— Обрати внимание, какой формы эта буква. Заметила? У «б» хвостик поднят вверх, а не висит вниз. А то, что ты пишешь, больше похоже на «д».
— Как «дуреха» — пробурчала она. — Опять неправильно, да?
— Перестань! — велел он. — Выбрось это из головы!
— Я не о себе, — отмахнулась Регина. Отложив букварь в сторону, она откинулась на спинку стула и посмотрела на мужа в упор. — Может, признаешь наконец, что мне это действительно не под силу? Сколько дней прошло — четыре? И за это время я с трудом научилась читать свое имя. Что же до письма…
— Знаю, знаю. — Маркус поскреб изуродованную щеку. — Честно говоря, я надеялся, что все окажется проще. И должен признаться, что теперь отношусь к словам мисс Тремейн с куда большим почтением, чем раньше. Но может, если ты постараешься…
— Постараюсь?! — С треском захлопнув букварь, Регина с размаху швырнула его в угол. — Да как у тебя язык повернулся?! Господи, да ведь я таращилась в него до тех пор, пока у меня от боли едва голова не лопнула! А у тебя хватает нахальства говорить…
— Ты меня недослушала, дорогая. — Улыбнувшись, Маркус притянул жену к себе на колени. — Я знаю, что ты приложила все силы. Просто хотел сказать, что если бы ты перестала считать это невозможным, скорее всего это бы тебе помогло. А сейчас это выглядит так, словно ты заранее выкинула белый флаг.
Моментально успокоившись, Регина уронила голову ему на плечо.
— Я не думаю — я знаю, что это невозможно. Я ведь годами пробовала это сделать… а что толку?
— Но я все равно верю, что у тебя получится, — пробормотал Маркус, потершись щекой о щеку жены. — Просто раньше ты пыталась неправильно, вот и все.
— Да нет… — безнадежно вздохнула Регина. — Только это неосуществимо, вот и все. И нужно честно это признать.
— Ну нет, даже и не думай! — Отодвинувшись, Маркус свирепо посмотрел на нее. — Я тебе покажу!
— Это так важно для тебя? — чувствуя, что горло сжалось судорогой, тихо спросила Регина. — Но почему? Стыдишься, что у тебя неграмотная жена?
— Вовсе нет, — спокойно ответил он. — Если ты сама готова с этим смириться, то я и подавно смогу. Но ты-то ведь не готова, верно? Признайся честно.
— Господи, да я бы с радостью научилась читать, но уже поняла, что из этого ничего не выйдет. Не страшно. Как только закончится наш медовый месяц, приедет Сайсели и…
— Но тебе не нужна Сайсели. Я сам могу читать тебе, если понадобится, — буркнул Маркус.
Регина нежно погладила его по щеке:
— Не глупи. Ты же не можешь всегда быть рядом со мной. Упрямая морщинка набежала на лоб Маркуса.
— Могу. И буду.
— Луиза рассказывала, что ты занимаешься хозяйством куда больше, чем любой другой землевладелец.
Подумай сам — ты же не можешь бросать все дела и мчаться ко мне всякий раз, когда понадобится отдать распоряжения экономке. Или дворецкому.
— Ты забыла — я владелец этого имения. И могу делать все, что мне нравится. А мне не хочется, чтобы ты во всем зависела от своей кузины. Так что либо ты научишься, либо я сам буду тебе читать. Договорились?
Регина нахмурилась:
— А что тогда будет с Сайсели? Маркус пожал плечами:
— Пусть пока поживет в нашем лондонском особняке. Думаю, она будет не против, — в конце концов, в городе не так скучно.
— Но она не сможет жить одна. И кроме того, я сама не хочу, чтобы ты мне читал. Знаешь, есть вещи, о которых ни одна женщина не станет распространяться при муже.
Ледяная усмешка Маркуса заставила ее поежиться.
— Например?
— Например, женские сплетни. И еще кое-что… что касается исключительно женщин. — На миг она попыталась представить себе Маркуса, читающего ей вслух статейку в модном журнале, живописующую преимущества модного корсета, и щеки Регины слабо порозовели. Господи, вот было бы зрелище! — А через пару дней, когда мы вернемся в город…
— Что ты имеешь в виду — когда мы вернемся в город?! Насколько мне известно, мы не собираемся туда. Во всяком случае, в ближайшее время.
Сердце Регины затрепыхалось как пойманная птичка.
— Но ведь сезон в самом разгаре! И потом… я думала, ты сам собираешься пожить в Лондоне — из-за Луизы.
— С какой стати? Она ведь гостит у Айверсли. — Маркус цепким взглядом впился в смущенное лицо жены. — Может, тебе известно нечто такое, о чем я не знаю? Иначе для чего мне срываться с места и мчаться в Лондон?
Регина выдавила из себя улыбку, хотя внутри у нее все трепетало от страха.
— Нет, конечно. Но ты ведь сам хотел приглядеть за ней. И за теми, кто крутится возле нее. К тому же до конца сезона совсем недолго — месяц или два от силы.
— Я хотел, чтобы мы провели это время здесь, вдвоем. Так тебе будет легче привыкнуть к роли хозяйки Каслмейна.
Регина зажала руки между колен, чтобы муж не заметил, как они дрожат.
— Мы можем пожить тут, после того как закончится сезон, — беззаботно бросила она. — А Луиза к тому времени либо выйдет замуж, либо вернется сюда вместе с нами ждать следующего сезона. Нов это время года я предпочитаю жить в Лондоне.
— А я считаю за лучшее, чтобы ты осталась здесь — со мной. — На щеке Маркуса задергался мускул.
Регина уже знакомым ему жестом вздернула подбородок:
— Ну, знаешь ли, я всегда могу отправиться в Лондон одна!
— Только если получишь на это мое разрешение. Холодок пополз у нее по спине. Странно… до этой самой минуты она не замечала ни малейших признаков того, что Маркус может превратиться в мужа-тирана.
— Но ты ведь дал мне слово, что я смогу ездить в Лондон, когда захочу!
— Да, но я не имел в виду, что при этом ты пренебрежешь супружескими обязанностями.
Если он собирался ее напугать, то просчитался. Слова мужа лишь вывели ее из себя.
— Если ты решил удерживать меня здесь против моего желания, я вызову Сайсели и она что-нибудь придумает, чтобы помочь мне сбежать.
— Интересно как? Ты ведь даже не можешь послать ей письмо.
Регина вспыхнула:
— Попрошу кого-то из слуг!
— Вот как? — мрачно улыбнулся Маркус. — Готов спорить на что угодно, что в твоем доме никто из прислуги даже не подозревал, что их хозяйка неграмотна. Я угадал? Так что вряд ли ты решишься признаться в этом моим слугам.
Маркус был прав. Но это только еще сильнее разозлило Регину.
— Тогда пойду в деревню, заплачу кому-нибудь…
— А вот этого-то я тебе точно не позволю.
— Что?! Ты хочешь сказать, что запретишь мне…
— Именно так. — Регина, возмутившись, дернулась было чтобы сползти с его колен, но Маркус только крепче прижал жену к себе. В груди его постепенно разгорался гнев. — Вот что, моя дорогая. Большую часть жизни я провел, будучи предметом самых грязных сплетен. Прошло совсем немного времени с тех пор, как местные жители стали видеть во мне рачительного, справедливого и добросердечного хозяина, которому не все равно, что случится с арендаторами и с имением. И ты готова дать им повод сплетничать о моей жене?! Хихикать у меня за спиной, обсуждая, как она сбежала от мужа всего лишь через неделю после нашей свадьбы?!
— Но я вовсе не собиралась…
— Понимаю — ты просто не подумала, как это будет выглядеть со стороны. Но если мои люди будут держать язык за зубами, то деревенские… — Маркус покачал головой. — Так что выкинь это из головы.
Всю ее злость как рукой сняло. Если кто и мог понять его, то только она. Гордость давно уже стала частью ее натуры. Но факт оставался фактом — похоже, она стала его пленницей.
— Но я должна хоть ненадолго съездить в Лондон, — твердо сказала Регина. — И ты не сможешь мне помешать — разве что посадишь на цепь у себя в донжоне.
— Нет, конечно, — с тяжелым вздохом покачал головой Маркус. — Ладно, мы проведем в Лондоне остаток сезона, раз уж тебе так этого хочется.
— Конечно, хочется.
— Но только после того, как ты посвятишь учебе еще несколько дней. Договорились?
— Да, бесспорно. — Странно… казалось, она должна была бы прыгать от радости, ведь он согласился. Но у Регины было тягостное предчувствие, что это только отсрочка.
— И потом, у нас как-никак медовый месяц. Думаю, ты не станешь осуждать меня — ведь это так естественно, когда хочется, чтобы молодая жена принадлежала только тебе одному.
— Нет, нет, — пробормотала она, смущаясь все больше, поскольку в голосе Маркуса звучало откровенное желание. Наверняка он собирается заняться с ней любовью прямо сейчас, в конце концов, они ведь женаты меньше недели. — Только мне не хотелось бы провести свой медовый месяц, корпя над книгами и страдая от головной боли. Неужели нельзя сделать перерыв хотя бы на сегодня? Глаза Маркуса вспыхнули.
— Твое желание для меня закон, дорогая, — хрипло прошептал он. И припал губами к ее рту.
Но Регина в последнюю минуту успела отодвинуться и приложила пальчик к губам мужа:
— Не сейчас, сластолюбивое ты чудовище! Ведь мы занимались этим только сегодня утром.
Из груди Маркуса вырвался вздох разочарования.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Ну, хотя бы проехаться верхом… — начала Регина. И моментально прикусила язык, заметив сладострастный огонек, вспыхнувший в глазах мужа при этих ее словах. — На лошади! — покраснела она. — Ты давно обещал показать мне имение и заодно усадьбу, где мне предстоит жить. — На губах Регины появилась коварная улыбка. — И твой знаменитый донжон, кстати.
Странно, но при этих словах лицо Маркуса омрачилось.
— Только не донжон, хорошо? — поспешно сказал он. — Уверяю тебя, что ты не увидишь там ничего интересного, кроме покрытых пылью бутылок с вином, ржавых цепей да еще пауков. К тому же там чертовски сыро и холодно. В общем, это не место для леди.
— Да? Но ведь ты сам столько говорил о нем! И все эти сплетни… Вот мне и стало интересно.
— Просто у тебя разыгралась фантазия, дорогая. В действительности все совсем иначе, уверяю тебя, — улыбнулся он, но улыбка его показалась Регине вымученной. — Конечно, если уж тебе так хочется, я свожу тебя туда, но учти — там полно крыс.
Крысы! Брр!
— Ладно, считай, что ты меня убедил.
— А вот покататься верхом было бы очень даже неплохо. И погода как раз для прогулки, — прошептал Маркус, теребя зубами мочку ее уха. Рука его тем временем, скользнув за тугой корсаж, ласкала грудь Регины. — Но это может подождать. А сейчас… разве я не заслуживаю награды за свою уступчивость?
— Конечно, заслуживаешь, — словно бы нехотя призналась она, хотя кровь в ее жилах уже закипела. — А все-таки… вдруг я откажусь?
— Тогда придется тебя уговаривать. — При этих словах Маркус осторожно сжал ее сосок, и Регина хрипло застонала. — Впрочем, не думаю, чтобы это отняло много времени, — усмехнулся он.
— Ты…
Он припал губами к ее шее.
— …распущенный и… и развратный…
Хмыкнув, Маркус пощекотал кончиком языка у нее за ушком.
— …дракон.
— Конечно, — хрипло пробормотал он, покрывая поцелуями ее шею. — Но только рядом с тобой, моя дорогая. Только с тобой.
. К тому времени как они выбрались наконец на верховую прогулку, солнце уже потихоньку спускалось к горизонту. Подъехав к господскому дому, супруги остановились. Маркус украдкой поглядывал на жену, боясь заметить на ее лице гримаску разочарования. Или, того хуже, насмешку над причудливыми архитектурными изысками его приемного отца. Но, судя по сияющему лицу Регины, дом понравился ей ничуть не меньше, чем все остальное имение.
И робкая надежда вновь проснулась в его груди. Может быть, она передумает возвращаться в город? Ведь ей тут явно по душе. Как она ахала, увидев пруд и речку, где водится форель, как восхищалась аккуратно убранными бескрайними полями, как засыпала его вопросами о том, чем заполнен его день с утра до вечера! И хотя эти ее вопросы и бесконечные охи и ахи доказывали, как мало она разбирается в подобных вещах, все же неподдельный энтузиазм его молодой жены немало польстил Маркусу.
Но вот только надолго ли его хватит? Ведь без посторонней помощи Регина не сможет даже выбрать, что заказать на обед. Как, не умея читать, она станет нанимать на работу слуг, давать указания экономке, проверять счета и многое другое?
Впрочем, она тоже это понимала. И стремилась всеми силами избегать тех дел, справиться с которыми была попросту не в состоянии. Маркусу невольно вспомнилась его мать — ведь ее тоже влекли радости Лондона.
Он отогнал от себя эту мысль. Регина нисколько не походила на его мать, хотя и была светской дамой до мозга костей. Маркус невольно залюбовался ею — щеки разгорелись от поездки верхом и от свежего воздуха, глаза сверкают от радости и предвкушения чего-то чудесного. Ничего общего с его матерью, на которую дела имения всегда нагоняли откровенную скуку.
К тому же Регина обладает природным живым и острым умом. И она прямо-таки создана для того, чтобы стать хозяйкой его громадного владения. И потом, напомнил себе Маркус, если она была очень уж счастлива в Лондоне, почему с таким пылом откликнулась на его ухаживания? Решила, что в ее жизни не хватает остроты?
Нет, он так просто не сдастся. И вовсе не потому, что городская жизнь внушает ему отвращение. Теперь, перестав чувствовать себя изгоем, он и сам бы охотно съездил как-нибудь вечером в оперу или пообедал у Айверсли. Но большой свет, где он каждый день рисковал наткнуться на принца, не для него.
Да и ему нравится жить в деревне, ходить на охоту, заниматься делами. Если бы не одиночество! Но теперь, когда у него есть Регина…
Только вот надолго ли? Она поймала его в ловушку, мрачно подумал Маркус. У него самого нет ни малейшего желания постоянно жить в Лондоне. Но не может же он силой заставить Регину остаться с ним? Тогда она возненавидит его. А отпустить туда жену, тем более одну, он тоже не мог. Много ли времени понадобится, чтобы она нашла ему замену?
Ревность сводила его с ума! Он бы отдал все на свете, лишь бы не думать о ней постоянно… лишь бы ему стало безразлично, что она делает. Но это было свыше его сил. Регина околдовала его. С каждым днем он все больше поддавался ее чарам, все острее желал ее. Ему невыносимо было видеть, как она мучается головными болями. Сейчас Маркус охотно пожертвовал бы всем своим состоянием, чтобы увидеть на лице жены улыбку. И если он не поостережется, то очень скоро станет плясать под ее дудку, и она примется вертеть им, как его собственная мать его приемным отцом, и тогда…
— А ты собираешься показать мне сад?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51