Через несколько дней после переселения Нейл разыскал их. Без всякого приглашения он явился однажды в дом, когда Элизабет была в лагере.
– Я переезжаю обратно в Лос-Анджелес, – объявил он, одобрительно поглядывая вокруг.
Карен должна была бы, кажется, почувствовать облегчение, но не верила, что он пришел только попрощаться.
– Насовсем? – спросила она.
Нейл метнул на нее свой знаменитый лукавый взгляд.
– Боишься, Рыжая, что будешь скучать по мне?
Карен сделала вид, будто не слышит.
– Если ты уезжаешь насовсем, то я хочу уладить дело с теми фотографиями, пока ты здесь. Я не желаю, чтобы ты разъезжал с ними по всей стране.
Карен старалась говорить небрежно, но ей с трудом удавалось скрыть свое беспокойство. Почти год Нейл не делал больше попыток вымогать дополнительные суммы, но по-прежнему отказывался обсуждать условия их окончательного соглашения. Ей иногда казалось, что она никогда не избавится от Нейла.
– Не беспокойся. Когда придет время серьезно поговорить об этом, я сообщу тебе. А пока мне нужны деньги на переезд. Двести тысяч долларов.
Услышав, как Карен громко ахнула, он обернулся и добавил:
– Я знаю, это большие деньги. Но ведь Лос-Анджелес – дорогой город. И это уж точно в последний раз – аванс в счет окончательного соглашения. Клянусь!
– Ты говорил мне то же самое, когда просил десять тысяч долларов, – напомнила она с сарказмом.
Взгляд его стал жестким.
– Я очень тороплюсь, Карен. Так что, да или нет?
«Не соглашайся, – говорил ей внутренний голос. – Скажи, мол, тебе наплевать на то, что он собирается делать со своими омерзительными, грязными секретами. Пусть катится к черту».
– Карен?
Словно под гипнозом она подошла к секретеру и вынула чековую книжку.
Нейл стоял на углу Бродвея, сжимая в руке полученный чек. Он целую неделю готовился пойти к Карен, а потом, три дня назад, когда выяснилось, что постановка «Уик-энд в Мауи» окончательно развалилась из-за трений между продюсером и режиссером, решил, что они с Тони соберут вещи и переедут в Лос-Анджелес. В Нью-Йорке больше ждать нечего, а частые и очень дорогие отлучки молодого человека в Атлантик-Сити были постоянной причиной их ссор. Конечно, продав свою квартиру, Нейл смог бы оплачивать карточные долги любовника, не обращаясь к Карен. Но Тони становился все более ненасытным, и компания, с которой он связался, начинала серьезно беспокоить Нейла.
– А что, если мы переедем в Лос-Анджелес? – Они лежали, покуривая превосходные сигареты с марихуаной, – Давай я попрошу у Карен аванс гораздо больше, чем эти жалкие двадцать тысяч, и сам: все. приготовлю к отъезду.
Тони обиженно надул губы, обдумывая неожиданное предложение.
– У меня здесь столько друзей, – капризно протянул он.
– Заведешь новых.
– А как же мой магазин?
– Продадим его и купим другой в Лос-Анджелесе. Даже приобретем что-нибудь на Родео-драйв. Ты не отказался бы?
Тони начал проявлять интерес к предложению.
– Да, на Родео-драйв – это неплохо.
Помолчав, Нейл добавил:
– Конечно, я надеюсь получить кое-что взамен.
– И что же это?
– Видеокассеты. Когда я думаю, что ты все время держишь меня на крючке, то чувствую себя, как рыба на песке, и это портит наши отношения.
Тони сделал глубокую затяжку.
– Я должен подумать. Но конечно, если ты достанешь деньги.
Светофор переключился на зеленый, и Нейл направился к Центру имени Линкольна, чтобы взять такси. Он старался не вспоминать о презрении, которое увидел во взгляде Карен.
ГЛАВА 31
После мучительного года, вместившего в себя эпидемию гриппа, два вызова «скорой помощи», а напоследок еще и ураган, разрушивший съемочную площадку на берегу залива, «Райская бухта» – первый фильм «Карнеги пикчерс» с отставанием от графика ушел наконец в монтажную. Они отсняли последний эпизод – по иронии судьбы это была сцена урагана – на прошлой неделе, и с теми невероятными кадрами, которые оператор схватил в сентябре во время настоящего урагана, кульминация фильма обещала быть очень эффектной.
Теперь, когда съемки второго фильма – «Одни сожаления» – уже начались, у Карен не оставалось времени ни на что другое, кроме работы.
Был прохладный, но солнечный воскресный день, Элизабет возилась в саду возле дома.
– Вот забрать бы сейчас свои денежки и куда-нибудь сбежать, – задумчиво и устало произнесла Карен, поднимая глаза от текста особенно сложной сцены.
Дочь поставила на землю лейку, из которой поливала грядку любимых красных и желтых тюльпанов, и спросила:
– И что бы ты с ними сделала?
– Не знаю. Может, купила бы новый театр или антикварный магазин – ну, что-нибудь такое, что позволило бы наслаждаться как можно дольше теми деньгами, которые мне сейчас платят.
– Но тебе бы их не платили, если бы ты не была кинозвездой. А кроме того, разве Кэтрин Хепберн ушла из кино после первого же фильма? Или Джоан Кроуфорд? Или Бэтт Девис? – Элизабет обняла мать за шею. – И не забывай, ты будешь целых две недели сниматься в Париже. – Она в восторге закрыла глаза. – Мамочка, представь себе: Париж… лето…
Карен прижала к себе дочь. Поездка, безусловно, будет лучшей частью всего предприятия, а самое замечательное это то, что Петри – дай Бог ей здоровья – предложила сопровождать их и присматривать за Элизабет.
– Мисс Ричардс!
Карен выпустила Элизабет из объятий и оглянулась.
– Да, Кончитта?
– Мистер Витадини просит вас к телефону. Он сказал, что если вы спите, то позвонит попозже еще раз.
Карен подняла трубку портативного телефона.
– Сплю? – сказала она с суровой усмешкой. – Когда это ты видел, чтобы я спала средь бела дня?
Джек засмеялся:
– Просто я знаю, что после таких слов ты тут же подойдешь к телефону.
– Ладно, прощаю. Как там Ширли?
– Сейчас работает на благотворительном фестивале в Пасадене. Воистину у этой женщины дел больше, чем у меня. Я ее теперь совершенно не вижу.
– Почему же ты не с ней, если тебе ее так не хватает?
– Кто сказал, что мне ее не хватает? – И когда Карен расхохоталась, добавил: – Я рассчитывал, что мне удастся все закончить и сделать в понедельник большой скачок. Ты первая, кому я звоню.
– Я оценила это. Что случилось?
– Интервью. – Его голос от волнения немного охрип. – И не просто интервью. Это интервью не с кем иным, как с Джоаной Вулф из «Встреч со звездами».
Карен села. «Встречи со звездами» – невероятно популярное шоу, единственная телепередача, посвященная актерам кино, которую показывали каждый вечер по всей стране – от восточного до западного побережья.
– Джоанна Вулф интересовалась мной, Джек? Или ты сам?..
– Я не имею к этому никакого отношения. Она позвонила и спросила, не сможешь ли ты выбрать время и встретиться с ней на следующей неделе в четверг или в пятницу.
– Постараюсь вырваться. Она хочет, чтобы я прилетела в Лос-Анджелес?
– Нет. Джоанна сказала, что сама приедет в Нью-Йорк. Я позвоню тебе завтра и сообщу точную дату и время. – Он помолчал. – Мои поздравления, детка! Твое лицо увидят двести миллионов человек.
– Могу я попросить тишины на съемочной площадке?
Команда недовольно повиновалась, и Поль Логан театрально поклонился.
– Спасибо. – Затем, повернувшись к Ники Уэлш, спросил: – Вы готовы?
Глубоко вздохнув, Ники молча вернулась к вентиляционной шахте и наклонилась вперед, уперев руки в бедра, – в этой позе она находилась вот уже четыре дня. Да, она готова! Готова задушить и его, и того тучного самовлюбленного миллионера, сидевшего рядом с ним. Эти двое вот уже четыре дня пытаются снять рекламный ролик о колготках, и, несмотря на то, что Логан был лучшим режиссером рекламы в стране, все пошло наперекосяк с первого же дня.
Ники выбрали для этого фильма среди других восемнадцати актрис в возрасте от пятнадцати до двадцати одного года. Клиент предпочел ее, потому что у Ники были самые красивые ноги, это, он признал сразу, а также из-за ее очаровательного французского акцента – одного из многих, которым она научилась за эти годы. И хотя это ей льстило, Ники совсем не прельщало сниматься еще в одном рекламном фильме. Но так как это была ее первая работа после появления в фильме «Самец на самца» шесть лет назад, агент убедил Ники принять предложение.
Добравшись до дома и сбросив сандалии, Ники прослушала телефонный автоответчик – в основном это были сообщения Паулы, одновременно пробегая глазами почту.
С тех пор как год назад Карен Ричардс, бывшая Карен Маерсон, перебежала ей дорогу, уведя из-под носа роль в картине «Одни сожаления», Ники стали преследовать неудачи как на профессиональном, так и на личном фронте. Работы не было, а что касается Макса, то они виделись так редко, будто любовник жил где-нибудь в Сибири.
– И не забудь сообщить мне, что ты собираешься делать с билетами на премьеру «Райской бухты», что прислал тебе агент, – слышался голос Паулы из автоответчика. – Ты еще собираешься идти или уже нет?
Премьера. Черт возьми! Ники совершенно забыла. Конечно, надо пойти. Она должна собственными глазами увидеть, из-за чего вокруг этой Карен поднялась такая суматоха. Но Ники не хотела идти с Максом.
Выключив автоответчик, она пролистала свою записную книжку. Может, ее будет сопровождать Альберт Фридман или Алан Форрестер? Оба были старыми друзьями, всегда готовыми составить ей эскорт, только намекни. Но сначала нужно убедиться, что Макс не собирается нагрянуть к ней неожиданно. Хотя Ники очень в этом сомневалась. После того бала в Сан-Франциско год назад они виделись не больше шести раз. У него всегда находилась какая-нибудь причина не приехать: или был занят, или уезжал за границу. Правда, Макс всегда был рад поболтать с ней.
Но в глубине души Ники знала, что очарованность у этого замечательного мужчины прошла и их встречи сочтены.
Она со вздохом подняла трубку и набрала его номер.
Пол Карсон положил на письменный стол Макса папку и сел напротив.
– Я хочу, чтобы ты посмотрел, – сказал он, откидываясь в кресле. – Я знаю, ты больше не увлекаешься финансированием художественных фильмов, но мне кажется, что этот тебя заинтересует.
Макс взглянул на папку.
– Что там?
– Отчет о доходах «Карнеги» за последние три года. Они постоянно растут, а теперь, когда «Райская бухта» стала реальным претендентом на премию Академии, Стюарт Вагнер превратился в серьезного конкурента более крупным студиям.
Макс внимательно изучил первую из пяти страниц отчета. Пол уже давно хотел, чтобы он взялся финансировать какой-нибудь фильм Вагнера, но решивший свести до минимума вложения в кинематограф Макс каждый раз отказывался, мотивируя это тем, что независимые студии всегда непредсказуемы. Однако, пробежав взглядом по рядам цифр, он понял, что был не прав.
– Пол, ты знаешь Вагнера лично?
– Я познакомился с ним в прошлом году на акции по сбору средств в пользу не помню уже чего. Он хороший человек, очень сильный кинематографист, на вид очень сдержан, уверен в себе. В общем, типичный техасец.
– Что он сейчас снимает?
– Заканчивает приключенческий фильм в Буэнос-Айресе, снимает триллер здесь, в Нью-Йорке, и заканчивает распределение ролей в дорогой киноэпопее, которую собирается снимать в Советском Союзе. Он также планирует научно-фантастическую картину и новую версию «Окаменевшего леса», на которую хочет пригласить Виктора Гранта и Карен Ричардс.
– Карен Ричардс… – Макс поджал губы. – Я знаю ее?
– Если бы знал, наверное, не спрашивал бы.
– Она что, хорошенькая? – спросил Макс.
Пол удостоил шефа одной из своих редких улыбок.
– Слабо сказано. Как я понимаю, она сейчас для Вагнера приносит немалую прибыль. Говорят, что она и режиссер Майкл Харрис – в этом году первые претенденты на «Оскара». Стью Вагнер уже несколько лет подряд складывает на полку награды, однако в основных категориях еще ни разу их не получал.
– Короче, – сказал Макс, еще раз бегло глянув на цифры, – студия становится «горячей», то есть раскручивается на всю катушку.
– И крепкой в отношении финансов. Решай сам, – добавил Пол. – Я знаю, ты сейчас замкнулся на своем «я» и надеешься лишь на самого себя, но хочется, чтобы на этот раз ты посмотрел на вещи шире. У меня такое предчувствие, что ты об этом не пожалеешь.
Макс кивнул. Почему бы и нет? У Пола всегда срабатывает инстинкт, когда дело касается инвестиций, и как бы Макс ни относился к Голливуду, не стоит упускать случай заработать хорошие деньги.
– Договорились. Оставь мне отчет и дай срок, чтобы я мог сделать несколько звонков. – Макс поднял густые брови. – Один день это может подождать?
– Безусловно. Если ты захочешь взглянуть на восходящую звезду, то «Райская бухта» идет у Фокса.
Макс засмеялся:
– Нет, спасибо. Сидеть два часа в темном кинотеатре? Уволь!
Макс подошел к большому окну с зеркальными стеклами, выходящему на северную часть Манхэттена. Вдали был виден Центральный парк; лежавший долгие зимние месяцы обнаженный и унылый, он начал оживать. В конных экипажах были убраны теплые шерстяные полости, деревья покрывались молодой листвой, кругом пестрели яркие клумбы тюльпанов и гиацинтов. Люди в это чудесное весеннее утро тоже казались какими-то новыми, преобразившимися. Они никуда не торопились и не прятали лица от холодного ветра.
Может, и ему тоже следует соблюдать обряд встречи весны? Например отметить новый сезон каким-нибудь начинанием, найти в бизнесе новое направление. Наверное, это именно то, что требуется ему сейчас, дабы возвратить утраченный вкус к жизни. Макс, конечно, не собирается завязывать с голливудской братией крепкую дружбу. Просто ему нужно расслабиться. Он слишком много вкалывал, причем брал на себя дела, которые вполне мог бы доверить другим. Работа заполняла все его дни. А иногда и ночи. Но и она уже не приносила такого удовлетворения, как когда-то.
После семи вечера в его кабинете раздался телефонный звонок. Это был Джад.
– Ты один? – спросил адвокат. – Переключи телевизор на седьмой канал. То, что там идет, покажется тебе интересным.
Макс положил трубку и нажал кнопку на пульте, включив седьмой канал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49