– Вот такие сцены мне всегда казались фальшивыми, – сказал я. – Детектив разоблачает убийцу. Убийца достает револьвер и целится в детектива. Убийца рассказывает детективу всю историю своего преступления, собираясь после этого его убить. Так растрачивается впустую ценное время, даже если дело и кончается выстрелом. Но убийца никогда не делает этого выстрела. Всегда случается что-нибудь, что мешает ему исполнить задуманное. Даже боги не любят таких сцен. Они что-нибудь предпринимают, – и вся сцена идет насмарку.– Но на этот раз, – сказала она нежным голосом, встала и подошла ко мне поближе, – на этот раз мы сделаем немножко по-другому. Например, я не стану ничего вам рассказывать, не произойдет, также ничего непредвиденного, и я убью вас.– Тем более не вижу, что могло бы мне в этой сцене понравиться.– Во всяком случае, вы не трусите! – Она медленно облизала губы, придвигаясь поближе. Ее шаги по ковру были неслышными.– Нет, я не трушу, – солгал я. – Сейчас поздняя ночь, окно открыто.Выстрел наделал бы слишком много шуму. До выхода из гостиницы далеко, до него еще надо добраться! Кроме того, стрельба – не самая сильная ваша сторона. Можете с первого раза промазать. Ведь стреляя в Лэвери, вы промахнулись трижды!– Встаньте! – приказала она. Я встал. – Я буду стрелять с такого близкого расстояния, что не промахнусь. – Она прижала дуло к моей груди. – Вот, видите? Ведь так я не промахнусь, а? Теперь стойте тихо. Поднимите руки вверх и не двигайтесь. Если вы хоть мизинцем шевельнете, я немедленно спущу курок.Я поднял руки и посмотрел вниз на револьвер. Мне казалось, что мой язык распух, но я еще мог им ворочать.Левой рукой она ощупала меня и не нашла оружия. Она опустила руку и прикусила губы. Револьвер вдавливался мне в грудь.– Теперь вам надо повернуться, – сказала она вежливо, как портной на примерке.– Во всем, что вы делаете, есть какая-то фальшивая нота, – услышал я свой голос. – Вы обращаетесь с оружием как жалкий дилетант. Во-первых, стоите слишком близко ко мне, и, во-вторых, – мне противно это говорить, такой банальной шуткой это выглядит, – но ваш револьвер стоит на предохранителе! Как же это вы не заметили?Она поверила и попыталась сделать две вещи одновременно: отступила на шаг и переместила большой палец, чтобы проверить положение предохранителя.При этом она не отводила глаз от моего лица. Это были два очень простых действия, и для обоих требовалась одна секунда. Но мои слова ее рассердили.Она рассердилась, что я соображаю быстрее ее. Эта секунда замешательства выбила ее из колеи. Она издала тихое восклицание, и в тот же момент я резко опустил руку и рванул ее голову к себе. В то мгновение, когда ее лицо уткнулось мне в грудь, я со всей силы ударил ее по правому запястью. Ребром ладони в то место, где начинается большой палец. Револьвер полетел на пол.Она хотела повернуть голову, может быть, закричать. Потом она попыталась ударить меня ногой и при этом потеряла равновесие. Я поймал ее за запястье, завел ей руки за спину и начал поворачивать. Она была сильной, но я оказался сильнее. Тогда она откинулась назад и всей тяжестью повисла у меня на руке, которой я охватил ее шею. Одной рукой я не мог ее удержать. Она начала соскальзывать вниз. Мне пришлось наклоняться вслед за ней.Внезапно я услышал позади себя какой-то шум, похожий на тихие шаги, учащенное дыхание. Или, может быть, скрипнул пол, я не знаю. Потом я услышал звук, какой производят передвигаемые кольца гардин, но я не был в этом уверен и у меня не было времени об этом подумать. Слева от меня появилась какая-то фигура. Мне не было видно ничего, кроме ног. Ног мужчины высокого роста.Вот и все, что я успел заметить. Взрыв пламени и темнота. Я больше ничего не почувствовал, не понял, что падаю на пол. Пламя и темнота, и непосредственно перед темнотой – острое чувство тошноты. Глава 32 Пахло джином. Не так, как бывает после пары глотков, сделанных зимним утром, чтобы легче было встать с постели. Нет, пахло так, словно весь Тихий океан состоит из джина, а я только что нырнул в него с лодки. Джин был в моих волосах и бровях, на подбородке, и под подбородком, и на рубашке, боже мой, и издавал запах, как жаба, заспиртованная в банке.На подоконнике, рядом с приподнятой оконной рамой, виднелась лампа. В комнате стоял потрепанный зеленый диван. Около него была дверь, прикрытая портьерой. Никогда нельзя сидеть спиной к зеленым портьерам. Это всегда плохо кончается. Всегда что-нибудь происходит. Кому я говорил подобные слова? Женщине с револьвером в руке. Женщине с ясным лицом и темными волосами, которые, собственно говоря, были светлыми...Где же она, эта женщина?Я оглянулся. Она была еще здесь. Лежала на кровати. На ней была пара бежевых чулок, больше ничего. Волосы были всклокочены. На шее темные пятна.Рот открыт, из него вывалился распухший язык. Глаза вылезли из орбит, белки уже больше не были белыми.На ее обнаженном теле ярко выделялись четыре царапины. Глубокие сумасшедшие царапины, от четырех сумасшедших ногтей.На диване валялась скомканная одежда, главным образом, ее одежда. Мой пиджак тоже был там. Я взял его и надел. Под рукой что-то зашуршало. Это был продолговатый конверт с деньгами. Я положил его в карман. Пятьсот долларов.Надеюсь, полностью.Я двигался осторожно, словно шел по тонкому льду. Наклонился, чтобы потереть колено. При этом я раздумывал, что причиняет мне большую боль: колено или голова, когда я нагибаюсь.В коридоре послышались тяжелые шаги. Были слышны невнятные голоса. Шаги остановились. В дверь постучали, кулаком.Я стоял и улыбался в сторону двери, крепко стиснув зубы. Я лишь ждал, чтобы кто-нибудь отворил дверь. Снаружи дергали за ручку, но дверь не открывалась. Стук возобновился, опять послышались голоса. Я раздумывал, долго ли это может продолжаться. Пока не появится портье с ключами. Не очень долго.Я подошел к зеленой портьере и отодвинул ее. Маленький коридор вел в ванную комнату. Я вошел в нее и зажег свет. Две раковины, через край ванны перекинут сложенный коврик, над ванной – окно с матовыми стеклами.Я запер дверь и встал на край ванны. Сорвав с вешалки полотенце, я открыл обе половинки окна, подтянулся на подоконник и свесился наружу.Соседнее окно было рядом, я мог дотянуться до него и открыть. Но оно было заперто. Вытянув вперед ногу, я ударил каблуком по стеклу. Раздался шум, который, должно быть, был слышен во всем городе. Обернув руку полотенцем, я просунул ее сквозь раму и открыл задвижку. Внизу по улице проехала машина, но никто меня не окликнул.Открыв обе створки, я перелез на подоконник второго окна. Глава 33 Войдя в темную комнату, я принялся наощупъ искать дверь. Прислушался.Через окно, выходившее на северную сторону, падал полосатый свет луны, освещая двухспальную кровать, застеленную и пустую. Воздух в обеих комнатах был затхлым. Я провел пальцем по крышке стола. Она была покрыта тонким слоем пыли, как бывает даже в самых чистых комнатах, если они долго стоят запертыми.Понюхал графин, в нем было шотландское виски. Налил себе. Голова болела еще сильно, но другие боли ослабли. Я зажег свет в спальне и заглянул в стенной шкаф. В нем находились мужские костюмы, сшитые на заказ. Их было несметное количество. На этикетке, пришитой внутри кармана пиджака, значилась фамилия владельца: X. Г. Тальбот. Я подошел к комоду, обследовал его и нашел мягкую голубую рубашку, которая была немного маловата для меня.Отнес ее в ванную комнату, снял свою рубашку, вымыл лицо и грудь, основательно протер волосы мокрым полотенцем и надел голубую рубашку.Глубоко запустил руку в банку с загустевшей помадой для волос, потом воспользовался расческой и щеткой для волос мистера Тальбота и причесался.Теперь от меня уже меньше пахло джином, если вообще пахло.Запонка на воротнике не хотела застегиваться, и я положил ее обратно в стеклянную банку. Нашел синий крепдешиновый галстук и повязал его; надев пиджак, я критически осмотрел себя в зеркале. Пожалуй, для ночного времени я выглядел вполне аккуратно, даже по сравнению с такими педантичным господином, как мистер Тальбот, насколько можно было судить по состоянию его гардероба. Я от всей души надеялся прожить достаточно долго, чтобы успеть нанести мистеру Тальботу визит благодарности, и все-таки выглядел слишком аккуратным и слишком чистым. Я слегка взъерошил волосы, немного сдвинул в сторону галстук, еще раз подошел к графину с виски и сделал все, что мог, чтобы не выглядеть слишком трезвым. Я закурил одну из сигарет мистера Тальбота и пожелали мистеру и миссис Тальбот, где бы они ни находились, провести более приятный вечер, чем тот, который достался на мою долю. Потом я прошел через гостиную к двери, выходившей в коридор, открыл ее и, покуривая, прислонился к косяку. Я и мечтать боялся, что дело выгорит. Но сидеть в комнате и ждать, пока они обнаружат мой след от окна к окну, было еще менее разумно.Невдалеке от меня, в коридоре, послышался кашель. Я высунул голову в коридор, и мы друг друга увидели. Он быстро подошел ко мне. Это был невысокий парень в аккуратно отутюженной полицейской форме. У него были рыжие волосы и красноватые карие глаза.Я зевнул и небрежно спросил:– Что здесь происходит, сержант?Он смотрел на меня задумчиво.– Небольшое происшествие по соседству. Вы что-нибудь слышали?– Кажется, слышал стук. Я только недавно пришел домой.– Довольно поздно, – заметил он.– Дело вкуса, – ответил я. – Происшествие по соседству? Что же?– Одна дама... – вы ее знаете?– Кажется, видел.– Н-да, – заметил он. – Посмотрели бы вы на нее сейчас... – Он приложил руку к горлу, сделал стеклянные глаза и издал неприятный булькающий звук. – Вот так. Вы что, ничего не слышали?– Ничего особенного, кроме стука.– Так. Ваша фамилия?– Тальбот. – Одну минуту, мистер Тальбот. Подождите здесь!Он прошел по коридору и заглянул в открытую дверь, из которой в коридор падала полоска света.– Хелло, лейтенант, – сказал он, – Тут человек из соседнего номера.Появился рослый человек. Он стоял, уставившись на меня. Огромный верзила с пепельно-серыми волосами и синими-синими глазами. Дегамо. Этого только недоставало!– Вот господин, который живет рядом, – доложил маленький службист. – Его фамилия Тальбот.Дегамо смотрел на меня. Ничто в его холодном взгляде не выдавало, что он встречался со мной раньше. Он спокойно подошел, положил свою огромную лапищу мне на грудь и втолкнул меня назад в комнату. Войдя вслед за мной, он сказал через плечо:– Зайди, Шорти, и закрой дверь. Маленький вошел и запер дверь.– Лихой парень, – сказал Дегамо протяжно. – Держи его на мушке, Шорти!Шорти рывком выташил свой револьвер, 38-го калибра. Он облизнул губы.– Ну и ну! – произнес он тихо и присвистнул. – Ну и ну! Как вы только догадались, лейтенант?– О чем догадался? – спросил Дегамо, впиваясь в меня взглядом. – А ты о чем думал, приятель? Тебе что, нужно прочесть в газете, чтобы удостовериться, что она убита?– Ну и ну! – снова сказал Шорти. – Проклятый сексуальный убийца! Срывает с девушки одежду и душит ее голыми руками! Лейтенант, как это вы только догадались?!Дегамо не ответил. Он стоял, слегка покачиваясь на каблуках. Его лицо было твердым, как гранит.– Вот он, убийца, это же ясно, как день, – внезапно сказал Шорти. – Вы только понюхайте, как здесь пахнет, лейтенант! Комнату давно не проветривали. Смотрите, вот пыль на столе. И часы стоят. Он пробрался сюда через окно в ванной... можно я взгляну, лейтенант?Он выбежал в ванную. Дегамо стоял недвижимо, как деревянный. Шорти вернулся.– Правильно, через окно ванной комнаты. В ванне под окном лежат осколки стекла. И воняет джином. Вы помните, в соседнем номере тоже пахло джином, когда мы вошли. Вот его рубашка. Воняет так, словно ее выстирали в джине!Он поднял мою рубашку. Запах джина тотчас же распространился по всей комнате. Дегамо посмотрел на рубашку равнодушно, потом подошел, распахнул на мне пиджак и посмотрел на рубашку.– Все ясно! – сказал Шорти. – Он украл рубашку из комода того человека, который здесь живет! Видите, как он сделал.– Н-да... – Дегамо наконец опустил руку, которой упирался мне в грудь.Они говорили обо мне, как о каком-то неживом предмете.– Обыщите его, Шорти.Шорти обошел меня со спины и ощупал мою одежду в поисках оружия.– Ничего нет, – сказал он.– Веди его к заднему выходу из гостиницы, – приказал Дегамо. – Один ноль в нашу пользу. Ведь мы раскрыли дело до приезда Уэббера. Этот осел и моль в коробке от ботинок не поймает!– Но это ведь не входит в ваши функции, лейтенант, – произнес Шорти с сомнением в голосе. – Вроде бы сегодня говорили, что вас отстранили от работы. Или что-то в этом роде.– Ну и что это меняет, если я даже временно отстранен? – спросил Дегамо.– Но я-то могу на этом потерять свои нашивки, – заявил Шорти, Дегамо не спускал с него тяжелого взгляда. Малыш покраснел, его живые карие глазки смотрели испуганно.– Ну ладно, Шорти. Пойди и вызови Рида, он сегодня дежурный.Маленький полицейский облизнул губы.– Приказывайте, лейтенант. Я согласен. В конце концов я мог и не знать, что вы отстранены!– Мы его вместе доставим, вдвоем, – сказал Дегамо.– Да, лейтенант, конечно!Дегамо положил ладонь на нижнюю часть лица.– Убийца, – сказал он спокойно. – Сексуальный убийца, разрази меня гром! – он улыбался, при этом двигались лишь уголки его широкого жесткого рта. Глава 34 Мы вышли из комнаты и пошли вдоль коридора, мимо номера 618. Из открытой двери падал свет. У двери стояли двое мужчин в штатском и курили, держа сигареты в кулаке, будто в коридоре дул сильный ветер. Из номера доносился шум спорящих голосов.Мы завернули за угол, прошли мимо лифта. Дегамо открыл дверь запасного выхода, и мы начали спускаться по гулким ступеням. Внизу, у двери, выходившей в холл первого этажа, Дегамо остановился, держа руку на ручке двери, и прислушался. Потом посмотрел на меня через плечо.– Вы здесь с машиной? – спросил он.– Она в гараже, в подвале.– Великолепно!Мы спустились еще ниже в подвал. Тощий негр вышел из своей конторки, и я отдал ему номерок. Он искоса посмотрел на форму Шорти, но ничего не сказав, молча указал на мой «крайслер».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27