– Как бы то ни было, все это уже в прошлом, – твердо проговорила Джиневра, увидев, что Пиппа собралась возражать. – Мастер Краудер, у нас гости, поэтому мы откроем бутылку бургундского.
– Я не буду пить вино, миледи, – заявил Хью. – Сегодня мне понадобится ясная голова.
Джиневра вспомнила о странном поведении Тилли и посмотрела на него. Ее губы растянулись в холодной улыбке, а в глазах вспыхнула насмешка.
– Конечно, нужно иметь ясную голову, чтобы расспрашивать кухарок и судомоек… А вот я буду пить вино, мастер Краудер. Мне нынче тоже понадобится ясная голова, и вино обострит мой ум.
Атмосфера накалилась. Пен и Робин тревожно переглянулись.
– Мы с вами разные, мадам, – вежливо проговорил Хью. – И это очень хорошо, вы согласны? – Он многозначительно вздернул бровь.
– Да, это делает жизнь гораздо интереснее, – сказала Джиневра, раскладывая салфетку.
Слуги поспешили наполнить элем кружки и расставить на столе блюда с мясом. Напряжение сразу же исчезло. В отличие от вчерашнего застолья обед проходил в теплой дружеской обстановке, однако по количеству и разнообразию блюд он почти не уступал праздничному.
– Итак, кого вы намерены допрашивать сегодня, милорд? – тихо спросила Джиневра и, улыбнувшись, отпила вина.
– Я никого не намерен допрашивать, – тоже тихо ответил Хью, кладя себе на тарелку несколько кусков баранины. – А вот побеседовать я намерен со многими. У меня уже состоялся разговор с вашей камеристкой, однако мне бы хотелось еще раз поговорить с ней. – Он пристально наблюдал за Джиневрой, ожидая увидеть на ее лице тревогу или смущение, однако она ничем не выдала своих чувств.
Значит, он расспрашивал Тилли. И что-то в его вопросах ей не понравилось. Продолжая улыбаться, Джиневра лихорадочно соображала. Когда Стивен выпал из окна, Тилли находилась в другой части дома. Она не имеет никакого отношения к смерти Стивена. Ей нечего рассказать лорду Хью. Она считает, что Джиневра была в гардеробной, она видела, как хозяйка выходила оттуда. Никто не знает, в какой момент нетвердо стоявший на ногах Стивен споткнулся о ногу Джиневры.
«А вдруг я сделала это намеренно?» – этот вопрос мучил Джиневру с той роковой ночи. И она до сих пор не нашла честный ответ.
Хью же тем временем продолжал:
– Мне бы хотелось перемолвиться словечком с мастером Краудером, если это возможно. – Он посмотрел на эконома, который, сопя и чавкая, ел суп, поднеся миску ко рту. – Мастер Краудер, – значительно громче проговорил Хью, – не могли бы вы уделить мне несколько минут?
Краудер поставил миску на стол. В его глазах появилось настороженное выражение.
– Даже не знаю, милорд, чем я могу помочь вам.
– Зато я знаю, – холодно произнес Хью. – И магистр может мне помочь. Магистр Говард, у вас свободна вторая половина дня?
– Я буду работать с госпожой, сэр, – ответил магистр, и его карие глаза блеснули. – Как только госпожа не будет нуждаться в моей помощи, я в вашем распоряжении.
– Значит, вечером, – с любезной улыбкой подытожил Хью. – Если, конечно, это устраивает леди Джиневру.
Джиневра принужденно улыбнулась. Она заметила встревоженный взгляд Пен.
– Это у вас предписание короля, милорд, а не у меня.
– Верно, – кивнул Хью.
– Какое предписание короля? – тут же встрепенулась Пиппа, сгорая от любопытства.
Джиневра секунду колебалась. Ну, как ответить, чтобы не испугать детей?
– Королевские полномочия, – пояснила она. – Лорд Хью прибыл сюда с королевскими полномочиями. Я бы сказала, что король приказал ему приехать.
– А король приказывал ему забрать нашу землю? – спросила Пен.
– Нет, Пен, эта земля является предметом правового спора между твоей матерью и мною, – ответил Хью. – В таких спорах нет ничего необычного, и твоя мама подтвердит это. Так что вам с Робином не о чем беспокоиться. Ведь так, леди Джиневра?
– Да, – согласилась Джиневра, поражаясь тому, что этот человек, такой, казалось бы, чуткий к тревогам детей, может хладнокровно лишить их матери, дома и будущего. Лорд Хью – загадка, необъяснимое вместилище бесконечных парадоксов. Безжалостная, холодная, расчетливая личность с веселой улыбкой, удивительным чувством юмора… Как человек, любящий детей и умеющий находить с ними общий язык, может исполнять роль бессердечного орудия в руках лорда – хранителя печати?
И почему при виде лорда Хью сердце Джиневры начинает учащенно биться, мурашки бегут по коже, а по телу разливается сладостная истома? Как он может напоминать ей о радостях, которые она испытала с Тимоти Хэдлоу? Джиневра поставила на стол чашу с вином и сказала:
– Лорд Хью, прошу прощения. У меня сегодня много дел. – Она встала, и все тут же поднялись. – Пожалуйста, продолжайте обедать. Магистр, я буду во внутренних покоях. Пиппа, когда закончишь есть, найди Тилли.
Проигнорировав робкие протесты дочери, Джиневра неторопливо вышла из столовой и поднялась наверх, надеясь, как всегда, найти успокоение в книгах. Горя желанием отыскать ответ на возникшую правовую проблему, она ускорила шаг.
Внутренние покои были ее кабинетом. В просторной комнате стоял длинный стол, заваленный книгами. Одни были в кожаных переплетах, другие – в деревянных с серебряными или позолоченными застежками. Среди трудов в области права было много памфлетов, изданных главным образом на английском. Книги являлись самым убедительным свидетельством богатства Джиневры и источником ее знаний в юриспруденции – тех самых знаний, которые помогли ей нажить это богатство.
Джиневра склонилась над столом, ища «Статут о праве пользования». В этот момент в дверь постучали, и она, не оборачиваясь, крикнула:
– Входите, магистр!
Магистр вошел, потирая руки, при этом его сухая кожа шелестела, как пергамент.
– Чем я могу помочь, миледи?
– У меня возникла одна идея, – ответила Джиневра. – Если в архиве есть запись, подтверждающая право собственности Роджера Нидема на те земли, которые он передал мне после нашей свадьбы, то она должна быть принята во внимание. Верно, магистр?
– Верно. – Он подошел к столу. – Но записи нет, мадам. Если бы она была, лорд Хью не мог бы предъявить права на эту землю.
– Да, я знаю, однако если мне на основании «Статута о праве пользования» удастся доказать, что намерение было явным… Ага, вот. – Джиневра взяла увесистый том, положила его на высокий пюпитр у окна и вместе с магистром склонилась над книгой. – Смотрите, здесь написано: «Если обстоятельства помешали регистрации, но можно доказать, что намерение зарегистрировать существовало, то передача являлась законной и сделка состоялась для всех сторон». – Она указала изящным пальчиком на латинский текст. – Я правильно прочитала?
Магистр долго смотрел в книгу, шевеля губами. Наконец он объявил:
– Похоже, что правильно, миледи.
– Отлично, – сказала Джиневра. – Итак, Роджер Нидем получил эту землю от своей первой жены, которая была дальней родственницей отца лорда Хью и происходила из той же ветви. Когда она умерла, земля перешла к оставшемуся в живых супругу, к ее овдовевшему мужу. Лорд Хыо претендует на эту землю, утверждая, что вдовец имел право только на пожизненное владение. Что он не имел права передавать ее своей второй жене. Однако если земля, которую оспаривает лорд Хью, указана в предбрачном договоре между Роджером Нидемом и его первой женой и если нет особых статей, оговаривающих ее отчуждение, то это свидетельствует о намерении передать эту землю в бессрочное владение Роджеру Нидему. А «Статут о праве пользования» дает ему право распоряжаться ею по своему усмотрению.
Магистр завязал тесемки шапки на макушке и задумался. Он жевал губами, втягивал щеки – эта манера всегда вызывала смех у его учениц, потому что он становился похожим на гигантского карпа. Вот и сейчас Джиневра с трудом сдерживала улыбку. Ее мучило нетерпение, однако она слишком сильно уважала своего знающего и умного учителя, чтобы торопить его.
Наконец магистр заговорил:
– Можно аргументировать таким образом, миледи.
– Превосходно. А теперь нам нужно просмотреть добрачный договор и молиться о том, чтобы земля была там указана.
Джиневра подошла к окованному железом сундуку, стоявшему у дальней стены комнаты, и, опустившись на колени, открыла его.
Комната эконома, расположенная за буфетной, была небольшой, но уютной. Хью стоял, прислонившись к камину.
– Спасибо, что уделили мне время, мастер Краудер.
– Госпожа сказала, что мы должны помогать вам, милорд, – ответил эконом. Он переступил с ноги на ногу и бросил взгляд на бронзовые часы, тем самым, выражая свое нетерпение.
– Я вас долго не задержу, – успокоил его Хью. – У меня к вам один вопрос. Где вы были, когда лорд Мэллори выпал из окна?
Краудер нахмурился. Вопрос казался ему безобидным.
– Я был здесь, с госпожой Тилли.
– А госпожа Тилли была с вами? – осведомился Хью.
– Да. Мы обсуждали прием. Собралось много гостей, все изрядно выпили. Лорд Стивен был… – Его лицо потемнело, и он пожал плечами: – О мертвых плохо не говорят.
– Верно. Хотя это не значит, что их любили. Кажется, ни для кого не секрет, что муж относился к леди Джиневре без должного уважения и заботы.
– Абсолютно без уважения. – Щеки старого эконома покрылись красными пятнами. – А она просто святая! И сносила все это с покорностью святой. Я знаю госпожу с тех пор, как она была ребенком. Когда лорд и леди Эшборн умерли, она поселилась в доме своего дяди, лорда Рэглана, – он был назначен опекуном. Я, Грин и госпожа Тилли переехали вместе с ней. Мы были ее семьей в замке лорда Рэглана. А потом к нам присоединился магистр Говард – он стал ее учителем. Мы занимали одно крыло замка, и лорд Рэглан – он был вдовцом – предоставил нам полную свободу действий. Госпожа виделась со своим опекуном не чаще двух раз в год – в свой день рождения и на Рождество. Когда леди Джиневра вышла замуж за сэра Роджера, мы последовали за ней.
– Понятно. – Краудер нарисовал унылую картину безрадостного детства Джиневры. Неудивительно, что она искала утешения в учении и книгах. – Значит, когда лорд Мэллори упал из окна, вы и госпожа Тилли были здесь. Вы что-нибудь слышали?
– О да. Мы слышали крик, – уверенно сказал Краудер. – Госпожа Тилли завопила: «Это госпожа!», и побежала в покои леди Джиневры. В тот вечер лорд Мэллори был в плохом настроении и пьян, как всегда, – трезвым мы его почти не видели. Во время обеда госпожа чем-то вызвала у него недовольство, и мы все боялись, что он что-нибудь с ней сделает.
– А она часто вызывала у него недовольство?
– Она не боялась его. И она не позволила бы ему даже прикоснуться к девочкам. Даже близко его бы не подпустила, – с горячностью проговорил эконом.
– Думаю, на это у нее были веские причины.
– Разумеется! – энергично закивал Краудер. Зазвонил колокол, призывая всех к вечерне.
– Благодарю вас, мастер Краудер.
– Вы здесь не найдете человека, кто скажет что-то плохое о госпоже, – сказал Краудер, надевая черный гаун. – Даже на дыбе.
Хью замахал на него руками:
– Неужели вы думаете, что я привез с собой подобные инструменты!
Краудер посмотрел на него с нескрываемым подозрением.
– Нам не нравится, милорд, когда суют нос в чужие дела, а ваш человек полдня околачивался на конюшне, задавая вопросы. Я не хочу сказать, что ему надо опасаться за жизнь, но и радости от общения с ним никто не испытывает. – С этими словами он вышел из комнаты.
Хью вздохнул. Угрозы в адрес королевского рыцаря, явившегося по высочайшему повелению, – преступление. Этот деревенский простофиля либо плохо понимает, насколько велика власть полномочного представителя короля, либо безграничная любовь к своей госпоже превращает его в отчаянного смельчака.
Однако Краудер подтвердил подозрения Хью. Госпожа Тилли солгала. Но зачем, если смерть Стивена Мэллори была случайностью, если он вывалился из окна просто спьяну? Зачем камеристке понадобилось утверждать, что в момент гибели мужа Джиневра была не одна?
Под звон колоколов Хью неторопливо шел к часовне.
– Милорд! – позвал его Джек Стедмен, появляясь в арке, ведущей во внешний двор. Хью остановился.
– В чем дело, Джек?
Джек подбежал к нему. У него было много новостей, и его переполняло желание сообщить их своему господину.
– Есть информация, милорд. Очень важная.
Хью посмотрел на часовню. Звон колокола уже стих. Он не отличался особой истовостью в вере, поэтому обеденной молитвы было для него достаточно, а вот молодежи еще одна доза не повредит. Так что Робин побудет на службе и за себя, и за отца.
– Пошли в лагерь, – обратился он к Джеку. – Расскажешь мне наедине.
Они пересекли внешний двор, и вышли из поместья через каменные ворота. В воздухе пахло костром и готовящейся пищей.
Под деревом был установлен раскладной стол, накрытый для ужина. Хью отхлебнул эля и только после этого спросил:
– Ну, что за информация, Джек?
– Я беседовал с часовыми, которые дежурили в ту ночь. Один из них проговорился, что видел кого-то у окна за секунду до того, как хозяин упал, а потом там промелькнула тень.
– Он знает, кто это был?
– Нет, он тут же замкнулся, стоило мне надавить на него. Сказал, что он, возможно, ошибся.
Хью задумался.
– А где он стоял?
– В юго-западном углу, сэр.
В том самом углу, откуда Хью смотрел на окно Джиневры. Окно, тем более освещенное, было отлично видно.
– Приведи-ка его, Джек. Я сам с ним поговорю. Может, он станет сговорчивее, если поймет, что он на допросе.
– Я захвачу с собой парочку солдат, чтобы все выглядело официально, – хмыкнул Джек.
Хью присел на поваленное дерево. Итак, картина начинает вырисовываться. Джиневра сказала, что она была в гардеробной, когда ее муж вошел в комнату. Если удастся доказать, что она лжет, что на самом деле она была у окна рядом с мужем, то этого будет достаточно, чтобы доставить ее в Лондон и предъявить обвинение в убийстве.
Джек с солдатами вернулся через двадцать минут. Они вели испуганного юношу в штанах из домотканой материи. – Это Артур, – объявил Джек. – Куда его, милорд?
– Отведи в мою палатку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48