В похищении ее мужа или еще в чем-то подобном. Она была напряжена. И пыталась расслабиться с помощью тонких сигарет «Галуаз»..— Это интересно, — ответил я. — Он еще работал в КГБ, когда вы…— Конечно, — кивнула она.— То есть, вы достаточно давно вместе.— Именно, — в моем голосе, видимо, был оттенок неверия, поэтому она сочла нужным уточнить. — Скоро пять лет. Не верите? Чему именно?— Тому, что вы десять лет как замужем. Не вышли ведь вы замуж школьницей.— Комплименты, — равнодушно отметила она. — Мне было девятнадцать. Так что с того?— Раньше, когда вы еще не жили в Москве, материальный достаток вашей семьи тоже был высоким?— Откуда? Он же получал зарплату, нормальную зарплату. Чуть больше, чем я, когда еще преподавала в художественной школе, но все равно… Это была зарплата, а не деньги. Служа в ФСБ, не заработаешь миллионы.— Разве? — удивился я. — А это все? Откуда это? Ваш процветающий бизнес, квартира в Москве. Откуда это взялось? Или это вы ударно поработали в художественной школе?— Олег вовремя ушел из ФСБ, — сказала Евгения.Я хотел поправить: «вовремя вышибли», но решил не портить семейную легенду. — Точнее, он вовремя взялся за ум, вспомнил, что у него есть молодая красивая жена… Ничего, что я так откровенно о себе? — усмехнулась она. — Жена, которая хочет хорошо одеваться, проводить отпуск на море, а лучше на океане… И так далее.— И что он сделал? Ограбил банк?— Ну что вы. Все гораздо прозаичнее. Он стал заниматься бизнесом. Ездил в Москву, брал в Лужниках какой-то ширпотреб, привозил в город, раскидывал по комкам. Так и крутился.— В этой квартире не пахнет Лужниками, — сказал я.— Ну, само собой, это был начальный этап. Потом он заработал деньги и открыл свой киоск…— Когда это было?— Года два назад…— Понимаете, Евгения. — Я чувствовал себя довольно гадко, ведь говорить я должен был с ней о другом, о случившемся с ее мужем, но сначала я должен был выжать из нее все, что можно, ведь когда разговор дойдет до сути, она перестанет отвечать мне. Она начнет плакать. — Я имею кое-какое представление о той сфере бизнеса, которой занимался два года назад ваш муж.Так вот, если вы возьмете сто человек, начинающих с поездок за ширпотребом в Москву, то два года спустя треть из них разорится, половина будет продолжать ездить в Москву, зарабатывая лишь на жизнь и ни на что сверх того. Процентов семь либо попадет в тюрьму, либо будет убито. И лишь оставшиеся десять процентов смогут чуть расширить свой бизнес. Я имею в виду — чуть увеличить оборот капитала, поставить один или два ларька… Но не офис в центре Москвы. Но не бизнес с оборотом в десятки тысяч долларов. Не квартира в Москве — такая квартира! Может, вы возьмете свои слова, обратно и мы вернемся к версии об ограблении банка?— Ха-ха, — холодно произнесла Евгения. — Олег всего достиг своим трудом, и ваш юмор здесь неуместен. Просто ему повезло. Он получил кредит от банка…— От какого? Под какой процент? Он его уже выплатил?— Что это за вопросы? — гневно спросила она — Что это за…— Странная жизнь, — сказал я. — Вашу жизнь я имею в виду. Не было ни гроша, да вдруг миллион. Учительница в художественной школе — и вдруг жена миллионера. Шикарные апартаменты. Наверняка собственная машина. «Ягуар»? Или «Шевроле»?— «Рено», — нехотя призналась Евгения.— Ну, не переживайте. Все еще впереди. Будет и «Ягуар». Только вот муж…— Что? Скажите мне правду, о чем вы говорили с ним позавчера? О чем вы говорили по телефону?— Мы не говорили по телефону. Мы разговаривали только один раз. У него в офисе. Честное слово.— Видимо, это был такой разговор, что хватило и одного раза!— Евгения, — сказал я просительно, чтобы отвлечь женщину от переживаний. — Давайте не будем становиться врагами. Попробуйте найти Олега Петровича. Позвоните на телефонную станцию и выясните, с кем разговаривал ваш муж в тот вечер. Вдруг это междугородные или международные переговоры…Это может пригодиться.Она несколько секунд смотрела на меня исподлобья, молча, черная и напряженная, как пантера. Я даже стал опасаться, что она сейчас прыгнет и разорвет меня на сотню маленьких частных детективов. Однако Евгения встала с дивана и пошла звонить. Я облегченно вздохнул. Через пятнадцать минут, на протяжении которых я успел внимательно изучить обстановку зала, Евгения вернулась и протянула мне листок бумаги:— Вот.Судя по коду, это был номер в нашем с Олегом Петровичем родном городе.Точнее, это были два номера с одним и тем же междугородным кодом.— Хм, — сказал я. — А можно мне трубочку? Надо бы выяснить этих абонентов…Евгения молча протянула мне трубку мобильного телефона. От нее пахло все теми же духами. От Евгении, не от трубки. 9 Она вдруг вспомнила о гостеприимстве, убежала на кухню и появилась десять минут спустя, катя перед собой сервировочный столик с двумя чашками кофе, блюдцем крекеров и фарфоровым кувшинчиком, полным сливок.Она не сразу обратила внимание на выражение моего лица. Это выражение появилось там после того, как я позвонил в Город. А когда Евгения обратила на это внимание, она ветревоженно спросила:— Что-то случилось?Мне следовало бы ей сказать: «Случилось. И достаточно давно». Это как бумеранг, пущенный в девяносто шестом году, а теперь вернувшийся обратно и крушащий черепа тех, кто его отправил. Несчастье этой женщины состояло в том, что ее муж был одним из них.— Ну, — сказал я, предварительно откашлявшись. — Мне кажется, вам следует обратиться в милицию.— Но вы только что говорили, что еще рано…— Прошло уже двадцать минут. Теперь пора. И если вы этого не сделаете, то лишь навлечете на себя подозрения.— Какие подозрения? — не поняла Евгения.— Подумают, что вы причастны к исчезновению своего мужа. Так что в ваших интересах начинать бить тревогу. — Про себя я добавил: «Хотя это уже ничего не изменит. Максимум, на что можно рассчитывать — это на обнаружение тела». Однако такие вещи не говорят в лицо красивой женщине, чьи большие черные глаза и так полны тревоги. Я не буду убивать надежду. В этом мире и без меня достаточно убийц.— А вы, — медленно произнесла Евгения, пристально глядя на меня этими самыми черными глазами — А вы сами не причастны к его исчезновению?— Нет, — сказал я, стараясь выглядеть искренним, но не будучи уверен в успехе. — Я пытался его предупредить о возможной опасности. Он меня не послушал. Весьма опрометчиво с его стороны.— Если вы предупредили, — рассудительно сказала Евгения, — это значит, что вы знали, откуда могла исходить опасность для Олега. Вы знаете, что с ним случилось. Так?Она была сообразительна. Обычно женщине оказывается достаточно лишь одной красоты. Я вздохнул и признался:— Я расследую смерть одного человека по поручению его жены. То есть его вдовы. Быть может, вы помните сослуживца Олега, Павла Леонова?— Павел? Он умер? — Евгения побледнела и торопливо присела на край дивана. Не совсем к месту, но я отметил, что теперь ее глаза стали еще красивее.— Несчастный случай, — сказал я. — Сбит автомобилем. Но возникли подозрения, что это спланированное убийство. Тем более что за два месяца до этого погиб другой сослуживец вашего мужа, Станислав Калягин.— Я слышала про Стаса, Олег мне говорил… Но разве это не было убийство во время ограбления? Их дачу ограбили, так мне сказал Олег…— Очевидно, это инсценировка, — сказал я. — У меня нет доказательств, но я думаю, что есть нечто неестественное в этих событиях, происходивших одно за другим: убийство Калягина, несчастный случай с Леоновым…— Исчезновение Олега? Это продолжение списка?— Есть еще один человек в этом списке. Позавчера вечером ваш муж звонил в Город. Он звонил еще одному своему бывшему сослуживцу, Василию Кожухову.Помните такого?— Вряд ли, — она покачала головой. — Вообще-то фамилия знакомая, но у нас он не бывал…— Возможно, — кивнул я. — Себе на уме — так его характеризовали. Он держался чуть в стороне. Кстати, тоже неплохо устроился после увольнения из ФСБ.— Это хорошо… — автоматически проговорила Евгения.— Ваш муж не мог поговорить с Кожуховым, потому что Кожухов был убит за сутки до того. Кто-то выстрелил ему в затылок, когда он выходил из своей машины.— Какой ужас! — прошептала она.— Три человека, работавших с вашим мужем в девяносто шестом году, умерли в течение последних двух с половиной месяцев. Мне кажется, пора сообщать в милицию. Быть может, еще есть шансы…— Но… — она не смогла договорить, торопливо отхлебнула кофе и продолжила:— Но вы выяснили? Вы узнали, откуда исходит опасность? Кто угрожал Олегу?— Я узнал. Но это бесполезное занятие. Этого человека невозможно арестовать и осудить. Во-первых, потому что все мои предположения — это только предположения, а не список улик. Во-вторых, это высокопоставленный офицер ФСБ, который в последние месяцы резко пошел вверх. И он не будет считаться ни с чем, чтобы продолжить восхождение. Он уже не посчитался с тремя человеческими жизнями. То есть, — я запнулся, вспомнив о двух действительно невинных жертвах этой истории. — То, есть, с пятью. Калягин был убит вместе с женой. После смерти Леонова погиб и его сын, пытаясь выяснить правду.— Так что же делать? Что мне делать?— Звонить в милицию. Сообщить об исчезновении мужа. Не слишком надеяться на счастливый исход. Не упоминать обо мне и о том, что я вам сейчас рассказал. Никогда не упоминайте того, что вы знаете о возможной связи смертей в Городе с исчезновением вашего мужа. — Я сказал «исчезновение», но подразумевал смерть. И Евгения это прекрасно поняла. — Иначе вы можете обратить на себя внимание тех, кто… Короче говоря, не становитесь следующей в этом списке.Евгения медленно кивнула. Ее жизнь рушилась в эти мгновения, и не было волшебной палочки, чтобы восстановить разрушенное.— Вдова Леонова, — сказал я. — Ольга Петровна, она потеряла мужа и сына. Она сказала мне, что такие вещи нужно просто прожить. Дать времени идти…— К черту вашу Ольгу Петровну! — неожиданно взорвалась Евгения и выбежала из комнаты, едва не опрокинув сервировочный столик. Сливки в кувшине беззвучно плеснулись и вернулись в состояние покоя. 10 Я дал ей десять минут, чтобы выплакаться. Потом подошел к двери ванной комнаты и постучал.— Да, — услышал я сдавленный голос. — Сейчас я выйду и выпущу вас.Извините, что не сдержалась…— Мне кажется, что вы как раз сдержались, — возразил я. — Из квартиры я и сам как-нибудь выберусь, а у вас я хотел вот о чем спросить…— Я слушаю, — донеслось из-за двери, — спрашивайте.— Ваш муж звонил в Город по двум номерам, — напомнил я. — Первый номер — это домашний телефон Кожухова. А вот второй…— Что такое?— Это домашний телефон некоего Лернера Александра Исаковича. Кто это?— Лернер — это юрист, нотариус. Он работал вместе с Олегом в Городе, когда Олег только начинал заниматься бизнесом, помогал с налоговыми декларациями и так далее. Но это было давно, еще в Городе… Зачем Олег ему звонил? Почему он вспомнил про Лернера?— Вы меня спрашиваете? Это я вас хотел об этом спросить…Дверь приоткрылась, и Евгения вышла из ванной комнаты. Я не смотрел ей в лицо, чтобы не видеть покрасневших глаз, смазанную косметику… Я и без того хорошо знаю, как выглядят женщины, после того как оплачут любимого человека.— Если вы предупредили Олега, — сказала она, по-детски шмыгнув носом. — Если он узнал, что этот самый Кожухов убит… Может быть, завещание?— Что? — Я почувствовал, как моя интуиция, обычно благополучно спящая триста шестьдесят четыре с половиной дня в году, мгновенно пробудилась, отреагировав на это слово. Завещание? Какое еще завещание?— Перед тем как переезжать в Москву, Олег составил свое завещание.Лернер ему в этом помогал. Я удивлялась, зачем это нужно, а Олег полушутя-полусерьезно говорил, что Москва опасный город и что там нужно держать свои дела в порядке, то есть быть готовым к смерти в любой момент.Говорил, что старше меня, поэтому ему пора уже задумываться о таких вещах…И он составил завещание.— Вы читали его?— Нет, не читала, — растерянно произнесла Евгения. — Я не думала, что это нужно делать. Впрочем, это можно сделать хоть сейчас. Завещание лежит в верхнем ящике стола Олега. Принести?— Несите, — кивнул я. — Хотя все это довольно странно: человек переезжает в Москву, а завещание составляет с юристом, живущим в другом городе. И звонит этому юристу в тот день, когда чувствует нависшую над собой опасность… Зачем? Посоветоваться? Внести изменения в завещание? — Кстати, у вас, то есть в столе у Олега — единственный экземпляр завещания?— Кажется, у Лернера тоже был экземпляр. Олег как-то пытался мне объяснить, почему нужно держать завещание в другом городе… Но я ничего не поняла. Так я принесу завещание?— Я утвердительно кивнул, и Евгения скрылась в глубине квартиры.Некоторое время не доносилось ни единого звука — очевидно, кабинет Олега Петровича находился на дальнем конце этой огромной квартиры. На ее окраине.Потом я уловил слабый, еле слышный голос Евгении. Я пошел на голос и, к счастью, не заблудился. Она сидела на полу в окружении разбросанных бумаг.Это напомнило мне картину в квартире Леонова. И сходство оказалось куда более серьезным, нежели просто внешнее.— Я не могу его найти, — удивленно сказала Евгения. — Оно куда-то пропало.— Вы уверены, что оно было здесь?— Конечно! Олег мне сам много раз напоминал, что завещание здесь, в ящике стола, в такой кожаной папке, закрытой на замок.— На замок? А ключи у вас?— Нет, ключи были у него.— Чтобы вы не могли прочитать завещание до его смерти, да?— Я и вообще не слишком любопытна…— Но завещание пропало. А кроме завещания? Другие ценные вещи?— Вы думаете — кража? — всполошилась Евгения. — Но я бы заметила!— Вы уходили сегодня из дома?— Я была утром в супермаркете… Это полчаса, не более. К тому же квартира стоит на охране, внизу, вы сами видели, консьержка, она не пускает посторонних…— Тем не менее завещания нет, — констатировал я. — Тогда звоните Лернеру. Говорите, что муж исчез, что вы хотите знать, о чем они разговаривали позавчера… И спросите о завещании — где оно и что с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57