У нее есть ячейка в сейфе!
В помещении агенты опрашивали ошарашенных банковских служащих. Рой подвел Босха к конторке, где сидела начальник отделения – женщина лет тридцати с курчавыми каштановыми волосами. Карточка на груди гласила, что ее зовут Джин Коннорс. Линделл взял у нее со стола регистрационную папку и протянул Босху.
– Вот. У нее была ячейка, и она написала на нее доверенность на имя Алисо. Тони открывал ее в ту же пятницу, что и свою, – перед тем как его прищучили. Знаешь, о чем я подумал? Он вынул деньги из своей и положил в ее.
– Не исключено.
Босх разглядывал регистрацию посещений. Записи велись от руки на карточках.
– Теперь надо получить ордер на обыск и вскрыть ячейку, – заявил Линделл. – Воспользуемся услугами Мори, раз он такой покладистый. Найдем деньги, и федеральное правительство разбогатеет. И вы, конечно, возьмете свою долю.
Босх поднял на Роя глаза.
– Вскрыть можно, если найдется основание. Но денег скорее всего там не окажется. – Он показал карточку регистрации посещений. Гретчен Александер открывала ячейку в среду после смерти Алисо.
– Господи! Думаешь, она ее очистила? – воскликнул Линделл.
– Уверен.
– И слиняла? Ты же ее искал.
– Пустилась в бега. Вот и мне пора.
– Уезжаешь?
– Я дал показания. Я свободен, больше меня ничто не держит. Привет, Рой.
– Ну, прощай, Босх.
Гарри уже открывал дверь, когда Линделл догнал его.
– Почему он положил деньги в ее сейф?
– Не знаю, лишь догадываюсь.
– И какова же твоя догадка?
– Алисо любил ее.
– Он?! Такую девицу?
– Всякое случается. Люди убивают друг друга по самым невероятным причинам. Вот и любовь не поддается объяснению – может попасться вот такая девица. А может… какая-нибудь еще.
Линделл кивнул, и Гарри вышел на улицу.

* * *

Он и двое его коллег взяли такси, а у здания федеральной службы пересели в свою машину. Босх заявил, что намерен завернуть в домик на севере Лас-Вегаса, где жила Гретчен Александер.
– Шутишь! Неужели рассчитываешь, что она сидит и дожидается нас? – удивился Эдгар.
– Конечно, нет. Мне надо переброситься парой слов с пожилой дамой.
Умудрившись не заблудиться, Босх быстро отыскал дом и подрулил к подъезду.
– Я на минуту. Оставайтесь в машине, – предложил Гарри.
– Я зайду с тобой, – ответила Райдер.
– А я посижу здесь, – произнес Джерри. – Включу кондиционер. Мне первому крутить руль. – Он обошел машину и занял водительское место.
Босх постучал в дверь. Им открыли очень быстро – женщина то ли услышала, то ли увидела машину в окно.
– Это вы? Гретчен не появлялась.
– Знаю, миссис Александер. Я хотел поговорить с вами.
– Со мной? Ради Бога, о чем?
– Вы нас впустите? Здесь очень жарко.
Она посторонилась.
– Здесь тоже не холодно. Я не могу себе позволить ставить регулятор на температуру ниже восьмидесяти.
Босх и Райдер переступили порог и направились в гостиную. Гарри представил Кизмин, гости и хозяйка сели. Гарри устроился на краешке дивана.
– Что случилось? О чем вы хотели со мной побеседовать?
– О матери вашей внучки.
У хозяйки вытянулось лицо. Босх заметил, что Райдер удивлена не меньше миссис Александер.
– О ее матери? Она здесь давно не живет. Даже для приличия не навещала собственного ребенка. Я никогда не считала ее матерью.
– Когда она уехала?
– Много лет назад. Гретчен еще лежала в пеленках. Нацарапала прощальную записку, пожелала счастья и умчалась.
– Куда?
– Понятия не имею и знать не хочу! Бросить такую симпатичную девчушку! Хоть бы позвонила! Попросила прислать фотографию!
– А откуда вы знаете, что она жива?
– Мне это все равно.
Миссис Александер не умела лгать. Она возмущалась и повышала голос.
– Но она же посылала вам деньги, – возразил Босх.
Женщина опустила голову и уставилась в пол. Она давала понять, что догадка Гарри верна.
– Как часто?
– Раз или два в год. Но это нисколько не искупает ее вину.
– Каким образом вы получали деньги?
– По почте наличными. Деньги высылали из Шерман-Оукс. Это название всегда стояло на почтовом штемпеле. Но зачем вам?
– Как фамилия вашей дочери?
– Она родилась от первого мужа. В ту пору я носила фамилию Гилрой. Это и ее фамилия.
– Дженнифер Гилрой, – произнесла Райдер настоящие имя и фамилию Вероники Алисо. Миссис Александер удивленно подняла голову, однако не спросила, откуда Райдер об этом известно.
– Мы назвали ее Дженни, – продолжила она. – Но когда малышка Гретчен осталась у меня на руках, я вышла замуж вторично и поменяла фамилию. И ей дала такую же, чтобы не дразнили в школе. Все считали, что я ее мама. Так было лучше для нее и для меня.
Босх кивнул. Теперь сложилась полная картина. Вероника Алисо – мать Лейлы. Тони Алисо удрал от матери к дочери. Больше не о чем было спрашивать. Босх поблагодарил хозяйку, пропустил Райдер вперед и, когда та отошла на несколько шагов, обратился к миссис Александер:
– Будете разговаривать с Лейлой, то есть с Гретчен, передайте, чтобы не возвращалась домой. Пусть держится отсюда как можно дальше.
– Она никогда сюда не вернется.
Босх постоял пару секунд, глядя на вытертый коврик перед дверью, затем повернулся и зашагал к машине.

* * *

Он устроился на заднем сиденье за Эдгаром, а Райдер села рядом с водителем.
– Гарри, как тебе удалось вычислить? – спросила Кизмин.
– Помогли последние слова Вероники. Она сказала: «Отпустите мою дочь». Вот тогда я сообразил. Плюс внешнее сходство. Но раньше я не придал этому значения.
– Ты же ее не видел.
– Видел фотографию.
– О ком вы? – промолвил Эдгар.
– Как ты думаешь, Тони Алисо догадывался, кто она такая?
– Если знал, нам легче понять и легче принять то, что с ним произошло. Не исключено, что он бравировал своей связью перед Вероникой и довел жену до точки.
– А Лейла-через-черточку-Гретчен?
– Наверное, нет. Если бы знала, не выдержала и призналась бы бабушке. Но старая дама, судя по всему, понятия ни о чем не имеет.
– Но если Тони использовал Лейлу, чтобы досадить Веронике, то почему он переложил все свои деньги в ее банковский сейф?
– Он мог использовать Веронику и в то же время любить. Боюсь, теперь мы этого никогда не узнаем. А то, что он переложил деньги в день, когда его убили, вероятно, простое совпадение. Может, решил припрятать их, узнав о проверке налогового управления. Боялся, что налоговики, пронюхав про его миллионы, запретят допуск к ячейке. Но мы не откроем тайны – все умерли.
– Кроме девушки.
Эдгар резко нажал на тормоз и свернул к тротуару. Они остановились напротив клуба «Долли» на Медисон.
– Кто-нибудь мне скажет, что, черт возьми, происходит? – воскликнул Эдгар. – Я трудился, пока вы ходили трепаться, охлаждал машину, а сейчас ломаю голову и не могу понять, в чем дело. Объясните наконец, о чем вы говорите?
Он посмотрел на Босха в зеркальце заднего вида.
– Давай рули! – отозвался тот. – Доберемся до «Фламинго», Киз тебе все объяснит.

* * *

Босх вышел из машины и направился через огромное, размером с футбольное поле, казино, мимо игральных автоматов в зал, где играли в покер. Там его обещала ждать Элеонор. Утром она показала банк, куда Тони Алисо водил Гретчен Александер, а потом ее высадили у «Фламинго».
В зале было пять столов. Босх скользнул взглядом по лицам игроков, но Элеонор не заметил. Он обернулся к залу казино, ища ее глазами, и она внезапно возникла рядом.
– Гарри!
– Элеонор, я решил, ты будешь играть.
– Не могла, постоянно думала, как ты там. Все в порядке?
– Нормально. Мы уезжаем.
– Отлично. Лас-Вегас мне больше не нравится.
– Но прежде я намерен заехать в одно место. Мы с тобой об этом говорили. Если ты, конечно, не передумала.
Элеонор улыбнулась и кивнула.

IX

Босх шел по глянцевому линолеуму на шестом этаже Паркер-центра и нарочно при каждом шаге шаркал каблуками по полу. Ему очень хотелось оставить следы на блестящей поверхности. В отдел внутренних расследований вел проход в виде алькова. Там за барьером дежурила секретарша, и Босх попросил ее позвать Частина. Секретарша поинтересовалась, назначено ему или нет, и он ответил, что не имеет обыкновения назначать встречи с такими людьми, как Частин. Секретарша удивилась, но нажала кнопку внутренней связи. Прошептав что-то в микрофон, она прижала к груди аппарат и посмотрела на коробку из-под обуви и папку у Босха в руках.
– Он спрашивает, в чем дело.
– Дело в том, что его расследование против меня развалилось.
Секретарша снова прошептала в трубку, раздался щелчок, и Босха пропустили в дверцу в барьере. Он оказался в помещении отдела внутренних расследований. Несколько детективов сидели за столами. Частин поднялся и произнес:
– Что вас сюда привело, Босх? Вас же отстранили от работы за то, что вы позволили бежать арестованному.
Он сказал это громко, чтобы люди не сомневались, что перед ним виновный.
– Шеф сократил срок отстранения до недели, – ответил Босх. – Я называю это отпуском.
– Я не закрыл ваше дело.
– Вот поэтому я здесь.
Частин сделал жест в сторону комнаты для допросов, где Босх уже успел побывать вместе с Зейном.
– Поговорим там.
– Нет, – возразил Гарри. – Я пришел не разговаривать.
Он бросил папку на стол. Частин остался стоять и не прикоснулся к папке.
– Что это?
– Конец вашего расследования. Откройте.
Частин сел и тяжело вздохнул, давая понять, что вынужден заниматься неприятной и бесполезной работой. Сверху в папке лежала страничка из руководства по применению мер против нарушивших кодекс поведения офицера полиции. Собственно, руководством этот документ являлся лишь для детективов отдела внутренних расследований, а для остальных – сводом наказаний.
Текст касался офицеров, замеченных в связях с преступниками, осужденными или членами групп организованной преступности. Такие отношения строго запрещались и в соответствии с кодексом карались увольнением.
– Босх, с какой стати вы мне это притащили? – усмехнулся Частин. – Неужели сомневаетесь, что у меня весь документ целиком?
Он притворялся, что балагурит, поскольку не догадывался, куда клонит его подследственный, зато прекрасно знал, что коллеги внимательно прислушиваются, хотя делают вид, будто заняты.
– Неужели? В таком случае достаньте и освежите в памяти последнюю строку. Исключение.
Частин взглянул в самый низ странички:
– Здесь сказано, что исключение составляют те, кто способен доказать руководству, что означенные лица состоят с офицером полиции в кровном родстве или связаны брачными узами. Если подобный факт установлен…
– Довольно! – прервал его Босх и вынул из папки листок, чтобы Частин видел, что находилось под ней. – Перед вами свидетельство о браке, выданное в округе Кларк, штат Невада. Оно удостоверяет, что Элеонор Уиш является моей супругой. Если этого недостаточно, далее имеются данные под присягой показания моих коллег, выступивших свидетелями во время бракосочетания. Шафера и подружки невесты.
Частин уставился в документы.
– Вы проиграли. Больше не суйте нос в мою жизнь.
Частин откинулся на спинку стула. Его лицо покраснело, он неловко улыбнулся. Теперь он не сомневался, что его коллеги не только слушают, но и смотрят.
– Вы женились, чтобы уйти от обвинений отдела внутренних расследований?
– Нет! Я женился, потому что люблю этого человека. Вот в каких случаях женятся люди.
Частин покачал головой, взглянул на часы и принялся ворошить бумаги, делая вид, что все происходящее – заминка в его важной работе.
– Нечего ответить? – промолвил Босх. – Ну, пока! – Он собрался уходить, но повернулся к Частину и добавил: – Чуть не забыл. Передайте своему информатору, что дело закрыто.
– Какому информатору, Босх? Вы о чем?
– Я о Фицджералде, или кто там у вас есть из ОБОП.
– Не понимаю…
– Все вы понимаете. Я вас насквозь вижу, Частин. Вы бы никогда в жизни сами не докопались до Элеонор Уиш. А Фицджералд вам скачал информацию. Подкинул материал. Он или кто-нибудь другой, мне без разницы. Можете ему передать, что наш договор потерял силу. Так и скажите. – Босх встряхнул коробку, видео– и аудиокассеты стукнули, но, судя по всему, Частин не догадывался о ее содержимом.
– Непременно скажите, – повторил Босх. – Ну, пока.
Он задержался у столика секретарши и показал ей поднятые вверх большие пальцы. Но в коридоре повернул не налево, к лифтам, а направо, к кабинету шефа. В приемной сидел помощник начальника полиции, лейтенант в форме. Босх поставил коробку из-под обуви на стол.
– Чем могу помочь? Что это? – спросил лейтенант.
– Коробка. А в ней видео– и аудиозаписи, которые хотел посмотреть и послушать шеф. Немедленно.
– Подождите! Шеф знает, в чем дело?
– Передайте, пусть позвонит заместителю Фицджералду. Тот ему все объяснит.
Лейтенант спросил, как его фамилия, но Босх не ответил, проскользнул в двойные двери и двинулся к лифтам. У него стало хорошо на душе. Он не знал, будет ли толк от того, что он передал начальнику полиции записи незаконного прослушивания, но сознавал, что сделал все возможное. Частин доложит Фицджералду о его выходке с коробкой, начальник ОБОП поймет, что это исключительно его инициатива, и не станет преследовать Биллетс и Райдер. Пусть, если желает, гоняется за ним. Но Босх ощущал себя неуязвимым. Теперь у Фицджералда на него ничего не было. Ни у него, ни у кого другого.

X

Это был их первый выход на пляж после того, как два дня они почти не покидали номер. Босху было неуютно в шезлонге. Почему людям нравится сидеть и поджариваться на солнце? Его намазали лосьоном, между пальцев ног набился песок. Элеонор купила ему красные купальные трусы. Босх чувствовал себя в них по-идиотски, ему казалось, что все на него смотрят. Слава Богу, что не узенькие плавки, как на некоторых мужчинах на пляже, хоть за это спасибо.
Гавайи были бесподобны – все необыкновенно красиво. И женщины тоже, особенно Элеонор. Она лежала рядом в шезлонге, закрыв глаза и улыбаясь, в черном купальнике, обнажающем ее загорелые мускулистые бедра.
– Куда смотришь? – спросила Элеонор, не открывая глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46