— Я изумленно посмотрел на часы: пять минут первого. Это называется хорошо выспаться. — Погоди, ты уходишь, а я что буду делать?— Работать, — сказал Леша. — Вот экран, вот точка сигнала. Пока она не движется все в порядке. Если эта дура шевельнется, хватай рацию и вызывай вторую машину. У нас здесь наблюдательный пункт, а во второй машине как раз все убийцы и сидят.— Убийцы?— Они самые. Снайперы и всякие там костоломы. Задание понятно?Я не слишком уверенно кивнул. В голове был легкий туман после сна, усугубившийся от удара. Бока ныли, и причиной тому было не слишком удобное ложе. Короче говоря, чувствовал я себя достаточно отвратно.— Может, я не справлюсь тут один? — опасливо предположил я.— Справишься, — оптимистически заявил Леша. — Тут даже идиот справится.К тому же скоро мой напарник явится, — И вряд ли что-то случится сейчас.Игорь сказал, что Филин скорее всего явится к вечерне, когда народу больше.А сейчас в церкви пусто. И он ушел, оставив меня перед мерцающим пультом, от созерцания которого у меня вскоре заболели глаза.Рядом с сиденьем стояла начатая бутылка минеральной воды, которую я одолел в три глотка. Мне стало немного получше. Во всяком случае, ощущение помойки во рту пропало. Почти пропало. В кармане плаща я отыскал пару пластинок жевательной резинки, закинул их в рот и стал медленно жевать пахнущий мятой комок. Будем считать, что я сел на диету.Напарник Леши в конце концов действительно явился, но к тому времени я понял, что «скоро» в этой машине — понятие растяжимое. Я просидел в компании неподвижной точки почти полтора часа, прежде чем дверца «уазика» открылась и внутрь забрался толстяк в коричневой кожаной куртке. Он представился Альбертом и сказал, что теперь и я могу передохнуть. Альберт был очень любезен. Я вылез из машины и потянулся. Светило солнце, и, хотя тепла от него ждать не приходилось, в целом погода меня устраивала: спокойный безветренный день в конце октября. Что еще нужно, если перед этим ты проспал почти двенадцать часов, а потом без толку пялился на экран чертова прибора.Из-за крыш соседнего двухэтажного дома виднелись купола Успенской церкви, тускло блестевшие на солнце. Это зрелище не вызвало у меня благостных мыслей о вечных истинах. Я поискал взглядом вторую машину, не нашел ее и понадеялся, что стоит она в правильном месте, чтобы вовремя перекрыть пути отхода от храма. Также я вспомнил, что мой «Шевроле» остался стоять на гостиничной автостоянке. По предложению Гарика. Я мысленно выругал приятеля, но, проинвентаризировав содержимое своих карманов, понял, что смогу вполне безболезненно для бюджета кататься по Городу на такси. Чем я и занялся.Сначала я отправился в ресторан «Комета» и набил желудок, компенсируя пропущенный завтрак. Потом поехал в библиотеку. Оказалось, что еще не все копии готовы, мне пришлось прождать час с лишним, зато ушел я оттуда с кипой листов отксерокопированных публикаций о Валерии Анатольевиче Абрамове. Я теперь был надолго обеспечен увлекательным чтением. То есть я надеялся, что это чтение будет увлекательным. Из библиотечного вестибюля я позвонил Гарику в ГУВД.— Мне сказали, что ты отправился гулять по городу, — строго сказал Гарик. — Особо не увлекайся. Мало ли с кем столкнешься. А еще лучше — возвращайся-ка ты к церкви, в машину.— Я уже свое отдежурил, — попытался возразить я.— Дело не в дежурстве, — сказал Гарик. — Хотя и в этом качестве ты там пригодишься. Когда ты сидишь в машине, я знаю, что ты делаешь и где находишься. Я знаю, что с тобой ничего не случилось.— Какая трогательная забота, — фыркнул я.— Вот приезжай сейчас к церкви, я тоже приеду. И кое-что тебе покажу, от чего у тебя пропадет охота иронизировать. — В голосе Гарика звучало обычное чувство превосходства человека, обладающего информацией, над человеком, такой информацией не обладающим.— Что-то свежее? — попытался я расколоть Гарика, но тот был строг и сдержан.— Приедешь — узнаешь, — коротко ответил ой. — Давай, шевелись, через полчаса встретимся в машине слежения.— Пригнал бы ты мой «Шевроле», — предложил я. — А то я уже все пятки стоптал от пеших прогулок.— И про «Шевроле» я тебе тоже расскажу, — многозначительно пообещал Гарик и повесил трубку. Его слова интриговали. Я сел в такси и поехал обратно, листая попутно полученные в библиотеке материалы. «Как стать таким известным и состоятельным человеком, как вы?» — спросил наш корреспондент у нашего знаменитого земляка бизнесмена и банкира Валерия Абрамова. «Нужно работать двадцать четыре часа в сутки и думать не об известности и не о будущем богатстве, нужно думать о развитии своего дела, тоже двадцать четыре часа в сутки», — ответил Валерий Анатольевич. «А когда же спать, если работать двадцать четыре часа в сутки?!» — удивился корреспондент.«Спать будете, когда станете известными и богатыми!» — заразительно рассмеялся Валерий Анатольевич, а на прощание подарил нашему корреспонденту набор сумок с символикой своей корпорации". Потрясающе интересная информация.«Валерий Абрамов признан лучшим бизнесменом девяносто пятого года по итогам опроса в деловых кругах города и области…» С ума сойти! "Вчера В.А. Абрамов и мэр города присутствовали на открытии очередного супермаркета сети магазинов «Вавилон 2000», создаваемой корпорацией господина Абрамова. В своей речи мэр сказал…" Изумительная речь. Фонтан красноречия. «Господин Абрамов официально опроверг слухи о нестабильном финансовом положении своего банка, приведенные на прошлой неделе газетой „Городские вести“ в статье „Вавилон падет?“. Его слова подтвердил представитель Центробанка…» Ничего особенного. «Валерий Абрамов выступил спонсором гастролей Аллы Пугачевой в нашем городе…» Памятник ему за это поставить. «Валерий Анатольевич, кем собирается стать ваша дочь? Связаны ли ее планы с бизнесом?» — «Моя дочь совершенно свободна в выборе профессии. На прошлой неделе она, кажется, собиралась стать дизайнером одежды. Меня смущает то, что месяц назад она так же уверенно говорила о своем желании быть телеведущей кулинарного шоу». — «Она хорошо готовит?» — «Нет, она хочет стать ведущей, чтобы научиться готовить…» Чушь какая-то. «Валерий Анатольевич, это правда, что вам предложен пост вице-премьера в правительстве России?» — «Я не хотел бы это комментировать». — «Но вы переезжаете в Москву?» — "Да, я переезжаю в Москву, но это не связано с занятием правительственного поста. Просто «Корпорация „Вавилон 2000“ так разрослась, в том числе и территориально, что управлять ею удобнее из столицы…»— Приехали, — сказал водитель такси.— Это точно, — согласился я и полез в карман за деньгами. 32 — Во-первых, ты опоздал, — сказал Гарик, когда я влез в салон «УАЗа». — А во-вторых, что это у тебя за бумажки?— Это очень личное. — Я спрятал досье на Абрамова под плащ. — Это письма от любимой женщины.— Вот твои письма от любимой женщины. — Гарик кинул на сиденье передо мной перетянутую резинкой пачку конвертов. — Изучи и прими в качестве руководства к действию. Девка с ума сходит…— Может, уже сошла? Сначала она со мной попрощалась и собралась с мужем в Питер, а теперь…— Ну, это твое дело, — махнул рукой Гарик.— Так это вся твоя новость? — Я взял Ленкины письма и взвесил их в руке: солидная пачка. — И что там с моим «Шевроле»?— Значит, так: во-первых, по поводу вчерашнего разгрома в твоем номере.Это ФСБ, можешь не сомневаться. Вчера после обеда к моим ребятам, что сидят у твоего дома, подошли двое, показали удостоверения ФСБ и сказали, что они теперь тоже занимаются этим делом. Спросили, где тебя можно найти. Мои и ляпнули, что ты в такой-то гостинице отсиживаешься.— Хорошие у тебя работники, — сказал я. — А если Филин сделает себе такую книжечку и подойдет к твоим орлам? Может, они его еще и проводят ко мне? И что это за засада, которую видно невооруженным взглядом? Люди из ФСБ подходят к твоим, треплются с ними… Это уже справочное бюро, а не засада!— Не ори, — попросил Гарик. — А то привлечешь внимание к нашей машине.Нам это надо? Не надо. Я уже убрал тех двоих. Они вправду облажались, тут я с тобой согласен. Но и воевать с ФСБ я не нанимался. Моя задача — выцепить Филина, что я и делаю. Пытаюсь делать. Моя задача — защитить тебя от Филина, потому что тот наемный убийца, гад и так далее… А что касается ФСБ — я не в курсе. Я не знаю, что у вас там происходит и с какой стати ты их заинтересовал. Я не знаю, может, у них действительно есть основания…— Врываться в мой номер и устраивать обыск? — засомневался я. — Гарик, ты же знаешь, что когда для этого действительно есть основания, это делается с ордером на обыск. И те, кто тот обыск проводят, не вылезают потом в окно.— Не знаю, не знаю, — проворчал Гарик. — Это ты так говоришь. Они могут все по-другому представить…— Могут, — согласился я. — Но они не решаются действовать официально.Это значит, что они боятся проиграть.— Тебе? — усмехнулся Гарик. — Это уже мания величия, Костя. Я бы тебе посоветовал пересидеть здесь до отъезда в Москву. Завтра едешь, да? — Я кивнул. — Вот и посиди. Я буду спокоен за тебя, а ты мне поможешь и будешь в курсе дел с Филином. Идет?— Ты не сказал, что с моим «Шевроле», — напомнил я.— А это твой «Шевроле»? Или…— По доверенности. Что с машиной?— Такая история, — вздохнул Гарик. — Ты же знаешь, мы «Оку» твою проверяли, как только все это началось. Искали мину или еще какую гадость.Искали, но ничего не нашли. Оставили ее стоять у подъезда. А вчера я решил, что нужно точно так же «Шевроле» проверить. Отдал своим ребятам распоряжение… А они слегка напутали. Не только «Шевроле» проверили, но и «Оку» по второму разу.— Ну и? — не выдержал я. По лицу Гарика было понятно, что с машинами что-то не в порядке.— Кто-то поставил радиомаяк на «Шевроле», — сказал Гарик. — Не такой, как у нас здесь, а помощнее. Тебя можно было бы вести в городской черте. Во всем Городе.— Это лучше, чем мина, — заметил я.— Возможно. На «Оке» обнаружился аналогичный радиомаяк. Тебя обкладывают, Костя, и обкладывают серьезно, — сделал вывод Гарик. — Вопрос только в том, кто это делает, Филин или ФСБ?— Я бы предпочел не таскать за собой ни Филина, ни ФСБ, — ответил я. — Не люблю, когда дышат в затылок.— Тогда пользуйся общественным транспортом или ходи пешком, — посоветовал Гарик. — Так что, остаешься здесь до завтра? Даешь сотрудничество правоохранительных органов и частного сектора? Тем более что тебе не придется скучать на дежурстве — чтением тебя обеспечили. — Он с ухмылкой кивнул на пачку Ленкиных писем.— Да уж, — буркнул я, не уточняя, что меня больше интересует чтение другого рода. То, что было у меня за пазухой. 33 Через тридцать часов я был готов вдребезги разбить проклятый экран, распотрошить электронные внутренности прибора, поотрывать провода и бить, ломать, крушить, пока не будет уничтожена последняя микросхема в этом издевательски мигающем аппарате. Точка не двигалась, и это сводило меня с ума.— Не дергайся, — советовал меланхоличный Альберт, отрываясь от чтения автобиографии Билла Гейтса. — Мы так иногда неделями сидим. С чего, думаешь, меня так разнесло в талии? Малоподвижный образ жизни. И не пялься ты на эту точку, глаза испортишь. Если она начнет двигаться, сработает звуковой сигнал, и ты сам собой подскочишь на месте.Я кивнул, но пять минут спустя снова стал гипнотизировать взглядом неподвижную точку в центре экрана. В голове у меня засела глупая надежда, что именно сейчас, именно в момент, когда я смотрю, это случится: точка начнет двигаться, завоет дурным голосом звуковой сигнал, Альберт заорет в рацию, что объект двинулся к выходу… То-то будет веселье.Я понимал, что наивно ожидать захвата Филина прямо перед моим отъездом в Москву. Это был бы слишком шикарный, а потому невозможный подарок. Тем не менее я сидел и смотрел в ярко-желтую на синем фоне точку и ждал. Потом начинал понимать, что это не я ее гипнотизирую, а она меня. Я чувствовал легкое головокружение, боль в глазах и отворачивался в сторону. Но через некоторое время все начиналось сначала. Ожидание настолько захватило меня, что я не мог читать библиотечные материалы о Валерии Абрамове и Ленкину лирику. Во всяком случае, я надеялся, что там лирика, а не повторенное десять тысяч раз: «Ты испортил лучшие годы моей жизни».Я добросовестно пытался начать чтение, я отсаживался от экрана, поворачивался к нему спиной, закрывал на несколько секунд глаза, чтобы сосредоточиться, а затем брал в руки очередной отксерокопированный лист… И не понимал смысла напечатанного там текста, потому что не текст интересовал меня в данный момент. Меня интересовало — что там, на экране? Не шевельнулась ли точка? Вдруг она шевельнется в следующую секунду, а я сижу спиной к экрану и отреагирую слишком поздно? Вдруг звуковой сигнал сломается, и уткнувшийся в книгу Альберт пропустит момент начала движения?Вдруг, вдруг, вдруг… Я даже чувствовал какое-то покалывание кожи в районе затылка: тоска по отсутствующим там глазам? Наконец я издавал досадливое восклицание и поворачивался к экрану, откладывая в сторону бумаги.Альберт поднимал глаза от книжных страниц, видел меня вновь уставившимся в одну проклятую точку, вздыхал и снова говорил что-то вроде:— Не дергайся. И не пялься ты на эту точку. Глаза испортишь. Все будет хоккей, не волнуйся. Мы так иногда неделями сидим — и что? Главное выждать…— И так далее. И тому подобное. Время шло, я ждал, я ждал, я ждал. А Альберт дочитал свою книгу.— Четыреста страниц, — сказал он. — И ничего не запомнил. Как будто дыра в голове. Все вошло и все вышло. Может, старею?— Значит, — отозвался я на его жалобы, — мы провели время с одинаковой пользой. Точка, словно дразнясь, едва заметно подрагивала. Но движения не было.— Ну ты и сволочь, — сказал я ей. — Стерва ты рыжая. Она мне не ответила. Побоялась, гадина.— Не переживай, — сказал Альберт, глядя на мое общение с экраном. — Она со мной тоже не разговаривает, не только с тобой. Это должно было меня утешить, но действительно меня утешил только приезд Гарика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57