Ц Давай еще по одной.
Бунчужный вздохнул:
Ц Понятно.
«Непостижимая это штука Ц жизнь, Ц думал Багрий. Ц И смерть тоже… Гриш
а Таранец, например, говорит: «Какое мне дело до смерти? И думать о ней не хо
чу. Пока я жив, смерти нет. А когда она придет, меня уже не будет». А Таня откр
овенно признается: «Боюсь. Как вспомню, что и мне умереть суждено, страшно
становится».
Да, каждый воспринимает это по-своему. Чехов перед смертью сказал всего д
ва слова: «Их штербе» Ц «я умираю». Почему он, такой до глубины души русск
ий, произнес эти роковые слова на чужом языке? Может быть, это как усмешка,
немного грустная, очень добрая, такая знакомая всем, чеховская усмешка? М
ожет быть.
Каждый встречает смерть по-своему. Один Ц буйным протестом, другой Ц с
непонятной покорностью, третий Ц с ужасом. А Валентина Лукинична вот жд
ет смерти как счастья, как избавительницу. Это и понятно. Она хоть и не зна
ет всей правды, но чувствует ее. И ждет. И все ждут. Даже он, Багрий. Даже родн
ая дочь. Только они Ц врачи, сестры, санитарки Ц молчат. Одна тетя Домочк
а Ц святая душа Ц не скрывает своих мыслей.
Ц И чем только, горемычная, господа прогневила, что он такую муку ей посы
лает? Хоть бы смилостивился да прибрал скорее.
А Тарас Игнатьевич сказал вчера:
Ц Не могу себе представить, чтобы она раньше меня ушла: моложе она меня. И
крепкая ведь, выносливая. Сколько за войну пережила! И вдруг, чтобы вот так
… Ц помолчал немного и добавил: Ц Знаю, тяжелая у нее болезнь, но хрониче
ская ведь. Как это сказал Вадим Петрович ваш: «От хронических болезней ре
дко умирают». Ведь понимаю Ц ваши это слова. Мне Вадим Петрович даже нрав
ится иногда тем, что старается на вас походить. Преданный ученик всегда д
олжен стараться на учителя походить. Ц Он помолчал, потом сказал глухов
ато: Ц Я все обдумал: как только можно будет взять ее домой, ты мне скажи. Я
ведь Галину понимаю: она дочь. Она, даже если нужда отпадет, тянуть будет с
выпиской. А вы не тяните. Мне важно, чтобы она дома была. Пусть больная, толь
ко дома чтоб…
Тихо журчит вода. Багрий прислушался. Это родник у красного камня.
Красная с опаловыми прожилками скала, обглоданная бурями, иссеченная до
ждями и снегом, подступила к самой воде. Из этой скалы бил родник. Хрусталь
ный ручеек стекал по узкому желобку в ерик. Вода в роднике была на редкост
ь вкусная и такая холодная, что даже в самую жару от нее ломило зубы. Многи
е считали ее лечебной и приезжали с далеких дачных участков, чтобы набра
ть для питья.
Багрий опять прислушался. Нет, это не родник. Это вода в ерике журчит, обте
кая красный камень. «Течение пошло из озера, Ц подумал Багрий. Ц Теперь
хорошо удить и на реке, и на самой стремнине, против ерика. Когда течение и
з озера, там всегда начинается добрый жор».
Облака стали еще светлее. Замолкшие было на некоторое время птицы снова
завели Ц каждая свое. Далеко, за озером, не скупясь, отсчитывала кому-то г
оды кукушка. Безобразничали воробьи под стрехой, громко кричали, передра
знивали кого-то скворцы. Нерешительно, сначала вразнобой, а потом дружно,
начали свой концерт лягушки на озере и сразу же замолкли.
«Надо бы все же сказать правду Тарасу Игнатьевичу, Ц подумал Багрий. Ц
О результатах лабораторных обследований мы ведь ему тоже неправду сказ
али. Ничего страшного, мол, воспалительный процесс. Обойдется. А надо бы ск
азать, что рак. И Ц метастазы. Я бы вчера вечером сказал, да вот Яков Михайл
ович…»
Багрий закончил ряд и перешел к следующему. Тут тоже одна проволока пров
исла, и он подтянул ее.
«Далеко шагнула наука, Ц подумал Багрий. Ц Помню, в наших местах маляри
я просто косила, а теперь… Вадим Петрович и Галина вот институт окончили,
несколько лет работают, а малярии не видели. А я помню: бывало, приходишь н
а прием, а вокруг амбулатории десятки больных в лихорадочном ознобе. Или
туберкулезный менингит взять… Когда-то такой диагноз поставить было Ц
что смертный приговор вынести. Ни один ведь не выздоравливал… Да, шагнул
а вперед медицина, далеко шагнула. А вот когда такое, как у Валентины Лукин
ичны, Ц худо. Совсем худо. Ватажков прав, хорошо, что Тарас Игнатьевич не з
нает всей правды. Ни к чему сейчас».
Неподалеку послышался и стал нарастать звук мотора. Кто-то шел на полном
ходу по ерику. Мотор вдруг взвыл. «Ну конечно, намотало водоросли на винт,
Ц подумал Багрий. Ц А теперь, не выключая мотора, поднял хвостовину, что
бы сбить водоросли. Не жалеет машину, бездельник этакий».
С ерика донеслась ругань. «Сам виноват, а на мотор злится, Ц усмехнулся Б
агрий и посмотрел на часы, Ц скоро Вадим Петрович и Романов должны приех
ать. Чем бы их попотчевать? Надо было мне сегодня на рыбалку съездить, нало
вить рыбы, уху сварить: все же лучше меня здесь уху никто не приготовит. Ба
тя научил: он заядлый рыбак был, даже на белугу хаживал. Да, надо бы мне на ры
балку съездить, но и подвязку откладывать нельзя. Может быть, у сторожа ры
ба есть? Он, по-моему, браконьерствует потихоньку, говорят, в потаенных ме
стах ятеря ставит».
Багрий пошел к домику сторожа, но того не было. Жена сказала, что старик до
лжен скоро вернуться с рыбалки.
Ц Когда вернется, если улов хороший будет, пусть и мне рыбы принесет, Ц п
опросил Багрий.
Женщина пообещала, и Андрей Григорьевич вернулся на свой виноградник ус
покоенный. Снова принялся за подвязку, но мысли его сейчас были уже о сосе
де Ц Назаре Каретникове. «Только бы он не набрался и сегодня или не завея
лся куда: мне обязательно нужно поговорить с ним сегодня. Впрочем, на втор
ой день он обычно не пьет».
Он снова стал перебирать в памяти подробности пьяной болтовни Каретник
ова и на лестничной площадке, и дома, перед тем как улечься в постель.
Ц Здорово, Андрей Григорьевич!
Багрий так ушел в свои мысли, что даже вздрогнул от неожиданности. У яблон
и стоял сторож Ц невысокий, коренастый, очень загорелый, с добродушным ш
ироким лицом, инвалид Отечественной войны. Он был босой. Серые полотняны
е брюки закатаны выше колен. Легкая из такой же ткани куртка широко распа
хнута, рукава тоже подвернуты выше локтей. Багрий подошел, поздоровался,
спросил, как рыбалка.
Ц Рыбалка не дюже, Ц ответил сторож. Ц На базар нести нечего. А вот на ух
у для вас насмыкал. Казала жинка, что вы приходили, вот я и принес.
Ц Спасибо, Ц поблагодарил Багрий, принимая садок с трепещущейся рыбой.
Ц У меня сегодня гости. Садок я вам потом принесу и деньги за рыбу.
Ц Ладно, за вами не пропадет, Ц сказал сторож и ушел, припадая на правую н
огу.
Андрей Григорьевич вымыл руки у ключа, набрал ведерко воды и наточил кух
онный нож, стал чистить рыбу. «Да, старик прав, Ц подумал он, Ц и впрямь до
брая уха будет».
Рыба была уже почищена и вода в котелке звонко булькала, когда Багрий уви
дел их Ц Шарыгина и Романова. Они шли не торопясь по мостику через ерик. Б
агрий поднялся им навстречу. Он и позабыл, что на нем измазанные землей бр
юки и непомерно большой клеенчатый фартук. Потом, заметив, он махнул руко
й. Вытер ладонь о брюки, поздоровался с Романовым, кивнул Шарыгину и, обращ
аясь к Романову, произнес:
Ц Вы уж простите меня: собрался переодеться к вашему приходу, да завозил
ся вот на винограднике и не успел.
Ц Ну что вы, Андрей Григорьевич, Ц успокоил его Шарыгин, Ц на даче как н
а даче.
Иван Семенович рассмеялся. Действительно, какие могут быть церемонии: да
ча Ц она дача и есть.
Ц Давненько я у вас не был тут, дорогой Андрей Григорьевич. Почти год.
Ц Меньше, Ц сказал Багрий. Ц С августа прошлого года. Ц Он повернулся
к Шарыгину и попросил: Ц Будьте за хозяина, Вадим Петрович: вы у нас ведь с
вой человек. Покажите Ивану Семеновичу усадьбу, а я тем временем уху запр
авлю. За междурядья на винограднике извинитесь Ц не успел граблями про
йтись.
Ц А мы их сейчас поскородим с Вадимом Петровичем. Надо же перед завтрако
м поработать, аппетит нагнать.
Ц Ну, поскородьте, поскородьте, Ц улыбнулся Багрий. Ц Грабли в кладово
й лежат. Вадим Петрович знает.

27

Андрей Григорьевич колдовал над фарфоровой чашкой с леком
Лек Ц острая приправа
к ухе.
и прислушивался к бодрым голосам гостей на винограднике. Разобрат
ь слов нельзя, но голоса были хорошо различимы. Больше говорил Вадим Петр
ович.
Андрей Григорьевич всегда был рад Шарыгину. Это был один из наиболее спо
собных его учеников. Он пришел в отделение пять лет назад совсем еще моло
дым врачом. Вначале Багрию не понравилось, что Шарыгин пришел в больницу
не как все Ц после трех лет работы на участке Ц и не по решению конкурсн
ой комиссии, а по ходатайству каких-то таинственных лиц. Но вскоре молодо
й человек стал правой рукой Багрия. Была у него удивительная способность
Ц схватывать все на лету. И еще была у него феноменальная память: он умел
запомнить любую цитату всегда к месту и привести с такой подкупающей про
стотой и непосредственностью, что даже у недругов своих вызывал чувство
уважения. Учеником он был прилежным: во время обхода ловил каждое слово. В
сегда заносил в блокнот то какую-нибудь значительную фразу, то рецепт, то
фамилию автора монографии, о которой Багрий вспоминал даже мельком. Его
педантичная аккуратность иногда раздражала Багрия. Но ведь смешно опол
чаться против аккуратности, нет ничего более неприглядного, чем неряшли
вый врач. Истории болезни, которые вел Вадим Петрович, всегда были идеаль
ны: заключения консультантов подчеркнуты красными чернилами, анализы п
одклеены. И еще покоряла Багрия неиссякаемая энергия Шарыгина. Вадим Пет
рович никогда не считался со временем. Часто приходил на обход и вечером,
а к тяжелобольным Ц и ночью. Когда надо было, охотно выезжал в подшефный
колхоз, работал там иногда по нескольку дней. Возвращался без тени устал
ости, отчеты его о проделанной работе были короткими и содержательными.
Людмила Владиславовна всегда ставила их в пример. Он умел демонстрирова
ть особо сложного больного на клинико-анатомической или научной конфер
енции. Готовился к демонстрации добросовестно. И докладывал предельно с
жато, но так интересно, что все слушали затаив дыхание. Особенно нравилос
ь Багрию, что Шарыгин с высокой требовательностью относился к языку Ц в
се у него было написано в хорошем литературном стиле. Вскоре в отделении
он стал незаменимым. Старшим ординатором только числилась теперь пожил
ая, добросовестная и очень знающая женщина. И врачи, и сестры, даже санитар
ки по любому пустяку обращались уже не к ней, а к Вадиму Петровичу. И когда
эту женщину перевели в другую больницу, никто не удивился, что старшим ор
динатором назначили Вадима Петровича, хотя в отделении были другие врач
и, с большим стажем, знающие. Иногда по вопросам, которые прежде разрешал т
олько Багрий, стали обращаться к Шарыгину.
«Правильно сделали, что ко мне пришли, Ц говорил тот, непринужденно улыб
аясь. Ц Зачем шефа беспокоить по пустякам». Он охотно взял на себя миссию
разговаривать с родственниками больных. Умел он с ними говорить спокойн
о, очень серьезно и с той подкупающей доверительностью, которая всегда в
ызывает чувство уважения к врачу и веру в его знания. И Людмила Владислав
овна, когда в отделение попадал какой-нибудь высокопоставленный или нуж
ный пациент, поручала этого больного Вадиму Петровичу. Андрей Григорьев
ич соглашался, он знал, что если такого пациента будет вести Шарыгин, все б
удет хорошо. Все будут довольны Ц и родственники, и сам больной, и те, кто п
ротежировал. Конечно, в отделении знали, что Вадим Петрович берет не стол
ько высокой квалификацией, сколько подчеркнутым вниманием. Больные же и
особенно их родственники нередко путают внимание и квалификацию. Что ж,
в работе врача многое зависит и от того, что называется импозантностью.
Шарыгин охотно брался и за общественные поручения. И выполнял их тоже ак
куратно. Вот почему, когда на отчетно-выборном профсоюзном собрании сек
ретарь партбюро сказал, что есть предложение ввести Вадима Петровича в с
остав месткома, никто не возразил. При голосовании был только один голос
против. И все решили, что это Шарыгин вычеркнул свою фамилию. На следующий
день Галина, когда кто-то намекнул на скромность Вадима Петровича, сказа
ла:
Ц Это я вычеркнула. Так что за себя-то он проголосовал.
Ц Зачем вы так? Ц спросил Багрий. Ц Вадим Петрович порядочный человек.

Ц Я не верю в его порядочность, Ц ответила Галина.
Ц Ну, знаете, Ц даже растерялся Багрий. Ц Какие у вас основания?
Ц Это интуитивное.
Ц Интуиция Ц дело ненадежное.
Ц А я верю в интуицию.
Ц Председатель месткома из него будет превосходный. И за интересы боль
ницы там, где нужно, он сможет постоять.
Ц В этом и я не сомневаюсь, Ц согласилась Галина. Ц Но для меня этого ма
ло.
Багрий решил, что лучше не продолжать спор. Ему вспомнился случайно подс
лушанный разговор Шарыгина с Будаловым, когда Илья Артемович лежал в отд
елении.
Ц Человек в общем-то сволочь, Ц говорил Шарыгин. Ц Дурак или сволочь. Д
ураков меньше, а вот сволочей Ц множество. Человек по своей сущности Ц
хищник. Цивилизация испортила ему зубы, но клыки у него остались. И хватка
у него, если он настоящий парень, волчья.
Ц Старо это, Вадим Петрович, Ц произнес Будалов. Ц От этой вашей филосо
фии веет не цивилизацией, а каменным веком.
Ц Это истина, Ц сказал Шарыгин. Ц А истина, как доброе вино, чем старше, т
ем крепче, упоительней. Вот вы только что говорили, что люди стали добрее,
лучше… А уголовный кодекс почему-то не становится мягче. Что ни год, то пр
иходится все новые статьи придумывать. Знаете, что надо человеку для пол
ного счастья? Шапка-невидимка. А лучше две.
Ц А вторая зачем?
Ц Для своего единомышленника или соучастника Ц не знаю, как их там назы
вают на вашем языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46