– Понятно, – тихо проговорила Джиневра, отворачиваясь. – Значит, убийства им показалось мало. – Она подняла, было, руки, но тут же уронила их на колени. – Спокойной ночи, Хью де Боукер. Мне больше нечего вам сказать.
– Если вы невиновны, я это выясню, – повторил он. Джиневра никак не отреагировала на его слова, и, выждав мгновение, Хью вышел из комнаты.
После его ухода Джиневра еще долго смотрела в зеркало, будто надеялась оказаться по другую сторону стекла и заблудиться в его бездонных глубинах. Как же ей бороться с ними?
Наконец она медленно встала. Она будет бороться. Она найдет выход.
Открылась дверь внутренних покоев, и в комнату вошла Тилли, одетая в ночную рубашку.
– Боже, цыпленочек, я думала, вы никогда не закончите. Какие могут быть разговоры в такой поздний час! Давай я расшнурую тебя.
Джиневра разделась с помощью Тилли и забралась в кровать.
– Тилли, принеси мне вина с пряностями, иначе я не засну.
– Что им нужно? – Зрение у Тилли было не по годам острым. – Этим дружинникам за воротами. А Хью де Боукеру, ему-то что надо?
– Он хочет доказать, что я виновна в смерти моих мужей, – пожав плечами, ответила Джиневра.
Тилли секунду колебалась, потом с горячностью воскликнула:
– Какая чепуха! Сейчас принесу тебе вина.
Тилли шла к кухне, и ее лоб пересекали глубокие морщины. Как ни посмотри, а положение госпожи щекотливое. Четверо мужей умерли при странных обстоятельствах! Глупо, конечно, даже предполагать, что леди Джиневра приложила руку хотя бы к одной из этих смертей, но ситуация все равно щекотливая. Лорд Стивен получил по заслугам. Вряд ли кто из домочадцев сожалел о том, что наконец-то избавился от этого вечно пьяного изверга. И никто из тех, кто знает леди Джиневру с детства, не будет задавать лишних вопросов по поводу того, что произошло между ними в спальне.
Хью в задумчивости шел в гостевые апартаменты в западном крыле. В доме стояла тишина. Он остановился у окна в галерее и в двух дальних углах внутреннего двора увидел часовых с факелами. В ночь гибели Стивена Мэллори часовые, очевидно, стояли на тех же постах. По словам Джиневры, они первыми подбежали к телу Мэллори. В ту ночь окна ее спальни не были закрыты ставнями, и в комнате горел свет.
Поддавшись порыву, Хью спустился вниз и, пройдя через пиршественный зал, вышел во двор и направился к тому часовому, который стоял в юго-западном углу. Увидев его, часовой очень удивился, но тут же встал по стойке смирно.
– Нужна помощь, сэр? – Хью покачал головой:
– Нет, спасибо. Вольно.
Встав спиной к стене, он посмотрел на окна спальни. Ставни все еще были открыты, внутри горел свет. Если бы у окна кто-то стоял, часовой обязательно увидел бы его.
Хью решил обследовать северо-западный угол. Часового, стоявшего рядом с аркой, ведущей во внешний двор и далее на тракт, озадачило его появление. Хью устремил взгляд на окна Джиневры. С поста ничего видно не было, и пришлось отойти от стены на несколько шагов, чтобы увидеть окно. Часовой подбежал к телу, рухнувшему на плиты. Если он смотрел оттуда, то хорошо все видел.
Пока Хью размышлял, свет в окнах Джиневры погас.
Пожелав часовому спокойной ночи, он вернулся в дом и поднялся в свою комнату.
На камине горела свеча. Робин спал на низенькой кровати, стоявшей за изножьем большой кровати. Как только отец вошел, он тут же проснулся.
– Это вы, сэр?
– Я. – Хью потрепал его по голове. – Давай спи, приятель.
– Где вы были? – Робин заложил руки за голову. – Я ждал вас, но заснул.
– Сначала поговорил с Джеком, а потом – с леди Мэллори.
– Я пытался найти что-нибудь в подарок Пен и подумал, что это подойдет. – Он сел и вынул из-под подушки зеленый с золотом шелковый шарф. – Вы привезли мне его из Испании. Я надеялся, что вы не обидитесь… – Он с тревогой взглянул на отца.
Хью рассмеялся:
– Нет, не обижусь. Ты нашел ему хорошее применение. Пен он очень пойдет.
– Да, у нее глаза такого же цвета, – мечтательно проговорил Робин.
Первая любовь, подумал Хью. Она никогда не бывает легкой, а в нынешних обстоятельствах превратится в настоящий кошмар.
– Тебе понравился праздник? – Хью снял гаун и разложил его в гладильном прессе.
– Да, очень, но вот Пиппа… – Робин закатил глаза. Хью снова рассмеялся:
– Верно, страшная болтушка. Но чрезвычайно симпатичная.
– Она совсем не думает, что говорит. Она сказала мне, что ее отчим был пьяной скотиной… что она подслушала, как его так называли слуги. Она должна понимать, что нельзя говорить такие необдуманные вещи, тем более чужому человеку, – заявил Робин с высокомерием старшего и лучше знающего жизнь человека.
– Думаю, Пиппа всех считает своими, – заметил Хью, расшнуровывая дублет. – А кто из двух ее отчимов был пьяницей?
– Лорд Мэллори. Он всегда швырялся вещами и орал. Она сказала, что все его ненавидели. – Робин зевнул и укрылся одеялом. – Сколько мы здесь пробудем?
– Несколько дней.
– Только несколько? – Мальчик не смог скрыть разочарования.
Хью не ответил. Леди Мэллори и ее дочерям предстояло ехать с ними в Лондон, но он еще не был готов к тому, чтобы рассказать об этом сыну, иначе всем все станет известно раньше времени. Пусть леди Джиневра сама объяснит ситуацию дочерям и домочадцам, когда сочтет нужным. Неизвестно, как долго ей удастся скрывать истинную причину отъезда, однако Хью не собирался торопить ее.
Он разделся, и обнаженный лег в кровать. Свежая простыня приятно холодила кожу. Как же долго он не спал в кровати – несколько недель!
Хью закрыл глаза, и сразу же перед его мысленным взором возник образ Джиневры. Какое выразительное лицо, какая изящная фигура, какой острый ум! Он вспомнил свои ощущения, когда расчесывал ей волосы – эту мерцающую в свете свечей серебристо-пепельную массу. Он вспомнил очаровательную впадинку между грудей, ее кожу, белизна и бархатистость которой подчеркивались видневшимися в глубоком вырезе кружевами нижней рубашки.
Его охватило волнение – такого волнения он не испытывал много месяцев. Ему стало казаться, что простыни хранят тепло ее тела и аромат ее духов. Он вообразил, что она лежит рядом с ним и ее тело живо откликается на его прикосновения.
Может, она именно так и околдовывала своих мужей?
Но тут он вспомнил, что, когда речь пошла о колдовстве, в ее глазах появился страх, а на лицо легла тень. До той минуты она ничего не боялась, она с холодной отвагой воспринимала сложившуюся ситуацию и на каждую его стрелу выпускала свою, не менее острую.
Естественно, она понимала, какая опасность ей грозит.
Хью повернулся на бок и с головой накрылся одеялом. У Джиневры Мэллори своя постель. Пусть в ней и спит.
Глава 5
– Плохи дела, это я вам точно говорю, мастер Краудер, – сказала Тилли, откидывая на сито ячмень. – Разве они будут с нами церемониться? Кто мы для них, городских? Станут задавать вопросы, совать везде свой нос. Джек, один из людей милорда, уже расспрашивал на кухне о лорде Мэллори, что он был за человек.
Краудер пересчитывал столовое серебро, которое доставали специально для праздника, и складывал его обратно в сундук, где оно будет ждать следующей оказии.
– Ох, и наслушается он всякой всячины, – заметил он. – Ехал бы он отсюда, вот что я скажу.
– Да, только говорите потише, – вступил в разговор Грин, потрошивший кроликов на длинном столе. Кролики предназначались для соколов.
– Что это значит? – ощетинилась Тилли. От возмущения у нее даже затрясся белый чепец.
– Вы прекрасно знаете, что это значит, госпожа Тилли, – сказал Краудер, поднося к свету половник и проверяя, не осталось ли на нём пятен. – Четыре мужа за двенадцать лет – это немало. Складывается неприятное впечатление.
– Как вы смеете допускать…
– Нет-нет, естественно, я ничего не допускаю. Вам отлично известно, что я служил еще отцу и дяде леди Джиневры… как и вы, да и Грин. Я знаю миледи с колыбели. Она и мухи не обидит.
– Если только эта муха не причиняет зла ее малышкам, – пробормотал Грин. – Я не раз видел лютую ярость в ее глазах, особенно когда лорд Мэллори пытался поднять руку на маленьких барышень.
– Если бы он прикоснулся к ним хоть пальцем, я бы сама снесла ему голову сковородой, – заявила Тилли, в сердцах ставя на каменную полку кастрюлю с ячменным отваром. – Что он вытворял с моей драгоценной госпожой, когда бывал пьян! Когда я видела ее по утрам, мне хотелось всыпать ему в эль крысиного яду. Жаль только, случая не представилось.
– И кого это вы хотели отравить, госпожа Тилли? – послышался веселый голос. В дверях стоял Джек Стедмен, лейтенант лорда Хью, и с наигранным добродушием оглядывал присутствующих.
– Не ваше дело, сударь, – отрезала Тилли, неудержимо покраснев. – Уезжайте-ка вы домой подобру-поздорову и оставьте нас в покое.
– Да, но мы здесь по предписанию короля, – напомнил Джек, входя в буфетную. Он подошел к полкам и поставил одну ногу на металлическую подставку для дров. – Выполняем его поручение.
– А что королю понадобилось от нашей госпожи? – спросил Грин.
Джек пожал плечами:
– Вот этого я не знаю. Я делаю то, что мне приказывает мой господин. Ему, между прочим, было бы очень интересно поговорить о ядах.
– Ах, да не обращайте внимания на болтовню глупой старухи, – махнул рукой мастер Краудер. – Чаще всего госпожа Тилли сама не знает, что говорит. Верно, Грин?
– Верно, – согласился Грин, бросая в миску окровавленные тушки. – Бедняжка, у нее с головой не все в порядке. – Подмигнув Тилли, он взял миску и вышел из буфетной.
– Готов спорить, госпожа Тилли, что это совсем не так, – усмехнулся Джек.
– Ой, да я тупа как пробка! – воскликнула Тилли и взяла кастрюлю с ячменным отваром, который Джиневра использовала как косметическое средство. – А теперь с дороги. Меня ждет моя госпожа.
Джек пропустил ее, а потом подошел к Краудеру, увлеченно считавшему серебро.
– Сколько же его тут! – покачал головой он. – Такого красивого серебра я не видел даже во дворце Хэмптон-Корт.
Краудер поднял на него скептический взгляд:
– Вы хотите сказать, что сидели за одним столом с королем?
– Мой господин сидел. Я видел своими глазами. – Краудер молчал, и спустя минуту Джек как бы, между прочим, спросил: – А вот что видели вы, мастер Краудер? Судя по тому, что я слышал, лорд Мэллори был самой настоящей скотиной. И при чем тут крысиный яд?
– На кухне завелись крысы, вот и все, – ответил Краудер. – Просто спасу от них нет. Ни собаки, ни кошки уже не справляются.
– Ну, думаю, отравленным элем делу не поможешь! – громко расхохотался Джек. – Никогда не знал, что крысы пьют эль. Странные тут у вас вещи происходят, я посмотрю. – Его бесцветные глаза злобно блеснули.
– Разве, мастер Стедмен? – Краудер закрыл сундук, запер его ключом, висевшим у него на шее, и с нескрываемой враждебностью взглянул на Джека. – Вот что я вам скажу. Мы не любим, когда чужие суют нос не в свои дела. Пусть даже и по предписанию короля. – Он провел рукой по меховой оторочке гауна с таким видом, словно стряхивал грязь, и вышел из буфетной.
Джек задумчиво смотрел ему вслед. Если им нечего скрывать, почему они ведут себя так, будто у них есть какая-то тайна?
Бормоча что-то себе под нос, Тилли вышла из буфетной и тут же натолкнулась на лорда Хью. Одетый в короткий гаун из серого бархата с куньей отделкой, он стоял в крохотном дворике, отделявшем кухню от буфетной и кладовой, и с равнодушным видом оглядывался по сторонам. Никто бы и не догадался, что он здесь не просто так. Можно узнать много интересного, находясь там, где слуги позволяют себе свободно высказывать свое мнение. Сейчас был именно тот случай. Подслушанный разговор и реакция слуг на появление Джека позволили ему сделать определенные выводы.
– Доброе утро, госпожа Тилли, – с улыбкой приветствовал он пожилую камеристку. – Вы не уделите мне минутку?
На лице Тилли отразилось смятение. Она оперла кастрюлю на бедро и свободной рукой вытерла внезапно покрывшийся испариной лоб. Леди Джиневра велела домочадцам во всем помогать лорду Хью и его людям и честно отвечать на вопросы, если они будут о чем-то спрашивать. Однако Тилли почему-то почувствовала себя неуютно под деланно дружелюбным взглядом лорда Хыо.
А тот продолжал улыбаться.
– Я пытаюсь выяснить, видел ли кто-нибудь, как лорд Мэллори выпал из окна. Как я понимаю, в тот момент вас не было в комнате леди Джиневры?
Тилли пыталась осмыслить вопрос. Куда он клонит?
– Кто сказал, что меня там не было? – воинственно осведомилась она.
Хью пожал плечами.
– Никто, – спокойно ответил он. – Я просто предположил, что леди Джиневра была наедине с мужем.
– Не знаю, сэр, почему вы так подумали. Я ее камеристка, и я всегда помогаю госпоже, когда она собирается отойти ко сну. – Она потупилась, не выдержав пристального взгляда Хью.
– Понятно, – медленно проговорил он. – Значит, когда лорд Мэллори упал, вы были там? А леди Джиневра в тот момент была в гардеробной.
– Ага, верно, – радостно подтвердила Тилли. Ведь она действительно видела, как ее хозяйка выходила из гардеробной сразу после того, как лорд Мэллори упал. – Моя госпожа была в гардеробной. – Она энергично закивала.
– А вы были в комнате… наверное, разбирали одежду своей госпожи? – Хью вопросительно вскинул бровь. – Возможно, вы раскладывали вещи в гладильном прессе… и стояли спиной к окну?
– Ага, – снова подтвердила Тилли.
Если позволить кому-то поверить в то, чего не было, – это не ложь. Ведь она не утверждала, что в тот момент была в комнате. Уж пусть лучше ее мучитель верит, что леди Джиневра не оставалась наедине с мужем.
– Странно, – покачал головой Хью. – Когда я говорил с леди Джиневрой, она не сказала мне, что в тот вечер вы были с ней. – Он буквально буравил Тилли взглядом.
– Миледи забыла, – сказала Тилли. – Она была в гардеробной.
– Да, тогда все складывается, – проговорил Хью. – Большое спасибо, госпожа Тилли. Не буду отвлекать вас от работы.
Тилли присела в реверансе и поспешила прочь. Ее сердце бешено стучало. Она спиной чувствовала взгляд лорда Хью. Ей даже показалось, что он заглядывает ей в душу в поисках правды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48