Наконец-то меня оставили одну.
«Неплохо для одного дня», - поздравила я себя с нелепым чувством гордости собой - ведь я не совершила ничего из ряда вон выходящего. Я спасла рагерена, существо, чьи мысли оставили в моем сознании теплый и радостный след, пусть я и не слишком много в них поняла, если не считать его тоски по своему народу.
А макии, мои мучители и друзья, получили от своей Непостижимой все, на что надеялись. Насколько я знала, их великое Празднество продолжалось до сих пор. На мою удачу, капитан Макайри не разучился отличать настоящий упадок сил от мнимого и приказал отвести меня обратно в эту комнату, потому что помедли он еще немного - и драпскам пришлось бы тащить меня на себе.
Я долго отмокала в душе, потом наскоро перекусила и теперь вот наслаждалась удивительной мягкостью драпскской постели. Нет, день прошел совсем неплохо.
Фестиваль очень многое объяснил мне о драпсках и о том, что для них значил этот день. Картина происшедшего так ярко запечатлелась в моем мозгу, что казалось - закрой глаза, и она вновь предстанет передо мной во всех своих красках.
Первыми были сине-зеленые хеерии. Они поднялись со своих мест и прошли мимо меня, кивая в безмолвной признательности антеннками. Затем они, как ранее ниакии, разделились на две колонны: одна вернулась обратно на свои места, а другая выстроилась в очередь к выходу из амфитеатра.
Все эти перемещения не потребовали много времени - драпски вели себя на редкость организованно, не толкались и никакого беспорядка не устраивали. Наконец амфитеатр снова заполнился рядами тихих и неподвижных драпсков; лишь тут и там пустовали места, покинутые членами проигравших племен.
Царила напряженная тишина, но я не осмеливалась строить догадки - мне хотелось думать о драпсках только хорошее, ну или по меньшей мере верить, что я со своим гуманоидным мировоззрением смогу расценить их затею как честную и разумную.
Огни внизу ярко вспыхнули, и я впервые за все время пребывания среди драпсков услышала отчетливо музыкальный звук - Коупелаповы записи с ауордианскими напевами за местные произведения я бы считать не стала. Поразмыслив, я сочла, что состоящий из трех нот свист с некоторой натяжкой вполне позволительно назвать музыкой, поскольку все драпски как один принялись раскачиваться в такт его странному, прерывистому ритму. Они танцевали, следовательно, этот звук был музыкой. Я лишь от души понадеялась, что она не будет звучать слишком долго.
Моя надежда оправдалась. Музыка утихла, но покачивания не прекратились, как будто драпски использовали музыку, чтобы настроиться на нужный ритм движения. Затем первый ряд макиев двинулся вперед, все так же раскачиваясь, и приблизился к первым рядам оставшихся на своих местах ниакиев и хеериев.
Когда Грант Мёртри рассказал мне о прошлогоднем Фестивале и о том, как после него возросли численность и благосостояние одного племени, а другого - уменьшились, у меня появились кое-какие предположения. Как выяснилось, я ошибалась.
Ключ к разгадке, грипстса, был у меня в руках, но оказался слишком чуждым моему разуму, слишком непривычным, чтобы понять.
Так, значит, это и была лар-грипстса, обмен местам только возведенный на более высокий уровень. Каждый из макиев выбирал одного драпска из другого племени, они брались за руки и склонялись вперед, оказываясь настолько близко друг от друга, что могли осторожно соединить свои щупальца в грипстсе.
Я чувствовала это. Одна за другой образовывались все новые и новые пары, создавались настоящие, пусть и всего лишь кратковременные связи, эхом отзываясь в м'хире и сплетаясь в сеть, охватывавшую и мое сознание тоже.
На краткий миг я поддалась этому всеобщему порыву, чтобы насладиться резонансом энергий, разделить чужое ощущение целостности и завершенности, которое - я знала это инстинктивно - в полном Соединении должно было быть куда более всеобъемлющим. Потом искушение стало почти нестерпимым, и я вырвалась из этой сети, отгородившись всеми щитами, которые смогла воздвигнуть.
Это было прекрасно.
И точно для того, чтобы окончательно сразить меня, в добавок к обмену информацией о всем пережитом на моих глазах произошло еще одно превращение. Хохолки ниакиев и хеериев во всех скованных грипстсой парах медленно утратили свои характерные цвета и, почти прозрачные, заколыхались на легком ветру, чтобы вскоре вновь заполыхать сочными пурпурно-розовыми оттенками макиев.
Которые теперь могли испытывать полное удовлетворение - они полностью властвовали в амфитеатре драпсков.
«А фейерверка-то так и не было, - подумала я вдруг, и моя мягкая постель, воспоминания о Празднестве и собственное положение внезапно утратили для меня всю прелесть. - Почему?»
Ведь они очень многим рисковали - в том числе навлечь на себя гнев блюстителей Торгового пакта, - чтобы получить эти фейерверки. Похоже, должно было произойти еще что-то. Коупелап как-то обмолвился, что моим главным соперником будет сама Драпския. Но подробнее так ничего и не объяснил.
Я потянулась в м'хир. Как я и ожидала, драпски восстановили свои барьеры. Скорее всего, их убрали только в амфитеатре, чтобы я могла продемонстрировать свою «магию». Хотя я так и не удосужилась расспросить скептика, но подозревала, что тот нарочно поставил меня в списке самой последней, будучи - сама не знаю откуда - уверенным, что бедственное положение рагерена вынудит меня сделать что-нибудь такое, что его сородичи сочтут достаточным доказательством моего могущества.
Теперь же, когда я продемонстрировала им свои возможности, драпски хотели от меня чего-то еще.
По спине у меня пробежали мурашки.
ИНТЕРЛЮДИЯ
- Нет, за мной никто не следил. Думаешь, я бы не узнал об этом?
Барэк не повышал голоса, совершенно уверенный, что если массивного каресианина что-то и сможет сдвинуть с места, то только сила убеждения. О том, чтобы пустить в ход свой Дар, и думать не стоило. Разум, скрывавшийся где-то внутри пульсирующего оловянного котелка, который заменял гиганту голову, был слишком уж причудливым, чтобы можно было надеяться на положительный результат.
Кроме того, упрямство, с которым Гвидо защищал человека, слишком укоренилось, чтобы можно было с ним не считаться.
- Зачем тебе нужен Джейсон? - спросил каресианин и щелкнул клешнями нижней руки, как будто прикидывал, каково будет сжать в них клановца.
- Нельзя ли обсудить это в доме?
Садд Сарк оглянулся через плечо. В такое время в квартале ресторанов всегда было полно народу - вряд ли можно найти более удобный момент, чтобы втихомолку пробраться в «Коготь и Челюсть» и найти Моргана. Если, конечно, не принимать во внимание Гвидо, грохочущего как серводоставщик и преградившего ему дорогу прямо в середине очереди жаждущих попасть в его заведение. Сказать, что они привлекали к себе всеобщее внимание, значило ничего не сказать.
Барэк решил, что с него хватит. За массивной спиной. каресианина маячил желанный вход. Он сосредоточился на точке прямо за порогом, толкнулся…
И… бац! Он материализовался точнехонько перед официантом, перепугав того до полусмерти - бедняга нелепо вскинул руки, и какой-то, возможно, неповторимый кулинарный шедевр полетел под потолок. Проклятье…
В следующее мгновение в ресторан ворвался его хозяин, сметая на своем пути всех без разбору - от богато одетых посетителей до нагруженных подносами официантов. Одного вида каресианина в спешке, да еще и раздосадованного притом, хватило бы, чтобы разогнать любую толпу.
Клановец не сдвинулся с места, хотя оглядывался по сторонам в надежде увидеть Моргана и полностью из м'хира не выходил - на тот случай, если вдруг срочно понадобится отступить.
Гвидо остановился как вкопанный так близко от садд Сарка, что тот мог видеть собственное лицо, отраженное в нескольких десятках зрачков исполина. Потом глаза раздвинулись, и показались грозные челюсти, легонько сжавшие щеки клановца. Дыхание у Барэка перехватило, но он не сдвинулся с места.
Так же внезапно каресианин отстранился, а одна из двух его меньших рук товарищески обвила плечи садд Сарка, и тот немедленно понял - синяков не миновать.
- Твой солод мне понравился. Тебе так нужно увидеть моего побратима? Идем со мной.
Клановец безропотно позволил гиганту подтолкнуть его в направлении отдельного кабинета в глубине зала, и мало-помалу в фойе ресторана воцарился всегдашний приглушенный гул голосов, производимых разнообразнейшими видами голосовых связок и имплантантов. Солод? Барэк понятия не имел, о чем это говорил Гвидо, - но решил, что, коль скоро тот его солод одобрил, можно не выяснять подробности. Однако у входа их остановил официант и принялся что-то нашептывать каресианину. Клешни Гвидо звонко щелкнули, как будто он чему-то страшно удивился. Большая половина его глаз начала оглядывать окрестности, оставшуюся же их часть он не сводил с клановца.
- В чем дело? - поинтересовался садд Сарк, почему-то совершенно уверенный, что это как-то касается его - или Моргана.
- Идем, - приказал исполин и снова двинулся вперед, все так же не спуская нескольких глаз с Барэка.
Официант повел их по коридору. Это был человек, довольно пожилой, - видимо, доверенное лицо Гвидо. Клановец коснулся его мыслей - осторожно, совсем слегка.
И ощутил одну лишь смутную, но сильную тревогу. Человек увидел что-то огорчительное - нет, поправился садд Сарк, разобравшись в своих впечатлениях. Человек увидел нечто просто ужасающее.
Их путь лежал на кухню. Если не считать бульканья кипящих кастрюль, в помещении стояла полная тишина, по крайней мере до тех пор, пока там не появился каресианин. Работники сбились в одном углу. Дверь в морозильную камеру была приоткрыта, и над натертым до блеска полом плыли клубы застывшего пара.
- Мы обнаружили это, когда Ресиак попросил принести еще ледяных проли! - воскликнул слуга, как будто это зрелище было последней каплей. - Мы не знаем, что делать, хозяин.
Барэк ни на шаг не отстал от Гвидо, когда тот с бряцаньем двинулся к морозильнику, поэтому то, что так переполошило работников, предстало их глазам одновременно.
Он не слишком удивился, когда увидел лежащего в углу морозильной камеры мертвеца - ощущение смерти исходило от всех, чьи мысли можно было прочитать в этом помещении, - и не испытал потрясения при виде многочисленных признаков того, как именно тот погиб, - ему уже приходилось видеть следы силового ножа. Изумился он, когда понял, что знаком с тем, кто, как мешок с мороженой рыбой, лежал в морозильнике.
- Что Луамер ди Сонда'ат делает у тебя в холодильнике? - с неподдельным любопытством поинтересовался он у каресианина. - И где Морган?
ГЛАВА 27
Какое бы новое испытание ни уготовили мне непроницаемые драпски, по крайней мере, мне не придется выносить его, путаясь в подоле их жуткого церемониального платья, с облегчением поняла я на следующее утро. В комнате я обнаружила тщательно вычищенный космический комбинезон, который драпски отыскали для меня на «Макморе», а вместе с ним мне оставили еще какую-то маленькую деревянную шкатулку.
Первым делом я оделась и поела, наученная не доверять неожиданным подаркам. Теперь я носила камень ведьм-рам'ад на шее, поскольку больше не было нужды притворяться, что я принадлежу к числу этих крайне неприятных особ. Когда переговоры на «Нокрауде» были прерваны внезапно появившимся драпском, я ухитрилась стащить его у скатов обратно. Но моим волосам явно пришелся не по вкусу кожаный ремешок вокруг головы, из-под которого они выбивались при каждом удобном случае.
Я намотала густую прядь на палец и задумчиво взглянула на шкатулку. Простота очень дорогой вещи и благородный блеск полированного дерева, наводящий на мысль о долгом пребывании в заботливых руках или о несравненном мастерстве того, кто ее создал. Или о том и другом сразу.
- Ну, Великий Бендини не побрезговал забрать свои трофеи, - произнесла я вслух и протянула к ней пальцы.
Я ожидала увидеть драгоценность или какое-нибудь изысканное украшение. Обнаружившийся внутри крошечный флакончик стал для меня полной неожиданностью - судя по тщательной закупорке и механизму, это был весьма высокотехнологичный контейнер для какого-то красноватого порошка. Вещица, размерами не превосходившая кончика моего мизинца, помаргивала почти невидимыми индикаторами. Я взвесила ее на ладони и удивилась странной тяжести. Отчего-то у меня совершенно не возникло искушения открыть флакон. Я быстро вернула его обратно в шкатулку и закрыла крышку. Я не имела ни малейшего представления, что дали мне драпски. Но ни на секунду не усомнилась - нечто столь тщательно упакованное должно быть либо незаконным, либо опасным. Либо тем и другим одновременно.
- Незаконно? Опасно? Я потрясен, что ты могла так подумать, о Непостижимая, - заявил появившийся Коупелап. - Просто потрясен.
Я взяла шкатулку в руки и помахала ею перед его антеннками.
- Тогда что это такое?
Хохолки драпска обвисли, и он не просто мгновенно всосал все щупальца, но еще и прикрыл рот обеими руками.
Я смотрела на него сверху вниз, постукивая по крышке шкатулки пальцем. После того как я стала свидетельницей грипстсы, я больше не считала этот жест чем-то вроде остающейся у некоторых людей потребности в сложной ситуации по-детски сосать палец. Пожалуй, таким образом драпски, скорее, вспоминали свое недавнее прошлое, пересматривали все, что знали, чтобы лучше разобраться с каким-нибудь новым, неожиданно возникшим непредвиденным обстоятельством. Вроде меня.
Скептик постепенно распрямился - я заметила, что хохолки приняли свое обычное, непринужденное, но при этом настороженное положение последними.
- Прости меня, - искренне извинилась я. - Я не хотела расстраивать тебя, Коупелап.
Последовал небрежный взмах пухлыми ручками.
- Нет-нет. Мы ценим твою любознательность столь же высоко, как и все прочие твои черты, о Непостижимая. Просто я недостоин рассказывать тебе об этом сокровище. Пожалуйста, поверь, мы, драпски, не могли бы принести тебе более ценного дара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70