– Как ее настоящее имя?
– Гретчен Александер.
– А ваше?
– Дороти Александер.
– Где она, Дороти?
– Не знаю.
– А когда ушла?
– Вчера утром.
Босх кивнул Эдгару, и тот двинулся по коридору, ведущему в дальнюю часть дома.
– Куда это он? – всполошилась хозяйка.
– Просто осмотреться, – успокоил ее Босх. – Присядьте и побеседуйте со мной. Чем быстрее мы закончим, тем скорее уйдем.
Он указал на стул и стоял, пока женщина не села. Затем обошел кофейный столик и опустился на диван. Пружины оказались настолько продавлены, что он глубоко погрузился в сиденье и, даже вытянувшись вперед, чувствовал, что колени почти упираются в грудь. Босх достал блокнот.
– Мне не нравится, когда шарят в моем доме, – заявила Дороти.
– Он будет очень аккуратен. А вы как будто знали о нашем приходе. Откуда?
– Я знаю то, что сообщила мне она. А она сказала, что может явиться полиция. Правда, не упомянула, что из Лос-Анджелеса.
– Вам известно, почему мы здесь?
– Из-за Тони. Он уехал, и его убили.
– Дороти, куда ушла Гретчен?
– Она мне не объяснила. Можете спрашивать сколько угодно, все равно получите такой же ответ.
– Это ее спортивная машина под навесом?
– А чья же? Она купила ее на свои деньги.
– Которые получала за то, что перед всеми раздевалась?
– Деньги есть деньги, как бы их ни зарабатывали.
Вошел Эдгар, вопросительно посмотрел на Босха, и тот кивнул в ответ.
– Похоже, она здесь была. В доме есть вторая спальня. На прикроватном столике пепельница, полная окурков. В гардеробной на вешалках явно хранили одежду, но она исчезла. Птичка улетела.
Эдгар вытянул руку и раскрыл ладонь, показывая маленький снимок в овальной рамке. На нем Гретчен вместе с Тони Алисо. Они стояли обнявшись и улыбались в объектив. Босх обратился к Дороти:
– Если она уехала, почему оставила автомобиль?
– Не знаю. Взяла такси.
– Улетела самолетом?
– Откуда мне знать, если я понятия не имею, куда она собралась?
Босх направил на нее указательный палец, словно пистолет.
– Резонно. Она сообщила, когда вернется?
– Нет.
– Сколько лет Гретчен?
– Двадцать три.
– Как она отнеслась к известию о смерти Тони?
– Она любила его, и теперь ее сердце разбито. Я за нее тревожусь.
– Думаете, она может что-то с собой сделать?
– Не представляю, что она может сделать.
– Она вам призналась, что любит Тони, или вы сами догадались?
– Нечего мне догадываться – она сама мне призналась. Они с Тони собирались пожениться.
– Гретчен в курсе, что Энтони Алисо был уже женат?
– Да. Но он ей объяснил, что его брак несчастливый и развод – дело времени.
Босх прикидывал в уме, правда это или нет. Тони мог наобещать все, что угодно. Но входил ли развод в его намерения? Он обратился к напарнику:
– Джерри, хочешь что-нибудь спросить?
– Только одно: никак не могу понять, как мать разрешает дочери зарабатывать на жизнь, снимая с себя одежду!
– Джерри…
– У Гретчен талант, мистер! – возмутилась Дороти. – Мужчины съезжаются со всей страны, смотрят на нее и возвращаются опять и опять. Чтобы еще разок взглянуть на Гретчен. А я вообще не ее мать. Та давным-давно сбежала и оставила Гретчен у меня на руках. У нее талант! А с вами я не желаю больше разговаривать! Убирайтесь из моего дома!
Она вскочила, словно намереваясь подкрепить свое требование силой. Босх решил оставить последнее слово за ней, тоже поднялся и спрятал блокнот.
– Прошу извинить за вторжение. – Он достал из бумажника визитную карточку и подал Дороти. – Если будете разговаривать с Гретчен, попросите ее позвонить мне по этому телефону. Сегодня я буду в «Мираже».
– Ладно. – Она взяла визитную карточку и проводила их до двери.
На пороге Босх задержался и обернулся.
– Спасибо, миссис Александер.
– За что?

* * *

На обратном пути Босх и Джерри молчали. Затем Босх поинтересовался, что напарник думает о разговоре с Дороти.
– Наглая старуха. Я задал ей вопрос, чтобы посмотреть, как она станет реагировать. А вообще считаю, что Лейла, или Гретчен, – дохлый номер. Глупая девчонка, которую Тони водил за нос. Обычно водят за нос сами стриптизерши, а тут получилось наоборот.
– Не исключено.
Босх опять замолчал. Он больше не думал о недавнем допросе. С его точки зрения, работа на сегодняшний день закончилась – настало время вспомнить об Элеонор Уиш.
У «Миража» он затормозил и остановился у входа.
– Что с тобой, Гарри? – удивился Эдгар. – Счет за «Мираж» Упертая, может, и проглотит. Но она не запустит руку в полицейский кошелек, чтобы оплачивать услуги парковщика.
– Я тебя высаживаю, – отозвался Босх. – Поеду поменяю машину. Завтра утром даже близко не хочу подъезжать к аэропорту.
– Разумно, – откликнулся напарник. – Я с тобой. Здесь совершенно нечем заняться. Не тратить же деньги в игровых автоматах!
Босх протянул руку, открыл перчаточник и нажал кнопку замка багажника.
– Нет, я поеду один. Хочу кое о чем поразмыслить. Забирай свое барахло.
Эдгар пристально посмотрел на него. Он хотел сказать что-то, но передумал и открыл дверцу.
– Хорошо, Гарри. Потом поужинаем?
– Я тебе позвоню в номер.
– Ладно.
Когда он захлопнул крышку багажника, Босх вывернул на бульвар и двинулся на север по направлению к Сэндс-авеню. Вечерело, и затухающий свет дня сменило неоновое зарево города. Через десять минут он оказался перед домом Элеонор Уиш. Глубоко вздохнул и вышел из машины. Он должен был узнать, почему она не поднимала трубку и не откликнулась на оставленное им сообщение.
Но стоило Босху приблизиться к двери, как внутри у него что-то екнуло и словно закрутилось в тугой узел. Аккуратно сложенная записка, которую он засунул в щель между створкой и притолокой, так и осталась на месте. Босх зажмурился. Он чувствовал, как огромная волна вины, с которой он боролся, опять обрушилась на него. Однажды такое случилось: Босх позвонил, и его звонок убил невинного человека. Это была ошибка – он не мог предвидеть последствий, но трагедия произошла, и он всеми силами сопротивлялся сознанию вины. И вот теперь Элеонор… Босх страшился того, что пряталось за дверью. Узнав у Фелтона ее адрес и номер телефона, он привел колесики в действие – ужасное действие. Элеонор забрали в полицейское управление Метро, и там рухнуло ее хрупкое чувство достоинства и вера, что все самое худшее позади.
Он откинул ногой лежащий перед дверью коврик: вдруг Элеонор оставила под ним ключи? Но ключей не оказалось. Отмычки остались в перчаточнике машины, которая стояла на парковочной стоянке в аэропорту. Босх колебался всего мгновение. Сосредоточил взгляд в точке над ручкой замка, отошел на шаг и ударил в нее каблуком. Косяк треснул, и дверь распахнулась. Босх осторожно шагнул в холл.
В гостиной он не заметил ничего необычного и поспешно заглянул в спальню. Неубранная кровать пуста. Босх минуту постоял, пытаясь привести в порядок мысли. Он сделал медленный выдох и начал дышать спокойно. Элеонор жива. Однако радость длилась недолго: нахлынули новые сомнения и навязчивые вопросы. Почему она не позвонила? Осталось ли хоть что-нибудь истинное в их отношениях?
– Есть тут кто-нибудь? – раздался мужской голос.
Босх догадался, что человек услышал, как он взломал дверь, и вышел из квартиры.
– Да. Я полицейский.
В гостиной стоял безукоризненно одетый мужчина в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Босх ожидал увидеть совсем не такого.
– Детектив Босх?
Гарри напрягся и не ответил.
– Один человек, который сейчас на улице, хочет с вами поговорить.
– Кто?
– Он сам вам скажет и объяснит, какое у него к вам дело.
Мужчина в черном костюме направился к двери, предоставив Босху выбирать, следовать за ним или нет. Гарри подумал и пошел.
Перед домом стоял лимузин с работающим мотором. Мужчина в черном костюме сел на место водителя. Босх секунду постоял и шагнул к лимузину. Машинально поднял руку и провел по пиджаку, пока ладонь не ощутила успокаивающе знакомые формы пистолета. В это время дверца автомобиля открылась, и его поманил человек с грубоватым, смуглым лицом. Босх больше не колебался. Времени на сомнения не осталось.
Он нырнул в просторный салон и устроился на сиденье. На ворсистых подушках расположились двое. Тот, что отличался грубоватыми чертами лица, был небрежно одет. Другой, постарше, в дорогой тройке, с туго завязанным на шее галстуком. Между ними в подлокотнике темнела небольшая коробочка, и в ней мерцал зеленый индикатор.
Босху приходилось такие видеть. Электронное устройство засекало радиоволны подслушивающих устройств. Пока горел зеленый свет, находящиеся рядом люди могли относительно спокойно разговаривать и не волноваться, что их беседу запишут.
– Детектив Босх? – произнес человек с грубоватыми чертами лица.
– Полагаю, Джой Маркс? – отозвался Гарри.
– Меня зовут Джозеф Маркони.
– Чем могу служить, Джозеф Маркони?
– Просто хочу поговорить. Вы, я и мой адвокат.
– Мистер Торрино?
Мужчина в тройке кивнул.
– Слышал, вы лишились сегодня клиента?
– Это мы и хотим обсудить, – промолвил Маркони. – У нас проблема.
– Как вы узнали, что я здесь?
– Мои ребята за вами наблюдали, и мы решили, что вы сюда непременно вернетесь. Тем более вы оставили записку.
Значит, за ним следили. Босх прикидывал, когда началась слежка. Он догадался, какую сделку ему предложат.
– Где Элеонор Уиш?
Маркони посмотрел на адвоката и снова перевел взгляд на Босха:
– Элеонор Уиш? Не знаю такую. Но думаю, что объявится.
– Что вы от меня хотите, Маркони?
– Спокойно побеседовать. У нас проблема, и я желаю ее разрешить. Я намерен сотрудничать с вами. А вы?
– Повторяю вопрос: что вы от меня хотите?
– Хочу разобраться, пока не слишком поздно. Вы хороший человек, детектив. Я интересовался вами. У вас есть понятия о морали, и я это ценю. Кодекс морали необходим, чем бы ты в жизни ни занимался. У вас он есть. Но вы на ложном пути. Я не имею к Тони Алисо никакого отношения.
Босх усмехнулся и покачал головой:
– Послушайте, Маркони, мне ни к чему ваше алиби. Будь оно хоть железным, мне на него наплевать. Я понимаю, что вы способны спустить курок за триста пятьдесят миль. Все сделано на расстоянии.
– Детектив, вы ошибаетесь. Не представляю, что наплел вам этот мерзавец, но все это ложь. В деле Тони я абсолютно чист, и мои люди тоже. Я просто даю вам возможность вовремя исправить ошибку.
– И каким же образом мне ее исправлять? Недоглядеть за Лакки, чтобы, когда перед ним откроются ворота тюрьмы, вы посадили его к себе в лимузин, вывезли в пустыню и больше его никто никогда не видел?
– А вы полагаете, что еще увидите ту дамочку – бывшего агента ФБР?
Босха охватила ярость. Молниеносным движением он выхватил пистолет, подался вперед, ухватил Маркони за толстую золотую цепь и притянул к себе. Дуло оружия впилось бандиту в щеку.
– Что ты сказал?
– Полегче, детектив Босх! – Адвокат Торрино предостерегающе положил ладонь на его руку. – Не стоит совершать необдуманных поступков.
– Руки прочь!
– Я лишь хотел разрядить обстановку.
Босх откинулся на спинку сиденья, но продолжал целиться в Маркони. Дуло пистолета оставило на коже вмятину, на щеке блестела капля оружейного масла. Маркони вытер щеку.
– Где она? – спросил Босх.
– Я слышал, она собиралась уехать на несколько дней. Вовсе ни к чему так психовать. Ведь мы же друзья. Я уверен, она вернется. А теперь, когда я понял, насколько вы к ней привязаны, лично прослежу, чтобы она вернулась.
– В обмен на что?

* * *

Хэкетт все еще дежурил в тюрьме. Босх сказал, что ему необходимо переброситься с Гошеном парой слов относительно мер безопасности. Сержант поохал, поахал, мол, не по правилам, чтобы заключенных посещали в неурочные часы. Но Босх не отступал: он знал, какие делались послабления местным. И Хэкетт наконец сдался – посадил его в комнату, где адвокаты встречались со своими клиентами, и велел подождать. Через десять минут он ввел туда Гошена и приковал наручником к стулу. А сам сложил руки на груди и встал за спинкой.
– Сержант, мне необходимо побеседовать с ним наедине, – произнес Босх.
– Не имею права. Это вопрос безопасности.
– Не будет никакого разговора! – бросил арестованный.
– Сержант, то, что я скажу этому человеку, может подвергнуть вас опасности, если станет известно, что вы меня слышали. Зачем лишний раз рисковать, неужели мало неприятностей? Вы меня понимаете? Пять минут – это все, что мне требуется.
Хэкетт с минуту раздумывал, а затем молча вышел.
– Ловко, Босх. Только все равно ничего не получится – я не буду с тобой говорить. Уэйс предупредил, что ты можешь подкатываться – попытаешься прежде времени слизнуть сливки. Отвези меня в Лос-Анджелес, посади перед теми, у кого есть право заключать сделку, и я заключу сделку. Вот тогда каждый получит то, что ему причитается.
– Заткнись и слушай, осел! – прервал его Босх. – Мне плевать на любую сделку. Единственное, что обсуждается, – оставить тебя в живых или нет. – Он заметил, что завладел вниманием Гошена, и для усиления эффекта несколько секунд молчал. Потом продолжил: – Хочу тебе объяснить, Гошен: в Лас-Вегасе есть лишь один человек, который мне дорог. Женщина. Уберите ее со сцены, и пусть все взрывается и летит к черту. Но ее я очень ценю. И вот, представь, из всех людей на земле твой работодатель выбрал именно ее – захватил и давит на меня.
Гошен прищурился. Детектив говорил о его окружении, и он понимал, что происходит.
– Сделка такова. Ты – за нее. Джой Маркс объявил: если ты не доберешься до Лос-Анджелеса, моя подруга вернется. И наоборот. Ты меня понимаешь?
Гошен опустил голову и кивнул.
– Понимаешь?
Босх вынул пистолет и поднял в трех дюймах от его лица. Люк покосился на черную дырочку дула.
– Я могу вышибить твои мозги прямо здесь. А когда прибежит Хэкетт, скажу, что ты вздумал отнять у меня оружие. Он все подтвердит. Хэкетт пустил меня сюда незаконно. Так что ему придется подтвердить. – Гарри убрал пистолет. – Или завтра. Вот что может случиться завтра. В аэропорту станем ждать посадку на рейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46