Амелия села, стараясь разглядеть фигуры людей.
– Кэм? – нерешительно спросила она.
– Все хорошо, колибри. Иди сюда.
Она подошла и вздрогнула, когда увидела человека с пистолетом. Это был Лео.
Его лицо было спокойным, на губах блуждала улыбка. Увидев сестру, он выругался.
– Амелия, на дворе ночь. Какого черта ты здесь делаешь?
Амелия опустилась на пол рядом с братом.
– Поппи нашла твою записку. Мы приехали сюда, потому что боялись, что ты собираешься… покончить с собой.
– Вообще-то идея была именно такой. Но по пути сюда я заглянул в таверну, чтобы выпить. А когда наконец добрался до Рамзи-Хауса, мне показалось, что здесь слишком много народу. Самоубийство со свидетелями смахивает на фарс. Как ты считаешь?
Его спокойные рассуждения лишили Амелию сил и мужества. Она смотрела то на пистолет, то на Лео. Призрак Лоры тоже был где-то здесь, с ними. Зыбкий холодный свет то приближал неясные очертания, то растворял их. У Амелии так онемело лицо, что она едва могла шевелить губами.
– Мистер Фрост искал здесь сокровища, – сказала она брату.
Лео посмотрел на сестру скептически:
– Сокровища? В этой куче развалин?
– Понимаешь, мистер Фрост думал…
– Не трудись объяснять. Мне совершенно неинтересно, что думает мистер Фрост. Этот идиот. – Лео посмотрел на пистолет и большим пальцем погладил черный ствол.
Амелия не ожидала, что человек, задумавший самоубийство, может быть таким спокойным. Опустошенный человек в пустом, разоренном доме. Все в нем говорило об усталости и смирении.
Лео поднял тяжелый взгляд на Кэма:
– Ты должен увезти ее отсюда.
Амелию охватила дрожь. Она понимала, что если брат останется здесь один, он убьет себя. Но в голову не приходило ничего, что можно в такой момент сказать. По крайней мере ничего такого, что не звучало бы театрально и неубедительно. Абсурдно.
Губы Лео дернулись, словно он был слишком вымотан, чтобы улыбнуться.
– Я знаю, чего ты хочешь и чего не хочешь. Тебе хотелось бы, чтобы я не был таким. Но что поделаешь. Я такой.
Амелия почувствовала, как ее взгляд затуманился, и слезы сами потекли по лицу.
– Я не хочу тебя потерять.
Лео подтянул колени и обхватил их руками, но не выпустил пистолет.
– Я больше не твой брат, Амелия. Я изменился после смерти Лоры, ты знаешь.
– Все равно ты мой брат.
– Никто не получает того, чего хочет, – пробормотал Лео.
Кэм внимательно посмотрел на Лео:
– Я мог бы попытаться уговорить тебя отложить пистолет и поехать с нами домой. Но даже если я остановлю тебя на этот раз… Нельзя заставить человека жить, если он этого не хочет.
– Правильно, – ответил Лео.
Амелия хотела запротестовать, но Кэм остановил ее, прижав палец к ее губам. Кэм продолжал смотреть на Лео, но не с сожалением, а словно в каком-то отстраненном раздумье, будто был сосредоточен на каком-то математическом уравнении.
– Человека не может преследовать призрак, если он сам его не вызывает силой своей воли. Ты это знаешь, не так ли?
В комнате становилось все холоднее и холоднее, стекла звенели, пламя дрожало. Напуганная вибрацией воздуха и невидимым присутствием непонятной таинственной, мистической силы, Амелия прильнула к спине Кэма.
Лео усмехнулся, горько и безнадежно, как приговоренный к казни.
– Конечно, знаю. Я должен был умереть вместе с ней. Я никогда не хотел оставаться в живых. Ты не можешь знать, что я чувствую. Меня греет одна мысль – убить себя и соединиться с моей Лорой.
– Но это не то, чего хочет она.
В светлых глазах Лео вспыхнула враждебность.
– Откуда, черт возьми, ты это знаешь?
– Если бы ситуация была обратной, ты бы выбрал для нее это? – Кэм показал на пистолет. – Я не стал бы требовать такой жертвы от той, кого люблю.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Имею. Я все понимаю. И я призываю тебя – перестань быть эгоистом. Ты так опечален, что заставляешь ее возвращаться, чтобы утешить тебя. Ты должен ее отпустить. Не ради себя, а ради нее.
– Я не могу.
Все же какие-то эмоции отразились на лице Лео. Комната была по-прежнему освещена бело-голубым светом, а холодный ветер, будто невидимыми пальцами, шевелил кудри Лео.
– Отпусти ее с миром, – продолжал Кэм, теперь уже более мягко. – Если ты покончишь со своей жизнью, ты обречешь и ее душу, и свою на вечное блуждание и муки. Это нечестно по отношению к ней.
Лео молча покачал головой и крепче сжал руками колени, напомнив Амелии того мальчика, каким он когда-то был. И она вдруг так остро, как никогда раньше, поняла его печаль.
Что если бы у нее без всякого предупреждения отняли Кэма? Не осталось бы ничего из того, что она начала чувствовать. Все уйдет – обещания, улыбки, слезы, надежды. Она потеряла бы половину себя, и никто не смог бы заменить ей Кэма.
Кэм подошел к Лео, но тот поднял руку в беспомощном жесте. У Амелии от сочувствия к брату защемило сердце.
– Я не могу ее отпустить. – Глаза Лео сверкнули в полутьме.
Фонарь потух, и от ледяного порыва ветра разбилось оконное стекло. Вокруг появились крошечные вспышки света.
– Сделай это для нее. – Кэм обнял Лео так, будто успокаивал потерявшегося ребенка. – Ты сможешь.
Лео начал рыдать.
– О Боже, – стонал он. – Лора, не покидай меня.
Но пока он плакал, атмосфера в комнате понемногу успокоилась, а бело-голубое мерцание, похожее на свет далекой умирающей звезды, начало блекнуть. Несколько пчел с жужжанием вернулись в свой улей.
Кэм держал в своих объятиях Лео и что-то тихо бормотал.
В комнате воцарилась тишина. На полу сидели три человека, в темноте, среди осколков стекла и с отброшенным в сторону пистолетом.
– Она ушла, – тихо сказал Кэм. – Она свободна.
Лео кивнул, не поднимая лица. Он был сломлен, но жив.
И наконец примирился с жизнью.
Глава 22
Амелия и Кэм отвезли Лео в Стоуни-Кросс и уложили его в постель. Амелия поспешила утешить Поппи, сказать ей, что с братом все в порядке.
Расставшись с Кэмом, она пошла в спальню сестры.
Поппи лежала в постели, но не спала. Она вскочила, увидев Амелию.
– Ты нашла Лео?
– Да, дорогая.
– С ним все?..
– Все хорошо. – Амелия присела на край кровати и улыбнулась. – Я думаю, что с сегодняшнего дня он пойдет на поправку.
– И станет прежним Лео?
– Этого я не знаю.
Поппи зевнула.
– Амелия… ты рассердишься, если я тебя кое о чем спрошу?
– Я слишком устала, чтобы сердиться, так что спрашивай.
– Ты собираешься выйти замуж за мистера Роана?
Вопрос привел Амелию в восторг.
– А мне следует?
– Да. Ты ведь себя скомпрометировала. Кроме того, он хорошо на тебя влияет. Ты уже не так похожа на дикобраза, когда он рядом.
– Что за восхитительный ребенок! – усмехнулась Амелия. – Я тебе утром все расскажу. А теперь спи.
Она шла по тихому коридору в комнату Кэма, нервничая, будто невеста. Настало время быть открытой, честной, доверчивой – такой, какой она никогда еще не была, даже в их самые интимные моменты. Дверь в комнату была приоткрыта.
Кэм сидел на кровати, одетый, опустив голову и сложив руки на коленях. Это была поза человека, погруженного в глубокие раздумья. Когда Амелия вошла и закрыла за собой дверь, он поднял голову.
– В чем дело, дорогая?
От его улыбки у Амелии перехватило дыхание. Она встала перед ним.
– У меня есть к тебе предложение. – Амелия старалась сохранить деловой тон. – Весьма разумное. Понимаешь… – Она остановилась, чтобы откашляться. – Я много думала о твоей проблеме.
– О какой проблеме? – Кэм посмотрел на нее настороженно.
– О твоем проклятии удачей. Я знаю, как от него избавиться. Тебе надо взять невесту из неудачливой семьи. Из семьи, у которой дорогостоящие проблемы. И тогда тебе не придется ломать голову, куда девать свои деньги, потому что они потратятся сразу, как только появятся…
– Очень разумно. – Кэм засмеялся и дотронулся ногой до ее стучащей стопы. – Но не надо так нервничать, дорогая, когда разговариваешь со мной.
Собрав все свое мужество, Амелия сказала:
– Я хочу, чтобы ты вернул мне кольцо. Я больше никогда его не сниму. Я хочу навсегда стать твоей romni, что бы это ни означало, – добавила она со смущенной улыбкой.
– Моей невестой. Моей женой.
Когда Кэм снял со своего мизинца кольцо и надел ей на палец, дыхание у Амелии перехватило от восторга.
– Сегодня ночью я наконец поняла, чем для Лео была потеря Лоры. Он как-то сказал, что я его не пойму, потому что никогда не любила никого так сильно, как он. Он был прав. А сейчас… Я вдруг поняла, о чем буду думать в последнюю минуту своей жизни.
– О чем же, любовь моя?
– Я бы… Я бы стала молить Бога послать мне хотя бы еще один день с тобой. Хотя бы день…
– В этом нет необходимости, – нежно уверил ее Кэм. – Мы проведем вместе по крайней мере десять или пятнадцать тысяч счастливых дней.
– Я не хочу оставаться без тебя даже на час.
Кэм обнял ладонями ее лицо и увидел в больших усталых глазах слезы.
– Так мы будем жить во грехе, любовь моя, или ты наконец согласишься выйти за меня замуж?
– Да, я выйду за тебя. Хотя… я не могу обещать, что буду во всем тебя слушаться.
– С этим мы как-нибудь справимся. Если ты пообещаешь, что будешь по крайней мере любить меня.
Она обхватила пальцами его запястья и почувствовала сильный ровный пульс.
– Я люблю тебя, Кэм. Ты…
– Я тоже тебя люблю.
– …моя судьба. Все, о чем я мечтала.
Кэм обнял ее и пробормотал:
– Romni…
Они начали лихорадочно раздевать друг друга. Кэм перевернул Амелию на спину и, обхватив ладонями ее грудь, провел языком по твердым соскам.
Она тихо стонала и безропотно подчинилась ему, когда он опустился на колени и приподнял ее бедра. Не спуская с нее глаз, он гладил пальцами ее чувствительную плоть. Амелия тяжело дышала, судорожно сжимая кулаками скомканную простыню.
Когда его пальцы выскользнули наружу, она хотела запротестовать, но Кэм тут же вошел в нее, заполнив целиком, и начал ритмично, но медленно двигаться.
– Не надо меня дразнить, – пробормотала она. – Я этого не вынесу.
– Любимая, – прошептал Кэм, погладив ее щеку. – Боюсь, что тебе придется.
– Почему?
– Потому что для меня нет большего удовольствия, чем дразнить тебя.
– Останься внутри меня, – молила Амелия хриплым голосом.
Кэм склонился над ней, и ритм его движений ускорился. Он смотрел ей в глаза, наслаждаясь тем, что доставляет ей удовольствие, а потом с громким стоном взорвался внутри ее.
Откинувшись на спину, Кэм пробормотал:
– После свадьбы я, возможно, на какое-то время увезу тебя с собой.
– Куда? – с готовностью спросила она.
– Искать мой табор.
– Ты уже нашел свой табор. – Амелия закинула ногу на его бедро. – Он называется Хатауэй.
– Значит, буду искать свой цыганский табор. Прошло слишком много лет, так что пора. Я хочу узнать, жива ли еще моя бабушка. – Он помолчал. – И задать ей несколько вопросов.
– О чем?
Кэм прижал ее руку к своей татуировке:
– Об этом.
Вспомнив, что и у Меррипена есть точно такая же татуировка, и подумав о странном, почти невозможном, совпадении, Амелия тихо спросила:
– А какая может быть связь между тобой и Меррипеном?
– Понятия не имею. Да простит меня Бог, но мне даже страшно узнать правду.
– Какой бы она ни была, будем верить в судьбу.
– Значит, теперь и ты веришь в судьбу? – улыбнулся Кэм.
– И в удачу тоже. И все из-за тебя.
– Я кое-что вспомнил… Мне надо что-то тебе показать. Сейчас принесу, подожди.
– А может, потом? Кэм, я не хочу тебя отпускать…
– Я вернусь через несколько минут.
Пока его не было, Амелия умылась, причесалась и села в постели, подоткнув под себя одеяло.
Кэм вернулся с каким-то предметом, по размеру и форме напоминающем роскошную шкатулку. Амелия начала с интересом ее рассматривать. Шкатулка была деревянной, с инкрустациями из потускневшего от времени и местами подпорченного серебра. От нее исходил терпкий сладковатый запах. Дотронувшись до шкатулки, Амелия обнаружила, что она липкая.
– К счастью, шкатулка была завернута в клеенку, – сказал Кэм. – Иначе она пропиталась бы медом насквозь.
Амелия удивленно заморгала:
– Только не говори, что это те сокровища, которые искал Кристофер Фрост.
– Именно. Я нашел эту шкатулку, когда собирал пчел для примочки Меррипену, – сказал он и добавил извиняющимся тоном: – Я хотел сказать тебе о ней сразу, но как-то вылетело из головы.
Амелия еле удержалась от смеха. Обычный человек вряд ли забыл бы о шкатулке, в которой, возможно, хранились сокровища, но для Кэма она значила не больше, чем коробка с орехами.
– Только ты мог пойти за пчелиным ядом, а найти спрятанные сокровища. – Амелия приподняла шкатулку, потрясла ее и почувствовала, что внутри находятся какие-то тяжелые предметы. – Черт! Она заперта. – Амелия достала шпильку из роскошных волос и протянула Кэму.
– Почему ты решила, что я могу шпилькой вскрыть замок? – полюбопытствовал он.
– Я полностью полагаюсь на твои криминальные способности, мой дорогой.
Пока Кэм возился со старинным замком, Амелия удивленно спросила:
– Почему ты не сказал мистеру Фросту, что уже нашел сокровища? Тогда ты бы избежал укусов пчел. Как они облепили тебя всего, до сих пор не могу вспоминать без содрогания!
– Я хотел сохранить шкатулку для твоей семьи. У Фроста нет на него права. А потом, если бы я ему сказал, этот алчный подонок мог бы и выстрелить в тебя сгоряча.
Через минуту замок щелкнул, и шкатулка открылась.
С замиранием сердца Амелия подняла крышку. Сверху лежала пачка писем, перевязанная тонкой косичкой из волос. Амелия достала лежавшее сверху письмо и развернула пожелтевший пергамент.
Это было любовное письмо короля, подписанное просто «Яков». Скандальное и пылкое, оно было слишком интимным, не предназначалось для чужих глаз. Амелия отложила листок в сторону.
Между тем Кэм доставал из ящика разные предметы и клал ей на колени: рубин диаметром не меньше дюйма, браслеты, украшенные бриллиантами, нитки тяжелого черного жемчуга, брошь из сапфира овальной формы с бриллиантовой подвеской, несколько колец с драгоценными камнями.
– Глазам своим не верю, – вздохнула Амелия. – Этого добра хватит, чтобы восстановить Рамзи-Хаус дважды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34