А дело было так.
Когда прозвенел звонок и студенты начали вываливать из аудитории, спеша кто в буфет, а кто покурить, Банда подошел поближе к открытым дверям, наблюдая за своей подопечной. Алина сидела за столом, не собираясь, видимо, покидать помещение, и читала конспект. К ней подошел какой-то парень и, нагнувшись, сказал на ухо что-то такое, от чего девушка вспыхнула и вскочила, гневно сверкая глазами. Парень захохотал и попытался взять Алину за подбородок, но она резко и с отвращением оттолкнула его руку.
Раздумывать Банде было некогда, и он быстро шагнул в аудиторию. Подходя, он услышал обрывок разговора:
– Ты, цыпочка, хоть понимаешь, с кем связалась?
– Отлично понимаю, хоть и ни с кем не связывалась. Просто я вижу перед собой подонка.
– Попридержи язык, краля, пока я тебе его не откусил, ясно? Ты, сука, еще прощения будешь...
– Простите, – Банда встал между ними, заслонив грудью девушку. – Я не помешал вашему разговору?
– А ты кто такой? Вали отсюда! – парень был невыносимо груб и попытался отстранить Банду, толкая в плечо. Он еще не знал, что это опасно и необдуманно.
– Я советую вам успокоиться и идти по своим делам. Вам, я вижу, не о чем больше говорить с Алиной, – с этими словами Банда железной хваткой перехватил его руку у запястья, слегка заламывая ее в кисти, но говорил в это время совершенно спокойно, не повышая голоса.
Это-то спокойствие как раз и взбесило Гошу, – а парнем, с которым разговаривала Алина, был именно он, – больше всего:
– А ну пойдем выйдем, поговорим, раз ты такой смелый!
Однокурсники Алины уже с любопытством оглядывались на эту сцену, не понимая, что происходит и кто этот чужой парень, не побоявшийся встать против известного своими связями с уголовниками Гоши. Банда заметил, как их стычка стала превращаться в какое-то зрелище, и, стараясь разрядить ситуацию, с радостью согласился:
– Конечно, пойдем в коридор. Здесь слишком много народу, и мы мешаем им готовиться к лекции.
Он повернулся и пошел к выходу. Гоша сделал за ним пару шагов, но то ли уверенность Банды лишила его мужества, то ли, оценив квадратную спину соперника, он понял, что не имеет никаких шансов, но вдруг местный авторитет остановился и крикнул выходящему из аудитории Сашке:
– Вали-вали отсюда, козел!
Банда вздрогнул, но, сдержавшись, обернулся совершенно спокойно и, глядя в глаза этому заморышу, ледяным тоном произнес:
– Послушайтесь моего совета, молодой человек.
Я вам рекомендую более никогда не оказываться ближе, чем на два метра, от Алины. Это вам мой настоятельный совет.
– Кто ты такой, чтобы мне указывать?!
– Какая разница?
– Ты – труп, понял?
– Очень страшно!
– Козел.
– Вы запомнили мой совет?
– А иди ты...
– Наверное, запомнили, – с этими словами Банда вышел из аудитории и встал в коридоре у окна, не выпуская из поля зрения стол Алины.
Гоша, потоптавшись несколько секунд на месте, с гордым видом победителя прошел на свое место, ни на секунду не задержавшись тем не менее возле стола Алины...
Когда после занятий Банда вез девушку в библиотеку, она вдруг заговорила с ним не совсем так, как раньше, лишь с легкой насмешкой:
– Что ж вы, такой крутой, а подонку этому морду не набили? Может, струсили?
– В этом не было необходимости.
– Как не было? Ведь он вас последними словами обзывал и унижал на глазах всего курса! – девушка, конечно, старалась досадить Банде, но в голосе ее он тем не менее почувствовал и нотки искреннего удивления спокойствием телохранителя.
Только поэтому Банда и посчитал нужным ей ответить:
– "Объекту" моей охраны ничего не угрожало. А сам я был на службе и не имел права ввязываться в любые нештатные ситуации, не связанные с несением дежурства.
– Гм, – хмыкнула девушка, неопределенно покачав головой. – А если бы он попытался ударить меня?
– Для этого я и был рядом.
– Однако нервы у вас – железные... – протянула она. – Ну ладно. А как вас, кстати, зовут?
– Александр.
– Что ж, Александр, как бы то ни было, я нам благодарна. Мне совершенно не хотелось спорить с этим придурком.
Банда почувствовал, как вдруг сильнее забилось его сердце, взволнованное неожиданной благодарностью девушки. Эх, знала бы она, на что он ради нее готов пойти!
Но Алина сразу же постаралась испортить настроение своего телохранителя, задорно провозгласив:
– А вообще-то вы мне помешали. Если бы не вы, я бы ему как врезала с разворота...
– Теперь я буду делать это за рас, – спокойно охладил ее пыл Банда, прибавляя скорость...

* * *

С некоторых пор Алина стала вдруг замечать, что почти каждый вечер, засыпая, почему-то вспоминает об этом телохранителе, об Александре. Ей было приятно вновь переживать какие-то мелкие эпизоды прошедшего дня, в которых он так или иначе принимал участие, или думать о том, что придет завтрашнее утро и ровно в семь ноль-ноль он будет сидеть на кухне, попивая приготовленный мамой кофе и ожидая, когда встанет наконец она, «объект». Она находила, что ей нравится, как ладно сидит на нем костюм или как мощно вздуваются под рукавами ковбойки его бицепсы. Ей импонировала его аккуратность, пунктуальность и то, что он всегда тщательно выбрит. Она вообще считала его с некоторых пор неплохим парнем и с нетерпением ожидала дня именно его дежурства, но... Но почему он на нее смотрит только как на бездушный дурацкий «объект»?!
Странный парень. Такой спокойный, невозмутимый. Но сколько энергии в нем чувствуется, сколько мощи и обузданной страсти Он, судя по всему, многое пережил, и глаза его стали совсем холодными, колючими, но какая добрая, какая нежная у него улыбка!..
Как он корректен, как он подчеркнуто вежлив и предупредителен! Неужели всему этому учат в их школе телохранителей? Неужели это все – лишь служебная маска?..
Интересно, а что он пережил? Кем был до того, как стал моим телохранителем? Наверное, он был бы неплохим собеседником и мог бы порассказать много чего интересного. Но он такой молчаливый!
А потом однажды он пришел к ней во сне. И надо же было присниться такой глупости – он целовал ее, носил на руках, нежно и одновременно крепко прижимал к себе, гладил по спине, по волосам... В ту ночь Алина испытала какое-то совершенно необыкновенное чувство полета и невесомости и, проснувшись поутру, выбежала на кухню, бессознательно мечтая увидеть его. Но за столом, лениво размешивая сахар в чашечке, восседал Анатолий, и девушка чуть не чертыхнулась в полный голос от разочарования. Весь день был непоправимо испорчен...

* * *

Странная девушка!
Такая красивая, милая, обаятельная, жизнерадостная и в то же время такая холодная, жестокая...
У нее нет парня, по крайней мере за все это время ни разу во время моего дежурства она не отправлялась на свидание, но в то же время она такая общительная, у нее столько знакомых на факультете, и чувствуется, что ее там любят...
Она такая разговорчивая с подругами, может проболтать полчаса по телефону, но из нее лишнего слова не выжмешь для меня, только «здравствуйте», «спасибо», «до свидания»...
Как шикарно и со вкусом она одевается, но чувствуется, что одежда, всякие эти тряпки, обувь, косметика для нее совсем не главное. Единственный раз мы были вместе в ГУМе, и покупки она сделала буквально за сорок минут, успев накупить три огромные сумки всякой всячины...
Иногда я хочу взять ее на руки и унести на край света. И держать на руках целую вечность, собственным телом защищая от всех бурь и невзгод жизни. А иногда, когда она, выйдя поутру на кухню, взглянет на меня, как на предмет мебели, как на неодушевленную табуретку, и коротко бросит свое всегдашнее «здрасьте!» – в такие мгновения я почему-то готов ее задушить собственными руками...
Банда уже привык, что каждую ночь он проводил во сне с Алиной. Она всегда снилась ему в снах ужасах: холодная и жестокая, она издевалась и смеялась над ним, уходя с другими и махая ему ручкой на прощание. Во сне она всегда была такой же недоступной, как и в жизни, и Сашка никак не мог заставить свое сознание «включить» другой сон, более счастливый и радостный.
«Все, хватит! Надо решать – или я хочу свихнуться, или надо просить шефа перевести меня на другое задание. Сил моих больше нет!» – думал Банда, вскочив в шесть утра по звонку будильника и яростно скребя бритвой по отросшей за сутки щетине, собираясь на очередное дежурство. В это утро Банда твердо постановил, что сегодняшний день обязан стать решающим, обязан расставить наконец все точки над i...

* * *

– Спасибо, Александр, за удачное дежурство. До свидания! – она уже готова была захлопнуть перед его носом дверь квартиры, но Сашка вдруг заговорил:
– Алина, подождите!
Целый день искал он подходящий повод для этого разговора. И целый день ему не везло.
Утром, в машине, по дороге в университет? Но она была такая серьезная и сосредоточенная, у нее намечался какой-то там зачет, поэтому Сашка так и не решился заговорить, вмешаться в ее раздумья.
После занятий, по дороге в библиотеку? Но она посадила в машину двоих подруг, и всю дорогу девушки тараторили без умолку. Да и что это за серьезный разговор бы у них получился в присутствии совершенно посторонних лиц?
В библиотеке? Было бы вообще глупо и непростительно отвлекать Алину от работы, когда до защиты диплома остается всего ничего и каждая минута дорога.
Наконец по дороге домой? Но девушка ехала молча и выглядела крайне усталой. Она забралась на заднее сиденье «паджеро» и, откинувшись на подголовник и облокотившись на подлокотники, закрыв глаза, тихо дремала, измотанная напряженным днем. Заговорить с ней в такой ситуации Сашка счел себя не вправе.
И вот только теперь, когда дверь почти захлопнулась у него перед носом, он вдруг опомнился и в отчаянии чуть не возопил:
– Алина, подождите!
– Что такое?
– Алина, простите мне мою наглость, но ведь завтра среда?
– А что такое? – девушка смотрела на Банду широко открытыми от удивления глазами: впервые ее телохранитель с ней толком заговорил, к тому же она совершенно не понимала, к чему он клонит. – Вы, может, хотите взять выходной?
– У меня и так завтра выходной...
– Ах, да, я забыла! – с чуть заметным раздражением бросила Алина и нетерпеливо двинула плечиком. – Так в чем же дело? Чем вам не нравится среда?
– Наоборот, очень нравится. В среду в вашей библиотеке выходной, и я подумал...
– Что же вы подумали? – Алина ничего не понимала, и ее удивление с каждой минутой возрастало.
– Я подумал, у вас будет свободный вечер... А я как раз выходной... Словом, разрешите мне вас пригласить завтра куда-нибудь... В какой-нибудь клуб или ресторан... Давайте вместе поужинаем. Я отпущу Анатолия, и мы с вами...
– Александр, зачем вам сверхурочные? Вам что, за это платят? – она не могла больнее ударить его.
Она даже понимала это, но черт, который вдруг вселился в нее, требовал крови и жертв. И поэтому Алина добивала своего телохранителя, презрительно и жестко выговаривая ему:
– Может, вам нужно увеличить жалованье? Тогда обращайтесь к своему шефу, а не ко мне или к моему папочке, который за каким-то чертом вас обоих нанял. Далее. Я ваш «объект», а не объект ваших мечтаний, а потому старайтесь держать себя в руках. И наконец, с чего вы взяли, что мне будет приятнее провести вечер в каком-то кабаке с вами, чем с Анатолием дома спокойно поработать?..
– Извините, Алина, я сказал глупость! – Банда готов был стереть сам себя с лица земли. Он покраснел до корней волос и не знал, куда девать глаза от этого испепеляющего взгляда разгневанной, как ему казалось, девушки. Боже, какой он идиот!
Неужели он не мог предвидеть такой реакции раньше?!
– Еще какую! До свидания.
– Прощайте! – и парень быстро побежал по лестнице вниз, на выход, не дожидаясь даже, по обыкновению, когда девушка плотно закроет за собой дверь квартиры.
«Что значит „прощайте“? Навсегда, что ли?.. Боже, дура, что же я наделала!» – Алина чуть не расплакалась, глядя вслед убегающему Банде, и вошла в квартиру только тогда, когда хлопнула внизу входная дверь и дико взвыла во дворе «мицубиси», с пробуксовкой рванув прочь от ее дома.

* * *

– Валентин Кириллович, разрешите? – Ванда постучал в кабинет шефа, выбрав наконец минутку, когда тот остался один.
– Саша? Заходи, заходи, конечно! – шеф даже не пытался скрыть, что явно удивлен появлением Банды. – Что-нибудь случилось? Может, какие-то недоразумения по оплате за бензин или за машину?
Ты говори, не стесняйся!
– Валентин Кириллович, я хотел вас попросить... – Банда замялся, вдруг сообразив, что не знает, с чего начать, как проще и в то же время не слишком откровенно объяснить шефу истинную причину своего неожиданного визита.
Директор «Валекса» был старый и опытный оперативник, он сразу понял, что Сашке нужен толчок, повод начать разговор, а потому постарался побыстрее успокоить парня. Он кивнул на кресло у стола, подвинул пачку «Мальборо».
– Да ты садись, чего стоишь! Закуривай... Так что там, говоришь, у тебя стряслось?
– Пока ничего, но может стрястись. Может что-нибудь случиться с моим клиентом...
– С вашим клиентом? Вы ведь с Анатолием вдвоем работаете?
– Да, конечно, Валентин Кириллович. Я имею в виду, что я уже не способен нести как следует службу по охране нашего «объекта». А потому прошу заменить меня на этой работе. Я готов пойти на любую другую работу, хоть в самый захудалый кабак вышибалой...
– А что, она красивая девушка? – Валентин Кириллович использовал старый проверенный ход следователя: резко задав вопрос о самой сути проблемы, можно было на девяносто процентов быть уверенным в совершенно искреннем ответе, и лишь в десяти случаях из ста опрашиваемый успевал среагировать должным образом, не выдавая себя.
Сашка совершенно не ожидал подвоха, а потому клюнул сразу.
– Да, очень, – выдохнул он.
– Ты чувствуешь, что влюбился?
– Кажется, да...
– А она – нет?
– Да на кой черт я ей сдался, Валентин Кириллович! Она такая!.. Вы бы видели!
– И ты чувствуешь, что больше не можешь находиться рядом с ней?
– Не могу.
– И тем более не можешь ее охранять, оставаясь холодным и безучастным к своему «объекту» как к человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41