Новобрачные поблагодарили короля и королеву и заверили их, что будут молиться о благополучном разрешении королевы от бремени. Король – теперь он был настроен благожелательно – разрешил им удалиться, и они поспешили покинуть церковь.
– Кажется, лорд Хью, мы женаты, – сказала Джиневра, когда они вышли во двор.
– Верно, – согласился Хью.
– Дети готовят для нас праздник, – напомнила она, глядя на реку.
– Да, – покачал головой Хью, – пройдет еще немало времени, прежде чем мы сможем остаться наедине.
– Да, немало. – Джиневра наблюдала за сновавшими по реке баркасами.
– А может, нам отложить возвращение на часик или два? – предложил он.
– Ну, если только на часик. Я не хочу, чтобы они волновались. К тому же мы должны вернуться домой заблаговременно, чтобы у них хватило времени вдоволь повеселиться.
Хью посмотрел на небо: солнце было в зените.
– Не вижу никаких возражений. Кстати, так уж получилось, что я сделал кое-какие распоряжения на тот случай, если нам не захочется спешить домой.
– Какая предусмотрительность! – усмехнулась Джиневра. – Тогда давайте, осуществим наш брак, Хью де Боукер, пока никто из нас не передумал.
Хранитель печати молча вышагивал взад-вперед по своему кабинету во дворце. Время от времени он останавливался, чтобы обмакнуть кусок хлеба в соль и глотнуть вина. Его шпион, одетый в черный плащ, стоял у стены и покорно ждал, когда к нему обратятся.
– Хью де Боукер, – наконец заговорил хранитель печати.
– Да, милорд?
– Ты подстроишь несчастный случай… чтобы все было естественно. Какое-нибудь происшествие… или медленное отравление ядом. Найдешь человека, который все это сделает.
– Слушаюсь, милорд. – Мужчина в черном плаще пошел к двери, полагая, что приказ уже отдан – он давно привык получать подобные приказы.
Вдруг хранитель печати поднял руку.
– И сын, – проговорил он. Шпион остановился.
– Разделайся с сыном. Быстро или медленно – не важно.
– Слушаюсь, милорд. – Мужчина выскользнул из комнаты.
– Существует много способов освежевать лису, – пробормотал себе под нос хранитель печати и отпил из кубка.
Джиневра лежала на мягких перинах в тени, отбрасываемой балдахином. От простыней пахло свежестью, в камине, отделанном медью, бронзой и железом, весело горел огонь. Вся мебель в этой небольшой комнате, расположенной в одном из коттеджей деревни Хэмптон, была до блеска натерта воском.
Джиневра сладко потянулась. Воздух приятно холодил еще разгоряченное тело. С удовлетворенной улыбкой, вспоминая их любовные утехи, она провела рукой по своему животу. Их страсть была такой же дикой, как в первый раз, в палатке, они отбросили стыд и отдались в ее власть, позволяя себе все, что взбредет в голову. Джиневра еще ощущала во рту вкус его плоти, ее лоно все еще было влажным и горячим.
Она впервые за долгое время чувствовала полноту жизни.
Вдруг дверь открылась и тихо закрылась. Из-за полога выглянул Хью. Босой, в незастегнутой рубашке и штанах, он напоминал человека, которому пришлось в спешке оторваться от любовных игр. Как фактически и было на самом деле.
– Надо бы подкрепиться, – с улыбкой сказал он и, поставив на пол бутыль с вином, сел на край кровати.
Его взгляд заскользил по телу Джиневры. Он внимательно разглядывал ее, как бы убеждаясь в том, что больше у нее нет от него секретов, а потом, погладив ее по животу, сунул руку ей между ног и принялся неторопливо ласкать ее. Джиневра выгнулась и притянула его к себе. Они слились в поцелуе, но Хью быстро оторвался от нее, улыбнулся, легко провел языком по ее губам и выпрямился.
– Вина?
– М-м. – Джиневра кивнула.
Она наблюдала, как Хью вынимает пробку из бутыли, и не сразу сообразила, что он задумал. Когда холодное вино разлилось по ее животу, она вскрикнула. Хью рассмеялся и принялся слизывать терпкий напиток.
– Когда ты предложил вина, я не поняла, что ты имеешь в виду, – извиваясь, сказала Джиневра.
Хью набрал вина в рот и, поставив бутыль на пол, зажал лицо Джиневры в ладонях, разомкнул ее губы и влил вино ей в рот. Джиневра закрыла глаза, отдаваясь восхитительным ощущениям.
– Еще? – предложил Хью.
Она мечтательно кивнула, продолжая лежать с закрытыми глазами. Хью хмыкнул, еще раз набрал в рот вина и напоил ее.
– Это новый для меня способ пить вино, – проговорила Джиневра, когда Хью отстранился. – Как бы это не вошло в привычку.
– А даже если войдет – что ж плохого? – Хью откинул со лба влажные пряди волос. – Ты выглядишь такой развратницей.
– Я и чувствую себя страшной развратницей, – сказала Джиневра. – Интересно, что подумали внизу, когда ты явился к ним полураздетый?
– Им платят не за то, чтобы они думали, что происходит наверху. – Он снова поднес бутыль к губам.
– Скольких женщин ты приводил сюда? – с деланным безразличием спросила Джиневра.
Глаза Хью лукаво блеснули.
– Ты поверишь, если я скажу, что ни одной до тебя?
– Ну, если ты так скажешь, – усмехнулась Джиневра. – Но я спросила потому, что мне интересно, как ты узнал про это любовное гнездышко.
– Мои друзья обладают обширными и очень полезными сведениями.
– А-а…
Джиневра потянулась за бутылью. Хью поднял ее с пола и подал ей, а сам принялся застегивать рубашку.
– Пора ехать, – сказала Джиневра, правильно истолковывая его действия.
– Если мы хотим попасть домой до того, как они снарядят поисковые партии.
Джиневра еще раз отпила из бутыли и неохотно выбралась из постели.
– Я еле шевелюсь.
Хью самодовольно улыбнулся и заявил:
– На этой кровати я получил синяков и царапин больше, чем на поле битвы.
Джиневра потянулась и оглядела себя: огромный синяк на бедре, чуть поменьше – на руке.
– Никогда бы не поверила, что любовные игры могут быть столь дикими и опасными.
Она налила в таз теплой воды и намочила салфетку.
Хью любовался ею, наблюдая за тем, как она неторопливо обтирает тело, приподнимая при этом груди и раздвигая ноги. Если Джиневра и заметила его внимательный взгляд, то виду не подала. Хью нравилось, что она не стесняется в его присутствии, что несовершенство фигуры не беспокоит ее. Видимо, в ней нет тщеславия. Она такая, какая есть. Джиневра наклонилась, и ее длинные волосы упали вперед. Грация ее движений заворожила Хью, ему хотелось смотреть на нее до бесконечности. Мысль о том, что она принадлежит ему, заставляла его сердце биться чаще. Он знал, что она никогда не достигала таких высот страсти, даже с Тимоти Хэдлоу.
С Сарой он тоже не испытывал ничего подобного. Их соития всегда были приятными, учтивыми, осторожными. В Саре не было огня. Она была нежна, как лесной ручей. Прямая противоположность Джиневре. Джиневра – это вулкан, огромная морская волна, это гроза с молниями и громом. И она пробуждала те же самые качества и в нем.
Они вышли из коттеджа, не встретив никого на своем пути. Джиневра знала, что люди в доме есть, она слышала голоса и звон посуды из кухни, но никто не вышел к ним.
Замечательное любовное гнездышко не только для супружеской пары, решившей осуществить брак, заключенный в королевской церкви Хэмптон-Корта в присутствии короля и королевы, но и для тайных любовников.
Всю дорогу домой они почти не разговаривали. Королева предоставила в их распоряжение одну из королевских барок, которую использовали для разъездов придворные среднего ранга. Барка была небольшой, зато с каютой, где можно было укрыться от ветра, обычно поднимавшегося на реке во второй половине дня, и от моросящего дождя.
Джиневра сидела, вытянув руки к жаровне, и с радостью отдавалась восхитительному чувству облегчения. В последнее время она так долго была в напряжении, что совсем разучилась жить без него. Отныне ничто не грозит ни ей, ни ее дочерям. Она лишилась независимости, зато обрела любовь Хью. А в том, что он любит ее, она не сомневалась. И когда она прогоняла прочь остатки сожаления и обиды на него за то, что именно он принес ей все эти неприятности, Джиневра понимала, что тоже любит его. Говорят, что время лечит. И она спокойно обойдется без своей независимости, если они с Хью будут жить в любви, дружбе и взаимном уважении.
Она приложит все силы, чтобы их брак был счастливым.
– Ты так глубоко задумалась, – заметил Хью, гладя ее по лицу.
Кивнув, Джиневра промолчала, а Хью не стал настаивать на ответе.
Уже почти стемнело, когда барка причалила к пристани в Блэкфрайарз. Дождь усилился, и Джиневра вынуждена была надвинуть на голову капюшон. Хью, как и следовало новобрачному, щедро расплатился с гребцами.
– Идем быстрее, – сказал он, обнимая ее.
Они так спешили, что не заметили, как из-за какого-то дома появился мужчина и последовал за ними. В руке незнакомец сжимал нож.
Они достигли конца узкого мрачного переулка, когда Хью неожиданно повернулся. Солдатское чутье не подвело его. Он мгновенно выхватил шпагу и оттолкнул Джиневру с такой силой, что она, попятившись, стукнулась спиной о стену дому.
Незнакомец в черном набросился на Хью, лезвие его ножа сверкнуло в сгущающихся сумерках. Хью сделал выпад и ранил незнакомца в руку. Тот закричал. Его рука плетью повисла вдоль тела, и нож выпал из ослабевших пальцев. Из раны хлестала кровь. Он покачнулся и упал.
Джиневра испуганно уставилась на незнакомца. От потрясения она лишилась дара речи.
Хью подошел к истекающему кровью мужчине. По ночам город кишел разбойниками, охотящимися за легкой добычей, поэтому в нападении не было ничего необычного. Наклонившись, Хью поднял нож и вытер его о плащ незнакомца.
– Ублюдок, – гневно процедил он, выпрямляясь. – Надеюсь, он истечет кровью.
Джиневра осторожно приблизилась к нему. У нее дрожали руки.
– Откуда он взялся? – Хью пожал плечами:
– Да они тут везде, шныряют по переулкам. На лондонских улицах так же опасно, как в трущобах Парижа – любой прохожий рискует, что ему перережут горло за пару мелких монет.
– Он хотел ограбить нас?
– Не вижу других поводов для нападения, – ответил Хью. – А ты?
– Я тоже.
В сознании Джиневры билась только одна мысль: она едва не потеряла пятого мужа! Всего через несколько часов после свадьбы его жизнь оказалась под угрозой. Неужели над ней тяготеет проклятие? Она вспомнила слова Хью, сказанные в день их знакомства: «Ваше общество губит мужчин».
Джиневра взглянула на незнакомца, который уже не кричал, а тихо стонал. Он лежал, скрючившись в грязи, его поливал дождь. Трудно было поверить, что от него могла исходить угроза.
– А нам не надо оказать ему помощь?
– Нет! – отрезал Хью. – Если у него есть друзья, они о нем позаботятся. А если враги, они тоже не оставят его. Пошли. Опасно здесь задерживаться.
Джиневра все еще колебалась.
– Но это жестоко.
– Боже, Джиневра! Это же Лондон! Это не тихая деревушка в северных графствах. – Еще не договорив, Хью подумал, что тихие деревушки Дербишира тоже таят в себе смерть. – Пошли! – Он схватил Джиневру за руку и потащил за собой. Она беспрекословно последовала за ним.
Когда они выбрались из лабиринта узких переулков, Хью более спокойно спросил:
– Ты очень испугалась?
Открытие испугало ее гораздо сильнее, чем само происшествие, подумала Джиневра, но не решилась поделиться своими опасениями с Хью и поспешно проговорила:
– Нет, не очень, все случилось так быстро… ты так стремительно выхватил шпагу… я даже ничего не успела понять.
Они вошли в ворота, и Джиневра остановилась, чтобы перевести дух.
– Дай мне прийти в себя. Я не хочу, чтобы дети решили, будто случилось что-то плохое.
Из дома доносились музыка, голоса и смех. Кто-то пел.
– Судя по всему, они начали без нас, – заключил Хью, прижимая к себе Джиневру и гладя ее по спине. – Я разрешил Робину начать празднество часа в два или три. Похоже, он воспринял мои слова буквально.
– Ты кого-то приглашал?
– Не беспокойся, никаких важных вельмож. Домочадцы, мои друзья, однополчане, – ответил Хью. – Ты же не представила список гостей. – Он ласково улыбнулся, и Джиневра поняла, что нападение незнакомца не встревожило его. Ведь его едва не убили – как он может быть таким спокойным и хладнокровным?!
Джиневра отогнала от себя пугающие мысли.
– А когда я могла его составить? К тому же тогда я не видела повода для праздника.
– А сейчас? – В глазах Хью появился вопрос.
– А сейчас? Возможно, – ответила она.
– Возможно? – Хью с наигранным осуждением покачал головой. – Кажется, в настоящий момент мне придется довольствоваться только этим. – Он посмотрел на залитые светом окна дома. – Тогда пошли, если ты готова.
– Я готова. – Джиневра расправила плечи и улыбнулась ему.
– Идем, госпожа жена.
Глава 22
Чтобы подготовиться к празднику, пришлось немало потрудиться. Зал украсили зелеными гирляндами, перевитыми ветками остролиста – яркие ягоды очень красиво смотрелись на фоне листвы. Золотистые и оранжевые хризантемы и маргаритки поставили в кувшины. Длинный стол застелили белой скатертью и везде зажгли свечи.
Хью, стоявший в дверях и оглядывавший все это великолепие, подумал, что тут, видимо, командовал мастер Краудер. Его собственный эконом не имел доступа к финансам, необходимым для того, чтобы так пышно украсить зал. Хью покосился на Джиневру. Может, это она дала инструкции? Но она была поражена не меньше, чем он, и даже немного огорчена. Значит, кто-то другой взял дело в свои руки, решил Хью. Ведь Джиневра не хотела устраивать пышную свадьбу.
Все разъяснилось, когда им навстречу выбежали дети. Все трое были одеты во все самое лучшее. Их старания соблюсти торжественность разбились о возбужденную болтовню Пиппы, которая тут же начала рассказывать, как они с Пен, Тилли и мастером Краудером обсуждали детали убранства.
– Нам нужны были восковые свечи, мама, – проговорила Пен.
– Да, но у мастера Милтона были только сальные, – перебила ее Пиппа. – И Робин сказал ему, что нужно застелить стол скатертью, и послал за восковыми свечами.
– Все верно, – подтвердил Робин и с тревогой взглянул на отца. – Мастер Милтон решил, что это подходящий случай для того, чтобы забить бычка, которого мы откармливали к Рождеству, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48