Доверие его со временем зашло так далеко, что иногда он присло
нялся к решетке, чтобы я почесал его увесистое пузо.
Рурк поначалу очень сердился на Гыргу и раз даже запустил в пса булыжник
ом, но Смуга осадил его:
Ц Да пусть играется, чего тебе-то? Может, башку этому оттяпает как-нибудь
…
Ц И то правда, Ц обрадовался Рурк и больше не мешал мне общаться с Гырго
й, надеясь, наверное, что демонический пес осуществит его давние мечты…
Правда, как только появлялся Заклинатель, пес убегал подальше, забивался
в самый дальний угол Ц он боялся страшного человека больше всего на све
те. Глядя на Гыргу с явным отвращением, Заклинатель говорил демонам:
Ц Этот вам зачем? Выкиньте его.
Ц Да скучно без него совсем, хозяин, Ц оправдывался Смуга, Ц пусть оста
нется, а? Нам хоть какое веселье.
Ц Ну ладно, только глядите, чтобы он вас ночью не слопал, больно страшный
пес, Ц довольный шуткой, Заклинатель хохотал, и демоны эхом вторили ему,
счастливые тем, что сегодня хозяин, похоже, в хорошем расположении духа и
не поколотит их…
Ц Видишь, Рурк, Ц говорил потом Смуга, Ц от этого пса нам одна только по
льза: он такой уродливый, тупой и трусливый, что хозяин сразу начинает нас
ценить…
Ц Ага, Ц откликался Рурк, Ц ты Ц голова, Смуга. Как только ты можешь так
ие умные вещи выдумывать?!
Ц Погоди еще, Ц отвечал Смуга, Ц я еще не то придумаю, я еще придумаю, как
нам отсюда выбраться…
Тут он прикладывал ладошку к пасти и в страхе озирался Ц не слышал ли его
Заклинатель…
Некоторое время я мерил свою клетку шагами, тщательно запоминая расстоя
ние, потом лежал на песке, щупая рукой крепления. Я наткнулся на шляпки мас
сивных вколоченных в твердую глину и камень костылей. На магию не похоже.
И все же это глина, а не камень, а значит, при желании костыли можно выверну
ть. Я ощупал шляпку, стараясь схватиться за костыль.
Ц Эй ты, там! Ц прикрикнул на меня Рурк. Ц Чего делаешь?!
План мой с каждым днем казался мне все более и более несовершенным. Я совс
ем не был уверен, что он приведет к успеху, возможно, все пойдет совсем не т
ак, как я себе рисую. Несмотря на сомнения, я тем не менее намеревался осущ
ествить задуманное. Отчасти потому, что был совсем не уверен, что Заклина
телю в ближайшее время не удастся завладеть моим разумом, отчасти потому
, что совсем ничего не терял. Признаться, я очень хотел, чтобы мой разум ост
ался при мне. Быть не в своем разуме мне как-то не улыбалось. Да и кому понра
вится быть не в своем разуме? Разве что какому-нибудь писателю, претендую
щему на оригинальность, или художнику, который хочет продать свои полотн
а подороже и потому делает вид, будто у него ум за разум заехал. Нет, мне рас
ставание с разумом не подходит, положительно план требовал осуществлен
ия в самое ближайшее время…

И это время наконец настало. Больше ждать я не мог, чувствуя, что если пром
едлю еще, то просто лишусь рассудка от самой мысли о том, что мне предстоит
…
Сожрав новую порцию похлебки, Гырга издал счастливый рык, громко рыгнул,
повернулся и потрусил прочь от решетки. Того, что может произойти, он явно
не ожидал. Я же действовал продуманно и четко Ц ухватил его длинный хвос
т и, продев конец через решетку, затянул на одном из прутьев петлю. С моей е
динственной левой осуществить подобное достаточно быстро было не так п
росто, и все же я справился, потому что неоднократно просчитывал все движ
ения, повторяя их раз за разом. Демонический пес с явным неудовольствием
на глупой морде обернулся, и тут я почти повис на его хвосте, изо всех сил у
пираясь ногами в песок.
От резкой боли Гырга отчаянно взвизгнул, развернулся и клацнул зубами во
зле самой решетки. Я был для него недосягаем, продолжая затягивать на дли
нном хвосте тугой узел. Гырга оторопел и буквально сошел с ума от ярости, о
н ринулся на решетку, намереваясь сломать ее грудью, но не тут-то было. Пес
издал дикий вой. Привлеченные им демоны в волнении вскочили на ноги и пос
пешили Гырге на подмогу.
Ц Эй, Ц ткнул в меня пальцем Рурк, Ц ты чего делаешь? А ну-ка пусти его…
Ц Ага, счас, уже отпустил, Ц расхохотался я ему в харю Ц скорее от страха
и возбуждения, а вовсе не для того, чтобы разозлить демона.
Глядя единственным глазом на перекосившиеся от изумления морды тюремщ
иков, я внезапно ощутил, как растворяются чары Заклинателя и укрепляется
моя почти утраченная воля.
Ц Ты чего, а?! Ц Смуга расплющил гнусную морду о решетку и потянулся ко мн
е когтистой пятерней. Ц Я тебя достану, человечек!
Ц На-ка выкуси, дружок! Ц Мой плевок угодил ему в левый глаз, и он взвыл, пр
одолжая шарить лапой по клетке…
Ц Ах ты плеваться! Ц взревел Смута. Ц Ну я тебе сейчас покажу!
Пальцы его долгое время хватали пустоту, потом он внезапно понял, что мен
я не достать, вцепился в хвост пса у самого основания и потянул его на себя
…
Обезумевший от боли Гырга тут же тяпнул его за кривые пальцы, отчего Смуг
а бешено заорал и ударил пса кулаком по голове. Тот взвыл еще громче и кусн
ул обидчика в живот. Через мгновение между псом и демоном затеялась наст
оящая драка. Движения Гырги были в значительной степени скованы привяза
нным к решетке хвостом, а потому действовал он недостаточно эффективно.
Зато Смуга осыпал его ударами могучих кулаков Ц все больше попадало по
голове и крепким бокам. Распаленный побоями и яростной болью в прищемлен
ном хвосте, Гырга наконец взревел и рванулся так, что закрепленная в камн
е решетка подалась, сверху посыпались куски горной породы.
Ц Эй! Ц предостерегающе крикнул Рурк, но было уже поздно.
Второй рывок пса выбил решетку, она врезалась в стоявшего рядом демона и
опрокинула его на песок. Гырга стремительно помчался на Рурка, клацая че
люстями, с которых лилась желтая пена. За псом летела решетка и бежал я, вс
е еще сжимая завязанный в узел хвост.
Увидев, что пес впал в неистовство, Рурк испугался и вжался в стену. Гырга
прыгнул и вцепился ему в горло с яростным рычанием. Я отшвырнул решетку и
рванул в боковой проход. Хорошо хоть ноги мои были в порядке. Я несся впере
д со всей возможной скоростью, ничего не различая вокруг.
Из Смуги решетка, похоже, напрочь вышибла дух, несмотря на его бронирован
ное тело, а Рурк еще некоторое время будет занят борьбой со свихнувшимся
от боли Гыргой. Позади раздавались яростный рык и бешеные крики покусанн
ого Рурка. И все же следовало спешить. Я должен убежать достаточно далеко
и найти убежище, где смогу укрыться от преследователей. Сердце мое колот
илось возле самого горла и готово было выпрыгнуть из груди от переполняв
шего мою душу восторга Ц я все-таки вырвался.
«Мой план воплотился в жизнь. Туки-тук-тук. Я Ц свободен. Туки-тук-тук. Я Ц
настоящий гений. Туки-тук-тук. Теперь в этом не остается никаких сомнени
й. Туки-тук-тук. Гений, способный разрешить самую неразрешимую задачу».
В это мгновение впереди я услышал фальшивый свист и, не успев затормозит
ь, налетел на тачку и толкавшего ее почти незаметного за горой разнообра
зной провизии карлика. При виде меня он охнул, издал протяжный вопль и при
пустил прочь по коридору, размахивая длиннющими руками, а я схватил с тач
ки краюху хлеба и кинулся в боковой проход.
Я бежал стремительно, кусал на ходу хлеб и кашлял оттого, что крошки попад
али не в то горло. Коридоры Нижних Пределов сплетались в причудливый лаб
иринт, я сворачивал то вправо, то влево и, должно быть, бегал по кругу, потом
у что вскоре снова столкнулся с карликом. Мы выбежали из противоположных
коридоров и на ходу сшиблись. Карлик тут же в ужасе вскинул одну руку, сло
жил пальцы причудливым образом и, пробормотав что-то, осел в глубоком обм
ороке.
Все произошло настолько стремительно, что я не успел никак отреагироват
ь на его магический жест. Да и что я мог сделать против колдовства? Песок п
од моими ногами вдруг стал осыпаться, я почувствовал, что теряю равновес
ие, отбросил краюху хлеба и через мгновение, предприняв попытку уцепитьс
я за каменистый край и ободрав пальцы об острые камни, полетел в пропасть
…


Я приступаю к мозговедческо
му лечению юного принца дома Вейньет, страдающего несомненным маниакал
ьным расстройством, Ц Дарта Вейньета. Что же делаю я? Я уверяю его, что, зак
рыв глаза, он увидит картины или вспомнит мысли, о которых он и должен мне
рассказать. В его воспоминаниях образно всплывает последнее впечатлен
ие до его прихода ко мне. Он играл с герцогом Лютером в «избиение крестьян
» и видит теперь перед собою их побитые скорбные лица. Потом видит вдруг к
инжал Ц он принадлежит его отцу. Затем на доске появляется сначала серп,
а за ним и коса; он видит старого крестьянина, который косит траву на лужай
ке перед их отдаленной усадьбой. Через несколько дней мне удалось разъяс
нить последовательность этих образов. Возбужденное состояние его объя
сняется неблагоприятными семейными условиями: жестокостью и вспыльчив
остью отца, жившего не в ладах с женщинами и не знавшего никаких педагоги
ческих средств, кроме угроз; развод отца с доброй и ласковой матерью; втор
ая женитьба отца, который в один прекрасный день привел в дом молодую жен
у, «новую маму». Через несколько дней после этого и проявилась болезнь пр
инца. В прозрачные намеки превратила эти образы подавленная злоба по отн
ошению к отцу. Материалом послужили воспоминания из белирианской мифол
огии. Серпом Зевес кастрировал отца, коса и старик изображают Хроноса, мо
гучего титана, который пожрал своих детей и которому так не по-сыновнему
отомстил Зевес. Женитьба отца послужила для мальчика поводом обратить н
а него те упреки и угрозы, которые он слышал от него (игра в «избиение крес
тьян»; вещи, которых делать не следует; кинжал, которым можно убить). Здесь
в сознание проникают давно оттесненные воспоминания и их оставшиеся бе
ссознательными слезы: они проскальзывают по обходным путям под маской м
нимо бессмысленных образов. Одержимый маниакальной жаждой власти и уби
йств тех, кто кажется ему «отъявленными мерзавцами», юный принц Дарт Вей
ньет считает себя абсолютно нормальным, а между тем личность его глубоко
искажена. Я бы сказал, что он намного опаснее своих братьев, страдающих вс
его лишь различными степенями некоторых нервных расстройств…
Подлинный отрывок из объем
ного, полного странных сентенций труда младшего придворного доктора Зи
кмунда Фрейда «Мозговедение принцев дома Вейньет», проливающего свет н
а то, насколько он сам был тяжело болен

ГЛАВА ВТОРАЯ
В ней много говорится об отъявленных мерзавцах, а также вспоминается пре
красная пора детства и не слишком прекрасная пора преступной юности

Пока я летел в пропасть, перед моим мысленным взором в одно мгновение про
неслась вся моя жизнь. Говорят, так бывает, когда находишься на краю гибел
и. Мысли твои вдруг растягиваются, словно какая-нибудь приторная восточ
ная сладость Ц и прошлое предстает зримым и ясным настолько, будто ты пр
оживаешь всю жизнь заново. Взлеты и падения, неблаговидные поступки, вел
икие свершения. Ты ощущаешь стыд и гордость, тебя обуревает необыкновенн
ое возбуждение и убаюкивает стремительно надвигающийся вечный покой.
Я вспомнил детство. Шумные королевские пиры, где придворные и гости двор
а, перепиваясь, валились под стол. Суровые наставления отца, его бешеный х
охот и неуемную ярость. Ласку и любовь так рано ушедшей из жизни матери.
Ее совершенный образ всегда напоминает мне о том, что женщина Ц создани
е почти идеальное. Если бы некоторые дамы впоследствии не дали мне понят
ь, что в женщине имеется великое множество изъянов и Создатель, наверное,
пребывал в глубоком творческом кризисе, когда создавал женщину именно т
акой, наверное, я и по сию пору был бы очарован этими во многом парадоксаль
ными и непростыми существами.
Единственным недостатком моей матери, по словам тех, кому выпало счастье
знать ее при жизни, была ее крайняя нетерпимость к людям, совершающим нед
остойные поступки. Раз она, например, ударила герцога Бевиньи бронзовым
подносом только за то, что во время трапезы он вытирал жирные ладони о кра
й шелковой скатерти. Если подумать, ну что такого страшного Ц немного за
пачкал королевскую собственность, но моя мать просто не могла вынести по
добного поведения, потому что была особой самых благородных кровей и уто
нченного воспитания. Поднос этот с запечатленным на нем профилем герцог
а, поговаривают, стал его личной реликвией и хранится по сей день в Вейгар
де…
Отрочество. Дни, проведенные в душных учебных классах, бесконечные трени
ровки («истинное фехтовальное мастерство дается только тому, кто трудит
ся до изнеможения», Ц говаривал Габриэль Савиньи), озорные выходки и пра
здные шатания по столице Центрального королевства Ц Мэндому.
Иногда я сбегал с занятий только для того, чтобы с компанией простых по кр
ови бездельников Ц моих приятелей Ц отправиться за северный торговый
тракт. Там мы, сидя на бревнах на заброшенной лесопилке, играли в карты и к
ости, рассказывали смешные истории и планировали набеги на окрестные са
ды и огороды. А потом, в ожидании наступления вечера, отправлялись на цент
ральный рынок Ц таскать у торговцев семечки и соленые огурцы.
Развлечения наши были весьма далеки от совершенства. Порой мне даже быва
ет стыдно, когда я вспоминаю, что мы вытворяли. Озорничали иногда довольн
о жестоко, доводя мирных граждан Мэндома до исступления.
Например, били стекла в богатых домах, а мозаичные витражи были в те време
на очень и очень дороги. Впрочем, и сейчас они тоже не дешевы. Цветные стек
ляшки были нужны нам, чтобы смотреть через них на мир (в красном, синем и зе
леном цвете он выглядел куда интереснее), да еще играть в расшибалочку. Я п
очти все время выигрывал, и в конце концов у меня набралось столько цветн
ых стеклышек, что при желании ими можно было остеклить весь фамильный за
мок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10