Они оба замолчали, любуясь открывающейся с вершимы холма перспективой зеленых полей, лесов и прячущихся в голубой дымке далеких холмов.
– Как прекрасно, – вымолвила Антуанетта, как будто только сейчас заметила красоту окружающего пейзажа.
– Да, мисс. Вон там лежит Барнстапл, туда мы ездим на ярмарку. Иногда приезжие и гости нашего поместья хотят добраться до железнодорожной станции, и мы на экипаже доставляем их туда. Вон там, на побережье, располагается Сент-Нэллс – это совсем рядом. А за Барнстаплом находится Лондон, но отсюда невозможно увидеть поднимающийся к небу дым из городских труб, как уверяет миссис Уоникот.
Он то и дело ссылался на Салли Уоникот, но Антуанетта не обращала на это никакого внимания.
– Лондон, – вздохнула она.
– Да. Вероятно, вы хотите попасть туда неспроста, мисс?
Она обернулась, и выражение ее глаз напомнило ему тот день, когда он напал на карету и напугал ее. Она выглядела так, как будто оказалась в ловушке. С затравленным видом она отчаянно сопротивлялась, не желая отдать ему то, что он требовал. Несмотря на это, ему понравилось ее мужество, а может, она сама, поскольку его сердце заныло от неведомой боли.
– Я прошу вас, нет, умоляю: помогите мне добраться до Лондона, Кумб.
– Да ведь я уже говорил вам, мисс, что в жизни не забирался дальше Барнстапла, – смущенно пробормотал он.
– Но вы сами уверяли меня, что дорога на Лондон проходит через Барнстапл. Я ведь могу сесть в дилижанс. Пожалуй, поезд будет даже лучшим выходом из положения. Я понимаю, что прошу вас об очень большом одолжении, но если вы поможете мне, то обещаю, что никогда не забуду о вашей услуге.
Если бы он на самом деле был конюхом, как бы он отреагировал на такую просьбу? Гейбриел бросил на нее быстрый взгляд из-под козырька кепки. В ее глазах явно просматривалась тревога и озабоченность, от нетерпения она покусывала нижнюю губу. Гейбриел понял: Кумб был бы на седьмом небе от счастья, если бы она попросила его об услуге.
– Почему вы так хотите попасть в Лондон, мисс? – задал он вопрос, желая узнать побудительную причину.
– У меня там очень важное дело, – ответила она, потупив глаза, затем бодро вскинула их вверх, глядя ему в лицо.
– Но разве вы не могли бы попросить лорда вернуть вас домой? Так было бы и удобнее, и безопаснее, а кроме того, он оплатил бы ваши расходы.
– Да, думаю, что могла бы, но мне не совсем удобно. Видите ли, это личное дело, и мне не хотелось бы, чтобы лорду стало известно о моем путешествии в Лондон.
С удивлением он взглянул на ее профиль. Что же она задумала? Если она не лгала ему, то ее положение было более запутанным, чем он предполагал. Неужели между ней и лордом Эпплби пробежала черная кошка? Возможно, она была недовольна тем, что ее загнали в глухую провинцию, чтобы спасти репутацию лорда? Но если они с Эпплби поссорились, то почему она отказывалась отдать письмо ему, Гейбриелу? В таком случае у нее не было бы причин удерживать у себя письмо. Кроме того, предоставлялся удобный повод отомстить лорду.
По личному опыту Гейбриел знал, насколько порой бывают требовательны женщины. В ход идут слезы, попреки, оскорбления, если кавалер отказывается выполнить их прихоть. Он поежился, вспомнив, сколько мучений доставила ему одна танцовщица, когда он отказался купить понравившееся ей дорогое ожерелье.
Внезапно Антуанетта повернулась и впилась глазами в его лицо. Он поспешно откашлялся и стал смотреть в сторону, чтобы отвлечь ее внимание.
– Что же вы молчите, Кумб? – спросила она. – Отвечайте, мне нужно знать ваш ответ как можно скорее.
– Я подумаю, мисс, – пробормотал он. – Это очень ответственное решение, мисс.
Он опять заметил, как, вздрогнув от раздражения, она подавила свое недовольство.
– Мне необходим ответ, Кумб. Я не могу ждать долго.
– Ладно, мисс.
Она промолчала, лишь кивнув в знак понимания. Однако он видел, что она не вполне удовлетворена полученным ответом. Обратно они возвращались в молчании. Она выглядела расстроенной, печальной, а при расставании возле конюшни бросила ему лишь короткое «до свидания».
Расседлывая лошадей, Гейбриел размышлял о ее предложении.
Если бы он согласился на ее просьбу, у него появилась бы возможность проскользнуть в ее тайные замыслы и открыть ее намерения.
Кроме того, если он поможет ей убежать, то она возьмет с собой письмо, и тогда у него будет возможность заполучить его. Может быть, придется открыть свое настоящее имя, что, вероятно, сильно разозлит ее.
А если он откажется ей помогать? Она утратит к нему всякий интерес и перестанет разговаривать с ним, но ей придется остаться в Уэксмур-Мэноре, а ему усилить наблюдение за ней. Ведь письмо-то никуда не денется, оно по-прежнему будет где-то в поместье, спрятанное ею, а он продолжит свои попытки убедить ее отдать его. Приятным дополнением будут продолжающиеся любовные свидания.
Насколько Гейбриел понимал, любое решение в сложившейся ситуации играло ему на руку. Надо было только решить, что ему нужнее и желательнее – Антуанетта или письмо.
Глава 20
Сад в Уэксмур-Мэноре был в заброшенном, почти диком состоянии. Должно быть, давным-давно здесь пролегали аккуратные тропинки и были разбиты клумбы, но теперь все заросло и от былого великолепия не осталось и следа. Необрезанные кустарники и многолетние растения тянулись кверху, закрывая вечернее небо, повсюду цвел безудержно разросшийся шиповник, насыщая воздух одуряющим ароматом роз.
Антуанетте даже нравились подобные полудикие заросли, по-видимому, по контрасту с ее собственным тщательно ухоженным садом в Суррее, где нельзя было найти ни одного растения, ни одной травинки, которых не коснулась бы рука садовника.
Она бесцельно бродила по сумеречному саду, безотчетно счастливая, восхищаясь ароматом цветов и размышляя над тем, сколько тут растет известных и неизвестных ей растений.
Невольно она почувствовала, что за ней кто-то следит: было явственное ощущение, что она здесь не одна. Ее взгляд уловил очертания знакомой фигуры, которая мелькнула между стволами яблоневой рощи; к щекам сразу поднялась волна краски, а в груди запылал жар.
Она повернула в сторону лабиринта, так сильно заросшего зеленью, что трудно было найти в него вход. Она притворилась, что никого не заметила; у нее не было сомнений, что он первым подойдет к ней. Едва она наклонилась над каким-то пахучим растением, как почти у самого ее уха раздался знакомый голос. От неожиданности она вздрогнула.
– Воробышек, в ваших волосах застряли лепестки дикой розы.
Антуанетта так резко выпрямилась, что, наверное, упала бы, если бы он вовремя не подхватил ее под руку.
– Нет ничего удивительного, – задыхаясь от волнения, сказала она. – Это не сад, а дикий лес. Неужели здесь нет садовника, который делал бы обрезку деревьев и следил за порядком?
– Сейчас модно, чтобы все росло согласно природе.
Антуанетта вырвала руку из ладони Гейбриела и сделала два быстрых шага в сторону, но он не отставал от нее. В черном наряде и черной маске днем он казался бы привидением, спутавшим день с ночью, но сейчас, с приближением заката, он выглядел романтично и интригующе.
– Сколько карет вы успели ограбить сегодня? – простодушным тоном спросила она.
Она по-прежнему злилась на него из-за Мариетты.
– Да несколько уже успел, моя дорогая.
– О, должно быть, в вашем захолустном Девоне живет немало состоятельных и богатых джентльменов.
– Конечно, и, кроме того, столько же прекрасных и богатых леди. Я предпочитаю грабить их.
Какой нахальный тип! За словом в карман не лезет. Нет, она не ревнива, убеждала себя Антуанетта, Боже сохрани! Но ей стало жаль тех леди, которых ограбил этот дерзкий на язык грубиян.
– Будь я на вашем месте, давно нашла бы какую-нибудь понравившуюся девушку и попросила ее руки, – сказала она. – Знаете, лучше синица в руках, чем журавль в небе.
Он явно удивился услышанному и, иронично покачав головой, улыбнулся:
– Либо вы насмехаетесь надо мной, Антуанетта, либо ревнуете. Ведь вам не по душе мысль, что я буду расточать свои любезности налево и направо? Поверьте мне, из всех женщин в Девоне вы для меня самая прекрасная.
Как это глупо, но ее сердце радостно подпрыгнуло в груди. Она повернула в сторону, стремясь только к одному – удержать между ними дистанцию, чтобы он не заметил, насколько его слова обрадовали ее. Но он опередил ее, схватив за руку. Она пыталась вырваться, но он увлек ее за собой. Он тащил ее, а ей ничего не оставалось, как идти быстрым шагом за ним. Через минуту они оба оказались внутри лабиринта, стены которого сплошь заросли зелеными побегами.
– Отпустите меня! – уже кричала она, пытаясь освободиться.
Гейбриел, не обращая внимания на ее крики и просьбы, кружился вместе с ней внутри лабиринта, забираясь вес глубже и глубже, туда, где стены уже почти смыкались друг с другом, оставляя лишь узкий проход между собой.
– Этот лабиринт был построен для любовницы короля, – объяснил он.
– Для нее?
Антуанетта от изумления открыла рот.
. – Да, все из-за любви.
Они повернули еще за один угол и остановились.
– Вот мы и пришли, – сказал он торжественным тоном, но в голосе сквозила ирония. – Мы в самом центре лабиринта.
Антуанетта тяжело дышала, пытаясь восстановить дыхание. Падавший сверху угасающий свет имел удивительный зеленоватый оттенок, такой, как будто они находились в колодце под водой.
– А теперь нам следует вернуться назад. Выведите меня отсюда, – потребовала она.
– Нет, теперь вы сами должны найти выход.
В его глазах блеснула знакомая усмешка. То, что он задумал, не только не могло понравиться, но просто взбесило ее. Она начала мотать головой из стороны в сторону.
– Нет, вы не можете…
– Погодите, вы еще не слышали того, что я хочу получить взамен за эту услугу, – сказал он.
– Ну что ж, говорите. Только учтите, мой ответ будет прежний: нет и нет.
– Каждый раз, когда вы будете выбирать неверный путь, за мое правильное указание я потребую от вас какую-нибудь деталь вашего наряда. Если вам повезет и вы будете ошибаться не слишком часто, ко времени выхода из лабиринта, возможно, кое-что из нижнего белья останется на вас.
Антуанетта едва могла поверить собственным ушам. Его предложение звучало шокирующе! Как он мог осмелиться предложить ей такое! Внутри ее вдруг заговорила другая Антуанетта, встрепенувшаяся от возбуждения. Конечно; она и виду не подаст, что поняла, насколько провоцирующим было его предложение. В любом случае она не согласна.
– Говорю вам категорическое «нет». Немедленно выведите меня отсюда.
Она скривила губы.
Он помотал головой и начал медленно отступать назад, шаг за шагом. Ее сердце встревожено забилось – она боялась остаться здесь одна, вдали от людей и без чьей-либо помощи.
– До свидания, воробышек, – сказал он с напускным сожалением, затем быстро повернулся и исчез.
– Не покидайте меня, – прошептала она, из гордости не желая громко взывать о помощи.
Затем она глубоко вздохнула. Если он думает, что она будет молить его и соглашаться на все, лишь бы он вывел ее отсюда, ну уж нет. Антуанетта привыкла полагаться на себя в трудных житейских ситуациях, ведь она была полновластной хозяйкой в своем поместье многие годы. Что касается данного случая, то пока не было никакого повода впадать в истерику. Медленно и осторожно она начала идти по лабиринту.
Поначалу было совсем не сложно. Но только поначалу. Все тропинки казались одинаковыми, а когда грабитель заводил ее внутрь, она не обратила внимания на направление движения. Антуанетта больше всего старалась сохранить свое достоинство.
Она упорно искала выход, прислушиваясь к внутреннему голосу. Но всякий раз, когда казалось, что выход из лабиринта вот здесь, за углом, она упиралась в тупик и вынуждена была возвращаться обратно. Положение ухудшалось тем, что зелень, выросшая на гребнях стен, местами смыкалась над ее головой в виде арки, заслоняя свет восходящей луны, и ей приходилось идти в тени и сырости.
Она оказалась как бы в другом мире: в мире эльфов и прочих сказочных созданий, которые, казалось, вот-вот должны были возникнуть перед ней и совсем сбить с толку. Хладнокровная Антуанетта, которая никогда не боялась сказочных персонажей, вдруг начала испуганно оглядываться назад и вздрагивать при каждом шорохе. Один или два раза ей послышался женский смех, которому вторил более тихий мужской, как будто в лабиринте, кроме нее, обитали привидения из прошлого.
– Добрый день! – позвала Антуанетта сначала тихо, затем, от отчаяния, громче.
Ответом была тишина.
– Помогите! – закричала она, но опять не получила ответа. Она даже пару раз окликнула Кумба, но конюх, должно быть, работал далеко от лабиринта. Ей вдруг так захотелось, чтобы кто-нибудь пришел к ней на помощь, но никто не торопился выполнить ее желание.
«Я пропала», – в отчаянии подумала она, поворачивая за очередной выступ стены.
Прямо напротив нее на старом пне сидел и улыбался с озорным видом грабитель, его светлые глаза, еще видимые в прорезях маски, блестели от удовольствия. Но теперь она знала, как он выглядит, и сознание, что ей известен его секрет, придало ей решимости, столь необходимой в таком безнадежном положении.
– Вам нужна помощь, Антуанетта? – елейным голосом спросил он.
– Вам же известно! Да, нужна! – отозвалась она.
– А как насчет моего предложения? Вы обдумали его? Каждый раз, когда я буду указывать вам правильное направление, вы будете расставаться с частью своего туалета. Согласны?
Она прищурилась. Губы его самодовольно улыбались. Ей захотелось отказаться от его помощи, но лабиринт уже пугал ее. В том, что он предлагал, таилось нечто волнующее и возбуждающее. Кроме того, возможно, ей удастся перехитрить его.
Она надеялась достигнуть знакомого места, откуда можно было бы выбраться из лабиринта самостоятельно, потеряв перед этим лишь несущественные части своего туалета; вот когда она посмеется над ним, и тогда не у нее, а у него будет глупый вид.
– Я согласна.
Он остался на том же месте, но его взгляд оценивающе скользнул по ее фигуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37