упыри же не могут тут жить, ну, у нас, на Земле. А им же
надо... ну, контролировать, управлять и все такое. А Толик... Ты пойми,
все это по отдельности, может, и не значит ничего, ну, может,
совсем-совсем ничего не значит, а вместе если посмотреть - страшно. И вещи
все-все у него дорогие, не наши, а зарплата маленькая очень, и отца у него
нет, а у мамы пенсия только. И как он все время доказывал, что мы ну такие
глупости городим - просто нельзя глупее. И о пещере этой со знаками он
заранее знал откуда-то... Говорит: "Расписку нашел". А если неправду
говорит? И кость эту жуткую он из пещеры притащил, а что за кость такая,
зачем? Может ее и не Странный прятал, может ее для плохого прятали? И
потом, когда уже совсем-совсем ясно стало, что правда нам с Глебом снилась
- как он доказывать стал, что пусть упыри что хотят делают и мешать им
нельзя, помнишь? И может быть, это он Глеба... - Наташа замотала головой,
умолкла.
Виктор погладил ее по волосам, проговорил тихонько:
- Не мог он Глеба, Наташа. Он же тогда еще ничего не знал, это мы с
тобой ему все рассказали.
Наташа вскинула голову, прижала к груди стиснутые кулачки:
- Да нет же! В том же и дело - нет! Они же знакомы были с Глебом,
давно-давно знакомы были, Глеб домой его приводил, я сама видела,
понимаешь? И знаешь, когда они в последний раз виделись, знаешь?
Четырнадцатого вечером.
Толик сам к Глебу пришел, они долго-долго говорили о чем-то, больше
двух часов говорили. Я на кухне возилась, а за стеной - бу-бу-бу,
бу-бу-бу... И, вроде, показалось мне, что все больше Глеб говорил, а Толик
перебивал, спрашивал. И, вроде, ссорились они. Понимаешь? Это
четырнадцатого апреля было, понимаешь? Помнишь, Антон все спрашивал: "Как
это упыри про Глеба смогли догадаться?" А вот, может, так и смогли...
Она вдруг низко-низко опустила голову, проговорила поспешно:
- Ты не смотри на меня, пожалуйста, ты вперед иди, ладно, Вить? Я
догоню потом...

"Осторожно, во дворе злой каратэист". Эта надпись на калитке не
оставляла ни малейших сомнений в том, что Антон живет именно здесь.
Маленький одноэтажный домик с верандой, обсаженная цветами дорожка
ведет к крыльцу, и ярче махровых астр цветет на ней рыжая борода хозяина,
степенно шествующего встречать гостей.
После кратких, но весьма бурных приветствий Антон загнал Наташу и
Виктора в комнату, на дверях которой красовалась корявая надпись: "Без
бутылки не входить", велел сесть по углам и не мешать, а сам принялся
таскать на стол всякую всячину, приговаривая:
- Водка - мужикам, вино - для ба... для барышень, говорю. Родителей я
в Сочи выгнал, так что дома кроме нас - только старый маразматик Терентий
Нилыч, но он глуп, как пробка, глух, как пень, и вообще кот, так что
мешать не будет. Кстати, если этот хмырь станет шляться под столом и
играть в голодающих Поволжья - за хвост и в форточку. Он сегодня уже
нажрался на всю оставшуюся жизнь. Тут под забором двое алкашей с утречка
похмеляться приладились, так он у них закусь спер... А чего, археолог
загулял что-ли, не придет?
- Придет, куда он денется! - Виктор поигрывал зажигалкой, искоса
поглядывал на Наташу (съежилась на стуле, улыбается, но глаза нерадостные,
скучные). - Торчит там на углу, ждет кого-то... Не знаешь, кого бы это?
Антон закончил возиться со снедью, привалился к стене - руки в
карманы, борода торчком, рот до ушей:
- Если я хоть что-то понимаю в Толиках, то наш голубок вознамерился
кольцеваться ("Жениться то-есть", - перевел Виктор для Наташи). Наблюдал
это я давеча особу, каковую он сейчас дожидается, и понял: будет он ей по
утрам кофий в постель и тапочки к парадному подъезду подавать, вот чтоб у
меня борода отсохла!
Толик заявился минут через десять, бережно ведя под руку полненькую
девушку, похожую на взъерошенного галчонка. Звали девушку Галочкой -
прозорливость ее родителей восхищала.
Некоторое время собравшиеся предавались легковесному трепу - так, по
пустякам. Потом Антон возмутился:
- Елкин дрын, вы сюда языки чесать пришли, или делом заниматься?! А
ну, марш все за стол! Тут водка прокисает, а они зубоскальствуют...
Треп, однако, продолжался и за столом. В разгар ржания над очередной
Антоновой хохмой Виктор обнаружил, что кто-то ненавязчиво снимает с него
носок. Выяснилось, что старый маразматик Терентий Нилыч угнездился-таки
под столом и пытается завязать отношения. Наташа вытащила его на свет
божий, пристроила было у себя на коленях, но Антон рявкнул: "Кыш,
пернатое!" и кот сгинул.
- Боится, стервец, - самодовольно ухмыльнулся Антон. - Уважает, стало
быть.
- А почему он - пернатое? - поинтересовалась Наташа.
И Антон охотно пояснил:
- А потому, что птицей взвиться способен. Это, конечно, ежели за
хвост раскрутить как следует.
- Знаешь, Тоша, - Виктор прищурился. - Если ты подобную штуку
попробуешь при Наташе выкинуть, то, пожалуй, сам птичкой взовьешься. И
каратэ твое не поможет. Хвоста у тебя нету, конечно, зато борода
имеется...
- Упаси боже! - Антон замахал руками. - И в мыслях не держал. Это я
так, расчетным путем установил. По аэродинамическим характеристикам
объекта.
Они бы, наверное, долго еще трепались и хохмили, встречая каждую
шутку с восторженной заинтересованностью, каждую тему развивая несообразно
с пустячностью обсуждаемого азартно и многословно. Потому, что это
оттягивало главный разговор - неуютный и нерадостный; потому, что это
оттягивало миг, когда надо будет взять на себя ответственность и решить -
решить слишком важное за слишком многих, чтобы миг этот не был страшным.
Но время шло, пора было начинать. И Толик начал.
- Леди и мужики! - он дурачился, но лицо его было серьезно и голос
подрагивал. - Вообще-то Галочку я сегодня привел не только, чтобы вас
перезнакомить. Вот... Думаю, что присутствие специалиста ее профиля и
квалификации при сегодняшнем разговоре не помешает.
- Ой! - Антон округлил глаза. - Всю жизнь мечтал познакомиться - если
не с упырем, то хоть со специалистом по оным!
Галочка потупилась.
- Я специалист не по упырям, - она вздохнула. - Я спец по белой
горячке.
Антон глянул на Толика, покачал головой с горькой укоризной:
- Гад ты все-таки, археолог! Привел такого человека, и не
предупредил... А мы тут балуемся водочкой. Нехорошо! - Он повернулся к
Гале. - А позвольте уточнить: специалист - это как? Это то-есть вы
мастерски в это самое состояние умеете впадать, или других туда не
пускаете?
- Последнее, - Галочка поджала губы.
Толик скрипнул зубами.
- Нарвешься, Зеленый! Кончай хамить!
Антон протестующе вскинул ладонь:
- Никак не могу закончить, потому как и не начинал. Я, может,
интересуюсь с практической точки зрения, может у меня у самого эта самая
горячка?
- Очень такое может быть, - Виктор покивал задумчиво и печально. -
Даже наверняка так и есть. И - пари держу - розовый слон тебе является
каждодневно... В зеркале...
Виктор умолк, оглянулся на Наташу - очень его тревожило, что
неразговорчивая она такая сегодня, хмурая, скучная, на себя не похожая.
Наташа заметила и поняла этот осторожный взгляд, улыбнулась в ответ -
рассеяно, как-то неловко... Нет, не к такой улыбке ее привык Виктор, не к
такой. Но пусть так, пусть хотя бы так - только бы не плакала она
больше...
Толик закусил губу, хлопнул по столу ладонью:
- Ребята, мы прекратим сегодня пустозвонить, или нет?
- Уже прекратили, - Виктор переглянулся с Антоном. - Мы уже
посерьезнемши и проникнумшись, правда?
Антон кивнул. Он действительно стал почти серьезен.
Толик вертел в пальцах стакан:
- А Галочка... Галочка работает в наркологическом диспансере, она
действительно специалист по белой горячке. Она психолог, между прочим
очень известный специалист. Если хотите знать, ее статью недавно
напечатали в журнале английского медицинского общества, вот. И, как
психолог, Галочка может нам здорово помочь. Так что простите, но я ей все
рассказал.
- Ну, и как? - осведомился Антон заинтересованно. - Скорую не
вызвала?
- Нет, - скрипнул зубами явно начинающий терять терпение Толик.
- Сама со сдвигом, значит, - одобрил Антон. - Наш человек.
- Да умолкни ты! - Наташа встряхнулась наконец, заговорила,
притронувшись к галочкиной руке. - Вы...
- Ты, - поправила Галочка, заулыбавшись.
- Ну, ты, - Наташа тоже улыбнулась. - Ты, Галя, на этого рыжего
внимания не обращай. Он серьезным быть ну совершенно не умеет.
Наташа приумолкла, потом, сделав над собой усилие, которое только
Виктор мог заметить и оценить, посмотрела Толику в глаза:
- Ты про кость нам расскажешь что-нибудь?
- Расскажу, конечно, - Толик оставил в покое стакан, принялся
теребить свой нос. - Я ее смотрел на рентгене и на ультразвуковом
дефектоскопе. Картина, в общем, такая: кость, как я и думал, заполнена
глиной. Вот... Кроме глины внутри имеется какая-то ажурная конструкция,
предположительно металлическая. Возможно, это золото, но точно установить
не доставая нельзя, а доставать я не стал - боялся испортить. Это похоже
на две спирали - одна в другой, с каким-то утолщением. Вот и все. Ну, и
еще установил возраст: восемьдесят тысяч лет плюс-минус лапоть, вот.
- Так... - Виктор хрустнул пальцами. - А замазка?
- Возраст тот же, восемьдесят тысяч. Определил ее элементный
состав... - Толик умолк.
- Ну, и?..
- Ну, показал результаты нашим химикам...
- А химики что?
- А химики попросили не морочить им голову, вот. Сказали, что
пятивалентного кислорода не бывает.
- И все?
Толик пожал плечами.
- Они еще много чего говорили, но я не могу повторить: тут девушки...
Некоторое время все молчали. Потом Виктор спросил, ссутулившись,
мрачно глядя в стол:
- Ну, и кто возжеламши по поводу вышеизложенного высказаться?
Антон подергал себя за бороду:
- Ну, допустим, я возжелал. Только я не знаю, чего говорить...
Толик замотал головой, осклабился:
- Зеленый, если бы не ты, мы бы точно все спятили. А насчет этой
кости... В общем, по-моему, это пеленгатор, вот.
Антон сделал страшные глаза, воздел руки, будто в невыразимом
ликовании:
- Свершилось! Сколько лет тебя знаю, археолог, все думаю: "Ну должен
же он хоть раз в жизни что-нибудь умное сморозить, ну даже по теории
вероятности - должен!" И - свершилось, наконец!
Затем обычным тоном добавил:
- Что пеленгатор, так это и козе ясно, радость моя. А вот что сия
хреновина пеленгует - это вопрос...
Помолчали. Толик раздумывал, не обидеться ли ему, прочие с интересом
смотрели на Антона, предвидя продолжение. И не ошиблись.
- Лично я, - Антон заговорил непривычно серьезно, - думаю так...
Странный жизнь положил, чтобы данная хреновина попала по назначению.
Значит, с помощью этой самой пакости упырям можно нагадить. Логично?
Логично. Спрашивается: как именно? Отвечается... Странный говорил, что
упыри жрут нашу злобу. Значит, должен быть какой-то энергоцентр, каковой
оную злобу аккумулирует и куда-то передает.
Позволю себе окончательно охаметь и предположить, что все гнусности
упырей на Земле обеспечиваются энергией из того же центра. Во всяком
случае, такое техническое решение было бы целесообразно, а техника упырей
(или что там у них ее заменяет) слишком совершенна, чтобы целесообразной
не быть. Может быть, энергии нашей злобы для покрытия всех их
энергетических надобностей на Земле и не хватает, но гад буду и чтоб я
сдох, если она не обеспечивает значительную часть этих самых надобностей.
Да, так о чем это я? - он почухал бороду, передохнул. - Ага,
вспомнил. Стало быть, ежели этот самый энергоцентр зашибить ненароком, то
упырям свои похабные выходки на нашей планете придется если и не
прекратить вообще, то очень сильно тормознуть. А ежели энергоцентр чего-то
куда-то передает, то его и запеленговать можно. А? Все-таки, я здорово
умный, правда?
- А что, логично... - Растерянно протянул Толик.
- Что логично? - поинтересовался Антон. - Что я умный? Так это не
логика, а неоспоримый факт.
Виктор отошел к окну, закурил, прищурился поверх антоновой головы:
- А наверное, ты прав, Антон, друг мой. Только вряд ли упырям на
Земле так уж много энергии требуется. Насколько я понимаю, сложившийся у
нас порядок вещей они с самого начала запрограммировали. Так что большая
часть нашей энергии, наверное, туда, к упырям уходит. Но это, в общем, не
самое главное.
Самое главное заключается в том, что наверняка на Земле и по сию пору
присутствуют эти вот тени упырячьи, о которых Странный Хромому
рассказывал. И, из закона целесообразности исходя, связь с ними упыри
поддерживают через тот же центр. А если связь прервется? Что тогда?
Толик вскочил в возбуждении:
- А тогда все тени станут Странными, вот! И возненавидят упырей. А уж
с их-то помощью...
- Ага! - Виктор прошелся по комнате, дымя сигаретой. - Так что на
второй из рекомендованных к обдумыванию вопросов мы ответимши. Остались
первый и третий: реальны ли предположения Глеба и можно ли верить
Странному.
- И четвертый... - тихо, но весьма внятно произнес Толик. Он оглядел
присутствующих - хмурого Виктора, досадливо скривившегося Антона,
побледневшую, крепко прикусившую губу Наташу, Галочку, грустно притихшую в
уголке, и повторил:
- И четвертый вопрос, на котором я настаиваю: нужно ли что-то делать
вообще?
И снова все приумолкли. С нарочитым кряхтением поднялся из-за стола
Антон, потянулся со смачным хрустом. Отодвинув пристроившегося посидеть на
подоконнике Виктора, взялся за оконный шпингалет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30