– Дженна! – услышала она крик Бренча. – Дженна, черт возьми, вернись! Нам нужно поговорить.
Мягкая почва поглощала глухой стук шагов, и только шелест приминаемых листьев и травы отмечал путь молодой женщины. В воздух с пронзительным криком взлетела малиновка. Не добежав нескольких футов до деревьев, Дженна рискнула бросить взгляд через плечо. До Бренча было меньше двадцати футов. Ах, если бы вместо чертового платья на ней были штаны, ему ни за что не удалось бы ее догнать.
Юджиния кинулась в рощу. Густая поросль значительно замедляла бег, но она знала, что Бренчу приходится преодолевать те же трудности. Подобрав юбки чуть ли не до бедер, молодая женщина перепрыгивала через поваленные деревья и протискивалась между толстыми белыми стволами осин, словно через частокол. Дыхание стало хриплым, ей не хватало воздуха. Подмышки повлажнели от пота. Ветки цеплялись за волосы, развевавшиеся за спиной, будто флаг.
Бренч выкрикивал ее имя. Дженна до конца не понимала, почему бежит от него, но знала: если он прикоснется к ней снова, она сдастся. Это пугало молодую женщину сильнее, чем перспектива заблудиться в лесу или наткнуться на гризли. Или даже попасть в плен к индейцам.
Дженна споткнулась о наполовину вылезший из земли корень, поцарапала голень и выругалась. Из густых зарослей кустарника выскочила лань и бросилась влево. Молодая женщина дышала уже с трудом, а в боку сильно кололо.
Бренч по-прежнему преследовал ее по пятам.
Она не смела оглянуться, чтобы определить, насколько он близко. Земля под ногами пошла под уклон. На середине склона из земли выросли огромные, покрытые мхом валуны – светло-зеленые пятна на сером. За камнями виднелись золотистые стволы сосен. Их густые кроны, казалось, обещали рай. Если удастся до них добежать, возможно, получится спрятаться под низко опущенными ветвями.
– Дженна! Стой, черт возьми! Что с тобой случилось?
Что случилось? Вопрос эхом отдавался в голове, пока она петляла между осин. Руки царапались о жесткую кору. Ветви хлестали по лицу. Что можно ему ответить, если она сама точно не знает?
Бренч Макколи хотел ее. Он достаточно ясно дал это понять. Но можно ли отдать ему тело, а сердце оставить при себе? И что больше всего пугало и приводило ее в ярость – даже сейчас, когда она убегала от Бренча, часть ее хотела, чтобы он ее догнал.
Дженна обогнула каменные валуны и бросилась в просвет между двумя соснами. До нижних веток от земли было как минимум три фута. Почва была так густо усыпана хвоей, что на ней больше ничего не росло. Спрятаться было негде. Дженна продолжала бежать.
В какой-то момент лес стал таким густым, что кроны практически заслонили солнечный свет. Но в следующую секунду молодая женщина вылетела на полянку, густо поросшую мягкой травой и цветами. Оставалось только попробовать добежать до осиновой рощи на другой стороне, пока Бренч не настиг ее.
Посредине поляны Дженна услышала, что не только ее ноги приминают высокую траву. Не только ее прерывистое дыхание нарушает тишину маленькой прогалины.
Она перепрыгнула через неширокий ручей, наступила изящными ботинками, обутыми специально под платье, на веселые розовые соцветия губастика и увязла в болотистой почве. Высвободившись, молодая женщина продолжила бежать.
«Осталась половина», – сказала себе Дженна между судорожными заглатываниями воздуха.
В этот момент сильная рука схватила ее за плечо и развернула. Твердое, как ствол дерева, тело врезалось в нее, и они вместе покатились по благоухающей траве.
Грудь Дженны высоко поднималась, пытаясь насытиться воздухом. Каждая клеточка тела болела от столкновения. Колющая боль в боку никак не проходила. Бренч всем своим весом навалился на нее. Его голова лежала у нее на груди, нижняя часть тела – между ее ногами. Спина пропитывалась влагой от земли, но у Дженны не было сил, чтобы попытаться освободиться.
Отдышавшись достаточно, чтобы заговорить, Бренч поднял голову, позволив шляпе упасть на землю. Он пронзил молодую женщину тяжелым ледяным взглядом:
– С тобой все в порядке?
Дженна утвердительно кивнула, не зная, хватит ли ей воздуха, чтобы что-то произнести.
– Святой Христофор! – Задыхаясь, Макколи уткнулся лбом в ее грудь. – Женщина, ты меня в могилу сведешь.
– Тогда уйди от меня, – смогла наконец вымолвить Дженна. – Только после того, как мы кое-что уладим.
Молодая женщина попыталась столкнуть с себя Бренча. Усилие было слабым, но Макколи понимал, что если сейчас же не поднимется с Дженны, то не поднимется с нее еще долго. Пока не насытится ею. Но даже сейчас он сомневался, что это произойдет в ближайшем будущем. Тело уже начинало реагировать на нежные изгибы под ним. Голова Бренча оказалась между грудями молодой женщины, и он не мог не замечать их мягкости, а также мускусного запаха женщины, смешанного с привычным ароматом жимолости. Так легко было поцеловать эти холмики нежной плоти, оказавшиеся совсем рядом с губами. Господь свидетель, желание переполняло его. Бедра вклинились между ногами Дженны, и казалось, что им там самое место. Оставалось лишь податься немного вверх, чтобы напряженные чресла оказались там, где им положено быть.
Вместо этого, уверенный, что совершает самый трудный поступок в своей жизни, Бренч приподнялся и оказался в сидячем положении, потянув за собой Дженну.
– Ладно… А теперь рассказывай, что все это значит.
Дженна отдернула руку.
– Что – это?
Макколи поднял глаза к небу.
– Я теряю терпение, Дженна.
– Тогда возвращайся к хижине и оставь меня в покое. Мне что, нельзя побыть одной?
– Побыть одной для чего?
Дженна стиснула зубы и гневно посмотрела на Бренча. Тот ответил не менее сердитым взглядом.
– За хижиной есть специальная кабинка для уединения, – сказал он. – Или ты не заметила?
Молодая женщина отвернулась, пропустив вопрос мимо ушей. Потом, вспомнив о трюке, с помощью которого Мендоза провел ее в Каньоне Переселенцев, Дженна подалась вперед, изобразила тревогу во взгляде и посмотрела куда-то за спину Бренча.
– Что это было? Ты слышал?
Макколи тут же повернул голову туда, куда смотрела молодая женщина. Дженна вскочила на ноги и кинулась наутек. Но добежала лишь до края прогалины, когда Бренч настиг ее. Она снова оказалась прижатой к земле весом его тела.
На этот раз Бренч сразу вскочил, заставив Дженну тоже встать на ноги, и прижал ее спиной к стволу осины, пресекая попытки к бегству.
– Еще раз такое выкинешь, ведьма, и я раздену тебя догола и выпорю так, что не сможешь сидеть. Понятно?
– Только прикоснись ко мне! Ты очень об этом пожалеешь.
– В мои планы входит гораздо больше, чем прикоснуться к тебе, женщина.
Его губы впились в ее губы в жестком, властном поцелуе.
Открытая ладонь Дженны обожгла щеку Бренча хлесткой пощечиной, которая чуть не вывела его из равновесия. Молодая женщина отклонилась, замахиваясь для следующего удара. Бренч перехватил оба ее запястья и заломил руки за ствол дерева; одной рукой удерживая их вместе, он крепко прижался к Дженне. Губы растянулись в зверином оскале, когда он прорычал:
– Нравятся грубые игры, да?
Дженна испуганно посмотрела на Бренча. Ее изящно очерченные губы приоткрылись. Он заметил, как розовый язычок высунулся и скользнул по нижней губе, увлажняя ее, и жар тут же разлился по всему телу, как будто она лизнула его самого. Желание, настолько сильное, что перехватывало дух, стрелой пронзив его тело, поразило пах.
– Дьявол, ты и вправду можешь свести мужчину с ума, – прошептал Макколи, снова ища губы молодой женщины.
Дженна попыталась увернуться. Бренч большим и указательным пальцами пленил ее подбородок и пронзил ее взглядом, который не леденил, а томил на медленном огне. Сердце Дженны затрепетало. Пульс ускорился.
С беспощадной свирепостью Бренч завладел ее губами. Снова и снова, в первобытном ритме, таком же настоятельном, как потребность выжить, язык врывался в ее рот, а губы постоянно вжимались в ее губы.
Глубоко внутри нее, в самом сокровенном месте, вспыхнула искра. Она пожаром разлилась по каждому нерву, побуждая Дженну воспринять запах, вкус, ощущение Бренча. Чувства обострились, она трепетала, осознавая, что его железный торс прижат к ее бархатной груди, а смертоносные пули патронташа, его мужская твердость, вдавливаются в ее мягкий животик.
Запах табака, смешанный с сосновым ароматом и влажным едким духом плодородной почвы; первобытные запахи и мужской вкус пробуждали в ней что-то – голод, гнев, томление, – она не знала, что. Но знала, что должна была ответить на этот вызов, должна была оставить свою отметину на мужчине, столь жестоко давшем волю чувствам, которых она не хотела испытывать.
Мозолистые пальцы ласкали ее щеку и скулу, потом скользнули к затылку, чтобы запутаться в распущенных шелковых кудрях. Бренч посасывал ее нижнюю губу, ловил ее крепкими белыми зубами, позволяя на время выскользнуть из плена.
Дженна ответила укусом, но в нем чувствовалась, однако, и нежность. Хриплое рычание вырвалось из горла Бренча. Он усилил поцелуй, требуя пропустить его язык внутрь. Дженна обнаружила, что в ответ в ней нарастает не гнев, как ей хотелось бы, а страсть, граничащая с отчаянием.
Молодая женщина встретила язык Бренча своим, борясь за инициативу, за право брать, что хочется. Макколи с радостью отдавал столько же, сколько брал, освободив даже запястья Дженны, чтобы обнять ее.
Гневная потребность сопротивляться уступила место любопытству, и пальцы Юджинии принялись изучать мышцы и связки на сильных руках и плечах под рубашкой Бренча. Рыжеватые волосы длиной по шею, такие гладкие по сравнению с ее собственными локонами. Твердую гряду позвоночника. Сужение торса к талии, а ниже – кожаный ремень с кобурой, наискось опоясывающий бедра. Потом твердые круглые ягодицы.
Любопытство переросло в желание, когда языки жидкого пламени поднялись по жилам, превращая тело Дженны в расплавленную лаву. Она застонала и обмякла в руках Бренча; ее колени подогнулись.
Макколи повалился на траву, увлекая за собой безвольную Юджинию, смягчая своим телом ее падение. Его рот продолжал соблазнять, а бедра начали колебательные движения, по напору не соответствующие выпадам языка. Прохлада дохнула на обнаженную кожу, когда его ловкие пальцы расстегнули пуговицы на спине платья.
Подогнув ноги Дженны, чтобы они оказались широко расставленными по обе стороны его тела, как это было на кровати у тетушки Фэнни, Бренч сел. Он быстро избавился от ремня с кобурой, давившего молодой женщине в колени. Теплые губы касались шеи Дженны, а его руки стаскивали платье с ее плеч и рук, пока оно ворохом не упало к бедрам.
– Ты не представляешь, как приятно, когда ты вот так сидишь на мне, – прошептал Макколи.
Когда Бренч потянулся к рубашке Дженны, она накрыла ладонями его руки.
– Бренч, я думаю…
– Не думай, сладкая моя. Просто позволь мне любить тебя.
Руки и губы медленно двинулись по линии выреза к плечам, а потом вниз, вместе с рубашкой, присоединившейся к платью у бедер. Ладони Дженны так и остались на руках Бренча, дрожащие, но не оказывающие сопротивления.
– Ты заслуживаешь кровати с атласными простынями, – прошептал Бренч, – но я не могу так долго ждать. Господи, Дженна, ты пахнешь прекраснее весеннего луга, у тебя райский вкус.
Он легонько обводил языком то один сосок, то другой, пока Дженне не захотелось кричать от жажды большего. Борода немножко колола кожу, усиливая ощущения. Молодой женщине казалось, что она карабкается на высокую гору, вершина которой спрятана в тумане и не видна, но добраться до нее необходимо. Дженна обхватила руками голову Бренча, прижала ее к себе и захныкала от неистовой жажды чего-то, что нельзя было описать словами.
– Скажи, чего ты хочешь. – Его язык наносил быстрые сладкие удары по затвердевшему соску. – Тебе нравится это?
– Я-я не знаю. Мне… мне почти больно, но одновременно так хорошо!
Его смех был низким и хриплым.
– Мне тоже больно, милая. Мы займемся этим… в свое время.
Снова распростершись под Юджинией, Бренч взял в рот одну мягкую грудь. Он начал ее сосать, поначалу нежно, потом сильнее. Дженна застонала и запрокинула голову. Длинные темные волосы образовали вокруг любовников щит, мягкий, как шелк.
Руки молодой женщины лежали у Бренча на груди, пальцы запутались в коротких вьющихся волосках. Между ее ногами, под жесткой джинсовой тканью, было спрятано затвердевшее мужское начало Макколи. Дженна потянула за смятую ткань своих юбок. Ей хотелось чувствовать Бренча, сидя на нем верхом, как это было в «пансионе» тетушки Фэнни.
Поняв, чего хочет Дженна, Макколи приподнял ее и встал, увлекая с собой. Очень скоро платье, нижняя юбка, а также турнюр оказались на смятой траве. Рубашка не замедлила к ним присоединиться. Когда Бренч занялся шнурками панталон, Дженна снова его остановила.
Бренч заключил ее в объятия и стал осыпать лицо поцелуями.
– Не бойся. Я не причиню тебе зла и не сделаю ничего против твоей воли.
Как же хорошо в его объятиях! Дженна положила голову на плечо Макколи и обвила руками его торс. Воздух, касавшийся обнаженной кожи, был прохладным и добавлял чувственности. Но шероховатая ткань рубашки Бренча стала грубой для груди, сделавшейся чувствительной от его дразнящих ласк и посасываний. Дженне было интересно, каково это – прикасаться к обнаженному Бренчу.
Будто читая ее мысли, Макколи отступил назад и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Дженна несмело продолжила, остановившись на поясе. Расстегнув верхние пуговицы ширинки, Бренч выдернул рубашку из джинсов и бросил ее на землю. После этого он снова обнял молодую женщину, с тихим стоном прижимаясь голой грудью к ее мягким холмикам.
Дженна улыбнулась оттого, что короткие вьющиеся волосы на его груди щекотались. Она прильнула губами к шее Бренча, ощутив его солоноватый вкус; ей стало интересно, каков вкус остальных частей тела.
На этот раз, когда Дженна почувствовала, что Макколи развязывает шнуровку панталон, она не сопротивлялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47