- Красиво звучит, правда? Да, в ней все прекрасно. Но, скажи мне,
она замужем?
- Не думаю.
- Великолепно. Всегда хлопотно ухаживать за женщиной, если сначала
приходится убить ее мужа. Странно, конечно, но такое начало обычно не
приводит ни к чему хорошему.
- Думаю, тебе стоит знать, что она не эленийка, Кринг. Она из
Тамульской империи, а обычаи и религия этой страны значительно отличаются
от наших. Твои намерения благородны?
- Конечно! Я слишком хорошо отношусь к ней, чтобы оскорбить.
- И это хорошо. Если бы ты решил действовать по-другому, она просто
бы убила тебя.
- Убила? - в изумлении моргнул Кринг.
- Она - воин, Кринг, и не похожа ни на одну женщину, с которыми ты
сталкивался раньше.
- Женщины не бывают воинами.
- Эленийки - нет. Но я же сказал, Миртаи - атан тамул. Они по-другому
смотрят на мир. По моим подсчетам, она убила уже десять человек.
- Десять? - с недоверием выдохнул Кринг, проглотив комок. - Это
немного осложняет дело, - задумчиво проговорил он, но затем, расправив
плечи, заявил: - Впрочем, неважно. Женившись на ней, я научу ее как себя
вести.
- Я бы не стал загадывать, мой друг. Если кто кого и будет учить, то,
думаю, она тебя. Я тебе честно советую выкинуть это все из головы. Ты мне
нравишься, и я совсем не хочу увидеть тебя мертвым.
- Что ж, я обдумаю это, Спархок, - нервно произнес Кринг. - Дело,
конечно, весьма необычное...
- Да уж, - усмехнулся рыцарь.
- Однако могу я просить тебя быть моим ома?
- Я не знаю этого слова.
- Это значит - друг, тот, кому доверяют, и тот, кто идет к женщине и
к ее отцу и братьям, чтобы замолвить слово за того, кто его туда посылает.
Ты расскажешь Миртаи о том, как я ее люблю, и какой я замечательный
человек - ну, как водится, понимаешь - какой я великий вождь, какие у меня
табуны, сколько ушей я обрезал и какой я непобедимый воин.
- Последнее ей понравится.
- Это все правда, Спархок. В конце концов, лучшего чем я ей не найти.
У меня будет время все обдумать по дороге в Земох. А если ты намекнешь ей
обо всем этом до нашего отъезда - то Миртаи тоже будет о чем подумать. О,
чуть не забыл. Скажи ей, что я еще и поэт. Это всегда впечатляет женщин.
- Я сделаю все, что в моих силах, доми, - пообещал рыцарь.
Уже днем Спархок выполнил свое обещание и поведал Миртаи о любви
Кринга к ней. Однако Миртаи повела себя так, что рыцарь понял как мало
шансов у его друга.
- Этот маленький, лысый и кривоногий? - проговорила она, не веря
своим ушам. - У которого все лицо в шрамах?
Выговорив это, Миртаи рухнула в кресло и громко захохотала.
- Ну что ж, - задумчиво проговорил Спархок. - Во всяком случае, я
сделал все что мог.

Грядущая церемония венчания отличалась от всех предыдущих. Для свиты
Эланы требовались эленийские знатные дамы, но в Чиреллосе таковых не было,
и единственными приближенными к ней дамами были Сефрения и Миртаи.
Королева настояла на их присутствии, и это заставило многих недоуменно
поднять брови. Даже практичный Долмант поперхнулся, узнав об этом.
- Ты не можешь привести двух язычниц в неф Базилики на религиозную
церемонию, Элана!
- Это моя свадьба, Долмант. Что захочу, то и буду делать. Сефрения и
Миртаи будут со мной.
- Я запрещаю.
- Хорошо. Не будет их - не будет венчания, а если не будет венчания -
мое кольцо останется у меня.
- Это невыносимая девчонка, Спархок, - выдохнул Долмант, вылетая из
комнаты, где Элана готовилась к торжеству.
- Мы предпочитаем говорить "энергичная", Сарати, - мягко сказал
Спархок. Он был одет в черный бархат, отделанный серебром, Элана быстро
пресекла его мысли о венчании в доспехах.
- Мне что-то совсем не хочется, чтобы какой-нибудь кузнец помогал
тебе раздеваться в нашей спальне, любимый, - сказала она ему. - Если уж
тебе надо будет помочь в этом - это сделаю я, но мне совсем не хочется
обломать себе все ногти.
В армиях западной Эозии было полно людей из знати, а в Базилике -
духовенства, так что в тот вечер в просторный, освещенный свечами неф
набилось народу не меньше, чем на похороны досточтимого Кливониса. Пока
гости собирались, хор распевал радостные гимны, а воздух был наполнен
фимиамом.
Спархок, нервничая, дожидался в ризнице тех, кто должен был
сопровождать его. Все его друзья уже собрались в Базилике - Келтэн,
Тиниен, Бевьер, Улэф и доми, а также Кьюрик, Берит и магистры четырех
Орденов. Сопровождающими Эланы были, помимо Сефрении и Миртаи, короли
западной Эозии и, как ни странно, Платим и Телэн. Причин своего выбора
королева не объяснила. Хотя, возможно, их и не было вовсе.
- Не делай этого, Спархок, - посоветовал Кьюрик своему лорду.
- Чего?
- Перестань тянуть себя за воротник камзола. Ты порвешь его.
- Он слишком узок для меня. Я ощущаю себя как с петлей на шее.
Кьюрик на это не ответил, однако с довольным видом поглядел на
Спархока.
Дверь приоткрылась, и Эмбан просунул в комнату свою потную
ухмыляющуюся физиономию.
- Мы уже готовы, а? - спросил он.
- Давайте уж скорее, - резко проговорил Спархок.
- Наш жених становится нетерпеливым, вижу-вижу! Ах, вернуть бы мне
молодость, - задумчиво проговорил он, а потом добавил: - Так вот, скоро
хор возвысит свои голоса в традиционном свадебном гимне. Уверен, что
кто-нибудь из вас его уже слышал. Когда он подойдет к концу, я открою
дверь, и тогда вы можете вести нашего агнца на заклание к алтарю. И,
пожалуйста, не дайте ему сбежать и сорвать церемонию... - он гнусно
захихикал и снова затворил дверь.
- Вот ведь противный человек, - пробормотал Спархок.
- Ну, не знаю, - пожал плечами Келтэн. - Мне он нравится.
Свадебный гимн был одним из самых старинных церковных песен, весь
пронизанный радостью. Невесты обычно с волнением прислушивались к его
звучанию, но женихи, со своей стороны, едва внимали ему.
Как только смолкли последние звуки гимна, Эмбан торжественно
распахнул дверь, и друзья Спархока окружили его, дабы проводить в неф.
Однако неуместным было намекать на схожесть этой процессии с эскортом
бейлифов, ведущих осужденного преступника к виселице.
Они проследовали в самое сердце нефа, к алтарю, Архипрелат Долмант, в
белом одеянии, отделанном золотом, уже поджидал их.
- Ах, сын мой, - с улыбкой на устах произнес Долмант, - ты прекрасно
поступил, что все же отважился присоединиться к нам.
Спархок не позволил себе ответить на это, но про себя с горечью
подумал, что все его друзья относятся к его вступлению в брак как к
веселой проделке.
Затем, после приличествующей паузы, во время которой все встали в
молчании и вытягивая свои шеи пристраивались так, чтобы им хорошо было
видно появление невесты, хор разразился очередным гимном, и с обеих сторон
просторного нефа показалось ее окружение. Первыми - с двух разных сторон -
появились Сефрения и Миртаи. Разница в их росте не сразу была замечена,
однако всем бросилось в глаза то, что они обе несомненно были язычницами.
На Сефрении было белоснежное стирикское одеяние, а на голову возложен
венок. С лицом спокойным и невозмутимым вступала она в неф самого главного
собора Священного Города. Наряд Миртаи казался в диковинку для эленийцев.
Он был королевского голубого цвета и, казалось, не был прошит ни в одном
месте. На обоих плечах его поддерживали драгоценные броши, и длинная
золотая цепь перехватывала его под грудью, и, пересекая спину тамульской
великанши, вилась вокруг ее талии и бедер, свешиваясь впереди замысловатым
узлом почти до самого пола. Ее бронзовые руки были обнажены до плеч,
безупречно гладкие, но мускулистые, на запястьях которых красовались не
браслеты, а скорее отполированные стальные манжеты, отделанные золотом. На
ногах у Миртаи были золотые сандалии, а масса распущенных черных волос
доходила до середины бедер. Лоб ее охватывал простой серебреный обруч.
Сегодня при Миртаи не было никакого видимого оружия, вероятно, тамульская
великанша не желала ранить чувства эленийцев в столь торжественный день.
Доми Кринг с вожделением вздохнул, когда Миртаи вошла и вместе с
Сефренией медленно двинулась по проходу к алтарю.
Еще через несколько мгновений из галереи появилась, слегка опираясь
на руку старого короля Облера, невеста и остановилась в самом начале
прохода, чтобы дать возможность всем разглядеть то, как великолепна она в
своем подвенечном наряде. Платье Эланы было сшито из белого атласа и
подбито золотой парчой, а рукава его, разрезанные до локтя и почти
достававшие пола, были отвернуты вверх золотом, вступавшим в мягкий
контраст с белоснежной тканью. Талию королевы обхватывал пояс из золота и
украшенный драгоценными каменьями, а с плеч спускалась на пол золотая
накидка, добавлявшая веса блестящему атласному шлейфу. На светлых волосах
Эланы покоилась корона, не обычная корона Элении, а скорее кружево из
золотой проволоки, отделанное мелкими драгоценными камушками и
жемчужинами. Корона придерживала фату, которая спереди доставала до
корсажа и покоилась на плечах сзади, тонкая и легкая, словно дымка. В
руках королева держала единственный белый цветок, и ее бледное юное лицо
сияло и искрилось счастьем.
- Как они ухитрились так быстро смастерить платья? - прошептал Берит
Кьюрику.
- Думаю, не обошлось без пассов Сефрении.
Долмант сурово взглянул на них, и они тут же умолкли.
Вслед за королевой Элении вошли короли Воргун, Дрегос, Сорос, принц
Лэморканда, прибывший вместо отца, и посол Каммории, представлявший это
королевство. Королевство Рендор представлено не было, ну а Отта из Земоха
никто бы и подавно не позвал.
Процессия начала свое медленное движение по проходу к алтарю, где
ожидал Спархок. Платим и Стрейджен замыкали шествие, идя с двух сторон и
не спуская глаз с Телэна, который нес на белой бархатной подушечке два
рубиновых кольца.
Спархок видел, как его невеста с сияющим лицом приближается к нему. В
последние мгновения, пока он еще мог соображать, Спархок наконец понял то,
в чем никогда не мог до конца себе признаться. Элана была его бременем,
когда ему отдали ее, отдали ему на воспитание много лет назад - и не
только бременем, но и унижением. То, что он не почувствовал к ней никакой
вражды, было его заслугой, потому что он понял, что Элана, так же как и
он, была жертвой каприза своего отца. Первый год знакомства был трудным
для них обоих. Девочка, которая так радостно приближалась к нему сейчас,
была пуглива и сначала разговаривала только с Ролло, маленькой, немного
растрепанной мягкой игрушкой, которая в те дни была ее постоянным и
возможно единственным другом. Со временем она все же привыкла к разбитому
носу Спархока и к его суровому нраву, и начало их дружбе было положено,
когда один высокомерный придворный допустил по отношению к принцессе Элане
грубость и получил суровый отпор от ее рыцаря и защитника. Это было первый
раз, когда кто-то пролил за нее кровь (нос придворного был основательно
разбит), и перед маленькой бледной девочкой открылся новый мир. И с этого
самого времени она во всем доверялась своему рыцарю - даже в том, о чем он
предпочитал бы не знать. У юной принцессы не было секретов от Спархока, и
он узнал ее так, как не знал никого в этом свете. И, конечно, это
отвернуло его ото всех других женщин.
Тоненькая, совсем еще юная принцесса так переплела самое свое
существование с его, что их нельзя было разделить, и это в конце концов
привело к тому, что они в этот день и час оказались здесь. Если бы речь
шла только о его собственной боли, Спархок заставил бы себя отказаться от
этого, но он не мог вынести ее боли, и...
Гимн отзвучал. Старый король Облер подвел Элану к ее рыцарю, и
молодая пара предстала перед Архипрелатом Долмантом.
- Я должен произнести небольшую проповедь, - тихо сказал им Долмант.
- Так полагается, и люди ждут этого от меня. Вам не обязательно слушать,
но постарайтесь, если сможете, не зевать мне прямо в лицо.
- Даже не помыслим об этом, Сарати, - уверила его Элана.
Долмант некоторое время говорил о супружеской жизни, затем заверил
их, что, когда церемония закончится, они смогут следовать природному зову
- и это не только не возбраняется, но и будет приветствоваться. Он
настаивал, что они должны быть верны друг другу и напомнил им, что их союз
- в эленийской вере. Потом он каждого из них двоих по очереди допросил о
том, согласны ли они вступить в брак, делить мирские радости и горе друг с
другом, обещают ли любить, чтить, слушаться, лелеять свою дражайшую
половину и о многом другом. Затем, удовлетворившись ответами Эланы и
Спархока, Долмант перешел к обмену кольцами, которые по-прежнему лежали на
бархатной подушечке в юрких руках Телэна.
И в этот миг Спархок услышал знакомый мягкий звук, который казалось,
звучал как эхо из-под самого купола. Это была легкая трель свирели, полная
любви и радости. Спархок взглянул на Сефрению, и ее смеющаяся улыбка
объяснила ему все. И на мгновение рыцарь задумался о том, испросила ли
Афраэль разрешение у эленийского Бога присутствовать здесь и присоединить
свое благословение к исходящему от него.
- Что это за дивные звуки? - шепотом спросила его Элана, стараясь не
шевелить губами.
- Потом объясню, - пробормотал Спархок.
Мелодию свирели Афраэль, казалось, никто во всем залитом солнцем нефе
больше не услышал. Долмант однако слегка расширил глаза и побледнел, но
взял себя в руки и в конце концов объявил, что Спархок и Элана навечно и
нераздельно, неизменно и несомненно объявляются мужем и женой. Затем он
призвал на них благословение Божье в заключительной молитве и наконец
разрешил Спархоку поцеловать свою молодую жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78