмотрела на себя в зеркало и сухо сообщила:
– Рукопись спрятана дома.
Колин вытаращил глаза:
– Дома? Вы хотите сказать, у нас дома?
Шарлотта кивнула.
Колин зажмурился. Он не верил своим ушам: рукопись великого Генделя уже больше месяца находится в его доме, а он ничего не ведает об этом! Его жена боялась, что если скажет ему о существовании рукописи, то он заставит ее продать сокровище. Господи, как плохо она его знает! Колин искренне пожалел, что ни слова не говорил Шарлотте о своей профессии. Если бы она знала об этом с самого начала, все могло сложиться иначе! Если бы она только знала, на что он способен…
– Вы убедились в подлинности рукописи, Шарлотта? – спросил Колин.
– В этом нег необходимости, – явно удивилась его вопросу Шарлотта.
Колин даже всплеснул руками и ошарашенно посмотрел на Шарлотту.
– Вы считаете, что не нужно подтверждать подлинность партитуры? – Он нетерпеливо тряхнул головой. – Шарлотта, рукопись может быть искусной подделкой и не представлять никакой ценности!
– Тогда потрудитесь объяснить, сэр, – возразила Шарлотта, – почему кто-то пытается украсть ее?
Колин не успел ответить. В коридоре послышались веселые женские голоса. Кто-то приближался к гримерной.
– Эго Анна и Сэди, – полушепотом сказала Шарлотта. – Они идут сюда.
Колин не обратил внимания на ее слова. Его мысли были заняты сокровищем, спрятанным в доме.
– Надо немедленно достать рукопись и убрать ее в сейф. – Колин дрожал от возбуждения. – Только скажите, где вы ее прячете, я немедленно вернусь домой и обо всем позабочусь.
– Это исключено. Даже если я скажу, где находится рукопись, вы не сможете ее достать, – отрезала Шарлотта, глядя Колину в глаза. Она встала и расправила юбки. – А я сейчас не могу уйти из театра. Все будут спрашивать о причине моего отсутствия.
– Включая того, кто это сделал, – рассеянно произнес Колин, поспешно строя в голове новый план действий. – Помогите мне быстро все убрать.
Не возражая, Шарлотта начала собирать разбросанные повсюду ноты.
– Что вы намерены предпринять? – спросила она.
– Думаю, то, что произошло в вашей гримерной, мы должны держать некоторое время в секрете, – ответил Колин, продолжая складывать бумаги. – Человек, который это сделал, хотел напугать или о чем-то предупредить вас, Шарлотта. Если бы подобное намерение не входило в его или ее замысел, вас бы не вынудили собирать разбросанные ноты.
Шарлотта в недоумении посмотрела на Колина:
– Какое это имеет значение? Зачем кому-то пугать меня или давать понять, что рукопись хотят похитить?
Колин, прищурившись, сосредоточенно пытался найти правильный ответ.
– Это пока неясно. Сколько человек знает о том, что вы владеете рукописью Генделя? – спросил он, продолжая быстро складывать ноты в стопку.
– Я не думала, что об этом кому-то известно, – неуверенно пробормотала Шарлотта. – Кроме вас, я до сих пор никому не говорила даже о том, что такая рукопись вообще существует.
– Значит, сэр Рандольф перед смертью успел кому-то рассказать о ее существовании, – сделал вывод Колин.
– Это невозможно, – горячо возразила Шарлотта, оглядывая уже прибранную комнату, – Сэр Рандольф говорил мне, что ни один человек на свете не знает о рукописи. Он взял с меня слово, что я буду держать все в секрете до тех пор, пока не решу расстаться с рукописью, чтобы начать карьеру певицы.
Колин схватил Шарлотту за локоть и резким движением повернул лицом к себе.
– Шарлотта, кто-то, кроме вас, знает о существовании рукописи!
Шарлотта не хотела верить Колину, но, увы, судя по случившемуся, он был прав.
– Мне необходимо увидеть рукопись, – настойчиво повторил Колин.
– Хорошо, – без особой охоты согласилась Шарлотта – ее, видимо, задела его настойчивость. – Я покажу вам рукопись, хотя не имею представления, в чем вы сомневаетесь и что хотите проверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37