Положительные эмоции Wodolei
).
!Кто разбирается в английском, знает, что он имел в виду. Я был вынужден улыбнуться.— К таким вещам вы скоро привыкнете, сэр Линдсей.— Никогда. А еще я не мог спать, потому что думал о вас.— В связи с чем?— Вы могли бы уехать, не поговорив со мной.— В любом случае я бы простился с вами.— Возможно, было бы слишком поздно.— Почему?— Я хочу о многом вас спросить.— Так спрашивайте теперь.Уже накануне вечером я должен был давать ему всевозможные пояснения. Вот и теперь он вытащил свою записную книжку.— Я прикажу отвести себя на развалины. Я должен говорить по-арабски. Скажите мне несколько слов. Как на арабском будет «друг»?— Ашаб.— А «враг»?— Киман.Он выспросил у меня несколько сотен слов и все их записал. К тому времени в лагере уже зашевелились, и я должен был пойти в палатку шейха, чтобы позавтракать.Во время еды мы еще о многом посоветовались; потом я простился, сел на коня и покинул место, куда, скорее всего, уже не вернусь. Глава 9В РАЗВЕДКЕ Прежде всего моей целью было разыскать самое южное племя — джовари. Самый удобный путь к ним лежал вдоль реки Тартар, текущей почти параллельно Тигру; разумеется, я допускал, что на ее берегах могут пасти свои стада обеиды, и поэтому держался немного западнее долины. Я рассчитывал достичь Тигра всего в одной миле выше Тикрита. Тогда я наверняка наткнулся бы на разыскиваемое племя.Провиантом меня снабдили в достатке, воды для коня не требовалось, ибо травы были в полном соку. И мне, таким образом, вовсе не надо было заботиться о том, как выдержать выбранное направление, уклоняясь от любой неприятной встречи. Одну из этих задач обеспечивали умение ориентироваться, солнце и компас, а другую — подзорная труба, при помощи которой я мог узнать обо всем, прежде чем обнаружат меня самого.День прошел без каких-либо приключений, а вечером я прикорнул за одинокой скалой. Прежде чем я уснул, мне пришла в голову мысль: не лучше ли было бы доехать до Тикрита, поскольку там я, не привлекая внимания, мог узнать все, что мне нужно. Но такая поездка оказалась бы излишней, как выяснилось на следующее утро. Спал я очень крепко и проснулся только от громкого фырканья моей лошади. Поднявшись, я увидел пятерых всадников, приближавшихся ко мне с севера. Они были так близко, что уже заметили меня. О бегстве я и не помышлял, хотя мой вороной быстро унес бы меня от любой опасности. Итак, я поднялся, уселся поудобнее, готовый ко всему, и как бы небрежно взял в руки штуцер.Они подскакали галопом, осадив лошадей в считанных шагах от меня. Не найдя в выражении их лиц ни малейшей враждебности, я тоже не выказывал пока беспокойства.— Селям алейкум! — поприветствовал меня один из них. — Алейкум! — ответил я.— Ты спал этой ночью здесь?— Именно так.— Разве у тебя нет палатки, в которой ты смог бы отдохнуть?— Нет. Аллах разделил свои дары по-разному. Одному он дал крышу из войлока, а покрывалом другому оставил небо.— Но у тебя могла бы быть палатка. Лошадь же у тебя есть, а она стоит дороже сотни палаток.— Это мое единственное имущество.— Не продашь ли его?— Нет.— Ты, видно, из племени, расположившегося недалеко отсюда.— Почему?— Твой жеребец совсем свежий.— И все же мое племя живет за много дней пути отсюда, далеко за священными городами Запада.— Как называется твое племя?— Уэлад-герман.— Да, там, в Магрибе, чаще говорят «уэлад» вместо «бени» или «абу». Почему ты так далеко уехал из своей страны?— Я побывал в Мекке, а теперь еще хочу повидать поселения кочевников и расположенные в Персии города, чтобы побольше рассказать своим соплеменникам, когда вернусь домой.— И куда же твой путь лежит сейчас?— Все время на восход солнца, куда ведет меня Аллах.— Тогда ты можешь поехать с нами.— А какова ваша цель?— Мы едем к скалам Кернина. Чуть повыше их, на берегах Тигра и на островах, пасутся наши стада.Хм! Может быть, эти люди как раз и есть джовари? Они спрашивали меня, значит, не покажется невежливым, если и я кое-что разузнаю. И спросил:— Какому племени принадлежат эти стада?— Племени абу-мохаммед.— А поблизости есть еще и другие племена?— Да. Ниже по течению живут алабеиды, которые платят дань шейху Кернины, а выше — джовари.— А те кому платят дань?— Сразу видно, что ты прибыл из дальних стран. Джовари никому ничего не платят. Наоборот, они сами собираютдань.— Вы с ними воюете?— Да. Мы объединились с алабеидами. Если хочешь совершить подвиг, будем воевать вместе. Но почему ты спал здесь, под Львиным холмом?— Я не знаю этих мест. Я устал и прилег отдохнуть, вот и все.— Аллах керим… Ты — любимец Аллаха, иначе Людоед разорвал бы тебя. Ни один араб не смог бы здесь пролежать и часа, потому что вокруг этой скалы водятся львы.— На реке Тигр водятся львы?— Да, в нижнем течении; зато дальше вверх ты встретишь только леопардов… Хочешь поехать с нами?— Если смогу быть вашим гостем.— Ты — наш гость. Вот тебе наши руки. Давай обменяемся финиками!Мы соединили ладони, а потом я получил от каждого по финику и сразу же съел их, отдав взамен пять своих, также немедленно употребленных в пищу. После этого мы направились на юго-восток. Через некоторое время мы переправились через Тартар, и равнина стала более холмистой.Пять моих спутников оказались почтенными кочевниками; в их сердцах не было места для фальши. Они ездили на свадьбу в дружественное племя и теперь возвращались, полные веселых воспоминаний о празднествах и пирах, в которых принимали участие.Местность становилась все выше, но потом вдруг снова стала понижаться. С правой стороны вдали показались руины старого Текрита, с левой, также на большом удалении — Джебель-Кернина, а прямо перед нами раскинулась долина Тигра. За полчаса мы добрались до реки. В этом месте она была широкой, пожалуй, с английскую милю, а воды ее разделялись большим, вытянутым в длину и поросшим зеленью островом, на котором я заметил множество палаток.— Поедешь с нами на ту сторону? Наш шейх очень обрадуется такому гостю!— Но как нам удастся переправиться?— Ты это сейчас увидишь, потому что нас уже заметили. Следуй за нами вверх по течению. Там пристает келек.Келеком здесь называют паром, длина которого раза в два больше ширины. Он состоит из надутых козьих шкур, скрепленных деревянными перекладинами, на которые положены либо бревна, либо доски, а на них уже кладут груз. Все это перевязывается ивовыми прутьями. Правят таким паромом, или плотом, при помощи двух весел, изготовленных из расщепленных кусков бамбука. Именно такая конструкция и отделилась от острова. Паром был настолько велик, что мог бы выдержать и побольше, чем шестеро всадников. Он доставил нас невредимыми на ту сторону.Нас приветствовали несколько собак, толпа детей и старый, достойного вида араб, отец одного из моих спутников.— Позволь мне отвести тебя к шейху, — сказал мой прежний собеседник.В дороге к нам присоединились еще мужчины, скромно державшиеся позади и не пристававшие ко мне с расспросами. Они не сводили восхищенных глаз с моего коня. Путь был недолгим. Вскоре мы оказались перед вместительной хижиной, построенной из ивовых стволов, крытой бамбуком и обитой снаружи матами. Когда мы вошли, с циновки поднялся крепко сбитый человек. Перед нашим приходом он был занят точкой своего ножа.— Селям алейкум! — приветствовал я его.— Алейк! — ответил он, буравя меня взглядом.— Позволь мне, о шейх, привести этого человека к тебе, — попросил мой спутник. — Он — благородный воин, и я не осмеливаюсь предложить ему свою палатку.— Кого привел ты, тот и для меня желанен, — таков был ответ.Мой спутник удалился, и шейх протянул мне руку.— Садись, о чужестранец. Ты устал и голоден. Ты должен отдохнуть и поесть, однако прежде разреши мне посмотреть на твоего коня!Чисто арабский подход: сначала позаботься о лошади, а потом уже о человеке. Когда шейх вернулся, я сразу же заметил, что осмотр вороного добавил уважения к хозяину.— У тебя благородное животное, машалла! Я могу позволить тебе остаться! Я знаю этого коня.— Откуда же ты его знаешь?— Это же лучший конь хаддединов.— Ты знаешь шейха хаддединов?— Мохаммеда Эмина?— Да. Я пришел от него.— Он послал тебя ко мне?— Не совсем, но и к тебе тоже. Я пришел к тебе как его посланец.— Сначала отдохни, потом все расскажешь.— Я не устал, а то, что мне надо сказать тебе, столь важно, что я мог бы сказать это немедленно.— Так говори!— Я слышал, что джовари — твои враги.— Да, это так, — ответил он, сохраняя мрачное выражение лица.— Они и мои враги, а также враги хаддединов.— Я это знаю.— А знаешь ли ты, что они заключили союз с абу-хаммед и обеидами для нападения на хаддединские пастбища?— Я это знаю.— Я слышал, что ты объединился с алабеидами, чтобы проучить грабителей?— Да.— И вот я приехал к тебе, чтобы обсудить детали.— В таком случае я еще раз скажу тебе «добро пожаловать»! Ты подкрепишься и не покинешь нас, пока я не созову старейшин.Не прошло и часа, как вокруг меня и шейха сидели восемь человек, отрывая большие куски мяса от поданного нам барана. Эти восемь и были старейшинами племени абу-мохаммед. Я чистосердечно рассказал им, как советовался с хаддединами и стал посланцем их шейха.— Что ты хочешь предложить нам? — напрямую спросил шейх.— Ничего. Над вашими головами прошло больше лет, чем над моей. Младшему не пристало определять дорогу старшим.— Ты говоришь, как старик. Твоя голова еще молода, но ум твой стар, иначе Мохаммед Эмин не сделал бы тебя своим посланцем. Говори! Мы послушаем, а потом решим.— Сколько воинов насчитывает твое племя?— Девятьсот.— А племя алабеидов?— Восемьсот.— Итого тысяча семьсот. Ровно половина того, чем располагают соединенные враги.— Сколько воинов у хаддединов?— Тысяча сто. Однако часто не все зависит от численности. Вы знаете, когда джовари соединятся с абу-хаммед?— На следующий день после Яум-эль-джума, дня собраний, пятницы.— Ты это точно знаешь?— У нас есть надежные союзники среди джовари.— И где они должны соединиться?— У развалин Хан-Кернина.— А что будет потом?— Потом оба племени пойдут на соединение с обеидами.— Где назначена встреча?— Между порогами Эль-Келаб и горами Кануза.— Когда?— На третий день после дня собраний.— Ты исключительно хорошо информирован. Куда они повернут потом?— К пастбищам хаддединов.— Что вы намерены предпринять?— Мы нападем на палатки, в которых враги оставят своих женщин и детей, а потом уведем их стада.— Разумно ли это будет?— Мы вернем украденное у нас.— Верно. Но у хаддединов одиннадцать сотен воинов, в то время как у врагов — три тысячи человек. Они победят, вернутся и начнут преследовать вас, чтобы отобрать у вас не только награбленное, но и теперешнее имущество. Если я не прав, скажи это.— Ты прав. Мы надеялись, что хаддединов усилят другие племена шаммаров.— Но эти племена атакованы войсками мосульского губернатора.— Что же ты нам посоветуешь? Самым лучшим было бы уничтожение врагов поодиночке. Разве не так?— Вы победили бы одно племя, а два других насторожились бы. На них надо напасть сразу же после соединения, а значит — у порогов Эль-Келаб. Если вы на это согласны, Мохаммед Эмин спустится со своими воинами с гор Кануза на третий день после Яум-эль-джума и обрушится на врагов, тогда как вы двинетесь с юга и тем самым загоните их в пучину Эль-Келаб.Этот план после длительного обсуждения был принят и разработан во всех деталях. За разговорами прошла большая часть послеполуденного времени, и, поскольку наступил вечер, мне пришлось остаться на ночлег. На следующее утро я заблаговременно поднялся и вскоре поскакал назад тем же путем, каким приехал сюда.Задача, казавшаяся такой трудной, была решена настолько легко и просто, что я постыдился бы даже рассказывать об этом. Нет, вороного нельзя заслужить так дешево. Но что же еще я мог сделать? Может быть, мне стоит изучить заранее поле сражения? Игнорировать эту мысль я не смог. И вот я не стал переправляться через Тартар, а поскакал по его левому берегу на север, намереваясь достичь гор Кануза. Только далеко за полдень мне пришла в голову мысль, не частью ли этих гор было вади Джехеннем, в котором мы с англичанином повстречали конокрадов. Я не смог получить ответ на этот вопрос и поехал дальше, держась правее, чтобы проехать поблизости от Джебель-Хамрина.Солнце почти склонилось к закату, когда я заметил двоих всадников, появившихся на западе и приближавшихся ко мне с большой скоростью. Увидев меня, они на мгновение замедлили ход лошадей, однако потом поскакали прямо ко мне. Надо ли было бежать? От двоих? Нет! Я остановил коня и спокойно подождал, когда они подъедут.Всадники оказались мужчинами во цвете лет. Они осадили коней прямо передо мной.— Кто ты? — спросил один из них, жадно разглядывая вороного.С таким обращением у арабов я еще не встречался.— Чужеземец, — ответил я кратко.— Откуда ты приехал?— С запада, как видите.— Куда ты направляешься?— Туда, куда ведет меня кисмет.— Едем с нами. Ты будешь нашим гостем.— Благодарю тебя. Меня уже ждет гостеприимный хозяин, позаботившийся о моем ночлеге.— Кто?— Аллах. Прощай!Я был слишком беззаботен, иначе не отвернулся бы именно в тот момент, когда один из них полез за пояс, а в следующее мгновение его палица полетела мне в голову, и я свалился с коня. Правда, обморок длился недолго, но разбойники успели тем временем меня связать.— Селям алейкум! — приветствовал теперь меня один из них. — Раньше мы были недостаточно вежливы, и ты отверг наше гостеприимство. Кто ты?Естественно, я не ответил.— Кто ты?Я молчал, хотя он сопроводил свой вопрос пинком.— Оставь его, — сказал другой. — Аллах совершит чудо и раскроет ему рот. Он пойдет или поедет?— Пойдет.Они ослабили мне путы на ногах и привязали к стремени одной из лошадей. Потом взяли моего вороного за повод и отправились прямо на восток. Так, несмотря на своего доброго коня, я стал пленником.Местность все время поднималась. Мы проехали между двух сблизившихся гор, и вот я увидел, как в одной из долин засветилось множество огней. Тем временем наступила ночь. Мы свернули в долину, миновали множество палаток и наконец остановились перед одной из них, откуда вышел молодой человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
!Кто разбирается в английском, знает, что он имел в виду. Я был вынужден улыбнуться.— К таким вещам вы скоро привыкнете, сэр Линдсей.— Никогда. А еще я не мог спать, потому что думал о вас.— В связи с чем?— Вы могли бы уехать, не поговорив со мной.— В любом случае я бы простился с вами.— Возможно, было бы слишком поздно.— Почему?— Я хочу о многом вас спросить.— Так спрашивайте теперь.Уже накануне вечером я должен был давать ему всевозможные пояснения. Вот и теперь он вытащил свою записную книжку.— Я прикажу отвести себя на развалины. Я должен говорить по-арабски. Скажите мне несколько слов. Как на арабском будет «друг»?— Ашаб.— А «враг»?— Киман.Он выспросил у меня несколько сотен слов и все их записал. К тому времени в лагере уже зашевелились, и я должен был пойти в палатку шейха, чтобы позавтракать.Во время еды мы еще о многом посоветовались; потом я простился, сел на коня и покинул место, куда, скорее всего, уже не вернусь. Глава 9В РАЗВЕДКЕ Прежде всего моей целью было разыскать самое южное племя — джовари. Самый удобный путь к ним лежал вдоль реки Тартар, текущей почти параллельно Тигру; разумеется, я допускал, что на ее берегах могут пасти свои стада обеиды, и поэтому держался немного западнее долины. Я рассчитывал достичь Тигра всего в одной миле выше Тикрита. Тогда я наверняка наткнулся бы на разыскиваемое племя.Провиантом меня снабдили в достатке, воды для коня не требовалось, ибо травы были в полном соку. И мне, таким образом, вовсе не надо было заботиться о том, как выдержать выбранное направление, уклоняясь от любой неприятной встречи. Одну из этих задач обеспечивали умение ориентироваться, солнце и компас, а другую — подзорная труба, при помощи которой я мог узнать обо всем, прежде чем обнаружат меня самого.День прошел без каких-либо приключений, а вечером я прикорнул за одинокой скалой. Прежде чем я уснул, мне пришла в голову мысль: не лучше ли было бы доехать до Тикрита, поскольку там я, не привлекая внимания, мог узнать все, что мне нужно. Но такая поездка оказалась бы излишней, как выяснилось на следующее утро. Спал я очень крепко и проснулся только от громкого фырканья моей лошади. Поднявшись, я увидел пятерых всадников, приближавшихся ко мне с севера. Они были так близко, что уже заметили меня. О бегстве я и не помышлял, хотя мой вороной быстро унес бы меня от любой опасности. Итак, я поднялся, уселся поудобнее, готовый ко всему, и как бы небрежно взял в руки штуцер.Они подскакали галопом, осадив лошадей в считанных шагах от меня. Не найдя в выражении их лиц ни малейшей враждебности, я тоже не выказывал пока беспокойства.— Селям алейкум! — поприветствовал меня один из них. — Алейкум! — ответил я.— Ты спал этой ночью здесь?— Именно так.— Разве у тебя нет палатки, в которой ты смог бы отдохнуть?— Нет. Аллах разделил свои дары по-разному. Одному он дал крышу из войлока, а покрывалом другому оставил небо.— Но у тебя могла бы быть палатка. Лошадь же у тебя есть, а она стоит дороже сотни палаток.— Это мое единственное имущество.— Не продашь ли его?— Нет.— Ты, видно, из племени, расположившегося недалеко отсюда.— Почему?— Твой жеребец совсем свежий.— И все же мое племя живет за много дней пути отсюда, далеко за священными городами Запада.— Как называется твое племя?— Уэлад-герман.— Да, там, в Магрибе, чаще говорят «уэлад» вместо «бени» или «абу». Почему ты так далеко уехал из своей страны?— Я побывал в Мекке, а теперь еще хочу повидать поселения кочевников и расположенные в Персии города, чтобы побольше рассказать своим соплеменникам, когда вернусь домой.— И куда же твой путь лежит сейчас?— Все время на восход солнца, куда ведет меня Аллах.— Тогда ты можешь поехать с нами.— А какова ваша цель?— Мы едем к скалам Кернина. Чуть повыше их, на берегах Тигра и на островах, пасутся наши стада.Хм! Может быть, эти люди как раз и есть джовари? Они спрашивали меня, значит, не покажется невежливым, если и я кое-что разузнаю. И спросил:— Какому племени принадлежат эти стада?— Племени абу-мохаммед.— А поблизости есть еще и другие племена?— Да. Ниже по течению живут алабеиды, которые платят дань шейху Кернины, а выше — джовари.— А те кому платят дань?— Сразу видно, что ты прибыл из дальних стран. Джовари никому ничего не платят. Наоборот, они сами собираютдань.— Вы с ними воюете?— Да. Мы объединились с алабеидами. Если хочешь совершить подвиг, будем воевать вместе. Но почему ты спал здесь, под Львиным холмом?— Я не знаю этих мест. Я устал и прилег отдохнуть, вот и все.— Аллах керим… Ты — любимец Аллаха, иначе Людоед разорвал бы тебя. Ни один араб не смог бы здесь пролежать и часа, потому что вокруг этой скалы водятся львы.— На реке Тигр водятся львы?— Да, в нижнем течении; зато дальше вверх ты встретишь только леопардов… Хочешь поехать с нами?— Если смогу быть вашим гостем.— Ты — наш гость. Вот тебе наши руки. Давай обменяемся финиками!Мы соединили ладони, а потом я получил от каждого по финику и сразу же съел их, отдав взамен пять своих, также немедленно употребленных в пищу. После этого мы направились на юго-восток. Через некоторое время мы переправились через Тартар, и равнина стала более холмистой.Пять моих спутников оказались почтенными кочевниками; в их сердцах не было места для фальши. Они ездили на свадьбу в дружественное племя и теперь возвращались, полные веселых воспоминаний о празднествах и пирах, в которых принимали участие.Местность становилась все выше, но потом вдруг снова стала понижаться. С правой стороны вдали показались руины старого Текрита, с левой, также на большом удалении — Джебель-Кернина, а прямо перед нами раскинулась долина Тигра. За полчаса мы добрались до реки. В этом месте она была широкой, пожалуй, с английскую милю, а воды ее разделялись большим, вытянутым в длину и поросшим зеленью островом, на котором я заметил множество палаток.— Поедешь с нами на ту сторону? Наш шейх очень обрадуется такому гостю!— Но как нам удастся переправиться?— Ты это сейчас увидишь, потому что нас уже заметили. Следуй за нами вверх по течению. Там пристает келек.Келеком здесь называют паром, длина которого раза в два больше ширины. Он состоит из надутых козьих шкур, скрепленных деревянными перекладинами, на которые положены либо бревна, либо доски, а на них уже кладут груз. Все это перевязывается ивовыми прутьями. Правят таким паромом, или плотом, при помощи двух весел, изготовленных из расщепленных кусков бамбука. Именно такая конструкция и отделилась от острова. Паром был настолько велик, что мог бы выдержать и побольше, чем шестеро всадников. Он доставил нас невредимыми на ту сторону.Нас приветствовали несколько собак, толпа детей и старый, достойного вида араб, отец одного из моих спутников.— Позволь мне отвести тебя к шейху, — сказал мой прежний собеседник.В дороге к нам присоединились еще мужчины, скромно державшиеся позади и не пристававшие ко мне с расспросами. Они не сводили восхищенных глаз с моего коня. Путь был недолгим. Вскоре мы оказались перед вместительной хижиной, построенной из ивовых стволов, крытой бамбуком и обитой снаружи матами. Когда мы вошли, с циновки поднялся крепко сбитый человек. Перед нашим приходом он был занят точкой своего ножа.— Селям алейкум! — приветствовал я его.— Алейк! — ответил он, буравя меня взглядом.— Позволь мне, о шейх, привести этого человека к тебе, — попросил мой спутник. — Он — благородный воин, и я не осмеливаюсь предложить ему свою палатку.— Кого привел ты, тот и для меня желанен, — таков был ответ.Мой спутник удалился, и шейх протянул мне руку.— Садись, о чужестранец. Ты устал и голоден. Ты должен отдохнуть и поесть, однако прежде разреши мне посмотреть на твоего коня!Чисто арабский подход: сначала позаботься о лошади, а потом уже о человеке. Когда шейх вернулся, я сразу же заметил, что осмотр вороного добавил уважения к хозяину.— У тебя благородное животное, машалла! Я могу позволить тебе остаться! Я знаю этого коня.— Откуда же ты его знаешь?— Это же лучший конь хаддединов.— Ты знаешь шейха хаддединов?— Мохаммеда Эмина?— Да. Я пришел от него.— Он послал тебя ко мне?— Не совсем, но и к тебе тоже. Я пришел к тебе как его посланец.— Сначала отдохни, потом все расскажешь.— Я не устал, а то, что мне надо сказать тебе, столь важно, что я мог бы сказать это немедленно.— Так говори!— Я слышал, что джовари — твои враги.— Да, это так, — ответил он, сохраняя мрачное выражение лица.— Они и мои враги, а также враги хаддединов.— Я это знаю.— А знаешь ли ты, что они заключили союз с абу-хаммед и обеидами для нападения на хаддединские пастбища?— Я это знаю.— Я слышал, что ты объединился с алабеидами, чтобы проучить грабителей?— Да.— И вот я приехал к тебе, чтобы обсудить детали.— В таком случае я еще раз скажу тебе «добро пожаловать»! Ты подкрепишься и не покинешь нас, пока я не созову старейшин.Не прошло и часа, как вокруг меня и шейха сидели восемь человек, отрывая большие куски мяса от поданного нам барана. Эти восемь и были старейшинами племени абу-мохаммед. Я чистосердечно рассказал им, как советовался с хаддединами и стал посланцем их шейха.— Что ты хочешь предложить нам? — напрямую спросил шейх.— Ничего. Над вашими головами прошло больше лет, чем над моей. Младшему не пристало определять дорогу старшим.— Ты говоришь, как старик. Твоя голова еще молода, но ум твой стар, иначе Мохаммед Эмин не сделал бы тебя своим посланцем. Говори! Мы послушаем, а потом решим.— Сколько воинов насчитывает твое племя?— Девятьсот.— А племя алабеидов?— Восемьсот.— Итого тысяча семьсот. Ровно половина того, чем располагают соединенные враги.— Сколько воинов у хаддединов?— Тысяча сто. Однако часто не все зависит от численности. Вы знаете, когда джовари соединятся с абу-хаммед?— На следующий день после Яум-эль-джума, дня собраний, пятницы.— Ты это точно знаешь?— У нас есть надежные союзники среди джовари.— И где они должны соединиться?— У развалин Хан-Кернина.— А что будет потом?— Потом оба племени пойдут на соединение с обеидами.— Где назначена встреча?— Между порогами Эль-Келаб и горами Кануза.— Когда?— На третий день после дня собраний.— Ты исключительно хорошо информирован. Куда они повернут потом?— К пастбищам хаддединов.— Что вы намерены предпринять?— Мы нападем на палатки, в которых враги оставят своих женщин и детей, а потом уведем их стада.— Разумно ли это будет?— Мы вернем украденное у нас.— Верно. Но у хаддединов одиннадцать сотен воинов, в то время как у врагов — три тысячи человек. Они победят, вернутся и начнут преследовать вас, чтобы отобрать у вас не только награбленное, но и теперешнее имущество. Если я не прав, скажи это.— Ты прав. Мы надеялись, что хаддединов усилят другие племена шаммаров.— Но эти племена атакованы войсками мосульского губернатора.— Что же ты нам посоветуешь? Самым лучшим было бы уничтожение врагов поодиночке. Разве не так?— Вы победили бы одно племя, а два других насторожились бы. На них надо напасть сразу же после соединения, а значит — у порогов Эль-Келаб. Если вы на это согласны, Мохаммед Эмин спустится со своими воинами с гор Кануза на третий день после Яум-эль-джума и обрушится на врагов, тогда как вы двинетесь с юга и тем самым загоните их в пучину Эль-Келаб.Этот план после длительного обсуждения был принят и разработан во всех деталях. За разговорами прошла большая часть послеполуденного времени, и, поскольку наступил вечер, мне пришлось остаться на ночлег. На следующее утро я заблаговременно поднялся и вскоре поскакал назад тем же путем, каким приехал сюда.Задача, казавшаяся такой трудной, была решена настолько легко и просто, что я постыдился бы даже рассказывать об этом. Нет, вороного нельзя заслужить так дешево. Но что же еще я мог сделать? Может быть, мне стоит изучить заранее поле сражения? Игнорировать эту мысль я не смог. И вот я не стал переправляться через Тартар, а поскакал по его левому берегу на север, намереваясь достичь гор Кануза. Только далеко за полдень мне пришла в голову мысль, не частью ли этих гор было вади Джехеннем, в котором мы с англичанином повстречали конокрадов. Я не смог получить ответ на этот вопрос и поехал дальше, держась правее, чтобы проехать поблизости от Джебель-Хамрина.Солнце почти склонилось к закату, когда я заметил двоих всадников, появившихся на западе и приближавшихся ко мне с большой скоростью. Увидев меня, они на мгновение замедлили ход лошадей, однако потом поскакали прямо ко мне. Надо ли было бежать? От двоих? Нет! Я остановил коня и спокойно подождал, когда они подъедут.Всадники оказались мужчинами во цвете лет. Они осадили коней прямо передо мной.— Кто ты? — спросил один из них, жадно разглядывая вороного.С таким обращением у арабов я еще не встречался.— Чужеземец, — ответил я кратко.— Откуда ты приехал?— С запада, как видите.— Куда ты направляешься?— Туда, куда ведет меня кисмет.— Едем с нами. Ты будешь нашим гостем.— Благодарю тебя. Меня уже ждет гостеприимный хозяин, позаботившийся о моем ночлеге.— Кто?— Аллах. Прощай!Я был слишком беззаботен, иначе не отвернулся бы именно в тот момент, когда один из них полез за пояс, а в следующее мгновение его палица полетела мне в голову, и я свалился с коня. Правда, обморок длился недолго, но разбойники успели тем временем меня связать.— Селям алейкум! — приветствовал теперь меня один из них. — Раньше мы были недостаточно вежливы, и ты отверг наше гостеприимство. Кто ты?Естественно, я не ответил.— Кто ты?Я молчал, хотя он сопроводил свой вопрос пинком.— Оставь его, — сказал другой. — Аллах совершит чудо и раскроет ему рот. Он пойдет или поедет?— Пойдет.Они ослабили мне путы на ногах и привязали к стремени одной из лошадей. Потом взяли моего вороного за повод и отправились прямо на восток. Так, несмотря на своего доброго коня, я стал пленником.Местность все время поднималась. Мы проехали между двух сблизившихся гор, и вот я увидел, как в одной из долин засветилось множество огней. Тем временем наступила ночь. Мы свернули в долину, миновали множество палаток и наконец остановились перед одной из них, откуда вышел молодой человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50