А женщина, которая сделала это, у которой хватило мужества спуститься в этот каменный мешок, готовая сражаться за него против всего света, заслуживает, чтобы ей доверяли.
— Я люблю тебя, — прошептал он. Глаза Регины наполнились слезами.
— Ты уверен?
— Я люблю тебя, — повторил он. Странное дело — он не сомневался, что, сказав эти слова, ощутит на себе тяжесть сковавших его цепей, а вместо этого почувствовал… свободу!
Пьянящая радость освобождения охватила все его существо.
— Ты самое дорогое, что у меня есть! — Обхватив ее лицо руками, он осыпал его поцелуями. — Как же я могу не любить тебя?!
Разве он мог не полюбить женщину, которая говорила ему о том, какой он смелый и умный, а глаза ее при этом сияли от гордости за него как звезды?! Которая готова была грудью защищать его даже от собственных друзей? Которая — единственная из всех — не боялась его?
Она прижалась к нему всем телом:
— О, Маркус, я так тебя люблю! Я умру, если ты оставишь меня!
— Регина, я… я последний кретин! — Маркус спрятал загоревшееся лицо в ее волосах.
— Еще какой! — Насадив себя на его копье, Регина задвигалась — вверх-вниз… быстрее… еще быстрее! — Но ты мой! И я никогда не дам тебе уйти, ты понял?
— И не давай. Потому что если ты сделаешь это, то спустишь дракона с цепи! — Дыхание Маркуса стало тяжелым и хриплым. — Прикажу ему… летать повсюду… пусть отыщет тебя и принесет ко мне!
Острое желание росло, с каждой минутой становясь все мучительнее. Казалось, еще мгновение — и всему конец. И тем не менее Маркус, обуздывая свою страсть, ждал, пока пальцы Регины не впились в его плечи. Он услышал ее сдавленный крик и только тогда позволил своему желанию выплеснуться…
Ураган страсти подхватил и унес с собой их обоих. Маркус почувствовал, как он содрогнулся, а потом до краев наполнил ее своим семенем — в точности как он хотел напоить ее своей любовью. Регина вскрикнула и тяжело упала на него сверху, а он прижал ее к себе и положил ее голову на свое плечо.
— Держись, моя любовь, — хрипло прошептал он. — Держись за своего дракона. Я никогда не допущу, чтобы ты покинула меня.
Они недолго оставались в донжоне. Добившись своего, Регина решила, что теперь можно перебраться в уютную постель, где так приятно прижаться к мужу, а заодно напомнить ему, что он принадлежит ей навсегда.
Луиза, благослови ее Господь, мудро решила им не мешать. Поэтому ночь они провели в господской спальне, не смыкая глаз до утра и клянясь друг другу в вечной любви, как уже однажды сделали это перед алтарем.
И, проснувшись незадолго до рассвета, она вновь почувствовала его в себе — сгорающего от желания унести ее с собой к вершинам экстаза. И Регина еще раз возблагодарила судьбу за то, что она послала ей такое счастье. Потому что если бы не Маркус с его упрямством, она так и осталась бы одна до конца своих дней и не узнала бы, что бывает такая любовь — дикая, необузданная и невыразимо прекрасная.
Только когда они, утомленные и счастливые, уже лежали бок о бок в огромной постели среди смятых простыней, Регина осмелилась наконец задать вопрос, который уже давно вертелся на кончике ее языка.
— Маркус, так что ты решил насчет Сайсели?
Он пожал плечами:
— Я думал, уже все решено. Она будет жить здесь.
— Но… видишь ли, ты так разозлился, когда я сказала, что она нужна мне…
— Потому что на самом деле ты не так уж сильно нуждаешься в ней, — перебил он ее, прижавшись поцелуем к ее виску. — Видишь ли, я страшный эгоист. Единственный, кто тебе нужен, — это я.
— Конечно, ты, — засмеялась Регина. — Но, видишь ли… может, я и могу обойтись без нее теперь, зато она нуждается во мне.
— Знаю, дорогая. Ты нужна нам всем. — Он посмотрел на Регину. — Завтра поедем в Лондон, а когда воротимся домой, возьмем ее с собой. Да и Луизе, если она останется на конец сезона, тоже не помешает компаньонка. — Голос его снова стал низким и чувственным. — Не можем же мы всюду ездить с ней — ведь у нас полно других дел!
Знакомая дрожь пробежала у нее по спине, но Регина вспомнила, что у нее остался еще один вопрос.
— Кстати, о Луизе — для чего тебе понадобилось устраивать ее встречу с его высочеством?
Маркус вздохнул. Потом, опершись о локоть, посмотрел жене в глаза:
— Я понял, что ты была права. Луиза имеет право услышать правду о своем появлении на свет, и лучше, если она услышит ее не только от меня. Впрочем, я уже и сам толком не знаю, где она, эта правда. Столько лет я корчился от ненависти к Принни, что перестал понимать, какой он на самом деле. Так что эта встреча не только в интересах Луизы, но и в моих собственных тоже.
— Саймон в шоке. — Регина быстро поцеловала мужа. — Ворвался к Айверсли в дом, стал кричать, требовать, чтобы ему объяснили, что происходит.
— И что ты ему сказала?
— Что сама ничего не знаю, естественно. Но не заметила, что его это обрадовало.
Маркус хмыкнул.
Регина откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Ты, оказывается, очень хитрый, муж мой. И мудрый. Кстати, а что все-таки происходит?
Маркус захохотал.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но мне известно об этом ровно столько же, сколько и тебе.
Он вкратце пересказал ей свой разговор с Луизой, и Регина покачала головой:
— Как она собирается рассчитаться с Саймоном? Если это его высочество навел его на мысль поухаживать за Луизой…
— Знаю. Но она, похоже, уверена, что заставит его поплясать. Искренне надеюсь, что у нее получится.
— Я тоже.
Брови Маркуса поползли вверх.
— Но ведь он твой брат.
— Да. Но он поступил отвратительно. Очень надеюсь, что Луиза поставит его на колени.
— Как ты — меня? — тихо спросил он. И при этом без малейшего признака сожаления в голосе.
— О да! — соблазнительно улыбнулась Регина. — Обожаю, когда ты стоишь на коленях.
В глазах его сверкнул огонек. Опрокинув жену на спину, Маркус одним быстрым движением раздвинул ей бедра и встал между ними на колени.
— Вот так?
— Именно, — промурлыкала она.
— Сирена… — припав губами к ее губам, пробормотал он.
Почувствовав, как он толчком ворвался в нее, Регина решила, что в ней и впрямь есть что-то от сирены. И прекрасно, добавила она про себя.
Глава 26
Будьте осторожны, если ваша питомица умна. Иначе она заставит вас поплясать.
Мисс Сайсели Тремейн. Идеальная компаньонка
Они ждали уже почти двадцать минут, а принца все не было. К удивлению Регины, его опоздание, по-видимому, нисколько не раздражало Маркуса — в отличие от Луизы.
Она бросила встревоженный взгляд на золовку, нетерпеливо метавшуюся из угла в угол, словно тигрица в клетке.
— Луиза, дорогая, уверяю тебя, он приедет. Не заводись. Маркус удобно устроился в кресле.
— Это всего лишь еще один способ напомнить, кто он, а кто мы, вот и все.
— Похоже, вы хорошо меня знаете, — раздался откуда-то сзади знакомый им всем голос, в котором сквозила нескрываемая горечь.
Регина поспешно встала, и Маркус, хотя и нарочито медленно, последовал ее примеру. В комнату вошел принц. Его, как тень, сопровождал Саймон.
Последовали церемонные поклоны и неизбежный обмен любезностями, но как только с этим было покончено, принц нетерпеливо повернулся к Луизе:
— Разве ты не поцелуешь своего дядюшку Джорджа, малышка? Я помню, когда ты была еще совсем кроха, ты всегда так радовалась моему приезду.
Луиза шагнула к принцу и приложилась губами к его щеке.
— Если ваше высочество не разгневается, я бы хотела спросить, почему мне было позволено звать вас «дядюшка Джордж», если между нами никогда не было родства?
Саймон чуть слышно застонал. Маркус прикрыл ладонью рот, скрывая смешок, а Регине стоило немалых усилий, чтобы не улыбнуться.
Зато сам принц в отличие от остальных и не думал скрывать улыбку.
— А ты нисколько не изменилась, крошка. Всегда такой была, с самого детства — что на уме, то и на языке. — Он грузно опустился в кресло.
Регина незаметно покосилась на Маркуса. Ее супруг не сводил глаз с принца, молча наблюдая затем, как его высочество с болезненной гримасой на лице поудобнее устраивает на низком табурете опухшую ногу. Растерянность исчезла с его лица, сменившись беспокойством и, как ей вдруг показалось, участием. Состраданием?!
Принц Георг заметил его взгляд.
— А вот я изменился, не так ли, Дрейкер? Постарел, да… как будто не девять лет прошло, а все двадцать. Вот что регентство делает с людьми…
Маркус презрительно фыркнул.
— Это делает не регентство, а распутная жизнь, ваше высочество.
«Святители небесные, что он такое говорит?!» — ужаснулась Регина. Их обоих вышвырнут отсюда еще до того, как Луиза успеет сказать то, ради чего они явились сюда.
Но Георг только насупился:
— О Боже, мой сын опять собрался читать мне мораль! Нет, нет, избавь меня от своих проповедей! Я уже успел забыть, как часто ты делал это в прошлые годы.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Все застыли, гадая: заметил ли принц, что только что в присутствии нескольких человек назвал Маркуса сыном?
А вот Саймон заметил, в этом не было никаких сомнений. На лице его и до того была написана тревога, а сейчас, после этих слов, вид у него стал, что называется, краше в гроб кладут. Регина не сводила с брата глаз, пытаясь угадать, в чем тут дело.
Принц сделал знак Луизе подойти.
— Ну, малышка, твой брат написал мне, что ты хочешь задать мне несколько вопросов. И вот я здесь. Слушаю тебя.
Луиза испуганно глотнула, но заставила себя сдвинуться с места и подойти к принцу.
— Регина сказала мне о вашем желании видеть меня при дворе и…
— Вы сообщили леди Дрейкер о наших планах, Фоксмур? — бросив в сторону Саймона тяжелый взгляд, перебил ее принц.
— У меня не было выбора, ваше высочество, — с виноватым видом признался Саймон. — Регина сама догадалась о многом и пригрозила, что расскажет обо всем Дрейкеру. Вот мне и пришлось объяснить ей все откровенно и попросить ее выполнить свой долг.
— Попросить?! — рявкнул Маркус. — Ах ты, лживая ско… Ты ведь шантажировал ее, не так ли?! Ты пригрозил, что расскажешь мне о ней кучу всяких небылиц, и тогда, мол, я немедленно брошу ее! Разве нет?
— Это так? — Принц повернулся к Регине. Она молча кивнула.
— Я поступил так, как велел мне долг, — упавшим голосом пробормотал Саймон.
— А целоваться со мной вам тоже велел ваш долг?! — бросила ему в лицо Луиза. — Или говорить мне о любви? Клясться, что мы, мол, направляемся в Гретна-Грин, в то время как вы собирались отвезти меня в дом его высочества и устроить мне встречу с принцем?
Лицо Саймона стало мертвенно-бледным.
— Ну ответь же ей! — С каждым словом, слетавшим с уст разъяренной Луизы, лицо принца бледнело все больше. Сейчас оно стало совсем бескровным. — Что же ты молчишь, Фоксмур? Расскажи ей правду. Ты действительно это сделал? Выходит, ты играл ее чувствами?
В глазах Саймона сверкнул огонек.
— У меня были связаны руки. Они оба вовсе не оставили мне выбора. — Он кивнул в сторону Маркуса. — Ее братец заставил Луизу пообещать, что она не станет встречаться со мной, а она уперлась, заявив, что ни за что не нарушит слова. Каким-то чудом мне удалось улучить момент на балу и уговорить ее… — Он осекся, сообразив, что этим признанием сам роет себе могилу. На мгновение в комнате вновь воцарилась тишина. Потом, повернувшись к принцу, Саймон с каменным лицом добавил: — Вы ведь сами, ваше высочество, говорили мне, что желаете видеть ее при дворе! — В голосе его чувствовалась едва сдерживаемая ярость. — Вы сами попросили устроить так, чтобы могли встретиться с ней наедине. Я делал только то, что вы мне…
— Я не приказывал вам целоваться с ней. Саймон сжал руки в кулаки:
— Это правда, ваше высочество. Я сделал это по собственной воле.
— Я также не приказывал вам давать ей какие-либо обещания. А вы это делали.
— Проклятие, у меня не было выхода!
— Ну, мне кажется, по крайней мере один у вас точно был. Вы могли сначала посоветоваться со мной.
— Вы этого хотели, и вы, ваше высочество, это знаете! — прорычал Саймон.
Принц застыл. Потом медленно, как бы с неохотой отвел взгляд в сторону.
— Благодарю вас, Фоксмур. Я подумаю, что тут можно сделать, и позже дам вам знать о своем решении. А сейчас я хочу поговорить с нашими гостями. Без свидетелей.
Это прозвучало как пощечина. На лице Саймона появилось оскорбленное выражение, на скулах загорелись два красных пятна.
— Но… как же так?! Это… это неправильно!
— Довольно, сэр! — ледяным тоном отрезал принц. — Если вы немедленно не удалитесь, я буду вынужден позвонить и…
— Я ухожу, — выдавил из себя Саймон. Щеки его побагровели от пережитого унижения, в глазах полыхал огонь. Гордость его была больно задета.
Регина, пожалуй, даже пожалела бы его, если бы его хитроумные планы не доставили ей столько боли.
Он уже повернулся было к двери, когда Луиза окликнула его:
— Саймон…
— Что? — не оборачиваясь, бросил он через плечо.
— Во всем этом была хоть крупица правды? Ты хоть что-то чувствовал ко мне? Или это все только ради того, чтобы угодить его высочеству?
Саймон вздрогнул, как от удара. Потом медленно повернулся и оглядел Луизу с ног до головы таким жарким, раздевающим взглядом, что ее кинуло в дрожь. Именно так Маркус смотрел на Регину.
— Я целовал тебя по собственной воле! — прорычал он. — Слышишь? Принц тут ни при чем. Ну, довольна? — И, круто повернувшись, выскочил за дверь.
Луиза, потрясенная до глубины души, только молча смотрела ему вслед.
— Скажите, что я могу сделать для вас, чтобы как-то загладить проступок моего чересчур… хм… услужливого друга? — неловко спросил принц.
Луиза словно очнулась. Она расправила плечи и повернулась к принцу. На лице ее была написана твердая решимость.
— Прежде всего скажите, для чего вы хотели видеть меня при дворе.
Лицо принца потемнело.
— Иными словами, ты желаешь знать, действительно ли я твой родной отец?
Луиза покраснела, но во взгляде ее читалась непреклонная решимость. — Да. Маркус с Региной обменялись тревожными взглядами.
— Ваша мать всегда настаивала на том, что ты моя дочь. Мы действительно были с ней… хм… близки. Так что такое возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51