– Спасибо.
На пороге Макс обернулся. И хотя терпеть не мог ее ядовитой иронии, сейчас ему было бы легче, если бы она сказала что-нибудь неприятное, а не демонстрировала хладнокровно чуть ли не равнодушие.
– Всего хорошего, Луиза.
Она опустилась в кресло, в котором только что сидел Макс, и закрыла глаза. Как муж мог так обойтись с ней? Именно сейчас, когда все начинало обретать смысл?
Трясущейся рукой она провела по волосам. Что теперь будет? Как сможет она жить одна в этом огромном пустом доме?
Отчаяние сменилось злостью.
– Ну и черт с ним! – пробормотала Луиза, не замечая, как ногти впились в ладони. – Пусть катится к черту!
Чувствуя, что теряет над собой контроль, она прошла в ванную комнату, открыла шкафчик с лекарствами и достала пузырек без всяких наклеек. Вот черт, осталось только три таблетки! Необходимо увидеться с Бобби Мэй до субботы. А впредь придется быть более экономной. Девчонка сказала, что таблетки достать довольно трудно.
– Папочку точно хватил бы удар, пронюхай он о таблетках, – сказала ей девица пару недель назад. – А если бы он к тому же узнал, что я продаю их вам, то просто убил бы. Это уж точно.
В первые недели после смерти Джеми доктор Ройбен прописал Луизе валиум в качестве успокоительного. Но когда транквилизаторы перестали помогать, то, к ее удивлению, он отказался назначить что-нибудь более сильное.
– Я думаю, что вам, Луиза, лекарства больше не нужны. Надо двигаться, гулять, делать физические упражнения. И вы с удивлением увидите, какие чудеса могут творить солнечные лучи и прогулки на свежем воздухе.
Недавно, чувствуя особую нервозность, Луиза подошла к Бобби Мэй, которую несколько дней назад застала за курением марихуаны. И шестнадцатилетняя девчонка согласилась за хорошую цену снабжать ее сигаретами «Рождественские елочки» и «Черные красотки».
Луиза налила воды в голубую фаянсовую чашку и положила в рот красную капсулу. Потом, закрыв глаза, закинула голову и запила капсулу водой.
Через несколько минут напряжение, смятение и возбуждение, ставшие неотъемлемой частью ее существования, сменятся сладкой апатией, на фоне которой все вокруг нее, включая дезертирство мужа, покажется вполне терпимым.
Четырехдневная поездка в Пуэрто-Рико совершенно вымотала Макса. К счастью, благодаря усилиям усердной секретарши, все было сделано в его отсутствие. Он обвел глазами незнакомую обстановку и остался доволен увиденным. Внутренней отделкой квартиры занимался Лионель Саламандро, один из самых модных дизайнеров интерьера.
Макс знал, что не вынесет никакой постоянной прислуги в доме, кроме Томаса, поэтому нанял приходящую домработницу, некую Эдну Джордан. Он говорил ей, когда будет дома, и Эдна готовила к этому времени обед: его любимое тушеное мясо, домашний хлеб и густые супы – какие варила ему в детстве мать.
Макс вытянул ноги на кофейный столик и, откинув голову на спинку кресла, стал наблюдать соревнования по скоростному спуску. Но мысли его были далеки от лыжных гонок. Он думал о Ники Уэлш. Теперь здоровому энергичному мужчине стало ее не хватать. Макс тосковал о ней, вспоминал запах ее волос, ее прикосновения. Ему нравилось, как Ники умела застать врасплох своими иногда немного непристойными, но всегда забавными сюрпризами.
Поддавшись порыву, он поднял телефонную трубку и набрал номер Ники, который все еще помнил наизусть.
– Макс! Какая приятная неожиданность! – В голосе Ники слышалось изумление. – Ты в Лос-Анджелесе?
– В Нью-Йорке.
– А-а-а. Ну, как ты сейчас?
– Уже лучше. Правда, намного лучше.
– Я слышала, ты вернулся к работе?
– А ты за мной следишь? – поддразнил он.
– Как же за тобой не следить? Ты сейчас привлекаешь прессу больше, чем все голливудские звезды, вместе взятые.
– Да и ты от меня не отстаешь, – сказал Макс. – Я только сейчас прочитал восторженный отзыв о фильме Эла Циммера.
Она рассмеялась:
– Это был единственный хвалебный отзыв. А вообще-то фильм разгромили.
– Разве критики что-нибудь понимают?
– Мне нужно нанять тебя своим агентом по рекламе. – И уже серьезно: – Как Луиза?
– Нормально. Мы расстались. Теперь я живу в «Прэгер-тауэр».
На том конце провода воцарилось молчание. Потом Ники спросила:
– А ты скучал по мне?
– Очень сильно.
– И этот звонок означает, что…
– Да, я бы сказал «означает». – Он принял ее игривый тон. – Конечно, при условии, что ты положительно относишься к этой идее.
– Думаю, мы можем это обсудить.
– Замечательно. Что ты делаешь в следующую субботу?
– У меня свидание с принцем Эндрю.
– Отмени, Ники.
– Не знаю. Вообще-то не принято относиться к королевским особам с пренебрежением.
– Отмени, не пожалеешь.
Ее хрипловатый смех напомнил, как не хватало ему этого женского лукавства, этих долгих кокетливых игр.
– Похоже, ты уже что-то задумал.
– Я нем как рыба. Так мы встречаемся в следующую субботу?
В ее смехе появились более глубокие, интимные нотки.
– Договорились, Максимилиан. Ты заключил-таки сделку.
– Великолепно! Сообщи мне номер твоего рейса, я вышлю в аэропорт машину. Да, и не забудь отменить встречу с принцем.
ГЛАВА 20
Войдя в президентский номер, который Макс всегда заказывал, когда она приезжала в Нью-Йорк, Ники с радостной улыбкой смотрела на знакомое изящное убранство комнат, модную мебель, свежие цветы, на огонь, живо потрескивающий в камине. Она была немного разочарована, что Макс не пригласил ее к себе в «Прэгер-тауэр», но настаивать ни на чем не стала. Это была их первая встреча после семимесячной разлуки, и создавать осложнения из-за такой мелочи было бы по меньшей мере неразумно.
Ники сняла черное кашемировое пальто и бросила его на светло-голубую софу, оставшись в черных кожаных брюках и супермодной черно-белой тунике, свободно обтекающей ее стройную фигуру. Как только принесли шампанское «Дом Периньон» и посыльный доставил ее вещи, она в изнеможении опустилась в кресло: «Боже, как я устала!» На этой неделе агент гонял ее на прослушивания пять раз, а в результате – сплошное разочарование. «Это было замечательно, мисс Уэлш, но не совсем то, что нам нужно». Не совсем то, что им нужно!
Тупицы! Знают ли они вообще, что им нужно?
Постаравшись выкинуть из головы неприятные воспоминания, она сбросила замшевые туфли и водрузила свои длинные ноги на журнальный столик. По телу ее стало распространяться приятное тепло, холод и напряжение растаяли. Ники вытянулась и стала думать о Максе, об их воссоединении и о предстоящем уик-энде.
Дверь открылась.
– Привет, малышка.
Ники вскочила и бросилась в его объятия и поцеловала, торопливо расстегивая пуговицы на куртке. Макс не замедлил ответить на ее страстный поцелуй.
– Вот это приветствие! Как ты долетела?
Он не чувствовал никакой неловкости, не нужно было никаких извинений, которых другая женщина ждала бы от него после столь долгого отсутствия.
– Ты не хочешь сесть поближе к огню? – предложила Ники. – И давай рассказывай мне о своих делах. – Она знала по опыту, что ее любовник избавляется от груза своих забот, только когда выскажется.
– Да-да, хорошо, но сначала я хочу тебе кое-что преподнести. Вот. Запоздалый рождественский подарок.
Ники со смехом перевела взгляд с коробки на Макса.
– Что там?
– Открой и увидишь.
Затаив дыхание, Ники потянула за широкую золотую ленту и сняла крышку. На какой-то миг она застыла и лишилась дара речи. Затем просияла и вытащила подарок из коробки. Такой красивой шубы из рыси ей еще не приходилось видеть.
– О-ох, Макс! – Она надела шубу и высоко подняла воротник, запустив пальцы в мягкий, пушистый мех и кружась на месте. – Макс… Макс… Макс!
– Кажется, тебе понравилось?
– Понравилось? Дорогой, это же потрясающе… просто мечта! – Ники закинула руки ему на шею и крепко прижалась к нему.
Ее била нервная дрожь: да, пожалуй их воссоединение обещает стать более серьезным, чем она предполагала. Макс всегда был щедрым на подарки, но не до такой степени. Далеко не всякий мужчина, даже такой богатый, может позволить себе дарить шубы от «Ревиллон».
– Будем здоровы, – сказал Макс, протягивая ей узкий бокал.
– За нас, – продолжила Ники, – и за этот необыкновенный вечер.
Ники старалась не давать волю своим необузданным мечтам, хотя сразу, как только Макс позвонил ей на прошлой неделе, почувствовала, что он сильно изменился. Об этом говорили прежде всего и сам звонок, и тон разговора. Затем неожиданная новость о том, что он уехал из дома, а теперь вот эта великолепная шуба. На что же это все похоже, как не на скорую женитьбу? Она чуть не рассмеялась. Да, это в стиле Макса – плюнуть на традиции и подарить в качестве свадебного подарка не бриллиант, а шубу.
– За нас, – повторил Макс.
Ники сняла шубу и расстелила на диване, нежно поглаживая пушистый мех. Потом взяла Макса за руку и привела к камину.
– Давай мы попробуем снять твою усталость и напряжение, – проговорила она, опускаясь на колени позади его кресла, и слегка нажала ему большими пальцами у основания черепа, как ей показывал Рафаэль.
Макс наклонил голову и застонал от удовольствия.
– Тебе нравится? – спросила она.
– Замечательно. Боюсь, к этому можно пристраститься.
– Ну что же, мы могли бы что-нибудь придумать.
– Не хочешь ли ты сказать, что готова летать сюда каждую неделю и делать мне массаж?
– Я хочу сказать, – поправила Ники, наклонившись и слегка прикусив ему ухо, – что согласилась бы сделать наш договор постоянным.
Макс обернулся и удивленно посмотрел на любовницу, но, увидев смятение в ее взгляде, сразу все понял.
– О Боже, Ники! Прости, если я…
Ники встала: вид у нее был уязвленный и смущенный.
– Макс, пожалуйста! Не говори ничего. Я, наверное, просто не смогу сейчас выслушать стандартный набор твоих извинений.
– Боюсь, тебе придется это сделать, потому что, кроме извинений, мне сказать нечего.
И она забыла о данном себе самой обещании.
– Скажи, что хочешь на мне жениться.
– Ники, мы уже давно все обсудили.
– Я подумала, что теперь все… обстоит иначе.
– Почему? Из-за того, что я оставил Луизу?
– Да… и еще… из-за шубы.
Она услышала, как Макс вздохнул.
– Я просто хотел подарить что-нибудь особенное. Что-нибудь такое, чего тебе всегда хотелось. Мне очень жаль, если ты неправильно меня поняла.
Ники подошла к столу и налила себе шампанского.
– Значит, ничего не изменилось?
– Ничего, если ты имеешь в виду развод, Ники. Луиза психологически не готова к такому резкому шагу. Да, она довольно спокойно восприняла наше расставание. Но развод – это совсем другое, потому что может иметь для нее совершенно катастрофические последствия.
Макс говорил истинную правду, умолчав лишь о том, что теперешнее положение его очень даже устраивало: он был не готов сейчас связывать себя обязательствами с Ники и, скорее всего, никогда не будет готов. Но Макс этого не сказал. Есть предел мужской искренности, который может выдержать женщина.
Он ласково спросил:
– Ведь мы же не будем ссориться по этому поводу, правда? Тем более в наш первый день.
Ники слегка покачала головой, но не повернулась к нему.
– Что это значит? – спросил Макс, подходя и кладя ей на плечи руки.
– Это значит, что ты тупица.
Он повернул ее к себе лицом.
– Мне нечего сказать в свою защиту. – И мягко провел ладонями по ее рукам. – Ну что, ссора закончена?
Голова Ники все еще была упрямо опущена, и он приподнял ей подбородок большим и указательным пальцами и заставил посмотреть в глаза.
– Я еще не говорил тебе, что ты становишься просто классной девчонкой, когда злишься?
– Не называй меня девчонкой. – И, нерешительно улыбнувшись, добавила: – Но «классную» можешь оставить.
Макс захохотал, и, схватив ее в объятия, крепко прижал к себе.
– О'кей, классная моя! А теперь, когда маленький инцидент исчерпан, что ты скажешь, если мы сегодня вечером покажем публике твою новую шубку?
Ники испуганно посмотрела на него:
– Ты хочешь сказать, мы сегодня куда-нибудь поедем?
– Конечно, поедем! Неужели ты думаешь, я заставил тебя пролететь три тысячи миль, чтобы держать взаперти в гостиничном номере?
– Но я не думала, что для тебя самое главное – в первую же ночь непременно уехать из города.
– Нет, конечно. Но я снял виллу под Коннектикутом. Помнишь, она тебе так нравилась! – Его руки скользнули ей на бедра. – Надеюсь, ты взяла надеть что-нибудь эффектное?
Ники радостно улыбнулась. Она была в восторге оттого, что Макс вспомнил именно «Норидж».
– Платье из золотой парчи, как раз то, что надо. – И, прижимаясь к нему, спросила: – А когда мы едем?
– Через два часа.
– Хочешь сначала принять горячий душ? И там мы успеем все.
Сильной рукой он оторвал ее от пола.
– А что? Я согласен. Тем более, насколько я припоминаю, ты толком и не поблагодарила меня за шубу.
ГЛАВА 21
– Ну, как я выгляжу? – Она повернулась и с широкой улыбкой, явно рассчитывая на одобрение, посмотрела на Элизабет и Петри, которые уже минут двадцать наблюдали за ее приготовлениями.
– Мне не нравится твое ожерелье, – заявила Элизабет. – Оно похоже на четки, которые все время перебирает бабушка у Клэрис.
– Да, ты права, – отозвалась Петри, роясь в шкатулке с украшениями на туалетном столике Карен. – Будущий помощник директора должен выглядеть немного ярче.
Элизабет склонила головку набок.
– Вообще-то она больше похожа на кинозвезду, чем на помощника директора.
Карен расхохоталась. Если бы не бесконечный обмен мнениями этой парочки, зорко наблюдавшей за ее туалетом, она бы уже час назад была при полном параде и готова к выходу.
– Мне кажется, не нужно напоминать вам, что меня еще не взяли на работу.
– Но тебя обязательно возьмут. – Петри достала из шкатулки колье из граненых кристаллов фуксита и застегнула его на шее Карен. – Запомни мои слова. Ты должна думать только о хорошем. – И отступила назад, любуясь. – Так намного лучше. А теперь скажи, как зовут твоего продюсера и что он собой представляет.
Карен кивнула:
– Его зовут Арчибальд Войноски. – Это имя с легкостью скатилось с ее языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49