– Он засмеялся блеющим смехом. – В известном смысле мы с вами даже союзники. Я, по крайней мере, человек.
– А я в этом далеко не уверен, – сказал Говард, но так тихо, чтобы Некрон не мог слышать его слова. А громко он заявил: – Вы просчитались, Некрон. Стульху заметит ваше предательство. Он убьет вас.
– Не убьет, если у меня будет книга.
– Вы… глупец, – прохрипел Ван дер Гроот.
– Единственный человек, который знал, где спрятана книга, мертв.
– Роберт не умер, – сказал Говард, не глядя на него.
– Нет, – поддержал его Некрон. – И он вручит мне книгу. Не правда ли, Лавкрафт?
Говард ничего не ответил, но он слишком хорошо знал, насколько прав был старик. Конечно, Роберт отдаст ему книгу – вопреки всякой логике и всем предостережениям.
Все было очень просто. Настолько просто, что он чуть было не рассмеялся. У Некрона был залог, из-за которого Роберт продал бы даже свою душу. Рольф, он сам – и Присцилла.
– Вы… должно быть, сошли с ума, Некрон, – сказал Говард. Его голос дрожал. – Вы вообразили, что сможете бороться против существ, власть которых равнозначна власти богов. При этом по сравнению с ними вы никто иной как жалкий фокусник.
– Да? – изрек Некрон. Казалось, что слова Говарда скорее развеселили его, чем разозлили.
– Да взгляните же вы на себя! – вспылил Говард. – Я не знаю, как вам удалось остаться в живых, но даже такой обыкновенный человек как Роберт едва не убил вас.
Некрон тихо засмеялся, расправил плечи и щелкнул пальцами. Из тени вышла высокая фигура, одетая в черное, и, смиренно потупив взор, остановилась в двух шагах от него.
– Может быть, я сделал так намеренно, Лавкрафт, – тихо сказал Некрон. – Может быть, я хотел, чтобы вы увидели меня именно таким, чтобы доказать вам, как велика моя сила в действительности. Смотрите!
Он поднял здоровую руку и сделал быстрый, повелительный жест. Воин подошел ближе, упал на колени и опустил голову.
Некрон начал вполголоса что-то бормотать. Потом его голос стал громче, пронзительнее, он выкрикивал какие-то бессмысленные и в то же время звучавшие угрожающе слова.
И после этого с ним начало происходить жуткое изменение.
Его морщинистое лицо начало разглаживаться, открытые раны закрылись. Кровавые струпья исчезли, сломанные кости снова срослись, разорванная кожа начала чудесным образом восстанавливаться за секунды, хотя природе потребовались бы на это месяцы. Его сутулая, скрюченная фигура распрямилась, плечи опять стали ровными, а из-под разорванной черной накидки доносился страшный хруст и шелест.
Весь этот жуткий процесс продолжался менее минуты. Когда все закончилось, уродливый израненный старик превратился в пожилого, черноволосого мужчину с острым орлиным носом и темными, колючими глазами. А на том месте, где на коленях стоял воин, лежала лишь одна накидка из черной материи.

* * *

– Что это такое?
Торнхилл говорил подчеркнуто медленно и с особым ударением, чтобы придать своим словам подобающий вес. Но весь эффект портил его голос, который предательски дрожал от едва скрываемого страха. Его глаза были неестественно расширены, а на лысине выступил холодный пот.
– Что это такое? – спросил он еще раз. – Сумасшедший дом или что? Или вы решили таким образом подшутить надо мной, Крейвен?
Он наклонился вперед, с отвращением подтянул двумя пальцами штанину на правой ноге и брезгливо осмотрел свои туфли. Концом занавески он стер черную слизь с туфель, но носки и брюки были совершенно испорчены. И уж совсем ничего он не мог поделать с вонью.
– Итак, Крейвен… – Он сел и шумно втянул воздух. – Подведем итог – насколько верно я понял невероятную историю, которую вы мне рассказали. Вы утверждаете, что въехали в этот дом вчера, получив его в наследство от своего отца, так сказать.
– Так сказать, – подтвердил я. Слова давались мне еще с трудом. Блокада моего сознания начала ослабевать, но это был длительный и почти болезненный процесс, а информация, которую я получал, которую мне позволяли получить, мысленно поправился я – тщательно фильтровалась. Я знал только столько, сколько было необходимо. Чтобы ответить на вопросы Торнхилла, но не больше. Но я также и слушал, и несмотря на весь ужас, который охватил меня после слова Торнхилла, я почувствовал и некоторое облегчение. Мэри, которая заботилась о Присцилле, осталась жива.
Сама Присцилла исчезла, также как Говард, Рольф и странный двойник Говарда. И что-то подсказывало мне, что они также еще были живы. Я просто чувствовал это.
Торнхилл кивнул.
– Далее вы утверждаете, что сюда вас доставил человек, который выглядел как доктор Грей и который выдавал себя за него. И наконец вы встретили своего старого друга Лавкрафта. Но оба оказались не теми, за кого себя выдавали, а двойниками, о чем вы узнали, правда, только позже. Далее вы утверждаете, что на вас напал мужчина, одетый в черное. Вы несколько раз стреляли в него, при этом подожгли эту комнату и затем выбросили его из окна. После этого внезапно появился настоящий Лавкрафт…
– Не после этого, – перебил его я. – Это он спас меня, когда на меня напал незнакомец.
– Пусть будет так, – раздраженно сказал Торнхилл. – Во всяком случае, далее вы утверждаете, что настоящий Лавкрафт столкнулся лицом к лицу со своим двойником. Но прежде чем вы успели внести ясность в дело, появился двойник вашей невесты, убил Грея и загнал вас в эти часы. Пока все верно?
Я кивнул, но счел за лучшее не смотреть ему при этом в глаза. Мы были одни в библиотеке. Когда я начал рассказ, Торнхилл отослал из комнаты всех своих помощников и ассистентов.
– Вы сами хоть понимаете, как звучит ваша история, Крейвен? – спокойно спросил Торнхилл.
– Довольно… запутанно.
– Довольно глупо, – поправил меня Торнхилл. – И это еще мягко выражаясь.
Он наклонился вперед и помахал пальцем перед моим лицом.
– Во-первых, – сказал он, – мы не нашли мертвого, которого вы, Крейвен, якобы выбросили из окна. Такой человек никогда не существовал в действительности. И потом ваша болтовня о двойниках. Где же они все? Они что, растворились в воздухе, да? Я рассказал вам о горящем человеке, которого якобы видела какая-то истеричка, позвонившая нам. Это, видимо, и разбудило вашу фантазию, Крейвен. Но не было никакого горящего человека. Бог его знает, как возник огонь здесь и кто убил этого… фальшивого Грея…
Он пожал плечами.
– Согласно первичному заключению нашего полицейского врача, ему сломали шею. С этим может легко справиться такой сильный человек, как вы, если он знает, как это делается.
– Почему же вы меня тогда не арестуете? – вспылил я. Самое плохое заключалось в том, что я даже не мог на него по-настоящему сердиться. Если бы я был на его месте и выслушал бы подобную невероятную историю от человека, который выполз из корпуса часов, я бы сразу отправил его в ближайший сумасшедший дом. Но, возможно, он и сам собирается сделать именно это.
– Потому что я хочу знать, что же здесь произошло в действительности, – спокойно ответил Торнхилл. – Черт побери, Крейвен, я не верю, что вы убили всех этих людей. Но я совершенно уверен, что вы знаете гораздо больше, чем рассказали. – Внезапно он повысил голос. – В этом доме погибли восемь человек, Крейвен! И если вы сказали правду, то еще четверо исчезли. И вы думаете, что я сейчас просто покачаю головой и пойду пить чай?
– Конечно, нет. Но…
– Никаких но, Крейвен, – сказал Торнхилл. – Клянусь, что отсюда я доставлю вас прямиком в Тауэр и выброшу ключ от камеры в Темзу, если вы не дадите мне правдоподобное объяснение.
Я посмотрел ему в глаза, но он спокойно выдержал мой взгляд и даже улыбнулся: холодно, требовательно и безжалостно.
– История очень сложная, – медленно начал я.
– А вы все-таки попытайтесь, – сказал Торнхилл. – Я не такой уж дурак.
– Речь идет… о книге, – сказал я, запинаясь. – Я думаю, что речь идет о книге. О совершенно определенной книге. Люди, которые были здесь и выдавали себя за Говарда и доктора Грея, хотели заполучить книгу, которая находится у меня. Очень ценная книга.
– Да уж, пожалуй, – проворчал Торнхилл. – Если они готовы убить за нее семь человек.
– Они убили бы и семьсот человек, чтобы завладеть этой книгой, – ответил я. Торнхилл снова удивленно поднял брови, и я поспешил добавить: – Их нельзя оценивать по обычным меркам, инспектор. Эти люди… фанатики. Религиозные фанатики.
Я сказал это наобум. Это была чистейшая ложь, даже если позднее мне и пришлось осознать, что тем самым я очень близко подошел к правде. Но в данный момент это был самый убедительный аргумент, который пришел мне в голову. И казалось, Торнхилл был склонен верить мне. Во всяком случае, он не возражал.
– Я… плохо помню саму борьбу, – продолжал я. – Все произошло так быстро… Каким-то образом мне удалось укрыться в соседнем помещении. Они не смогли меня там найти. Эти часы – отличная маскировка.
– И вы хотите убедить меня в том, что эти… люди не смогли вас найти? – спросил Торнхилл.
– У них было мало времени на поиски, – заметил я. – Вы и ваши люди вскоре были здесь. А кто будет искать в часах?
Торнхилл нахмурился. Но, к моему удивлению, ничего не сказал, а встал, снова подошел к часам и заглянул через две открытые дверцы.
– Тогда остается выяснить только один вопрос, что это за… вещество, – сказал он. – Просто так, из чистого любопытства, Крейвен. Можете вы мне это объяснить?
Он спрашивал далеко не из чистого любопытства. Я чувствовал это. Тем не менее я встал, подошел к нему и…
Равнина простиралась до горизонта и уходила еще дальше, а высоко над ней, на небе, висела бледная, белая луна. В воздухе стояла вонь от разлагающихся тел, а между черными, монотонно поднимающимися и опускающимися волнами, которыми вздыбилась земля, лежали страшные вещи неописуемой формы…
Я застонал. Хотя я изо всех сил старался убедить себя в том, что это всего лишь навсего страшное видение, я был непоколебимо уверен, что эта ужасная пародия на мир где-то существовала, затерянная на просторах времени и все же реальная, угрожающая и смертельно опасная.
– Что с вами?
Слова Торнхилла звучали так ясно, словно он стоял рядом со мной, однако их смысл не доходил до моего сознания.
Стена снова была здесь, на этот раз в другом направлении: стена, которая находилась между миром и моим мышлением и от которой отскакивало все реальное, осязаемое и действительное, уступая место безумию, которое ледяными руками рылось в моем разуме.
– Крейвен? – громко позвал Торнхилл. – Что с вами?
Как сквозь колышущуюся пелену тумана и злых теней я видел, что он обернулся и сделал полшага в моем направлении. Но потом он внезапно остановился, привлеченный чем-то за дверью.
– Ничего! – простонал я. Это короткое, едва понятное слово стоило мне огромных усилий. Я задрожал, сила уходила из моего тела, как кровь, которая вытекает через страшную рану и оставляет только слабость и смерть. Я хотел его предупредить, хотел крикнуть ему, чтобы он повернулся и как можно быстрее убегал прочь, только прочь от часов, но я шел час за часом и не мог передохнуть или сделать короткий привал, так как земля была нетвердой, и если я оставался на одном месте дольше чем несколько мгновений, я начинал погружаться в адское, черное болото, и я не мог сдвинуться с места, у меня не было сил задержать его.
– Не входите… туда, – простонал я. – Ради бога, инспектор, не входите… в… дверь.
Мой голос прервался. Я беспомощно рухнул на пол, разбив в кровь лицо, но боль так и не дошла до моего сознания.
Торнхилл подскочил ко мне и рывком поднял на ноги.
– Черт побери, Крейвен, что случилось? – крикнул он.
– Не входите туда, – с трудом пробормотал я.
Мои мысли окончательно запутались. Я с трудом различал предметы и начал терять контроль над своими конечностями, я бы снова упал, если бы Торнхилл не держал меня, его лицо расплылось перед моими глазами и превратилось в аморфную белую маску, его глаза провалились, превратившись в две черные, бездонные дыры, из которых на меня, дико ухмыляясь, смотрело безумие.
Потом лицо Торнхилла снова изменилось. Его черты стали мягче, моложе, женственнее и нежнее, передо мной возникло лицо единственного человека, которого я когда-либо любил. Но только на мгновение, потом оно снова исчезло, вместо него появилась отвратительная рожа, злобная карикатура на Присциллу, дьявольское отродье Шоггот, который появился в моем доме вместо Присциллы, так как это существо последовало за мной, когда я был отброшен через ворота в прошлое. Вместе со мной оно вошло в магический туннель, который начинался в напольных часах моего отца и заканчивался в мире ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Что-то произошло во время этого падения в вечность, что-то нас разъединило, так что оно вернулось с некоторой задержкой – пространственной или временной – в мир своего происхождения, но оно было снова здесь, оно видело и слышало меня и начало меня преследовать, и оно настигнет меня, чтобы закончить то, что ему не удалось в библиотеке моего дома…
Я закричал. На мгновение я перешел границу безумия; мир вокруг меня превратился в кошмар из серо-черной паутины и страха. Я ревел и кричал и в панике бил руками, пока Торнхилл не схватил меня грубо за плечи и не ударил меня несколько раз ладонью по лицу.
– С вами все в порядке? – спросил он. Его голос звучал холодно и сердито, как и прежде, но в его взгляде я заметил искреннее беспокойство.
Я с трудом снял его руку со своего плеча, выпрямился и кивнул. Но потом я покачал головой.
– Ага, – воскликнул Торнхилл. – И что это означает?
– Я… в порядке, – сказал я. – Так мне сейчас кажется.
Взгляд Торнхилла помрачнел.
– Что это значит? – спросил он. – Почему вы не хотите, чтобы я вошел в эту дверь? Будет лучше, если вы наконец расскажете мне правду, – я все равно ее узнаю. Если потребуется, я натравлю весь Скотланд-Ярд на этот дом и особенно вот на ту комнату. Что там, Крейвен? Что это за черное вещество?
Я хотел ответить, но не успел.
Из открытой двери часов раздался жуткий звук, сначала это напоминало вой волка, находящегося далеко-далеко и, казалось, искаженного ветром и пустотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46