- Милена, боязно мне как-то...
- Глупости, - раздался голосок, и Вера его узнала: так быстро, проглатывая окончания, разговаривала одна Милена, та самая. - Ерунда! Все отлично придумано. Говорю, ни одна душа про деньги не знает! А что мы с тобой знакомы, никому в голову не придет!
- Все равно, - вздохнул Николай, - предчувствие какое-то. Нехорошее.
- Ты мямля, - отрезала Милена. - Да с такими деньгами мы уедем куда захотим! Конец нищете! Знаешь, сколько я ждала такого случая! Терпела мужа! Если сейчас спасуем - все! Судьба один раз в жизни улыбается. Ты лучше, как сомневаться начнешь, повторяй себе:
Полмиллиона, полмиллиона... Ладно, хватит! Ну-ка, скажи - любишь меня? Хочешь провести остаток жизни вместе где-нибудь у теплого моря, а? Или лучше, чтобы я опять приходила, пока твоя придурочная Верка на работе?
Мне надоела любовь украдкой!
Вера стояла тихо-тихо, боясь, что Николай услышит ее дыхание или стук заколотившегося сердца. Вот, значит, как! Колька вновь закружился с Миленой! Видно, тянет к паршивой бабе, которая один раз его уже предала! Еще ее напугала фраза о деньгах. Милена явно втягивает Николая в новое преступление. У Веры возникло желание заорать: "Я все слышу! Отстань, сволочь, от Кольки, поищи себе другого дурака!" Но она взяла себя в руки и тихо выскользнула за дверь.
Декабрьский холод слегка остудил, и Вера стала рассуждать трезво. Тридцатое декабря, дело к вечеру, Милена только уговаривает Николая, значит, до дела пока не дойдет. Завтра Новый год, кто ж будет разбойничать! Первое число - выходной, сберкассы, банки и прочие места, где может храниться полмиллиона рублей, закрыты. Раньше второго ничего не произойдет! А первого вернется из командировки муж Иван - ему, дальнобойщику, не повезло, будет встречать Новый год в дороге.
Добежав до работы, Вера успокоилась, не переставая благодарить Господа, который направил ее домой в неурочный час. До приезда мужа Кольке она ничего не скажет - тот начнет орать и праздник будет испорчен. Нет, Новый год надо встретить по-человечески, а разбираться потом, когда явится Иван. Колька его побоится! Но надеждам на веселый праздник не суждено было сбыться. Около часу дня тридцать первого числа позвонили из больницы в предместье Петербурга: Иван не сумел удержать на обледеневшей дороге трейлер, попал в аварию. Ваня разбился! Вера бросилась к соседям - просить отвезти ее в аэропорт. О том, что брат вновь сошелся с Миленой, Вера вспомнила, лишь отплакав девять дней, десятого января. Сил разговаривать с Николаем не было - к горлу подкатывал комок, глаза сами по себе наливались слезами...
Но, видно, не зря говорят, что беда не приходит одна. Двенадцатого числа опять позвонили из больницы, на этот раз московской. Равнодушный женский голос спросил:
- Махов Николай Семенович вам кем приходится?
- Братом, - ответила Вера и бухнулась на табуретку.
- Тело забирать станете? - равнодушно поинтересовалась медичка.
Николая нашли подростки, которые, несмотря на запрет, полезли играть на стройку. Он лежал на первом этаже кирпичной коробки, рядом валялась разбитая бутылка из-под водки. Умер Николай на операционном столе. По факту смерти милиция провела поверхностное расследование и отправила папку в архив. "Его убили", - сквозь слезы твердила Вера. "Да нет же, - увещевал ее молодой парень, - ваш брат захотел выпить, пошел на стройку, поднялся на третий этаж и упал. Там еще лестниц нет, рабочие ходят по мосткам... Доска сломалась. Ничего криминального!" Но Вера не успокоилась, вперемежку со слезами выкрикивала полусвязные слова. Сначала милиционер слушал, потом принялся капать валокордин, а под конец выставил за дверь, вежливо пообещав: "Обязательно разберемся, не надо так волноваться". Пришлось уйти в надежде, что в этот раз Милене не удастся выйти сухой из воды. Но никто из милиции не позвонил Вере.
- Конечно, - с горечью сказала она, - неохота им себе головную боль устраивать! Сам в здание вошел! Доска подломилась! Оно, может, и так, только кто его туда позвал?
- А вы не ошибаетесь? - тихо спросила я. - Вдруг все было просто? Захотел выпить, купил бутылку...
- Да не пил Колька! - крикнула Вера. - Дураком жил, неудачником, но не алкоголиком. Не пошел бы он на стройку водку жрать! И знаете еще что?
- Ну? - насторожилась я.
- Стройка, на которой Колю нашли, - в двух шагах от дома, где живет Милена. Гриднев переулок, семь, там она в коммуналке обитает.
- А вы откуда знаете? Вера всплеснула руками.
- Только что рассказала, как ходила к этой дряни, просила Кольке продукты отнести.
- Но это же было много лет назад, - удивилась я. - Милена сто раз переехать могла.
- Там она, в сорок шестой квартире, - прошептала Вера. - Некуда ей деваться, там она!
Глава 23
Сев в "Пежо", я вытащила атлас: где этот Гриднев переулок? Иногда люди фатально ошибаются. Во-первых, Вера думала, что речь идет о полумиллионе рублей... Интересно, что с ней было бы, узнай она про доллары? Во-вторых, Вера наивно полагала, что тридцать первое декабря - святой день, но именно его выбрали Милена и Николай, чтобы напасть на Олега. Скорей всего, Вера ошиблась и в третий раз: Милена, небось, давным-давно уехала из Гриднева переулка. Но проверить надо. Это единственная ниточка, потянув за которую, можно отыскать Олега. Неужели они убили Олега? Но кто тогда прислал Ленке деньги? И как страшно все складывается! Федор Мыльников выпил фальшивой водки и отправился к праотцам. Проходит немного времени - и под Николаем Маховым подламывается доска. Конечно, всякое бывает, но что-то мне мешает поверить в случайный ход событий.
Мои раздумья прервал телефонный звонок, я поднесла аппарат к уху.
- Дашка, - понесся голос Кати Когтевой, - говори, что у тебя случилось!
Я сжалась. Сейчас Катюха сделает из меня котлетку в сухарях. Впрочем, учитывая особенности моей фигуры, это скорей будет шашлык на ребрах.
Быстро рассказав про Генку, я добавила:
- Вот, попросила Кирюшку придумать, как на время удалить Маньку из Ложкино. Не хочу лишних разговоров между ней и Генкой.
- Знаешь, что Кирка удумал? - закричала Катька. - Щенка принес!
- Да ну! - фальшиво изумилась я. - Хорошенького?
- Да! - сбавила тон Катюха. - Крохотный совсем, ушки лопухами... и все время писает! Напрудит, влезет лапами и шагает дальше. Я уже восьмой раз полы мою.
- Извини, - пробормотала я, - ты и так без конца паркет драишь, теперь хоть повод будет достойный.
- Ты знаешь, - вздохнула Катюха, - что я не могу на тебя злиться, вот и пользуешься. Ладно, пусть Маня у нас живет, пока Генка не уедет. А потом пристрой щенка в хорошие руки. Месяц потерплю, но не больше!
- Конечно! - обрадовалась я. - Если я не найду щеночку достойную семью, заберу себе.
- Куда тебе еще? Ты сумасшедшая! - заключила подруга.
Я отложила телефон и порулила в Гриднев переулок. Дорога выглядела ужасно, машина двигалась медленно, из-под колес во все стороны летела жидкая грязь. Часы показывали всего семь, но стояла беспросветная темень. Прохожие тенями скользили по тротуару. Впереди замаячил автобус, и я затормозила: очень хорошо знаю, что может произойти - сколько ни объясняют людям, что только трамвай следует обходить сзади... Из-за автобуса, обогнув его заднюю часть, выскочила тетка. Пожалуйста, полюбуйтесь! Но все обошлось. Нарушительница добралась до спасительного тротуара, и я перевела дух. Хуже таких теток только те, кто, оказавшись посреди проезжей части, начинает метаться туда-сюда, туда-сюда! Если уж перебегаешь улицу в неположенном месте, то в одном направлении - определись и придерживайся курса! Нечего падать духом, езжай, Дашутка, в Гриднев переулок.
Не успела я нажать на звонок, как дверь распахнулась, словно хозяйка поджидала гостей. Впрочем, скорей всего, она собиралась провести вечер за чаем с пирогами: восхитительный аромат выплыл на лестничную клетку.
Мой желудок сжался, напоминая, что ничего не получил за весь день. И я неожиданно сказала:
- Как у вас пахнет пирогами, прямо голова кружится!
Молодая, крепкая, румяная хозяйка, с черными волосами и яркими карими глазами, улыбнулась:
- Так ведь купишь готовое тесто - и вперед! Красота! Ну давайте, распишусь. А вы кто Розе Михайловне? Погодите, сейчас угадаю! Ее племянница Оксана, правильно?
- Вы так распахиваете дверь, - увильнула я от ответа, - не боитесь?
- Двум смертям не бывать! - улыбнулась она. - Грабители найдут кого побогаче, а маньяки - помоложе. Да и кто сюда попадет? Подъезд закрыт, у лифта консьержка. Я, как Шерлок Холмс, применила дедуктивный метод. Входи, Оксанка, ты же у меня еще ни разу не была.
Я замерла на половике, не рискуя сделать шаг, - такая чистота царила в коридоре.
- На тапки, - продолжала неунывающая хозяйка. - И давай на кухню.
Оказавшись в пятиметровом пространстве, я вздохнула. В Медведково у нас на кухне вечно царил художественный беспорядок. Чтобы задавить в себе комплекс неряхи, я оправдывалась: места так мало, что невозможно навести красоту. Но сейчас перед глазами был пример того, что можно сделать из комнатушки: каждый миллиметр пространства использован по назначению, даже экран для батареи превращен в полочки. На окнах бело-красные занавески, в тон им скатерть, а посередине стола на керамическом блюде высилась горка пирожков.
- Чай будешь? Цейлонский купила, сейчас заварим, - хозяйка снова рассмеялась. - Будем знакомы, меня Настей зовут!
Я решила поддержать разговор:
- Что вы имели в виду, когда говорили про дедукцию?
Настя включила сияющий белизной чайник и радостно пояснила:
- Почему я сразу поняла, что ты племянница Розы Михайловны? Да просто. Мы тут в подъезде все дружим, всех в лицо знаем. А вчера Роза пришла хлеба одолжить и сказала, что к ней Оксанка жить приезжает. А посуди: домофон не звонил, на улице мороз, а ты в легкой курточке и замшевых ботинках, чтобы только по лестнице пробежать. Ясно теперь? Давай ешь пироги...
В эту минуту раздался звонок. Настя подскочила:
- Пей чай, пойду гляну.
Я схватила второй пирожок. Вот ведь какая Настя внимательная, заметила и мою куртку, И чересчур тонкую для февраля обувь, только сделала совершенно не те выводы. В домофон я не звонила, потому что, когда подошла к подъезду, из него выходила женщина с ребенком. Лифтерши на месте не оказалось. Куртку и ботинки не по сезону я ношу потому, что за рулем. А сексуальный маньяк нападает на женщин независимо от их возраста. Так что не стоит распахивать дверь, опираясь лишь на дедукцию.
- Кто вы? - растерянно спросила Настя, появляясь на кухне.
- Извините, не успела представиться. Частный детектив Дарья Васильева. Очень у вас вкусные пирожки, можно еще один? - улыбнулась я.
- Ешьте на здоровье, - пробормотала Настя. - Частный детектив? Как в кино! А что случилось?
Я проглотила кусок восхитительного теста:
- Вы давно живете в этой квартире?
- Почти с рождения, - ответила Настя, - отец работал на заводе "Мосприбор", ему тут комнату дали.
- Значит, вы знали Милену?
Настя всплеснула руками:
- Чего она опять натворила?
- А что, Милена уже попадала в неприятности?
- Постоянно, можно сказать, с самого детства. Да в чем дело?
Я колебалась, не зная, говорить ли правду, но Настя казалась такой бесхитростной и открытой, что мой язык сам ляпнул:
- Милена подозревается в краже полумиллиона долларов. Ведется розыск.
- Не фига себе! - по-детски разинула рот Настя. - Сперла-таки!
- Вы знаете подробности? - обрадовалась я.
Настя помотала головой.
- Нет, только она все твердила, что украдет большие деньги, именно украдет, а не заработает... Рассказать?
- Конечно, я вся внимание.
Глава 24
Когда завод "Мосприбор", выстроив этот дом, стал давать сотрудникам жилплощадь, отдельные квартиры получили только директор, секретарь парторганизации, председатель месткома и несколько передовиков производства. Остальным вручили ключи от комнат, сорок шестая квартира обрела трех хозяев. В самой большой, двадцатипятиметровой, поселилась Настя с родителями, четырнадцать метров достались Федоровым, а двенадцать - Милене и Раисе Титаренко. Соседи жили дружно, бензин в суп друг другу не подливали, и звонок у них был один: открывал тот, кто подбегал первым. Все одинаково копили на отдых и мебель, не шикарно питались, не владели машинами, дачами и крупными суммами на сберкнижке. И все же самыми бедными считались Милена и Раиса. У Насти были и мама, и папа, Федоровы жили семьей, правда, без детей, а вот у Милены из родственников случилась только тетя. Куда подевались родители, Настя не знала, а когда им исполнилось по восемь лет, спросила у её Милены, где её мама. Милена схватила Настю за руку: "Поклянись, что никому не расскажешь!" Настя поклялась. Милена жарко зашептала ей в ухо: "Мои родители - разведчики, работают в другой стране, это - государственная тайна! Скоро вернутся! У нас на самом деле огромная квартира на улице Горького, дача и машина, но мы с теткой не имеем права этим пользоваться, чтобы не вызывать подозрений. Ясно?" Настя долго верила в то, что сказала Мила, и ее не смущало, что Раиса ходит по людям мыть полы, а Милена донашивает чужие вещи. Как-то раз в пятом классе на большой перемене к ним подлетела стайка семиклассниц и одна, презрительно фыркнув, спросила у Милены: "В этом пальто есть потайной карман в подкладке, знаешь?" "Конечно, - ответила Мила, - а откуда тебе известно про тайник?" - "Твоя тетка у нас полы моет, мама ей отдала вещи, из которых я выросла!" "Побирушка, побирушка!" - подхватили подруги богатой девочки и накинулись на Милену, та, рыдая, отбивалась, учительница навела порядок и велела Милене умыться. Настя пошла с подругой в туалет. Мила поплескала на лицо водой из крана и зло сказала: "Вот вырасту, сопру миллион, и все у меня будет!" Настя только пролепетала: "Красть нехорошо, надо зарабатывать!" Мила скривилась: "Дура! Сколько твои родители горбятся, а только на жратву получают!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28