Выйдя на небольшую площадку с фонтаном посредине, Гидеон, к своему удивлению, обнаружил, что не один. Девушка медленно кружилась вокруг фонтана. Кажется, она прислушивалась к отдаленным звукам музыки, которые долетали сюда из открытых окон особняка. И это явно доставляло ей удовольствие. Тихо напевая мелодию, она двигалась в ритме вальса, останавливаясь на секунду, чтобы сделать глоток вина из бокала, который держала в руке. Разглядев ее профиль, Гидеон понял, что она не такая уж юная, скорее молодая женщина, причем если и не очень красивая, то, несомненно, обращающая на себя внимание.
Скорее всего служанка, подумал он. На ней было простое платье, а волосы, заплетенные в косу, спускались на спину. Быть может горничная, которая потихоньку вышла из дома, чтобы выпить украденный бокал вина.
Женщина снова сделала круг, потом еще... словно Золушка, забывшая о времени и о том, что бальное платье скоро исчезнет. Глядя на нее, Гидеон не мог сдержать улыбки. Забыв о том, что он хотел еще выпить, он подобрался ближе, шум фонтана заглушал его шаги.
Продолжая кружиться, женщина вдруг увидела его и замерла.
Гидеон стоял перед ней с присущей ему элегантной неуклюжестью, опустив голову и рассматривая ее лукавым взглядом.
Быстро придя в себя, она взглянула на него. Робкая улыбка коснулась ее губ, а глаза заблестели в мягком свете фонарей. Несмотря на недостаток классической красоты, в ней было что-то непостижимое... женственность, непосредственность, живая и радостная, чего он не встречал прежде.
– Фу, – сказала она, – как унизительно! Не будете ли вы столь добры забыть то, что только что видели?
– Я уже все забыл, у меня память, как у слона, – сказал он с притворным сожалением.
– Ах, как мне жаль вас! – проворковала она и рассмеялась.
Гидеон был мгновенно пленен. Сотни вопросов теснились в его голове. Он хотел знать все: кто она, почему она здесь, любит ли она чай с сахаром, нравится ли ей лазить по деревьям... И на что был похож ее первый поцелуй...
Поток любопытства поставил его в тупик. Обычно он избегал задавать вопросы, не вполне доверяя словам. Гидеон рассматривал ее. Она слегка напряглась, словно не привыкла разговаривать с незнакомыми людьми. Когда он подошел ближе, то увидел, что ее черты далеко не идеальны, а нос несколько длинноват, но ее губы были мягкими и прекрасной формы. А глаза... светло-карие... с примесью зеленого... блестящие глаза, неожиданно оказавшиеся выразительными и глубокими.
– Вальсировать легче с партнером, – заметил он. – Вы позволите?
Незнакомка смотрела на него так, словно вдруг обнаружила, что находится на какой-то незнакомой планете с чужестранцем. Музыка все доносилась с балкона... После некоторого замешательства она, улыбаясь, отрицательно покачала головой, ища причину отказать ему.
– Я еще не допила вино.
Гидеон медленно потянулся к бокалу в ее руке. Она отдала его без возражений, их взгляды встретились. Подняв бокал к губам, он осушил его, сделав несколько глотков, затем поставил пустой бокал на край фонтана.
Она улыбнулась и погрозила ему пальцем.
Когда он смотрел на нее, то ощущал жар в груди. Как когда-то давно, когда у него был круп, и сиделка заставила его дышать паром настоя трав. Он помнил облегчение, которое наступило после мучительных часов, когда он задыхался, жадно ловя горячий, драгоценный воздух. Странно, это чувство скорее похоже на... чувство облегчения, впрочем, он не совсем уверен.
Он протянул ей руку. Без перчатки. Он снял перчатки и положил в карман, как только вышел в сад. Он ждал...
Очевидно, решение далось ей не легко. Она отвернулась, прикусив нижнюю губу, и задумалась. Гидеон решил, что она собирается отказать ему, но в этот момент теплые пальчики легли на его ладонь. Он держал ее руку так, словно держит трепещущую птичку. И привлек ее к себе, чувствуя аромат розовой воды, идущий от ее волос. Ее тело было гибким, женственным... А талия, не стянутая корсетом, приятно ощущалась под рукой. Несмотря на необыкновенную романтичность момента, Гидеон ощутил далеко не романтичные позывы, когда его тело отозвалось на близость прелестной женщины. Он закружил партнершу в медленном вальсе, ведя ее по неровному, вымощенному плитами дворику.
– Прежде, когда я выпивал бутылку бренди, то видел, как феи танцевали на лужайке, – сказал он. – Но мне никогда не приходилось танцевать ни с одной из них. – Он прижал ее крепче, и она попыталась изменить направление. – Нет уж, позвольте мне вести.
– Мы слишком близко к грани дорожки, – смеясь, предупредила она, когда он подчинил ее своему ритму.
– Вовсе нет.
– Упрямый американец, – сказала она, морща нос. – Я уверена, что мне не следует танцевать с джентльменом, которому мерещатся феи. И, без сомнения, вашей жене не понравится это.
– У меня нет жены.
– Есть, не лгите, – Она погрозила ему пальцем, словно он был школьником, которого поймали на лжи.
– Почему вы так уверены?
– Потому что вы один из американцев, а они все женаты, кроме мистера Маккены. А вы не Маккена.
– Среди них есть еще один холостяк, – комментировал Гидеон, отпуская ее талию и поворачивая ее за одну руку.
Она повернулась к нему спиной, и он улыбнулся ей.
– Да, – ответила она. – Но это, должно быть...
– Мистер Шоу, – помог ей Гидеон, когда она сделала паузу.
– О... – Она смотрела на него, широко открыв глаза. Если бы он не поддержал ее в этот момент, она бы споткнулась. – Мне говорили, чтобы я держалась от него подальше.
Он усмехнулся ей:
– Кто говорил?
Она проигнорировала вопрос.
– И даже если я уверена, что половина слухов о вас неправда...
– Все правда, – не смущаясь, ответил Гидеон.
– Вы опасный мужчина.
– Очень опасный.
Она отклонилась от него и рассмеялась:
– По крайней мере вы признаете это. Но все-таки будет лучше, если я пойду. Спасибо за танец... это было чудесно.
– Не уходите, – попросил Гидеон, мягко, но настойчиво. – Подождите. Скажите мне, кто вы?
– Позволяю вам угадать с трех раз.
– Служанка?
– Нет.
– Вы не можете быть одной из девиц Марсден, вы совсем не похожи на них. Вы из деревни?
– Нет.
Гидеону пришла внезапная мысль.
– А вы не любовница графа, нет?
– Нет, – сказала она, мягко улыбаясь. – Это была третья попытка. Прощайте, мистер Шоу.
– Подождите...
– И не танцуйте с феями на лужайке, – посоветовала она. – Тут сыро, вы испортите туфли.
Она быстро ушла, а он так и остался стоять с бокалом в руке и растерянной улыбкой на лице, которая напоминала, что она была здесь.
– Повтори, что он сказал! – потребовала Ливия, едва не упав с постели Алины, где сидела, сложив ноги по-турецки. Это была их традиция: после бала Ливия обязательно приходила в комнату сестры, чтобы услышать последние сплетни.
Алина глубже погрузилась в горячую ванну, стоявшую посреди комнаты, наслаждаясь запахом трав и настоев, которые миссис Фэрклот всегда добавляла в воду. Вода была горячая, но вовсе не от нее раскраснелись щеки. Алина отвернулась от недоверчивого лица младшей сестры к миссис Фэрклот, которая застыла с открытым ртом. Несмотря на собственное волнение, Алина не могла не поделиться:
– Он сказал, что, если я не выпровожу его из Стоуни-Кросс-Парка, он уложит меня в постель.
– Но он сказал, что любит тебя? – настаивала Ливия.
– Господи Боже мой, нет! – быстро проговорила Алина, вытягивая ноги и шевеля пальцами под водой. – Намерения Маккены относительно меня не имеют ничего общего с любовью, это ясно.
– Но... но не может же он просто прийти и заявить, что... собирается...
– Оказывается, может.
Ливия недоверчиво покачала головой:
– Никогда не слышала о подобной самоуверенности!
Подобие улыбки тронуло губы Алины.
– Женщине, которая легко смотрит на такие вещи, это может даже польстить. – Прядь волос выбилась из пучка, и она заправила ее за ухо.
Ливия внезапно рассмеялась:
– Рискованно предупреждать тебя о своих намерениях.
– Я бы сказала, что это ужасная наглость, – не выдержала миссис Фэрклот, подходя к ванне с полотенцем в руках. – И при первой возможности скажу ему это.
– Нет, нет, не надо, – заволновалась Алина. – Вы не должны. Это просто игра. И мне это нравится, я хочу поиграть пока...
Экономка смотрела на нее, не скрывая изумления.
– Миледи, вы отдаете себе отчет? Как хотите, но это меньше всего похоже на игру, если учесть вашу историю с Маккеной. Ваши чувства с обеих сторон все еще очень глубокие и были похоронены слишком недавно. Не начинайте это, миледи, если не готовы пойти до конца.
Ничего не ответив, Алина встала и, взяв из рук миссис Фэрклот большую махровую простыню, завернулась в нее. Она перешагнула бортик ванны и стояла, пока миссис Фэрклот вытирала ее ноги. Взглянув на Ливию, она увидела, что младшая сестра внезапно отвела взгляд и смотрит на камин, занятая своими мыслями. Она не винила за это Ливию, после стольких лет вид ее ног не оставлял равнодушной даже ее.
Двенадцать лет прошло с того дня, когда произошел несчастный случай. Она плохо помнила подробности. Но знала одно: если бы не миссис Фэрклот, она бы не выжила. Когда доктора, вызванные из Лондона, развели руками, сказав, что не в силах что-либо сделать, экономка послала лакея за знахаркой из близлежащего графства. Знахарка, обладающая даром белой магии, не только внушала страх, но и пользовалась благодарностью со стороны местных жителей, и клялась в эффективности своих целительских методов.
Марк, будучи по натуре здравомыслящим человеком, не верившим ни в какие чудеса, был против ее появления. Знахарка оказалось женщиной средних лет и скромной внешности, в одной руке она держала маленький медный котелок, в другой – сумку с травами. В то время Алина была при смерти и не запомнила знахарку. Но любила слушать, когда Ливия рассказывала об этом эпизоде.
– Я думала, Марк выгонит ее, – рассказывала Ливия. – Он встал у двери в твою спальню, решив, что будет защищать тебя в твой последний час, а эта женщина подошла прямо к нему без всякого страха, хотя была гораздо ниже его, и потребовала, чтобы ей разрешили видеть тебя. Я и миссис Фэрклот умоляли Марка все утро позволить ей сделать то, что она хочет, так как мы были уверены, что это не принесет тебе вреда. Но он заупрямился и отпускал оскорбительные комментарии в ее адрес.
– И знахарка не испугалась его? – спросила Алина, зная, каким нетерпимым может быть брат.
– Совершенно нет. Она сказала ему, что если он не позволит ей войти в твою комнату, она наведет на него порчу.
Алина скептически улыбнулась:
– Марк не верит в заговоры и колдовство, он слишком трезво смотрит на жизнь.
– Да. Но он прежде всего мужчина, и знахарка пригрозила лишить его... его... – Ливия залилась смехом. – Короче, его мужская сила оказалась под угрозой. Услышав это, он побледнел и, сказав несколько резких слов, наконец разрешил знахарке пробыть в твоей комнате час при условии, что он не спустит с нее глаз все это время.
Ливия в красках описывала все, что делала знахарка, исполняла свой ритуал: голубые свечи... круг, который она начертила вокруг постели Алины, дабы отогнать злых духов... запах ладана, наполнивший комнату...
К изумлению всех, Алина пережила эту ночь. Когда утром с ее тела сняли простыни с целебными мазями, раны больше не гноились. Они были чистыми и начали затягиваться. К сожалению, никакие снадобья знахарки не могли убрать уродливые красные шрамы, тянувшиеся от лодыжек к бедрам. Ее ноги были омерзительны... другое слово трудно подыскать, чтобы описать их. Ступни во время пожара почти не пострадали, потому как были в кожаных туфлях. По всем же открытым участкам кожи пролегла паутина шрамов. Ходить было трудно и больно, но Алина заставляла себя. Она принимала перед сном ванну с настоями трав и целебных масел, смягчающих шрамы, и осторожно растирала их, чтобы сохранить эластичность, насколько возможно.
– Что, если вы расскажете Маккене о том, что случилось? – спросила миссис Фэрклот, надевая на Алину ночную сорочку. – Как вы думаете, какая будет реакция?
Ночная сорочка заботливо скрыла несоответствие между нежной кожей ее тела и изуродованной шрамами кожей ног.
– Маккене отвратительна слабость во всех ее проявлениях, – сказала Алина, подвигая стул и тяжело садясь. – Он станет жалеть меня, а я снова буду чувствовать себя больной и думать об этом.
– Но почему вы так уверены, миледи?
– Разве не вы сказали, что Маккена найдет эти шрамы отталкивающими? – спросила Алина, тихонько вскрикивая, когда экономка натирала ее ноги целебной мазью. Никому, даже Ливии, она не позволяла к ним прикасаться. – Вы знаете, что так и будет. Любой на его месте почувствовал бы то же самое...
– Алина, – донесся с кровати голос младшей сестры, – если кто-то любит тебя, то не станет обращать внимание на твою внешность.
– Возможно, но так бывает только в сказках, – возразила Алина. – А я больше не верю в них.
Прерывая неловкое молчание, Ливия соскользнула с постели и подошла к зеркалу. Она взяла щетку и принялась расчесывать кончик косы, соображая, как бы сменить тему разговора.
– Ты никогда не догадаешься, что произошло со мной сегодня. Я пошла в сад, чтобы глотнуть свежего воздуха, и оказалась около фонтана... ты знаешь, там, куда долетает музыка из дома...
– Тебе надо было быть в зале и танцевать, – сказала Алина, но Ливия отмахнулась:
– Нет, то, что произошло со мной, было куда интереснее того, что могло ожидать меня там. Я выпила бокал вина и, поднявшись на цыпочки, как балерина, кружилась в танце, когда вдруг увидела, что кто-то стоит рядом и наблюдает за мной.
Алина рассмеялась, заинтересовавшись историей:
– Я бы перепугалась и закричала.
– Вот-вот, я почти готова была это сделать.
– Это был мужчина или женщина? – Миссис Фэрклот не могла сдержать любопытства.
– Мужчина. – Ливия повернулась на крутящемся стульчике, чтобы улыбнуться им обеим. – Высокий и неправдоподобно красивый, с чудесной шевелюрой золотистых волос. И прежде чем мы успели познакомиться, он обнял меня, и мы закружились в танце.
– Не может быть! – не веря своим ушам, воскликнула Алина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36