"Отдыхай, детка, ты ужасно выглядишь!"
- Куртка на нем была, - продолжала Соня, - черная, а может, темно-коричневая, кожаная. Плохо разобрала, хоть у подъезда фонарь, да вокруг-то темно, февраль... Вроде джинсы еще виднелись.
Я молча слушала почтальона, пытаясь справиться с тревогой, змеей вползавшей в душу. Олег никогда не носил пальто ниже колен и из всех видов одежды больше всего любил джинсы.
- Стройный такой мужчина, - не останавливалась Соня, - наверное, бывший военный.
- Отчего так решили? - удивилась я.
- А спину ровно держит, - пояснила Соня, - словно палку проглотил. Сейчас все скрюченные да скособоченные, а этот прямой, будто накрахмаленный, и голова подбородком вверх. Видать, себе цену знает! Похож на вашего? Чего же вы от такого симпатичного мужика ушли, да еще при деньгах! Мне бы такой попался, языком бы облизывала!
Это Олег! Полуграмотная почтальонша четко описала осанку профессионального танцора: абсолютно прямой позвоночник, лопатки почти вместе и высоко поднятая голова. Еще Олег завязывал ботинки, не сгибая коленей, и ходил, словно сытая кошка... Значит, он решил удрать от Ленки. Теперь понятно, почему он испарился вместе с паспортом. Хотя странно... его искали... Ну и что? Машину тоже объявили в розыск, а толку? Никто и ухом не повел, если бы не Нинка Расторгуева! Скорей всего, Олег уехал из Москвы. Впрочем, и тут легко затеряться - снял квартиру в другом районе и живи себе припеваючи. Но почему? Конечно, чужая жизнь потемки, но семья у Олега и Ленки казалась на редкость крепкой. Я бы засомневалась, будь у Ленки капиталы или богатые родители, но у нее никаких родственников нет, а материальное положение ее на момент брака с Гладышевым было просто аховым. Когда Олег впервые привел ее к нам, на ней была тоненькая курточка на рыбьем меху. Это в январе-то! Стянув ее в прихожей, Лена быстро сказала: "Мне так жарко, что шубу не ношу, висит норка в шкафу, только пылится!" Я тогда глянула на ее красный нос и озябшие руки... и не поверила. Так что никаких материальных расчетов Олег не имел, он на самом деле любил Ленку и обожал Алешу. Так почему убежал от них? Да еще так дико, заставив жену мучиться от неизвестности?
- Вы узнаете этого человека, если покажу вам фотографию? - спросила я.
Соня кивнула.
- Можно еще раз к вам зайти?
- Почему же нет? - удивилась почтальонша. - Я сегодня весь день буду дома, уборку затеяла.
Я попрощалась с простоватой теткой и пошла назад. Придется сообщить Ленке неприятные новости. Как она отнесется к тому, что Олег жив и прячется?
Железные решетчатые двери в подъезде оказались открыты, баба Клава не сидела на своем месте. Я оторопела, не увидев ее на посту, вошла в лифт, нажала на кнопку, кабина поползла вверх. Даже идеальной дежурной иногда нужно отлучиться в туалет. Очевидно, бабе Клаве приспичило так, что она унеслась в свою квартиру, забыв проверить, заперты ли решетки.
Дверь "трешки" Лены была приоткрыта, но это меня не удивило: жильцы тут потеряли всякую бдительность, и Лена частенько не запирает замок. А зачем? Мимо бабы Клавы и пушинка не пролетит, а соседи тут приличные, в основном люди искусства: Олег купил квартиру в кооперативе Москонцерта.
- Эй, ставь чайник, я замерзла! - закричала я, стаскивая сапожки. - А лучше кофе, только не растворимый, слышь, Лен!
Но в ответ не донеслось ни звука. Я шагнула в гостиную Гладышевой и обомлела. Стенка раскрыта, на полу валяются вещи вперемешку с видеокассетами, фотографиями и книгами. Честно говоря, Ленка неряха, особого порядка у нее никогда не бывает, но чтобы такое?! Я распахнула дверь в маленькую комнату. Раньше она была семейной спальней, теперь Ленка живет в ней одна. Десятиметровое пространство выглядело вполне нормально. Кровать, правда, не застелена, на спинке кресла висит кое-какая одежда, на прикроватном коврике валяется подушка, но у Ленки всегда так. В комнате Алеши царил порядок. Мальчик большую часть времени проводит у няни: Лена забирает его в пятницу вечером и возвращает назад в воскресенье. Мне кажется, это не лучший режим для ребенка, но если учесть, что никаких помощников у матери нет, а пишет она статьи для глянцевых изданий, то, наверное, Алеше лучше с няней, тем более что она живет в этом же доме. Относительно аккуратно было и на кухне, так, как всегда. Наверное, Ленка решила произвести генеральную уборку, случаются у нее раз в год подобные порывы, но, не доведя дело до конца, бросила. Но куда она сама подевалась? Может, пошла к соседке?
Внезапно со двора раздался вой сигнализации. Я насторожилась - местные хулиганы решили обидеть мой "Пежо"? Распахнула дверь лоджии, выскочила, чтобы посмотреть вниз, - и закричала. На полу, выстланном итальянской плиткой, лежала, скорчившись, женская фигура. Мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить: передо мной Ленка, скорей всего, мертвая - под головой растеклось большое темное пятно. Преодолевая ужас, я присела на корточки и прикоснулась к ее плечу... Пальцы почувствовали живое тепло, а потом Лена застонала - еле слышно, но отчетливо.
Потеряв всякий разум, я принялась метаться по квартире в поисках телефонной трубки. Естественно, она может валяться где угодно. Бросив взгляд на софу, я вдруг поняла, что подруга лежит на холодном полу, правда, в брюках и свитере, но в придачу к проломленной голове получит еще и пневмонию. Быстрее птицы я метнулась к балкону, схватив плед. Поднять Ленку я побоялась, просто прикрыла ее сверху, бормоча:
- Сейчас, сейчас, я доктора вызову.
Ну где же телефон? Надо набрать Ленкин номер на сотовом - трубка запищит, и я сразу ее обнаружу. Я потыкала в кнопки своего мобильника, и из-под подушек понеслась бодрая мелодия. Я радостно бросилась к софе, потом остановилась в растерянности. Похоже, совсем с ума сошла: можно же было сразу вызвать "скорую" по мобильному!
Глава 6
"Скорая помощь" приехала на удивление быстро. Не задержался и Дегтярев. Хмурый Александр Михайлович быстро переговорил с врачами и велел мне:
- Хочешь курить, ступай на балкон.
Я покорно шагнула к двери.
- Да не на этот! - взвился полковник. - Не смей затаптывать место происшествия, иди на другую лоджию.
Я повиновалась. Ленкина квартира угловая, в ней два балкона, на один можно попасть из большой комнаты, на другой - из кухни. Его Олег в свое время красиво застеклил, он стал похож на веранду, весной и летом Ленка частенько пьет там кофе. Вторая лоджия превращена в склад всякой чепухи. Я пробралась между коробками и, опершись на парапет, посмотрела вниз. У подъезда стояли две "скорые помощи", толпились зеваки. Из подъезда показались санитары. Мое сердце тревожно сжалось. Двое крепких парней в темно-голубых халатах тащили носилки, на которых лежал черный, наглухо закрытый пластиковый мешок. Я уронила недокуренную сигарету и заорала:
- Дегтярев!
- Ну что еще? - высунулся на лоджию полковник. - Только не говори, что тут еще кто-то лежит с простреленной головой.
Не обращая внимания на его идиотскую шутку, я ткнула рукой в сторону подъезда.
- Лена умерла?
- С чего это тебе пришло в голову? - изумился Александр Михайлович, глядя вниз.
- Тело в мешок положили!
- Это не Лена.
- А кто? - подскочила я. - Больше никого в квартире не было!
- Дежурная, - сказал Дегтярев.
- Я попятилась:
- Баба Клава?
- Лифтерша, - уточнил Дегтярев. - Ее нашли на полу, около стола. Очевидно, не хотела пускать в подъезд, а эти отморозки в нее выстрелили. Точно в глаз попали, так что скончалась мигом, и вскрикнуть не успела.
Я рухнула на коробку, набитую ненужным шмотьем. Вот почему баба Клава не сидела на посту, когда я вошла в подъезд, - не бегала она в туалет, а лежала под столом. Мертвая.
В Ложкино я приехала в состоянии близком к истерическому. Мало того что узнала про "воскресение" Олега, смерть бабы Клавы и ранение Ленки, так еще Дегтярев заставил чуть не сто раз повторить историю с конвертом. Долларов в квартире не нашли, и мне стало ясно, что бедная Ленка - жертва грабителей, которые зашли в открытую квартиру.
Дома было тихо. Аркадий и Зайка на работе, Машка возвращается около девяти вечера, а Аньку и Ваньку, моих внуков, няня повела на занятия. Близнецам только-только исполнилось два года, но Зайка нашла учебный центр "Грамотей", где таких малышей обучают математике, рисованию, чтению и пению. Честно говоря, мне, педагогу с многолетним стажем, непонятно, о каком чтении может идти речь, если Ванька еще плохо говорит, но с Зайкой спорить совершенно бесполезно. Если Ольге что взбредет в голову, отговорить ее от этого шага не сможет никто, а уж тем более я.
Я вползла в столовую в надежде попить кофейку и передохнуть в одиночестве и тут же налетела взглядом на тщедушную фигуру Генри. Вот черт, совсем забыла, что к нам заявился Генка вместе с профессором-орнитологом. Ну почему я вчера не послушалась Зайку? В Москве и впрямь полно гостиниц, куда можно отвезти незваных гостей!
- Чудесная стоит погода на дворе, - приветливо улыбнулся Генри. - Вроде еще зима, но все уже свидетельствует о приближении карнавала.
- Какого карнавала? - испугалась я. Неужели Генри думает, что в его честь будет дан костюмированный бал? Только этого мне не хватало!
- Извините, - смутился Малкович, - могу сказать не то слово. Мы дома говорим только на родном языке, но, поскольку последним членом семьи, кто посетил Москву, была моя бабушка, то, естественно, случаются ошибки. Я имел в виду такое веселье, которое устраивают в России, провожая зиму. Одеваются в чудные наряды, жгут костры, поедают блины с икрой.
- Это вы про масленицу, - сообразила я. - Только в этом году она будет в марте. Но ряженые по улицам у нас не ходят.
- Да? - вежливо удивился Генри. - Бабушка утверждала наоборот: рано утром слуги входят в спальню хозяев без приглашения, в обычные дни это нельзя, но в масленицу можно. Девушки одеты в красные сарафаны...
- Простите, Генри, - не утерпела я, - а когда ваша бабушка последний раз была в России?
- Она уехала из Москвы в 1918 году, - пояснил орнитолог. - Сбежала от гражданской войны, голода и репрессий. Больше ей не довелось побывать в родимых краях, и бабушка очень тосковала, вспоминая, какая была интересная жизнь: балы, театры, концерты...
- С 1918 года у нас много чего изменилось, - пробурчала я. - Вашей бабушке не очень понравилось бы в Москве в тридцать седьмом году... А вы сами, Генри, зачем приехали?
Профессор откашлялся:
- Я изучаю оранжевого гуся.
- Кого?!
- Никогда не слышали? - изумился в свою очередь Генри. - Дозвольте, я разъясню.
Похоже, покоя все равно не будет, так хоть узнаю, что это за гусь.
- Возле города Юм, это маленькое местечко, тихое, провинциальное, завел Генри, - есть уникальное озеро Так. Оно представляет собой небольшое водяное пространство ничем не примечательное, кроме одного. Озеро избрали для своего жилья гуси очень редкой породы...
Как все люди науки, Генри излишне говорлив, его рассказ изобиловал ненужными деталями с заумными подробностями. А суть в том, что гусей этих осталось очень мало и Генри с коллегами очень хотят сохранить популяцию этого гуся. Но глупая птица не понимает своего счастья и, вместо того чтобы плодиться на озере и трескать заготовленную орнитологами еду, ведет себя по-идиотски и норовит устраивать перелеты. Осенью оранжевые гуси косяком тянутся в Африку, а весной возвращаются. Но с каждым годом птичек становится все меньше, а когда их осталось всего пятнадцать штук, ученые всполошились, решили изучить пути миграции: надели на всех гусаков специальные ярко-оранжевые браслеты, и Генри на экране компьютера мог увидеть, куда летит стая. Сначала все шло нормально. Гуси всю осень сидели где-то в Египте, а в декабре случилось непредвиденное: четырнадцать гусей продолжали смирно пастись на берегах Нила, а вот пятнадцатый вылетел в сторону Европы. Генри обалдел, когда гусь прибыл в Париж. Там, судя по информации, которую выдавал компьютер, в одном предместье он свил себе гнездо - и принялся летать по всей Франции. Потом вернулся в Париж, но не угомонился: каждый божий день он летал над центром, а спать возвращался в гнездо. Генри не знал, что и думать. Дальше - больше. Январским утром, спокойно позавтракав, орнитолог уселся перед экраном и увидел, что птица непостижимым образом за одну ночь переместилась из Парижа... в Москву. Было от чего сойти с ума! В столице России птичка взялась за старое: принялась каждый день кружить над городом, возвращаясь на ночь в предместье. Генри поведал невероятную историю своему приятелю Геннадию и, ткнув в карту, сообщил: "Вот тут он живет, в каком-то Ложкино. Мне бы найти этого сумасшедшего гуся! Дело пахнет научным открытием!" Геннадий посмотрел на карту и воскликнул: "Ложкино! Да у меня там бывшая жена!" Так и родился план поехать к нам и на месте разобраться, что к чему.
Я внимательно слушала Генри. По крайней мере хоть что-то становится ясно. Орнитолог явился сюда за всемирной славой. А вот зачем приехал Генка?
- Неужели сразу видно, где находится гусь? - поинтересовалась я, когда орнитолог замолк.
- О, это очень интересно, хотите покажу? - подскочил Генри, схватил меня за руку и поволок в свою комнату.
- Вот! - воскликнул Генри, открывая ноутбук. - Все крайне просто, видите?
Я взглянула на экран и не удержалась от возгласа:
- Это же наше Ложкино!
- Я жду из Юма еще лучшую программу! - воодушевленно воскликнул Генри. - И покажу с точностью до сантиметра, где прячется гусь. Хотя, думаю, я знаю его место обитания. Тут есть озеро?
- Буквально в двух шагах от дома, только пройти через лес.
- Уверен, что он там! - радостно крикнул ученый, уставившись на экран. - А сейчас гусь опять улетел в Москву. Не понимаю, зачем ему город!
Лицо орнитолога приобрело странное, застывшее выражение.
- Генри, вы не знаете, какие дела привели в Москву Гену? - осторожно спросила я.
- Нет, - задумчиво ответил Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28