И в вашем доме на озере Маленького фавна. И в машине.– Ну, машину можно было бы забрать из гостиницы... – начал он, но я перебил.– В этом нет никакого смысла. Есть масса других мест. Какими духами она пользуется?На мгновение он выглядел озадаченным.– О, «Гиллерлейн-Регаль».– Какой примерно у них запах?– Это своего рода шипр, сандаловый шипр.– Так там вся спальня насквозь им пропахла. Правда, мне этот запах показался почему-то дешевым. Но я, возможно, в этом ничего не понимаю.– Дешевым? – переспросил он, оскорбленный в своих лучших чувствах. – Боже мой, дешевым! Да мы получаем тридцать долларов за унцию!– Ну, та штука, которую я нюхал, стоит, наверно, три доллара за два литра!Он снова обхватил колено руками.– Кстати, поскольку мы говорим о деньгах. Пятьсот долларов чеком. Тут же, на месте.Я дал этой фразе упасть на пол, как грязному перышку. Один из стариков позади с трудом поднялся на ноги и заковылял из библиотеки.– Я вас нанял, – сказал Кингсли серьезным тоном, – чтобы вы уберегли меня от скандала, и, конечно, чтобы вы оказали помощь моей жене, если она в этом нуждается. Возможность избежать скандала лопнула, но вы в этом не виноваты.Теперь на карту поставлена судьба моей жены. Я не верю, что она застрелила Лэвери. У меня нет никаких доводов, никаких! Я просто это чувствую! Может быть, она и провела у него последнюю ночь, и даже оружие может принадлежать ей. Но это еще не доказывает, что она его убила. Безусловно, она обращалась со своим револьвером так же небрежно, как и с остальными вещами. Револьвер мог попасть в руки бог знает кому.– Полиция Бэй-Сити не будет особенно напрягаться, чтобы прийти к такому убеждению. Судя по одному полицейскому, с которым мне там пришлось познакомиться, они схватят первого, кого сумеют, и сразу начнут размахивать своими резиновыми дубинками. И, насколько я понимаю, прежде всего они постараются схватить вашу жену.Он сжал пальцы в замок. В его горе было что-то театральное, впрочем, так часто бывает при настоящем несчастье.– До известного пункта я с вами согласен, – сказал я. – На первый взгляд вся сцена выглядит уж слишком убедительно. Она оставляет там одежду, в которой ее видели в отеле и которую легко опознать. Она бросает револьвер на лестнице. Прямо-таки трудно поверить, чтобы женщина могла быть так глупа.– Слабое утешение, – угрюмо сказал Кингсли.– Но все это ничего не означает. Потому что мы исходим из того, что человек, совершающий преступление под влиянием страсти или ненависти, просто делает это и удаляется. Все, что я до сих пор слышал о вашей жене, говорит о том, что она – особа безрассудная и легкомысленная. Обстоятельства убийства указывают на отсутствие заранее продуманного плана. Напротив, налицо все признаки абсолютной спонтанности. Но если бы даже не было ни одного следа, указывающего на вашу жену, то полиция все равно узнала бы о ее связи с Лэвери. В таких случаях прежде всего выясняют материальные условия убитого, обстоятельства его жизни, круг его друзей и подруг. При этом должно всплыть ее имя, а если оно всплывет, то они неминуемо свяжут это с ее исчезновением месяц назад. Я прямо-таки вижу, как они потирают руки от радости! И они непременно займутся поисками владельца револьвера, и если это ее револьвер, то...Он схватил оружие, лежавшее рядом на кресле.– Бросьте, – сказал я. – Это оружие они получат. Ваш друг Марлоу, конечно, человек деловой, и, кроме того, вы лично ему весьма симпатичны, но скрыть от полиции револьвер, из которого убит человек, – на такой риск никто не пойдет. Единственное, на что я согласен, это попытаться доказать, что хотя ваша жена и выглядит виновной, на самом деле, она неповинна в убийстве.Он вздохнул и протянул мне револьвер. Я спрятал его в карман. Потом снова вытащил его и попросил:– Одолжите мне ваш носовой платок. Я не хочу делать это своим. Ведь меня могут обыскать.Он дал мне свежий белый платок, и я тщательно вытер им револьвер.Платок я ему вернул.– С моими отпечатками пальцев все в порядке, но ваших здесь не должно быть. Послушайте, что я могу и хочу сделать. Я поеду назад и положу револьвер на старое место. Потом я вызову полицию. Пусть они делают, что хотят. Несомненно, при этом выплывет, зачем я туда ездил. В худшем случае, ее найдут и предъявят ей обвинение в убийстве. В лучшем случае, ее найдут гораздо быстрее, чем это сделал бы я. И я смогу попытаться добыть доказательства, что она его не убивала. Другими словами, я попытаюсь доказать, что это сделал кто-то другой. Согласны вы на такое предложение?Он медленно кивнул. Потом сказал:– Пятьсот долларов остаются. Если вы докажете, что Кристель его не убивала.– У меня мало надежды их заработать, – это я вам должен сказать откровенно. Теперь скажите, насколько близко мисс Фромсет знала Лэвери? За пределами вашей конторы.Его лицо замкнулось, как раковина устрицы. Он сжал кулаки и молчал.– У нее было довольно странное выражение лица, когда я вчера попросил адрес Лэвери. – Он тяжело дышал. – Как будто ей в рот попало что-то невкусное. Как роман с грустным концом. Я ясно выражаюсь?Его ноздри вздрагивали, он тяжело дышал. Наконец, он овладел собой и сказал:– Она знала его довольно хорошо. Когда-то раньше. В этих вопросах она идет своими путями. Я думаю, что женщины находили Лэвери неотразимым.– Мне нужно с ней поговорить.– Зачем? – спросил он коротко. На его щеках горели красные пятна.– Вы не беспокойтесь, такая уж у меня профессия – задавать разным людям всевозможные вопросы.– Хорошо. Поговорите с нею. Дело в том, что она знала Элморов. Она знала жену доктора, которая покончила с собой. И знала Лэвери. Может здесь быть какая-нибудь связь с тем, что нас волнует?– Этого я не знаю. Вы ее любите, не так ли?– Я завтра же женился бы на ней, если бы мог.Я кивнул и встал. Библиотека была уже почти пуста. Лишь в дальнем углу раздавалось нежное похрапывание нескольких престарелых господ. Остальные вернулись к своим занятиям, на какие они были способны, когда бодрствовали.– Да, еще одно, – сказал я и посмотрел на Кингсли сверху вниз. – Полиция чертовски не любит, когда ее зовут на место убийства не сразу. А на этот раз ее позовут не сразу, потому что когда я туда поеду, то постараюсь сделать вид, будто сегодня приехал туда впервые. Я думаю, что это мне удастся, если я не упомяну о миссис Фальбрук.– Фальбрук? – Он смотрел с непонимающим видом. – Кто это, черт возьми? Ах, да, конечно, вы говорили, это хозяйка дома.– Забудьте об этом. Я почти уверен, что она сама ничего не скажет. Она не из тех людей, которые по доброй воле имеют дело с полицией.– Понимаю, – сказал он.– Только смотрите, будьте внимательны! Вам будут задавать вопросы раньше, чем скажут вам о смерти Лэвери, раньше, чем мне разрешат с вами связаться, по крайней мере, по их мнению. Не попадитесь в ловушку! Если вы попадете впросак, мне уже вряд ли удастся найти выход. Тогда я сам окажусь в трудном положении.– Но вы ведь могли позвонить мне из дома Лэвери до того, как вызвали полцию, – заметил он задумчиво.– Я знаю. Но это будет выглядеть не в мою пользу. А первое, что они сделают, – это, конечно, проверят телефонные разговоры за последние часы.Даже если я им скажу, что звонил вам из какого-нибудь другого места, то тогда уж лучше сразу признаться, что ездил к вам сюда в клуб.– Понимаю, – сказал он. – Можете на меня положиться, я буду начеку!Мы пожали друг другу руки, и я ушел. Глава 18 Спортклуб находился за полквартала от дома, где помещалась компания «Гиллерлейн». Я пересек улицу и вошел в подъезд.Приемная компании выглядела еще более пустой, чем вчера. Миленькая блондиночка за коммутатором вновь одарила меня быстрой улыбкой. Я ответил ей излюбленным приветствием преступников: направил на нее вытянутый указательный палец и согнул остальные вокруг рукоятки воображаемого пистолета, на манер ковбоя с Дикого Запада. Она рассмеялась от всей души, но сделала это беззвучно. Похоже, это было самым большим для нее развлечением за всю скучную трудовую неделю.Я показал на пустой стол мисс Фромсет. Малышка кивнула, что-то включила на своем коммутаторе и произнесла несколько слов. Тотчас же отворилась дверь, элегантно вплыла мисс Фромсет, подошла к своему столу и вопросительно посмотрела на меня холодными внимательными глазами.– Да, мистер Марлоу? К сожалению, мистера Кингсли сейчас нет.– Я как раз сейчас от мистера Кингсли. Где мы могли бы поговорить?– Поговорить?– Мне нужно кое-что вам показать.– Ах, вот как? – Она глядела на меня задумчиво. Вероятно, находилось немало кавалеров, которые выражали желание кое-что ей показать, в том числе пестрые купюры... При других обстоятельствах я бы счел себя польщенным.– Это связано с поручением мистера Кингсли, – сказал я.– Тогда воспользуемся кабинетом мистера Кингсли, – она встала и придержала дверь. Когда я проходил мимо нее, то ощутил запах... сандалового дерева.– "Гиллерлейн-Регаль?" «Королева духов?»Она улыбнулась, все еще стоя в дверях.– При моем-то жалованье?– Про ваше жалованье я не говорю. Но вы не похожи на женщину, которой приходится самой покупать себе духи.– В данном случае вы правы. И если хотите знать, я ненавижу пользоваться духами на службе. Однако мистер Кингсли на этом настаивает.Мы прошли через длинную прохладную комнату. Она села в кресло у конца письменного стола, я – на свое вчерашнее место. Мы смотрели друг на друга.Сегодня она была в коричневом платье с плиссированным жабо. Вид у нее был не такой холодный, но до огня прерий было еще далеко.Я предложил ей сигареты мистера Кингсли. Она взяла одну, прикурила от настольной зажигалки и откинулась в кресле:– Отбросим долгие предисловия, – сказал я. – Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Если вы вчера этого еще не знали, то исключительно из-за пристрастия Кингсли к татральным эффектам.Она посмотрела на свои руки, мирно лежавшие на коленях, и улыбнулась почти робко.– Он прекрасный человек, – сказала она, – несмотря на слабость к помпезному оформлению. В сущности, он сам – единственный зритель, на кого это производит впечатление. И если бы вы только знали, что ему приходится терпеть из-за этой уличной девки, – она стряхнула пепел с сигареты. – Ну, может быть, лучше мне этого не касаться. Так о чем вы хотели говорить со мной, мистер Марлоу?– Кингсли сказал, что вы знаете Элморов.– Я была знакома с миссис Элмор. Вернее, несколько раз встречала ее в обществе.– Где?– В доме одного знакомого. А что?– В доме Лэвери?– Я надеюсь, вы не собираетесь быть дерзким, мистер Марлоу? Я бы очень вас просила!– Не знаю, что вы называете дерзостью. Я говорю с вами по делу, а деловые разговоры не имеют ничего общего с международной дипломатией.– Ну, хорошо. В доме Криста Лэвери. Да. Я часто там бывала в те времена. Он устраивал милые вечеринки.– Следовательно, Лэвери знал Элморов или, по крайней мере, миссис Элмор?Она еле заметно покраснела.– Да. Даже очень хорошо.– И целую кучу других женщин – тоже очень хорошо? Не сомневаюсь, миссис Кингсли была знакома с миссис Элмор?– Да, и гораздо ближе, чем я. Они называли друг друга уменьшительными именами. Миссис Элмор умерла, вы, вероятно, слышали? Она покончила с собой.Года полтора тому назад.– Это действительно было недвусмысленное самоубийство?Она подняла брови, но выражение ее лица показалось мне деланным. Как будто она считала уместным именно так реагировать на мой вопрос.– У вас есть особые причины задавать этот вопрос, и притом в такой форме? Я хочу сказать, разве это имеет отношение к нашему делу?– Раньше я думал, что нет. И сейчас не уверен. Но вчера мистер Элмор вызвал полицейского из-за одного того, что я разглядывал его дом.Предварительно он по номеру машины выяснил, кто я такой. Полицейский вел себя со мной очень грубо, и тоже по единственной причине – что я был там. Он не знал, что я там делаю, а я не сказал ему, что был у Лэвери. Но доктор Элмор знал, в чем дело, так как видел меня выходящим из дома Лэвери. Вот вопрос: почему же он вызвал полицию? И зачем полицейский постарался меня припугнуть? Стал рассказывать про какого-то человека, который пытался шантажировать доктора и в результате оказался за решеткой? Он допытывался, не прислали ли меня ее люди? Кого он имел в виду: родных миссис Элмор? Не наняли ли они меня? Если вы можете ответить мне на эти вопросы, я скажу вам, имеет ли это что-нибудь общее с нашим делом.Она задумалась, бросила на меня быстрый испытующий взгляд и тут же отвела глаза.– Я видела миссис Элмор всего дважды, – сказала она медленно. – Но думаю, что смогу ответить на ваши вопросы. В последний раз я встретила ее в доме Лэвери, как уже говорила, и там было довольно много народу. Много пили, много разговаривали. Женщины были там без мужей, а мужчины – не со своими женами. Был там некий Браунвелл, и был он очень пьян. Сейчас, я слышала, он служит во флоте. Он пикировался с миссис Элмор по поводу практики ее мужа. Я поняла их спор так: по-видимому, доктор Элмор – один из тех врачей, которые по ночам разъезжают с наполненным морфием шприцем и таким образом помогают определенным людям, которые без такой помощи неминуемо проснулись бы утром в полицейском участке. Флоренс Элмор на это заявила, что ей безразлично, каким способом ее муж зарабатывает деньги, главное, лишь бы он приносил их побольше. Она тоже была пьяна, причем, по-моему, она и в трезвом виде была не слишком симпатичной. Одна из этих худющих крашеных баб, которые слишком громко смеются и слишком высоко задирают ноги. Блондинка, слишком светлая блондинка с яркими красками и неприлично большими детскими глазами. Ну, Браунвелл сказал, пусть она не беспокоится: такой бизнес всегда прибылен.Пятнадцать минут на пациента, включая дорогу туда и обратно, и за каждый такой визит от десяти до пятидесяти долларов! Ему, мол, лишь одно неясно, как это врачу удается добывать такое количество наркотиков. Как видно, дело здесь не обходится без контакта с гангстерским миром. Он спросил миссис Элмор, часто ли ей приходится приглашать к столу милых гангстеров. Тогда она швырнула ему рюмку в физиономию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27