Казалось невероятным, что есть что-либо прекраснее уже испытанного в руках Бренча, но молодая женщина обнаружила, что хочет – нет, жаждет! – это проверить.
Когда Дженна осталась совершенно нагой, Бренч разложил на траве ее одежду. Он уложил ее на импровизированное покрывало и сам растянулся рядом. Опершись на локоть, Макколи стал водить рукой по роскошным изгибам ее тела.
– Ты так прекрасна, что я мог бы смотреть на тебя вечно.
Юджиния покраснела и отвернулась. Взяв подбородок молодой женщины большим и указательным пальцами, Бренч снова повернул ее к себе лицом, а потом склонил голову и поцеловал.
– Нет ничего постыдного в том, что мужчина находит твое тело прекрасным, дорогая, – кровожадно улыбнулся он. – Если этот мужчина – я.
Ее ресницы великолепным опахалом опустились на кожу цвета слоновой кости.
– Тебе стыдно, Дженна?
– Нет. – Тонкие пальцы пробороздили волосы у него на груди.
Бренч услышал недосказанное «но» и спросил:
– Страшно?
– Да.
– Моя ведьмочка! – Он обхватил рукой грудь, ущипнул сосок и медленно двинулся вниз, к мягкому животику. – Та самая, что взяла на мушку беспощадного наемника Бренча Макколи.
Дженна молчала, тогда он продолжил:
– Хочешь, чтобы я остановился? – и затаил дыхание в ожидании ответа.
Молодая женщина подняла взгляд, пылкость которого была приглушена застенчивостью.
– Нет, я-я хочу…
– Чего, Дженна? Чего ты хочешь?
Пальцы легко, как пушинку, очерчивали пупок каждый раз более широким кольцом, все ближе и ближе подбираясь к чувствительной области между ног, как это уже однажды происходило.
Предвкушение мешало говорить. Наконец Дженна сумела произнести:
– Я хочу увидеть тебя таким… таким, какой меня видишь ты.
Бренч сглотнул – новая волна радостного возбуждения пронеслась по телу, угрожая лишить его возможности контролировать ситуацию. Он молча встал. Одну за другой он расстегнул оставшиеся пуговицы ширинки, завороженный и возбужденный тем, как смотрела на него Дженна. Никогда еще он не чувствовал себя таким сильным и мужественным.
Заложив большие пальцы за пояс, Бренч стал медленно спускать джинсы по бедрам. Когда его затвердевшая плоть вырвалась на свободу, глаза Дженны округлились. Ее взгляд метнулся к лицу Макколи, потом снова вниз. Она шумно сглотнула. Бренч мог бы усмехнуться, если бы сердце не застряло у него в горле.
Теперь уже быстро, стараясь не испугать молодую женщину, Макколи сбросил башмаки и джинсы и лег рядом с ней.
Дженна сглотнула, когда возбужденная плоть Бренча уткнулась ей в бедро, горячая и твердая. Она не в силах была отвести от нее взгляд. Пульс резко ускорился, и ей вдруг невыносимо захотелось вскочить на ноги и убежать.
Но в следующую секунду Бренч уже целовал ее, удерживая горячей рукой за талию и закрывая своим телом обзор. Постепенно Дженна расслабилась и стала отвечать на поцелуи. Губы Макколи двинулись по щеке к ушку. Он легонько куснул мочку и повторил внутренние изгибы кончиком языка. Теплое дыхание ворвалось в ухо, пустив по спине дрожь. Бренч поцеловал ее в скулу и стал опускаться по шее к ямочке между ключицами. Он приблизился к груди, Дженна застонала и прижала его голову к болезненно пульсирующему соску, судорожно глотая воздух от удовольствия, когда он взял его в рот.
Расплавленные страстью, опасения Дженны улетучились. Она принялась исследовать грудь Бренча, улыбнувшись его стону, прозвучавшему, когда рука коснулась маленького мужского соска. Впервые молодая женщина почувствовала, что может отдавать часть наслаждения, которое дарил ей Макколи, и теперь ей было мало просто лежать, принимая его волшебный дар. Ей самой захотелось немножко поколдовать.
Сдвинувшись ниже, Дженна лизнула маленький бугорок, и почувствовала, как Бренч вздрогнул. Упиваясь только что обретенной властью, она толкнула Макколи, заставляя его лечь на спину, и стала экспериментировать со ртом, языком, пальцами, повторяя движения, которыми он покорял ее. Она прижалась лицом к светлым вьющимся волосам на его груди, потом двинулась вниз по шелковистой рыжеватой дорожке, пока язык не обнаружил пупок, а рука не скользнула по налитой кровью плоти.
Бренч застонал.
– Господи, женщина, ты вынудишь меня взорваться.
Дженна снова оказалась на спине. Теперь в поцелуях Макколи появилось безумие. Неистовство, нашедшее отражение в ней самой. Рука двинулась к вершинам ее бедер в поисках влажного жара. Дженна застонала и стала извиваться под Бренчем, когда его пальцы предприняли разведку, сильнее разжигая адское пламя, что снедало ее.
Ложбинка между вершинами гор была уже близко. Дженна стремилась к смутной, скрытой в дымке цели, толком не представляя, что найдет, но жаждала это узнать. Она замерла, ощутив себя на грани, затаила дыхание, ожидая, что скользнет в…
Внезапно рука исчезла. Она вскрикнула в знак протеста.
– Тише, милая.
Обняв Дженну за плечи обеими руками и перенеся вес тела на локти, Бренч стал опускаться на нее, заставляя восхитительные бедра раздвинуться, дать ему дорогу.
Дженна не сводила с него глаз, мучимая ожиданием.
– Будет больно, – Бренч задержался, нависнув над ней. – Но только мгновение.
Молодая женщина ощутила, как что-то горячее и набухшее вторглось во влажный центр ее чувственности, и тихо вскрикнула от нового наслаждения. Бренч начал осторожно продвигаться вперед, растягивая, наполняя ее. Он остановился. Склонив голову, он поцеловал Дженну с такой нежностью, что у нее на глазах выступили слезы. Потом он глубоко вдохнул. Бренч плотно прикрыл глаза, выдохнул сквозь зубы и устремился вперед, сделав быстрый мощный выпад.
Дженна закричала от боли.
Бренч тут же начал осыпать ее поцелуями, шептать на ушко нежные успокаивающие слова, покусывать шейку.
Почувствовав, что Дженна расслабилась, Макколи едва заметно подвигался, чтобы удостовериться, что боль прошла. Молодая женщина закрыла глаза и повторила его движение. Облегченно вздохнув, Бренч опустился на нее, наслаждаясь мягкостью прижатой к нему груди и потрясающей плотностью, внутри которой он оказался. Никогда ему еще не было так хорошо. Познав многих женщин, Макколи поражался, что ни разу не испытал чего-либо подобного.
Дело было в Дженне. С внезапной, ощеломляющей ясностью Бренч осознал, что подобной женщины у него никогда больше не будет.
Он любит ее.
Лилибет была всего лишь увлечением, чувственной потребностью. То, что жена так быстро устала от него и вскоре ему изменила, было жестоким ударом для его эго. Но его чувства к Лилибет были ничем по сравнению с теми, что возбуждала в нем Дженна.
Бренч едва смог скрыть усмешку, подумав, что с любой другой женщиной было бы невозможно так долго сдерживаться. Действовать не спеша, медленно разжигая страсть Дженны, вместо того чтобы бросить ее на спину и с силой войти, как он мог бы поступить с другой женщиной, было сущей пыткой. Но он не получил бы никакого удовольствия, если бы она не прошла с ним вместе каждую ступеньку пути. Мысль о том, на какие вершины блаженства может вознести финальный взрыв восторга, разделенного с Дженной, снова вызвала сомнение в способности контролировать себя.
Дженна зашевелилась под Бренчем.
– Это… Это все? – спросила она хриплым шепотом. – Все закончилось?
Тут Бренч уже не смог сдержать смеха. Он поцеловал возлюбленную в нос.
– О нет, дорогая.
Руки молодой женщины попытались остановить Бренча, когда тот медленно подался назад. Протестующее бормотание Дженны превратилось в судорожный вдох, когда Макколи начал с силой входить в нее, с каждым разом все резче и резче, нагнетая напряжение и поднимаясь вместе с ней к туманной вершине.
Обхватив возлюбленную руками за бедра, Бренч поднял ее и обвил вокруг себя ее ноги. Дженна набирала высоту, но уже не карабкалась, а, словно бестелесный дух, летела на крыльях сквозь туман – к невесомым облакам наслаждения. Спеша, изо всех сил стремясь, мчась к неведомой вершине.
И вдруг она замерла на пике ощущений, плененная ни с чем не сравнимым мгновением, когда перестает биться сердце, перехватывает дух и весь мир переворачивается. Тело неконтролируемо содрогалось. А в следующую секунду она уже летела вниз, и каждый спазм наслаждения превращался в маленькую райскую ступеньку спуска.
Еще один, последний раз погрузившись во влажное пламя, Бренч замер. Он запрокинул голову и испустил гортанный крик ликования. Дженна ощутила, как Бренч пульсирует внутри, как содрогается его сильное тело, вторя только что происшедшему с ней самой, и восхитилась неимоверной радости, которую дал им разделить Господь.
Глава шестнадцатая
Дженна балансировала на грани сна, тело насытилось и обмякло, а через дремоту медленно текли мысли о том, какие волшебные ощущения возбудили в ней ласки Бренча, Она теснее прижалась к его нагретому солнцем телу, гадая, испытывала ли мать нечто подобное с отцом. Если да, то теперь ей становилось понятнее, почему Аде было так трудно принять гибель Джеймса Ли-Уиттингтона.
Над головой, ярко вспыхнув оранжево-розовым, промелькнул пестрый дятел и сел на дерево. Черную в кремовых пятнах грудку легко было разглядеть в зеленых листьях осины. Дженна наблюдала, как дятел бьет по коре клювом в поисках насекомых. Когда птица подняла голову и испустила пронзительное «кик-кик», Дженна бросила взгляд на Бренча, проверяя, не разбудил ли его этот крик.
Спутанные волосы и расслабленное во сне лицо придавали Бренчу трогательный мальчишеский вид. Бренч лежал на спине, подогнув ногу; одной рукой он закрывал лицо от солнца, а второй обнимал Дженну.
Молодая женщина скользнула взглядом по сильной, мускулистой фигуре, заметив, как солнце отразилось от светлых рыжеватых волос на груди и уютно устроилось на густом рыжем пучке, где соединялись ноги. Эта часть его тела выглядела совсем иначе, чем несколько минут назад. Дженна с нежностью улыбнулась, пораженная тем, что желание, вызванное ею, могло привести к таким изменениям.
– Не смейся над ним, иначе он больше не сможет поднять свою гордую головку, – пробормотал Макколи.
Взгляд Дженны метнулся вверх, к лицу Бренча, и она покраснела. Макколи улыбался. Юджиния снова положила голову ему на плечо, чтобы спрятать пылающее лицо, но тут почувствовала, что его тело содрогается от беззвучного смеха. Она стукнула его кулаком.
– Эй! – Теперь он открыто расхохотался, крепче прижимая Дженну. – Будь со мной нежной, а не то берегись!
– И что будет?
Он поцеловал ее в нос, губы, подбородок, потом стал покусывать шею. Рука обхватила грудь.
– Я что-нибудь придумаю.
Сердце молодой женщины забилось быстрее.
– Мигель и Голубка станут волноваться, думать, куда мы исчезли.
– Хм, и, наверное, будут надеяться, что мы подольше не вернемся и дадим им возможность заняться тем, чем мы только что занимались сами.
Он обвел большим пальцем ее сосок.
– Сомневаюсь. Она еще никогда не позволяла ему к себе прикоснуться.
Бренч фыркнул.
– Она проститутка, Дженна.
– Это не значит, что у нее нет чувств. Думаю, она его любит.
Бренч повернулся на бок, лицом к Дженне.
– Тогда они на равных. У Мигеля десятилетний сын от ее сестры – ты знала об этом? Он бы женился на Голубке, когда умерла его жена, если бы у него была такая возможность.
– А что случилось?
– Трое белых мужчин нашли ее и еще одну девушку, когда они далеко от поселка собирали коренья. Они изнасиловали их. А потом забрали с собой на золотые прииски, разбили лагерь и стали продавать их шахтерам. Но это было только начало.
Дженна содрогнулась.
– А я гадала, как она оказалась у тетушки Фэнни. Это печально. Она так прекрасна и… величественна.
– Она гордая, в ней говорит индейская кровь. Но хватит о Голубке, меня волнует другое.
Он опустил голову к груди Дженны.
– Бренч, сейчас середина дня.
– Несколько минут назад это не имело ни малейшего значения. Только не говори, что в моей ведьмочке прячется занудная пуританка.
– Я не занудная!
– Тогда почему твое лицо так порозовело? – Он провел пальцем по ее щеке.
– Может, я обгорела на солнце.
Макколи взглянул на свои ноги, такие бледные по сравнению с загорелой верхней частью тела.
– Если кто-то и может сгореть, так это я. Твои ноги темные по сравнению с моими.
– Моя бабушка была итальянкой. Она становилась шоколадной на солнце, если не соблюдала осторожность.
– Итальянкой, да? – Бренч многозначительно улыбнулся, поглаживая Дженну по бедру. – А ее горячий латинский темперамент тоже передался тебе по наследству?
– Может быть, ее вспыльчивость.
– Я не совсем то имел в виду.
– Знаю. Разве мой темперамент был недостаточно горяч для тебя несколько минут назад?
Его взгляд посерьезнел и потеплел.
– Я, определенно, не жалуюсь.
Бренч наклонился, чтобы поцеловать молодую женщину, но упоминание о бабушке уже направило ее мысли в другое русло.
– Ты искал в записях имя моего отца, как обещал?
– Да, но ничего не нашел.
Он легко коснулся ее губ, потом провел языком по краю ушка.
– Его не было в списках переписи населения?
– Обязательно обсуждать это сейчас?
– Да.
Макколи вздохнул и перекатился на спину.
– Проверил все вплоть до 64-го. В официальных записях о смерти тоже ничего нет.
Дженна нашла рубашку и прикрыла свою наготу.
– Как насчет заявлений о вступлении в брак? Официальных записей о рождении?
– Ничего, дорогая. – Бренч встал и натянул штаны. – Твой отец даже не подавал заявок на открытие рудников в Юте. По крайней мере, под именем, которое ты мне дала. – Он сел на траву и внимательно посмотрел на Дженну. Его голос звучал мягко, нежно. – Тебе не приходило в голову, что он мог скрываться под другим именем? Или даже умереть?
Боль пронзила ее мгновенно и беспощадно.
– Да, я думала об этом. Бренч, что тебе известно о Джейке Лонгене?
– О Джейке? Он появился здесь несколько недель назад, искал работу. Сказал, что пытался найти ценную руду в Каньоне Литл-Коттонвуд и остался без денег. Мы взяли его на работу в «Серебряный слиток». А что?
Она пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47