— Ну, пани спугнула, этого достаточно. Кто такой был?— Никогда не видела его. Постарше вас, с таким носом… костлявым.— А-а, знаю гада Хороню, что переднюю только порезал. Она и так на ладан дышала, все равно собирался менять. А задняя новёхонькая. Такой кретин, такой осел, что ни говори — как горохом о стенку. Он считает, проше пани, что это я ему цепь с шипами подложил, а я ни сном ни духом. Из Коптов этот тип.Так я и думала. Видимо, продолжается упорное противостояние двух соперничающих групп, местных янтарщиков и их недругов из Рыбацких Коптов и Стегны.Признательный мне за спасённую заднюю покрышку, Вальдемар кое-что порассказал. Мы вошли в дом, там, к счастью, никого не было, никто не помешал, не нарушил доверительного настроения.— Вообще-то ещё осенью пласт подмыло, подошёл янтарь, но только у нас, от Крыницы в нашу сторону, а по ту сторону — ничего, так уж прибивало к берегу. Так что все к нам полезли, аж с самой Стегны. Кто на чем, на мотоциклах и на джипах по дороге через дюны к морю выскакивали, чтобы посмотреть, что и как. Ну, наши малость осерчали, поперёк той дороги и дюнах цепи растянули, с шипами, те и напоролись, не проскочили. А вот этому, с носом, так вовсе не повезло, два раза напарывался И уверен — это я подсунул. Вот теперь и мстит, хотя я балбесу сто раз повторял — пальцем не прикасался, у меня и без того работы невпроворот, не хватает ещё засаду устраивать на всяких идиотов. Так нет, упёрся — я, и все тут. Уже третий раз к моему мотоциклу подбирается.— От зависти! — пояснила Ядвига. — Нечего было хвалиться.Она только что вошла в кухню и услышала последние слова мужа.— Я хвалился?! — возмутился Вальдемар. — Да я сроду не хвалился. Просто мужики видели, что я насобирал, вокруг же люди. Иногда и мне везёт.А я примирительно заметила:— Янтарю всем хочется Вот взять хотя бы и меня Бывает, такая жадность обуяет…— Факт! — кивнул Вальдемар — Янтарь, он такой, человека враз опутает. А в море так один у другого и из сетки выхватить может запросто, себя люди не помнят Я бы не удивился, узнав, что Флориана кто утопил, если тому что-нибудь этакое в сетку попало, стоящее.Ядвига так вся и всполошилась.— Ну зачем такое болтать, опять к тебе кто-нибудь прицепится!— Да кто прицепится? И почему обязательно ко мне, все так говорят. Ведь в том месте, где Флориан утонул, мусор совсем близко подошёл к берегу. И с чего вдруг Флориана волной опрокинуло, когда вовсе не такая она сильная шла? Да и было ему всего по пояс, на таком мелководье он бы и ползком выбрался. Ну, теперь уж не узнаешь, что он там в своём мусоре откопал…Ядвига скептически пожала плечами:— До сих пор у нас люди друг дружку из-за янтаря ещё не убивали, Бог миловал. Кого же ты считаешь убийцей?— Кабы я кого считал, так донёс бы на него, потому как таких вещей не люблю! — гордо возразил хозяин. — А потом… почему непременно из наших? Приезжают ведь всякие, глядишь, — другой когтями бы из горла вырвал. Вот есть один, так он мне не нравится, так не нравится…— Только не вздумай на кого наговаривать! — перебила мужа Ядвига. — Бросишь подозрение, сам же неприятностей не оберёшься.— Вот видите? — обратился Вальдемар ко мне за поддержкой. — И жене он не нравится, а все равно не даёт слова сказать…— А чего лишнее болтать? — опять перебила Ядвига. — Я сама о том типе кому надо шепнула. Своим людям, нужно же предостеречь. На всякий случай.И, чтобы не обидеть недоверием, Ядвига сочла нужным и мне рассказать:— Пани знает, у нас тут двери не запирают. Раз вернулась я из магазина, дом пустой, папаша на заднем дворе рыбку коптит, а в доме какой-то чужой мужик по углам шарит. Ну, не совсем чужой, пару раз встречала его, скупщик янтаря, так это ещё не даёт ему права в моей спальне копаться. Стал мне заливать, будто с Вальдеком договорился, не застал его и решил пока сам поглядеть на янтарь, присмотреться, выбрать. Подождать не мог! Нахальный и вредный, это так, но не обязательно же убийца. А я наших баб предупредила насчёт этого скупщика, пусть поостерегутся.Вальдемар не стал настаивать на своей версии.— Да ладно, я ничего такого не говорю, тем более что этот уж в море нипочём не полезет. Да Флориан и сам мог утонуть.— А он там был, этот скупщик? — вмешалась я. — На пляже, где утопленника нашли?— Откуда? Не было его там. Ведь если что… так небось хватило бы ума заранее смыться. Этот тип уже лет пять-шесть здесь ошибается. Нашим пьянчужкам вовремя рюмочку поднесёт, они сами к нему и набиваются со своим янтарём. А потом, глупые, узнают, что другие могли вдвое дороже дать. За голову хватаются, локти себе кусают, а в следующий раз опять ему же продадут, потому как непременно окажется под рукой, когда им выпить приспичит. Есть тут один мастер-ювелир, сам покупает янтарь для своих изделий и платит по совести. Ну да где ему угнаться за тем прохиндеем? А вот ещё один скупщик есть, так тот скупает специально для немцев.— А прохиндей для кого? — не отставала я. — Ведь наверняка не для себя.Ядвига налила воды в чайник и поставила его на газ. Подумав, на другую горелку поставила кастрюлю.— Разогрею-ка я тебе супу, — сказала она мужу. — А пани выпьет чайку? Мне сдаётся, он потом перепродаёт тем, кто больше даст. И вообще хотел бы скупить весь янтарь, чтобы свои цены устанавливать, потому так и лезет в каждую дырку.— Так Флориан же был жадюгой, — возразил Вальдемар. — Уж он-то задёшево бы своего янтаря не продал. И если ему попалась глыба… Ну, не обязательно топить, может, кто-то пытался украсть, такое случается. И слышал я краем уха, что совсем недавно здесь у нас купили громадину и полкило, а вот о том, что её кто-го выловил, слышать не доводилось. Откуда она взялась? Не с неба же свалилась.Подозрительною скупщика я лично не знала, но в моем воображении моментально предстала картина: вот рыбак вытаскивает на берег мусор с громадным куском янтаря, а этот подозрительный случайно оказывается поблизости. Увидел янтарную глыбу и потерял рассудок. Наверняка прикинул, сколько такая может стоить; ни о чем не думая, в безумном припадке алчности топит рыбака, хватает его — не рыбака, янтарь — и был таков. А потом на пляже разыгрывается сцена, которую я наблюдала уже наяву.Конечно, такое могло случиться, хотя и маловероятно. Люди гибнут за янтарь? До сих пор не гибли. Дрались, подстраивали ловушки друг другу, покрышки резали, но людей не убивали. Наверняка Флориан потонул сам но себе….Ага, ведь вот ещё какое соображение. В Лесничувке расположена пограничная застава. День и ночь сидит там на вышке дозорный с биноклем, обозревает окрестности. Пляж у него как на ладони. Издали мог не узнать конкретного человека, но фигуры людей видел, и чем они занимаются — мог понять Вот если бы он заметил сначала двух мужчин, а потом на этом месте оказался один, да и тот утопленник, наверняка доложил бы начальству. Разве что в нужный момент пограничник на вышке пялился в сторону Крынины или долго и тщательно изучал горизонт, морскую границу. Или как раз на вахту заступал его сменщик и регулировал по своим глазам стекла бинокля. Недолго это длится, но ведь и выбежать с пляжа в лесочек на дюнах, а потом вернуться, смешаться с толпой — тоже займёт немного времени. Минуту, не больше. Ладно, пусть ещё минута на то, чтобы утопить, скупого Флориана. Вахтенный, если даже и смотрел на них, мог и не разобраться, что к чему.И принципе история с утопленником меня не очень занимала. С трупами мне уже приходилось иметь дело и даже описывать их в своих детективах, янтарём же я увлеклась впервые и жизни, и он интересовал меня в данный момент намного больше всех утопленников. И хотя трупом заниматься не стала, свои соображения на его счёт все же высказала.— Пан Вальдек, если бы у властей возникли подозрения, они сразу же приступили бы к расследованию. Для начала взялись бы расспрашивать, кто что видел. К тому же пограничники бдят.Вальдемар уже принялся за суп, а Ядвига поставила по стакану чая для себя и меня. С набитым ртом хозяин невнятно пробурчал:— Бдят они в основном насчёт того, чтобы кто посторонний в море на лодке не вышел.— И не плывёт ли к нам из Швеции какой шпион, ехидно дополнила Ядвига.Проглотив несколько ложек. Вальдемар заговорил:— И кто пани сказал, что не расспрашивают? Ещё как расспрашивают. Только стараются это сделать незаметно, потихоньку. Вот и меня спрашивали — А меня нет. — обиделась я. — Интересно, почему? Ведь я тоже там была.— Пани пришла позже, это я им тоже сказал. Официально, как свидетель. Первыми там оказались парни из Лесничувки, за ними примчались двое из Крыницы. И на мотоциклах кое-кто из наших.— Тог, с рукой в гипсе, не на мотоцикле приехал.— Кто, Люлик? Нет, он первым автобусом приехал в Лесничувку и оттуда шёл по пляжу. К тому времени утопленника уже нашли. Знаете, если бы кто другой затонул, я первым делом подумал бы именно на Флориана, ведь тот удавится из-за денег. Пожалуй, он один и способен на такое… мокрое дело.На этом, собственно, разговор и закончился. Вернулся мой Драгоценный, принёс немного янтаря, мягко пожурил меня за то, что не выполоскала термос, и сообщил о своём намерении смотаться завтра в Крыницу, в аптеку. Пожалуйста, можно и смотаться, для машины одиннадцать километров не проблема, а море совсем успокоилось, лёгкий ветерок дует с востока и ничего стоящего не пригонит. * * * Из-за этой поездки в Крыницу меня чуть кондрашка не хватил.Оставив Драгоценного у аптеки, я двинула на бензоколонку, а когда вернулась, его нигде не было. Поискала поблизости, потом расширила круг поисков, просмотрела близлежащие улицы, объехала автовокзал, вернулась, опять заглянула в аптеку и соседний магазин — нет нигде. Куда его черти подевали?Решила больше не предпринимать активных действий и перейти к пассивной тактике ожидания — там, где мы расстались. Ждала ровно сорок семь минут! А могла бы за это время сто раз сбегать к морю, посмотреть, как там, ведь ветерок все же дует, лёгкий правда, зефир так сказать, но вдруг?.. Размышляя о том, что такой зефир может пригнать к берегу, я так глубоко задумалась, что вздрогнула, когда вдруг появился Драгоценный. Ничего не объяснив, он с крайне довольным видом шмякнулся рядом.— Ты где был? — с трудом сдерживая раздражение, поинтересовалась я. — Везде тебя искала.— Может, я на почту зашёл…— Предупредил бы. На машине бы подбросила.— Может, я раньше не собирался…Успокаивать нервы лучше всего, занявшись любимым делом. И, не спрашивая его согласия, я твёрдо заявила — едем на пляж. Ему оставила лишь возможность выбора — Лесничувка или немного дальше, у затопленной баржи.— Так у нас же сеток нет, — резонно возразил Драгоценный.— Говорила тебе — всегда надо их возить с собой!— Так они же были грязные и в смоле.— Ну и что? Я вон тоже в смоле. А машина все равно выглядит не хуже свиного корыта, так что ещё немного смолы и песка не имеют значения.Драгоценный столь выразительно молчал, что я наконец опомнилась. И в самом деле, ведь у его сетки была такая длинная палка, что не вмещалась в машину, и сетку приходилось возить снаружи, высунув руку в окошко. Дело непростое, для этого требовалось немало умения и просто физической силы, длинный шест норовил зацепить по дороге все встречное и поперечное. Рука наверняка немела, да и ехать приходилось медленно. С таким балластом в Крыницу и обратно…— Ну ладно, — снизошла я, — хотя бы мою сетку можно было прихватить, она намного короче.— Комбинезон мы тоже не взяли.— И комбинезон тоже можно возить с собой!— Он ещё не просох…Логичные возражения только подливали масла в огонь Я опять разозлилась, а не поссорились мы лишь потому, что свернули в дюны: все внимание пришлось посвятить машине, не до ссоры.Всякий раз, пересекая косу, я мечтала о таких машинах, которые запросто ходят по пескам и пустыням. О вездеходах с четырьмя ведущими, с шасси на высоте метра. Вездеходы жрут тридцать литров бензина на сто километров. Да пусть бы и все шестьдесят! Зато какая красота! Прёт себе по бездорожью, и хоть бы хны Правда, такие чудеса я пока лишь в кино видела.Выехали на пляж, и тут я чуть не померла на месте. Недаром меня тянуло сюда, ох недаром! За ночь линия берега не изменилась, но море провело большую работу и пододвинуло к берегу порядочно мycopa. Правда, на берег ничего не выбросило, собирать было нечего, зато в воде, причём совсем близенько, телепались ошмётки чёрного сора, а кое-где протянулись и целые полосы. И вправо, и влево по пляжу кишмя кишели сборщики. Многие явились целыми семьями. Ловцы янтаря вываливали на песок чёрные горы, а чада и домочадцы занимались иx разбором. Надо было заявиться рано утром, теперь оставалось лишь кусать себе локти и плевать в бороду.— Moгу я узнать, какого черта мы теряли Крынице? — спросила я голосом ядовито змеи, подавившейся потреблённой на завтрак мышью.Драгоценный вежливо напомнил — ведь ему нужно было купить лекарство. Лекарство, холера ясна… Мой избранник уверял, что у него печень не в порядке, он не ел свиных отбивных, поджаренных на подгоревшем жире. Я пожирала их без всякого ущерба для здоровья, но не могла отказать любимому в приобретении лекарства, раз он в нем нуждался. Хотя поехать в аптеку можно было бы и позже, скажем во второй половине дня, а все утро провсти на берегу, используя благоприятную ситуацию. Но я не стала высказывать эти мысли вслух, и без того достаточно наговорила, а просто предложила быстренько смотаться домой, захватить необходимые снасти и опять сюда вернуться, нет, не сюда, лучше ближе к порту или податься к русским.— Надо было с самого начала так поступить. — осуждающе заметил Драгоценный, и я опять стала меньше его любить, но ничего не сказала, лишь зубами немного поскрежетала.Только увидев добычу Вальдемара, мы поняли, что же потеряли. Пренебрегая селёдкой, Вальдемар все силы отдал янтарю, и теперь сверкающая горка целиком заполнила большой таз, a ещё несколько выдающихся экземпляров наш хозяин с упоением взвешивал на чёсах. Самый большой кусок весил двести два грамма, остальные от ста четырнадцати до двухсот. И таких у него было девять штук!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42