Аджема ускакала, чтобы позвать их.— Так позволь мне спешиться. Но ты, — и тут я обратился к Халефу, — сейчас же скачи дальше, потому что джовари должны услышать то же послание.Халеф развернул свою лошадь и ускакал.— А не мог бы твой спутник остаться здесь, отдохнуть и перекусить? — спросил старик.— Он не устал и не голоден, а его задание не терпит промедления. Где находятся молодые воины?— На острове.А, опять этот остров!— Что они там делают?— Они… — Он запнулся, а потом продолжал: — Они пасут стада.— Далеко отсюда этот остров?— Нет, смотри, вон они уже едут!Действительно, от реки к нам приближался вооруженный отряд. Это были самые юные воины племени, почти совсем мальчишки. В лагере остались только старики да они. Огнестрельного оружия у них не было — только копья да дубинки. Самый ближний ко мне и одновременно самый представительный из них поднял на скаку дубинку и швырнул ее в меня, выкрикнув:— Собака! Ты еще осмелился приехать к нам?К счастью, я успел сорвать ружье и прикладом отразил пущенную в меня дубинку. Однако копья были нацелены у всех на меня. Я не смутился, пришпорил коня и подъехал вплотную к мальчишке, атаковавшему меня. Ему, единственному из всей компании, могло уже стукнуть двадцать.— Малыш, ты осмеливаешься нападать на гостя твоего племени?При этих словах я резко рванул его на себя, вытянул из седла и бросил перед собой, на круп своего вороного. От испуга он не сопротивлялся и повис на моей руке. Страх совсем лишил его воли.— Теперь колите своими копьями, если вы собираетесь кого-нибудь убивать! — обратился я к остальным юнцам.Они, видимо, не решились это сделать, потому что схваченный мной мальчишка служил хорошей защитой для меня. Однако решительности у храбрых ребят все же хватало. Некоторые из них соскочили с лошадей и пытались сбоку или сзади подкрасться ко мне, в то время как их товарищи отвлекали меня спереди. Надо ли было стрелять в них? Мне жалко было кого-то ранить, поэтому я подогнал вороного к одной из палаток вплотную, обезопасив себя таким образом от нападения с тыла, и спросил:— Что я вам сделал? За что вы хотите меня убить?— Мы знаем тебя, — ответил один юноша. — Ты не должен опять уйти от нас, человек с львиной шкурой!— Ты говоришь очень смело, мальчик с овечьей шкурой!В этот момент какая-то старая женщина с подвыванием подняла вверх руки:— Это он? Так не делайте ему ничего плохого, потому что он принесет несчастье!— Мы убьем его! — нестройно прокричала банда.— Он разорвет вас, а потом улетит по воздуху!— Я не улечу, я останусь, — ответил я и бросил прикрывавшего меня мальчишку в самую гущу нападавших. Потом я соскользнул с коня и вошел в палатку. Одним взмахом кинжала я так расширил вход, что смог ввести внутрь и своего вороного. Его я не хотел подвергать никакой опасности. Теперь я был защищен от жал этих ос.— Мы схватили его! Хамдульиллах! Он наш! — ликовали снаружи.— Окружите палатку и не выпускайте его! — услышал я чей-то приказ.— Застрелите его через ткань палатки! — послышался еще один крик.— Нет, мы возьмем его живым. С ним вороной конь, которого мы не можем задеть пулей, потому что его хотел иметь наш шейх.Я мог предполагать, что ни один из них не осмелится войти внутрь палатки, поэтому уселся поудобнее и потянулся к холодному мясу, лежавшему поблизости от меня на блюде. Впрочем, это невольное вторжение в чужое жилье длилось не очень долго. Халеф погнал свою лошадь во всю прыть, и вскоре земля уже загудела от мчащихся галопом всадников.— Аллах керим! — услышал я крики. — Враги!Я вышел из палатки. Из обитателей лагеря никого не было видно: все попрятались по своим палаткам.— Сиди! — громко крикнул Халеф.— Я здесь, Хаджи Халеф Омар!— С тобой ничего не случилось?— Нет. Окружите лагерь, чтобы никто не убежал. Каждого, кто попытается бежать, уничтожайте!Я нарочно погромче сказал эти слова, чтобы их услышали все. Потом я послал Халефа по лагерю, чтобы он привел всех стариков. Пятнадцать мальчишек мне были не нужны. Пока старики собрались, прошло много времени. Они основательно попрятались и боязливо выходили из своих укрытий. Когда они расселись на почтительном расстоянии вокруг меня, я начал разговор.— Вы видели татуировку моих людей?— Да, господин.— Значит, вы узнали, к какому племени они принадлежат?— Да. Это хаддедины, господин.— Где ваши воины?— Это тебе известно, господин.— Да, я это знаю и хочу сказать вам: все они пленены хаддединами, никто не ушел.— Аллах керим!— Да, пусть Аллах будет милостивым к ним и к вам!— Он лжет! — прошептал один из них, у которого возраст еще не отнял смелости. Я повернулся к нему:— Ты сказал, что я лгу? У тебя седые волосы, а спина сгибается под грузом прожитых лет, поэтому я прощаю тебе это слово. Почему ты считаешь, что я обманываю тебя?— Как могли хаддедины пленить три племени?— Ты мог бы в это поверить, если бы знал, что они не одиноки. Они объединились с алабеидами и абу-мохаммед. Они знали все. Я, когда был пленен вашими воинами, как раз возвращался от абу-мохаммед, к которым ездил для обсуждения военных планов. Ваших воинов мы встретили в вади Дерадж, и ни один из них не ушел от нас.Я вышел из палатки, в которой шло собрание, и дал знак Халефу.— Возвращайся и приведи сюда пленных абу-хаммед! Теперь старики действительно испугались, и один из них спросил:— Возможно ли это, господин?— Я говорю правду. Все воины вашего племени в наших руках. Либо их убьют, либо вы заплатите выкуп, который мы за них требуем.— И шейх Зедар бен Ули пленен?— И он.— Тогда о выкупе тебе надо бы поговорить с ним!— Я это уже сделал.— Что он сказал?— Он согласен платить и послал со мной сорок ваших воинов, которые скоро сюда подъедут.— Аллах, защити нас! Как велик выкуп?— Это вы услышите. Сколько голов насчитывают ваши стада?— Этого мы не знаем!— Вы лжете! Каждый знает число животных в своем стаде. Сколько у вас лошадей?— Двадцать, кроме тех, на которых отправились в поход воины.— Те лошади для вас уже потеряны. Сколько у вас верблюдов?— Триста.— А быков и коров?— Двенадцать раз по сто.— Ослов и мулов?— Тридцать, пожалуй.— Овец?— Девять тысяч.— Небогатое ваше племя… Выкуп ваш составит десять лошадей, сто верблюдов, триста коров, десять ослов и мулов, две тысячи овец.Старики подняли громкий горестный вой. Мне их, разумеется, было очень жаль, но я ничего не мог изменить, а когда я сравнил это количество скота с первоначально выдвинутыми требованиями, то совесть моя окончательно успокоилась. Чтобы положить конец причитаниям, я крикнул довольно грубо:— Тихо! Это одобрил шейх Зедар бен Ули.— Но мы не можем отдать столько скота! — прозвучало в ответ.— Сможете! Очень легко отдавать награбленное!— Мы ничего не грабили. Почему ты считаешь нас разбойниками?— Успокойтесь! Разве вы не нападали на меня?— Это была просто шутка, господин!— Опасные у вас шутки. Сколько у вас пастбищ?— Шесть.— И на островах тоже?— Да.— И на том острове, на котором были перед моим приездом ваши юноши?— Нет.— А мне сказали, что вы там пасете стада! Вы лжете каждый раз, как раскроете рот! Кто находится на этом острове?Они смущенно переглянулись, потом говоривший со мной ответил:— Там люди.— Что за люди?— Чужие.Откуда они?— Этого мы не знаем.— А кто знает?— Только шейх.— Кто привел этих людей к вам?— Наши воины.— Ваши воины! И только шейх знает, откуда они? Я вижу, что должен потребовать у вас три тысячи овец вместо двух! Вы намерены говорить или нет?— Господин, мы не можем!— Это еще почему?— Шейх нас накажет. Будь к нам милосердным!— Вы правы. Я избавлю вас от этого затруднения.В этот момент лагерь оживился. Это прибыли пленные с нашей охраной. Еще не увидев своих близких, обитатели лагеря принялись вопить и подвывать в своих палатках.Я встал.— Теперь вы убедились, что я говорю правду. Сорок ваших воинов привезены сюда, чтобы отобрать выкуп. Идите теперь по палаткам и соберите всех обитателей лагеря. С вами ничего не случится. Я только хочу поговорить со всеми.Стоило некоторого труда собрать эту толпу стариков, женщин и детей. Когда они наконец собрались, я подошел к пленным.— Вы видите своих отцов, матерей, сестер и детей! Они в моих руках. Я уведу их в плен, если вы не будете выполнять мои приказы. У вас шесть пастбищ. Все они поблизости. Я разделю вас на шесть групп, каждая из которых под наблюдением моих воинов направится к одному из пастбищ, чтобы пригнать сюда животных. Через час надо собрать все стада!Как я сказал, так и случилось. Абу-хаммед под наблюдением хаддединов разделились, и только двенадцать наших воинов удержал я при себе. Среди них был Халеф.— Я пока удалюсь, Халеф, — сказал я ему.— Куда, сиди? — спросил он.— На остров. Ты будешь здесь смотреть за порядком, а затем отвечать за отбор скота. Позаботься о том, чтобы этим бедным людям оставили не самый плохой скот.— Они этого не заслужили, сиди!— Я так хочу. Понимаешь, Халеф?К нам подошел мастер Линдсей.— Вы спросили о развалинах, сэр?— Еще нет.— Не забудьте, сэр!— Нет. Я опять хочу доверить вам важный пост.— Well! Какой?— Смотрите за тем, чтобы ни одна из здешних женщин не сбежала!— Yes!— Если какая-нибудь из них вознамерится бежать, то…— Я ее пристрелю!— О нет, милорд!— Тогда что же?— Позвольте ей убежать!— Well, сэр!Он произнес эти два слова, но рта не закрыл. Я-то был твердо убежден, что один только вид сэра Дэвида Линдсея отнимет у женщин всякую охоту к побегу. В своем клетчатом одеянии он должен был им казаться чудовищем.На этот раз я взял с собой двух хаддединов и направился к реке. И вот он лежит передо мной, этот четвертый остров. Он был длинным и узким и весь зарос густым тростником, вымахавшим значительно выше человеческого роста. Я не заметил ни одного живого существа, но остров скрывал какую-то тайну, которую я непременно хотел узнать. Так уж вышло, что ни одного из абу-хаммед я с собой не взял, не желая, чтобы впоследствии этот визит причинил им зло.— Поищите плот! — приказал я хаддединам.— Куда ты хочешь ехать?— Вон на тот остров.— Разве ты не видишь, какое здесь бурное течение?Хаддединский воин был прав, но тем не менее я был убежден, что люди здесь переправлялись. Когда я присмотрелся пристальней, то заметил, что на верхнем конце острова тростник притоптан.— Ну-ка посмотрите туда! Разве вы не видите, что там были люди?— Кажется, так, эмир.— Значит, должен быть и плот.— Его наверняка унесло течением!— Ищите!Они ходили и налево и направо, вверх по течению и вниз, но так ничего и не нашли. Тогда я взялся за поиски сам, но долгое время они также не приносили результата. Наконец я открыл не плот и не лодку, а нехитрое приспособление, назначение которого мне сразу стало ясным. На стволе дерева, стоявшего у самой воды повыше острова, был укреплен длинный крепкий канат из пальмовых волокон.Один конец был обкручен вокруг ствола, а сам канат тщательно спрятали в буйно разросшихся под деревом кустах. Когда я вытащил весь канат, на другом его конце оказалась спущенная камера, сделанная из козьей шкуры. К ней была прилажена деревянная перекладина, служившая для того, чтобы держаться за нее руками.— Смотрите, плот здесь, и его не унесло. Я переплыву реку, а вы сторожите, чтобы мне не помешали.— Это опасно, эмир!— Другие же переправлялись!Я сбросил верхнюю одежду и надул камеру. Отверстие завязал прикрепленным рядом шнуром.— Держите канат покрепче и медленно опускайте его!Я схватился за перекладину и соскользнул в воду. Течение сразу же подхватило меня. Оно было таким сильным, что взрослому мужчине надо было держаться за канат изо всей мочи. А для того, чтобы вытянуть человека с того берега, потребовались бы, пожалуй, объединенные усилия многих сильных мужчин. Вскоре я выбрался на берег, правда, чувствительно ударившись о камень. Первым делом я закрепил канат так, чтобы он не потерялся. Потом взялся за прихваченный с собой кинжал.От стрелки острова через заросли тростника вела узкая утоптанная тропинка, по которой я через короткое время вышел к маленькой хижине, сложенной из бамбука, камыша и тростника. Она была такой низкой, что ни одни человек не смог бы в ней стоять во весь рост. Внутри хижины я увидел лишь небольшую кучку одежды. Я тщательно рассмотрел ее и убедился, что это были обрывки дорожного платья трех мужчин. Ничто не показывало недавнего присутствия в хижине владельцев одежд, но тропа вела дальше.Я последовал по ней и вскоре услышал что-то слегка похожее на стон. Я поспешил вперед и вскоре выбрался на место, где был вырублен тростник. На этой маленькой полянке я увидел… три человеческие головы. Мне показалось, что они срезаны под самый подбородок и аккуратно поставлены на землю. Головы распухли до безобразия, и причину этого было легко отгадать: при моем появлении в воздух поднялось плотное облако мошки и комаров. Я посмотрел на закрытые глаза и рты. Может быть, здесь по какой-то причине складывают головы мертвых?Я нагнулся и дотронулся до одной головы. Тогда-то я и услышал слабый стон, глаза открылись и уставились на меня застывшим взглядом. Пожалуй, я редко пугался в своей жизни, но теперь меня охватил такой ужас, что я отскочил на несколько шагов.Через некоторое время я снова приблизился к страшному месту и пригляделся. Теперь мне стало ясно, что здесь были закопаны три человека — закопаны в болотистую почву живыми, по самую шею.— Кто вы? — громко спросил я.Теперь еще двое открыли глаза и уставились на меня бессмысленным взглядом. Один медленно простонал:— О Ади!— Ади? Не имя ли это великого святого езидов, поклонников дьявола Езиды — приверженцы религиозной секты, живущие на территории Ирака и Турции; их верование — смесь элементов зороастризма, христианства, ислама.

? Кто вас сюда привез? — продолжал я расспрашивать.Рот снова открылся, но ослабевший человек не в силах был издать ни одного членораздельного звука. Я пролез через плотные тростники к реке и зачерпнул ладонями воду, затем быстро вернулся назад и обрызгал несчастных влагой. Они жадно потянулись к ней. За один раз я очень мало мог принести, ведь вода просачивалась сквозь пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50