— Этот человек собирался заняться противозаконным сексом с ребенком!
— А чем же еще! Может быть, не самый приятный способ существования, но все же лучше, чем то, как я жила раньше. И позволяет мне оплачивать счета.
— А что ты делала раньше?
На этот раз Вита ответила:
— Всего лишь немного инцеста.
— Немного?..
— Пока я не сбежала.
— Но твоя мать, конечно…
— Не желала ничего знать.
— А я-то думала, что хуже изнасилования ничего не бывает! — эхом отозвалась Орлин.
— Это и было изнасилование! — заявила Вита. — Я сопротивлялась, но не смогла остановить его, не поднимая шума. Мама все услышала бы, так что в конце концов мне пришлось сжать зубы и терпеть. Должна признаться, я сама напрашивалась.
— Не верю!
— В самом деле? — Вита по-настоящему удивилась. — Хочешь, я покажу тебе, как это случилось?
Они стояли возле мусорного бака в испорченном и вонючем платье. Вряд ли подходящее место и время для внутреннего диалога! Однако Джоли видела, что девушка стала более откровенной, нельзя упускать момент, которого потом может не представиться.
— Да, покажи. — Она села на землю рядом с баком; теперь, когда погоня прекратилась, это место было ничуть не хуже любого другого.
Вита открыла свою память: она на постели в симпатичной комнате, смотрит шоу по головизору. На девушке полупрозрачная ночная рубашка, которая скорее подчеркивает, чем скрывает ее юные формы. Вошел мужчина, ее приемный отец.
— Нет, мой настоящий отец, — поправила Вита Джоли.
— Твой генетический отец! — снова ужаснулась Орлин.
— Он только что поругался с мамой и был ужасно сердит. Если бы я знала! Он увидел мою ночную рубашку… мне и в голову не приходило… Я хочу сказать, что мы возились, боролись, и порой его руки… Я думала, случайно… Он меня захотел, мне не следовало так себя вести. Ну а когда я сообразила, было уже слишком поздно…
Неожиданно мужчина оказался сверху, прижал ее к постели, одна рука разорвала ночную рубашку. Другой он начал расстегивать брюки.
Вита удивилась и начала сопротивляться:
— Я думала, мы играем. Мы и раньше боролись, и он всегда разрешал мне одержать победу, в особенности когда его рука попадала на мой зад. Но в тот раз он крепко держал меня и…
В их совокуплении не было ни милосердия, ни искусства. Он раздвинул ей ноги, и… все кончилось через несколько секунд, а потом он вскочил, поправил брюки и выбежал из комнаты. Никто из них так и не произнес ни слова.
— Сначала я даже не понимала, что он сделал, — продолжала свой рассказ Вита. — Все произошло так быстро, я лишь почувствовала, что не могу вздохнуть. Я решила, будто дело в его большом весе или он случайно ударил меня… например локтем… Может быть, я просто ничего не хотела знать! Я могла бы закричать… Наверное, я все-таки понимала: если закричу, его посадят в тюрьму, а мама никогда меня не простит. Так что я сама напросилась, когда надела такую ночную рубашку и все такое — и то, что не пыталась протестовать… — Она заплакала.
— Это изнасилование, — твердо сказала Джоли. — Насилие над ребенком.
— Но я его заманила своим поведением, сама раздвинула ноги! Откуда мне было знать, что это все равно как красная тряпка для быка… мужчина теряет разум и ничего не может с собой поделать…
— Это изнасилование, — повторила Орлин. — Его вина, а не твоя! — А потом, немного подумав, добавила: — Быки не различают цветов.
— Я согласна с Орлин! — уверенно заявила Джоли. — Мужчина может все забыть, поддавшись страсти — но только не в том случае, когда перед ним его дочь! Зачем он вообще пришел в твою комнату? Он решил это сделать еще до того, как тебя увидел.
— Как бы там ни было, я собрала свои вещи и ушла из дому. Поскольку считала, что поступила плохо. Когда сутенер меня подобрал, я голодала. Ну а раз я все равно никому не нужна, какая разница, чем заработать себе на хлеб? Он обо мне заботился, и я делала все, что он говорил. Наверное, я не хотела жить. А потом — спасибо Адской Пыли! — я почувствовала себя значительно лучше; очень скоро остальное уже не имело значения.
— Мы должны тебе помочь, — сказала Джоли. — Сейчас домой тебе путь заказан. Но и на улице оставаться нельзя.
— Именно поэтому я и жила под присмотром сутенера. Мне некуда идти.
Джоли погрузилась в размышления. Может, отвести девушку в особняк к Луне, который находился совсем недалеко? Однако Луна послала ее сюда — значит, знала о положении, в которое попала Вита. Она могла бы и сама забрать девушку, но, по-видимому, считала, что ее необходимо вылечить изнутри, чтобы Вита примирилась со своим положением и добровольно вернулась домой.
Домой — к отцу, который ее изнасиловал? Нет, невозможно! Получалось, что Джоли ни на шаг не приблизилась к решению проблемы. Бездомная, грязная, без денег и других источников существования — что же теперь делать с несчастной Витой?
Впрочем, есть ведь специальные приюты для сбежавших из дому. Можно там переночевать. Оставалось найти адрес приюта…
Джоли встала и зашагала по переулку. Однако по мере того как сгущались сумерки, здесь стали появляться люди.
— Эй, какой запах! — закричал какой-то подросток.
В следующий миг она оказалась в кольце парней — слишком молодых, чтобы работать, но достаточно взрослых, чтобы придумать какую-нибудь гадость. Скоро им надоело корчить рожи и зажимать носы, демонстрируя, как дурно пахнет от встречной девчонки. У них появились идеи поинтереснее.
— Откройте пожарный кран! Окатите ее водой! Разденьте! А потом…
— Послушайте, я пытаюсь найти приют для сбежавших из дому, — сказала Джоли и тут же поняла, какую ошибку совершила.
— Значит, никто не знает, где она! — радостно закричал один из парней.
— Помоем ее хорошенько, а потом затащим в наше убежище. Отлично проведем время сегодня!
— Мы попались, — заметила Вита. — Ты и твои идеи о переустройстве мира!.. Вот она реальность! — Потом, после некоторых раздумий, она добавила: — Может быть, у них найдется немного АП! Я обслужу их всех!
— Ничего подобного! — возмутилась Джоли.
Но она боялась, что их ждет групповое изнасилование — не самая приятная перспектива. Да, они действительно оказались в реальном мире!
Однако, когда парни попытались ее схватить, к ним подлетел полицейский ковер. Мгновенно один из парней, в руке которого сверкнул нож, подскочил к Джоли.
— Скажи, что все в порядке! — прошептал он, держа нож так, чтобы полицейские его не увидели.
Джоли пришлось быстро принимать решение.
— Я сделаю кое-что получше!
Она сняла немного мусора со своего платья и швырнула его в сторону полицейских.
— Вот тебе, плоскостопный болван! — Прошло уже много лет с тех пор, как полицейские страдали от плоскостопия, но кличка осталась.
— Что ты делаешь? — изумленно спросила Орлин.
— Хочу, чтобы нас арестовали!
Однако мусор не попал в полицейских; парни рассмеялись. Джоли поняла, что необходимо предпринять что-нибудь более существенное. Засунув руку под платье, она сорвала с себя грязные трусики — парни восторженно уставились на нее, а Джоли швырнула трусики в полицейский ковер.
— И еще вам подарочек, болваны!
— Нас посадят за решетку! — запротестовала Вита.
Она на своей шкуре испытала, что с полицией лучше не связываться.
— Да — подальше от твоего отца и сутенера!
На этот раз Джоли попала в цель. Грязный комок угодил в грудь одного из полицейских. Парни от смеха чуть не попадали на тротуар.
— Ну, знаешь! — заявил полицейский. — Ты пойдешь с нами, наглая девчонка!
Ковер опустился на мостовую, и парни мгновенно разбежались.
— Они отправят нас домой!
— Вовсе нет, если мы им сначала расскажем нашу историю.
— Боже! — воскликнул полицейский, зажимая нос. — Где ты была? В помойной яме?
— Точно, — кивнула Джоли.
Именно к этому она и стремилась — пусть ее арестуют. Когда полиция услышит историю Виты, девушку отправят в приют. Она выбрала кружной маршрут, но ей удалось вытащить Виту из крайне неприятной ситуации, причем девушка не возражала.

4. СУДЬЯ
Утром Виту вместе с ее невидимыми спутницами ввели в уютный кабинет, она помылась, а исправительный центр для малолетних преступников предоставил ей чистую одежду. Девушка, не получившая очередную порцию наркотика, отказалась принимать участие в происходящем, а Орлин, потрясенная пережитым, отошла на задний план и снова погрузилась в пассивность. Так что пришлось Джоли взять разговор на себя.
В кресле за столом сидел человек средних лет. Когда они вошли, он встал.
— Пожалуйста, устраивайся поудобнее, — сказал мужчина, показав на стул.
— Это предварительный разговор, неофициальный, и если ты пожелаешь, мы не станем вести никаких записей. Я только хочу побольше о тебе узнать.
Дружелюбие незнакомца разоружило Джоли; он совсем не был похож на закоренелого бюрократа! Она села, и мужчина тоже опустился в свое кресло. Несмотря на небольшое брюшко и редеющие волосы, которые мужчина не предпринимал никаких попыток скрыть, в целом он производил впечатление человека крепкого и здорового. У него оказались серо-карие глаза, словно в решительный момент природа размазала краски. А вокруг рта и глаз в разные стороны разбегались морщины — значит, он не прочь посмеяться. Впрочем, хмуриться ему приходилось тоже частенько.
— В ходе стандартного расследования мы обнаружили, что ты живешь в нашем районе, однако о твоем исчезновении никто не заявлял. Нами получено указание: твоя личность считается не установленной до тех пор, пока мы не получим от тебя подтверждения. Нам запрещено сообщать о твоем местонахождении без твоего согласия. Очень необычно — по меньшей мере.
И интересно! Конечно же, Луна знала, где находится Вита, потому что послала к ней Орлин и Джоли. Но какое отношение имеет Вита к Луне и почему так важно вытащить девушку из того тяжелого положения, в котором она оказалась?
— Уж можешь не сомневаться, я не имею ни малейшего понятия! — раздраженно подумала Вита. — И мне наплевать. Спроси, нет ли у него героина?
Так что загадка осталась неразгаданной, если только Вита не оказалась под рукой как раз вовремя — чтобы Джоли была занята, а Орлин не погрузилась в Ад. Ну, Луна своего добилась!
— У меня с домом связаны неприятные воспоминания, — проговорила Джоли. И спросила неслышно Виту: — Можно ему рассказать?
— Валяй, мне все равно. Только домой я не вернусь.
— Так часто случается, — сказал мужчина. — В прежние времена убежавших из дома детей всегда возвращали к родителям. А потом выяснилось, от каких страшных вещей они пытались спастись, и политика изменилась. Жестокое обращение?
— Пожалуй, — осторожно ответила Джоли.
— Ты знаешь, что по закону считается жестоким обращением? Мы надеемся разобраться в твоем деле и хотим, чтобы ты попыталась понять сама себя.
Джоли посмотрела на женщину, которая привела ее сюда и осталась стоять у двери. Интересно, кого она охраняет — Виту или этого человека?
— Вы что, собираетесь повернуть все так, чтобы я призналась в своей вине? Я готова; я действительно швыряла отбросы в полицейский ковер, чтобы меня арестовали.
— И чтобы ты могла сбежать от шайки парней, — договорил за нее мужчина.
— Я понимаю; и полицейские, арестовавшие тебя, тоже сразу сообразили, что у вас там происходило. Однако существуют и другие аспекты твоего дела, которые не позволяют нам спокойно выпустить тебя на свободу.
— Я не хочу на свободу! — встревожилась Джоли, которая знала, что Вите гораздо полезнее оказаться в тюремной камере, чем снова на улице.
— У нас нет особого выбора, поскольку ты не совершила никакого серьезного преступления и тебя нельзя считать сбежавшей из дому. Однако мы хотим тебе помочь.
— Совсем не похоже на полицейский допрос! — возмутилась Джоли. — Кто вы такой? И что вам на самом деле от меня нужно?
Мужчина улыбнулся:
— Прошу простить меня за то, что не представился. Я судья Скотт, и тебя пригласили на предварительное слушание перед тем, как дело отправится в суд. Я предпочитаю узнать побольше о тех, кто должен предстать передо мной в зале заседаний, чтобы мое неведение не стало причиной ошибки.
— А я-то думала, вы всего лишь клерк! — удивленно воскликнула Джоли. — Что в вашу задачу входит собрать улики, а потом использовать их против меня.
Судья Скотт снова улыбнулся:
— Ну, я пригласил тебя и для этого тоже. Только главным образом мною движет любопытство и желание поступить правильно. К сожалению, порой «правильно» и «по закону» — не одно и то же.
Джоли подумала, что ее встреча с судьей Скоттом — редкое везение. Впрочем, может быть, Луна предвидела, что так оно и будет.
Джоли решила выложить свои карты — не только те, что принадлежали Вите,
— на стол.
— Судья Скотт, могу я поговорить с вами наедине?
— Женщина-полицейский присутствует здесь, чтобы убедиться в том, что я не воспользуюсь своим положением и не причиню тебе никакого вреда. Так принято, когда речь идет о несовершеннолетних особах женского пола.
— Я понимаю. Но я намерена сообщить вам кое-что очень личное… и, думаю, совсем не то, что вы предполагаете услышать.
— Должен поставить тебя в известность, что ведется магнитофонная запись нашей беседы, ради моей безопасности — и твоей. Так что я не в силах гарантировать, что никто не узнает, о чем мы тут разговаривали.
— Запись можно опечатать, объявив ее вещественным доказательством.
Брови судьи поползли вверх.
— Для своих лет ты довольно много знаешь.
— Точно. Пожалуйста, позвольте мне переговорить с вами наедине.
Скотт кивнул женщине у двери, и та молча вышла.
— Я не только, сбежавшая из дома пятнадцатилетняя девочка, наркоманка и проститутка, — заявила Джоли. — Я гораздо более взрослая женщина, которая вселилась в тело Виты, выбрав ее своим временным пристанищем — и еще более опытная женщина, веявшая на себя ответственность, пока другая оказалась временно не в состоянии активно действовать. Вы понимаете, о чем я?
— Конечно, такое возможно, если согласен хозяин тела. А какова цель объединения?
— Девушка представляет интерес для человека, который не хочет вмешиваться напрямую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49