– Тогда позволь мне поговорить с твоим хозяином.
– Его нет дома.
– Послушай, – раздраженно сказал Кэм, – я здесь по поручению семьи лорда Рамзи. Они хотят, чтобы этот беспутный сэр вернулся домой. Один Бог знает зачем. Отдай мне его, и я оставлю тебя в покое.
– Если он им нужен, – холодно заявил дворецкий, – пусть пришлют приличного слугу, а не грязного цыгана.
Кэм потер глаза и вздохнул.
– Если бы ты знал, как мне не хочется применять силу. Почему ты не понимаешь слов? Все, о чем я прошу, – это пять минут, чтобы найти негодяя и освободить тебя от его присутствия.
– Убирайся!
После еще одной неудачной попытки закрыть дверь дворецкий потянулся за серебряным колокольчиком, стоявшим на столе в холле. Через две секунды появились два дюжих молодца.
– Немедленно выпроводите вон этого наглеца, – приказал дворецкий.
Кэм снял пальто и швырнул его на скамейку у стены. Первый слуга набросился на него, но Кэм свалил его одним ударом правой руки в челюсть.
Второй слуга приблизился к Кэму с большей осторожностью.
– Какой рукой ты владеешь лучше? – спросил его Кэм.
– Зачем тебе это знать? – удивился слуга.
– Я сломаю тебе ту, которой ты меньше пользуешься.
Слуга вытаращил глаза и отступил, бросив на дворецкого умоляющий взгляд.
– У тебя есть пять минут! – прорычал дворецкий. – Найди своего хозяина и убирайся вместе с ним!
– Рамзи вовсе не мой хозяин. Он – моя головная боль.
– Эти люди не выходили из комнаты уже несколько дней, – сообщил Кэму слуга, которого звали Джордж, когда они поднимались наверх по устланной ковром лестнице. – Им туда носят еду, проститутки то приходят, то уходят, везде валяются пустые бутылки… а опиумом они провоняли весь этаж. Вам захочется закрыть глаза, когда вы войдете, сэр.
– Из-за табачного дыма?
– Из-за этого тоже… но сам дьявол смутится и покраснеет, увидев, что там происходит.
– Я из Лондона. И меня уже давно нельзя ничем ни удивить, ни смутить.
Даже если бы Джордж не согласился проводить Кэма, он легко нашел бы комнату по запаху.
Дверь была нараспашку. В комнате находились четверо мужчин и две женщины, все молодые, все в той или иной степени раздетые. Посреди комнаты стоял только один кальян для опиума, но запах был такой густой, что можно было бы поспорить, курили здесь не первые сутки.
Появление Кэма никого не удивило. Трое мужчин возлежали на диванах, четвертый свернулся клубком на подушках в углу. Глаза у всех были остекленевшими. Стол был завален ложками и шпильками, в середине стояло блюдо с чем-то черным, похожим на патоку.
Одна из женщин, совершенно голая, засовывала трубку в отвисшие губы одного из мужчин.
– Гляди, – сказала она подруге, – у нас новенький.
– Вот и хорошо, – хихикнула та. – Очень кстати, потому что эти все уже ни на что не годятся. – Она посмотрела на Кэма: – Боже, какой красавчик.
– Уступи мне его, – сказала первая и призывно похлопала себя по животу. – Иди ко мне. Я сделаю тебя счаст…
– Нет, спасибо. – У Кэма начала кружиться голова от дыма. Он подошел к ближайшему окну и открыл его настежь. Его действия были встречены протестом и проклятиями.
Мужчина в углу приподнялся, и Кэм узнал Лео. Он решительно подошел к лорду Рамзи, оттянул назад за волосы его голову и посмотрел на обрюзгшее лицо своего будущего шурина.
– Ты еще недостаточно наглотался дыма? – спросил Кэм.
– Пошел вон!
– Ты выражаешься как Меррипен. Кстати, он, если тебе это вообще интересно, может быть уже мертв к тому времени, как мы вернемся в Стоуни-Кросс.
– Рад буду от него избавиться.
Кэм начал поднимать Лео, но тот упирался.
– Вставай, черт бы тебя побрал! Или я вытащу тебя отсюда за ноги!
– Я пытаюсь стоять, – буркнул Лео, – но пол качается.
Кэму наконец удалось удержать его. Лео даже сумел почти самостоятельно добраться до двери.
– Могу я проводить вас вниз, милорд? – вежливо спросил Джордж.
Лео кивнул.
– Закройте окно, – потребовала одна из женщин, дрожа от холода.
Кэм взглянул на нее без всякого сожаления. Он видел слишком многих, подобных ей, чтобы почувствовать жалость. В Лондоне, увы, были тысячи таких заблудших круглолицых деревенских девушек, достаточно хорошеньких, чтобы привлечь внимание мужчин, которые заманивали их обещаниями, брали то, что им было нужно, а потом бросали безо всякого сожаления.
– Немного свежего воздуха тебе не повредит, – посоветовал Кэм и бросил ей одеяло, валявшееся на полу. – Мозги хорошо прочищает.
– А зачем мне это?
– Хороший вопрос. – Кэм набросил одеяло на дрожавшую девушку. – Все же… постарайся дышать поглубже. – Он слегка похлопал ее по бледной щеке. – И постарайся как можно скорее уйти отсюда. Не трать себя на этих ублюдков.
Девушка с удивлением посмотрела на черноволосого мужчину – смуглого и красивого, как морской разбойник, со сверкающей серьгой в ухе.
Когда Кэм уходил, она жалобно простонала ему вслед:
– Возвращайся!
Потребовались совместные усилия Кэма и Джорджа, чтобы затолкать ворчащего сопротивляющегося Лео в карету.
– Будто поднял сразу пять мешков картошки, – задыхаясь, сказал слуга, запихивая ноги Лео в экипаж.
– Картошка вела бы себя потише, – отозвался Кэм и бросил слуге соверен.
Джордж поймал монету на лету и просиял:
– Спасибо, сэр! И если позволите сказать, вы – джентльмен. Даже если вы и цыган.
Улыбка Кэма была не столь сияющей, он сел в карету вслед за Лео. Карета покатилась в Стоуни-Кросс.
На полпути Кэм заметил, что лицо Лео из белого стало зеленым.
– Хотите остановиться? – спросил лорда Рамзи Кэм Роан.
– Я не желаю с тобой разговаривать.
– И все же вы должны ответить мне на пару вопросов. Мне пришлось потратить целый день, чтобы прочесать весь Гемпшир и найти вас, а в это время я мог бы быть в постели… – «С вашей сестрой», – подумал он, но вместо этого сказал: – и спокойно спать.
Лео посмотрел на него своими светлыми и холодными, как сосульки, глазами. Необычные глаза. Кэм уже видел раньше похожие глаза, но не мог вспомнить, где и когда.
– Я не просил меня разыскивать, – раздраженно отозвался Лео и добавил: – Ну и что вы хотите знать?
– Почему вы так плохо относитесь к Меррипену? Потому что он добрый и спокойный или потому что цыган? Или из-за того, что ваши родители взяли его к себе в дом и воспитали как родного сына?
– Ни то и ни другое. Я презираю Меррипена за то, что он отказал мне в одной-единственной вещи, о которой я его попросил.
– В чем же он отказал вам?
– Позволить мне умереть.
– Вы имеете в виду случай, когда он помог выходить вас после скарлатины?
– Да.
– Вы вините человека в том, что он спас вам жизнь?
– Да.
– Я уверен, что с тех пор Меррипен много раз об этом пожалел, – холодно сказал Кэм.
Оба замолчали, а Кэм позволил себе расслабиться и ни о чем больше не думать. В наступившей темноте глаза Лео поблескивали серо-голубым светом… И Кэм наконец вспомнил.
Это было в далеком детстве, когда Кэм еще жил со своим табором. Среди них был человек с изможденным лицом и бесцветными глазами, сердце которого разрывала боль – у него умерла дочь. Бабушка Кэма советовала внуку держаться подальше от этого человека.
– Он mulady, – горестно вздыхала старуха цыганка.
– А что это значит, бабушка? – спрашивал Кэм, прижимаясь к ее руке, искривленной, жесткой и заскорузлой, как корни старых деревьев.
– Его преследует мертвый человек. Он слишком любил свою дочь.
Кэму было жалко этого человека, но и за себя он боялся.
– Я тоже буду mulady, когда ты умрешь, бабушка?
Кэм был уверен, что очень сильно любит свою бабушку.
Мудрая бабушка улыбнулась:
– Нет, Кэм. Mulady захватил его душу, потому что отец не хотел отпускать свою дочь на небеса. Ты ведь со мной так не поступишь, мой дорогой внучек?
– Нет, бабушка.
Вскоре тот человек умер, покончил с собой. Это было ужасно, но все в таборе почувствовали облегчение.
Теперь, когда Кэм – уже не мальчик, а взрослый человек – вспомнил об этом несчастном, он испытал жгучую боль. Как это ужасно – потерять женщину, которую любишь. Как заставить себя не желать вернуть ее? Печаль разорвет сердце на куски. Конечно же, тебе захочется, чтобы она была с тобой и после смерти. Или последовать за ней.
Когда Кэм вошел в дом вместе с блудным братом мисс Хатауэй, им навстречу бросились хмурая Амелия и улыбающаяся Беатрикс.
Амелия хотела было, что-то сказать Лео, но Кэм взглядом приказал ей промолчать. Кэм удивился, что она вдруг послушалась, и горькие слова, готовые обрушиться на Лео, остались невысказанными. Она лишь протянула руку, чтобы взять у брата пальто.
Оба избегали смотреть друг на друга.
– Мы только что поужинали, – пробормотала Амелия. – Все еще горячее. Не хотите поесть?
Лео покачал головой.
Беатрикс, очевидно, не совсем понимая ситуацию, бросилась к Лео и обвила его руками за талию.
– Тебя так долго не было! А у нас столько всего произошло – Меррипен болен, и я помогала готовить для него примочку и… – Она осеклась и наморщила нос. – От тебя плохо пахнет.
– Расскажи мне, как ты готовила примочку, – сказал Лео, направляясь к лестнице. Беатрикс, не умолкая ни на минуту, пошла рядом.
Кэм посмотрел на Амелию и понял, в каком она состоянии. Растрепанные волосы разметались по спине, в глазах – тоска и усталость. Она явно нуждалась в отдыхе.
– Спасибо, что нашел его. Где он был?
– В одном частном доме с друзьями.
Амелия подошла поближе к Кэму и робко принюхалась:
– Этот запах…
– Это запах опиума. Твой брат обзавелся новой дорогостоящей привычкой.
– Мы и старых-то не могли себе позволить, – вздохнула Амелия и начала нервно постукивать ногой. Она была такой хрупкой, такой разгневанной и такой восхитительной, что Кэм еле удержался, чтобы не схватить ее и не зацеловать до потери сознания. – Единственная причина, по которой я не убила Лео на месте, – сейчас он выглядит слишком заторможенным, чтобы понять, что я чувствую. Но когда он протрезвеет, я…
– Как Меррипен? – прервал ее Кэм, нежно погладив по плечу.
Дробный стук ступни прекратился.
– Меррипена все еще лихорадит, но ему, кажется, стало лучше. С ним Уин. Мы еще раз поменяли повязку… и рана выглядит менее отвратительной, чем раньше. Это хороший знак, как ты думаешь?
– Хороший.
– Принести тебе что-нибудь поесть? – Амелия окинула Кэма озабоченным взглядом.
– Сначала мне надо как следует помыться. – Кэм Роан оценивающе посмотрел на Амелию: – Иди ложись, monisha, у тебя усталый вид.
– У тебя тоже. – Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его щеке: – Ты придешь ко мне сегодня ночью?
Такое застенчивое приглашение чуть было не заставило Кэма потерять самообладание. Это было признание, но он слишком ее любил, чтобы воспользоваться им, – Амелия была так измотана, что еле держалась на ногах.
– Нет. – Кэм обнял ее. – Тебе надо выспаться. Это тебе нужнее, чем мои ласки.
Амелия зарделась и прижалась к нему.
– Я против них не возражаю.
– Значит, ты оценила мои способности.
– Приходи, – прошептала она. – Будешь обнимать меня, пока я сплю.
– Птичка моя, – сказал он, целуя ее в лоб. – Если я буду тебя обнимать, я не удержусь и займусь с тобой любовью. Так что будем спать в разных комнатах и в разных постелях. Только сегодня ночью.
Кэму пришлось три раза намыливаться и три раза ополаскиваться, чтобы избавиться от запаха опиума, впитавшегося в тело и волосы. Вытерев насухо голову и надев черный шелковый халат, он пошел в свою комнату. За окнами гремел гром, сверкали молнии и шумел ливень.
В его комнате горел камин и было тепло и светло. Приглядевшись, он вдруг заметил на кровати под покрывалом маленькую фигуру.
Амелия подняла голову от подушки.
– Я замерзла, – сказала она, будто это было идеальным объяснением ее присутствия.
– Моя постель не более теплая, чем твоя. – Кэм медленно приблизился, пытаясь не чувствовать себя хищником и стараясь не замечать вспыхнувшего в крови жара. Все мускулы напряглись в предвкушении того, что должно было произойти. Он знал, что Амелия от него хотела, и был бы счастлив удовлетворить ее желание.
– Вдвоем нам будет теплее, – сказала Амелия смущенно.
Волосы мисс Хатауэй струились по ночной сорочке до самых бедер. Кэм сел рядом и, осторожно отделив одну блестящую прядь, провел ей по женской груди, по соску и так до самого конца. Амелия задержала дыхание.
А Кэм, сдерживая желание, замер, когда она начала неуверенно гладить покрытые черным шелком его плечи. Поддавшись импульсу, Амелия встала на колени и поцеловала его в ухо, в мочку которого была продернута бриллиантовая серьга.
– Ты не похож ни на одного из мужчин, которых я когда-либо знала, – призналась она. – Я даже во сне такого, как ты, не видела. Ты словно пришел из сказки, написанной на незнакомом языке.
– Надеюсь, что я принц?
– Нет, ты дракон, прекрасный, но грешный. – Ее голос стал задумчивым. – Не представляю себе, как можно жить с тобой обычной жизнью.
Кэм опустил ее на постель.
– Может быть, ты окажешь на меня благотворное влияние. – Нагнувшись, он поцеловал ее в грудь через тонкий муслин сорочки. – А может быть, тебе понравится жить с драконом. – Он взял губами сосок и подождал, пока он затвердел.
– По-моему, это уже случилось. – У Амелии был такой смущенный вид, что он рассмеялся.
– Тогда лежи смирно, а я буду дуть на тебя огнем.
Женщины, с которыми он прежде спал, никогда не надевали таких строгих белых ночных сорочек, но сейчас этот предмет дамского туалета показался ему самым эротичным. Сорочка была вся в мелкую складочку, отделана кружевами и закрывала Амелию полностью – от горла до пят. От вида этой строгой ночной рубашки, похожей на ломкую сахарную глазурь, сердце Кэма забилось в первобытном восторге. Перед сорочки застегивался на ряд обтянутых материей пуговиц, и он испытал истинное наслаждение, расстегивая их.
Не переставая целовать Амелию, он все ниже стягивал сорочку, пока ее руки не оказались стянуты, а грудь – обнажена. Опустив голову, Кэм поочередно припадал губами к ее соскам. Амелия вздохнула и закрыла глаза, отдавшись обжигающим ощущениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34