С банком связываться она опасалась — как бы меня преступники не застукали, когда буду получать после её смерти.И велела мне, переодевшись санитаркой, съездить на ту квартиру, ну, что на улице Тополевой…— Знаю, — проговорил капитан.— Я все нашла, бабуля мне объяснила. И деньги, и её письмо, в котором она писала, где остальные деньги спрятала. Оказалось — вот в этом доме. Сюда я несколько лет не решалась приезжать, только через два года после смерти бабули собралась с духом… И признаюсь вам, не только из-за денег приехала. Мне хотелось увидеть места, где погибли мои родители, я весь лес исходила, нашла ту самую кабанью яму…Тут Дануся спешно поднесла Гражине ещё одну порцию успокоительного.Адам решил дать жене время передохнуть.— Слишком уж в общих чертах она рассказывает, — мрачно заметил он. — Не сказала вам, как три раза из дома сбегала, потом ревела и объясняла — не хотела и меня подвергать опасности. А какой опасности? Я не знал, что и думать. И все уговаривала развестись, пока не поздно.— А вы не хотели разводиться? мягко поинтересовался капитан.— А на кой ляд? Ну, если честно, женился на ней с кондачка, толком не подумав, совсем зелёный был, сразу после школы. Нет, она мне нравилась, но не так чтобы очень. Хочет замуж — пожалуйста, я не против, ведь обещала в любой момент дать развод. И детей не заводить. Брак только гражданский, в костёле мы не венчались. А потом я влюбился в неё без памяти, и привет, не нужен мне никакой развод, хотел, чтобы на всю жизнь. И чтобы семья была нормальная, А она — нет и нет! Ссорились мы так, что и не расскажешь. Я же видел — что-то её гложет, тайна какая-то, а мне не говорит. Может, вы ей скажете наконец, чтобы перестала бояться и вообще валять дурака.— Да я ведь и сама уже перестала, — своим жалобным голосом заметила Гражина.— А сколько мы натерпелись с этими переездами! — не мог успокоиться Адам. — Живём на два дома, все не как у людей. Я занимаюсь художественной фотосъёмкой, и у меня из-за этого все осложняется. Как вы думаете, с этим покончено?— Навсегда покончено! — заверил парня капитан. — Лежала убили, не уверен, что вы об этом знаете, а он из них был самым жестоким. Да и разыскивали вас, скорее всего, не чтобы убить, а все-таки тот самый официальный документ получить, о продаже янтаря.— Может, и так, но ведь сами говорите, этого Лежала кто-то убил? И откуда взялся янтарь под подушкой в нашем доме? Причём недавно взялся, это точно, в мае здесь жили родственники, наверняка бы обнаружили.Покосившись на меня, капитан ответил:— Янтарь и в самом деле подбросили недавно, прошлой ночью. Полагаю, убийца Лежала просто вернул его пани Гражине. У нас есть доказательства, что разыскивал он пани с давних пор…— Вы сказали «убийца»? — дрожащим голосом произнесла я.Немного раздражённо капитан пояснил:— Вы не хуже меня знаете, пани Иоанна, что сам собой янтарь под подушку не залез. И знаете также, где он находился. Правильно, прямых доказательств у нас нет, лишь показания свидетелей, косвенные улики можно сказать. Но уж мы-то знаем и не сомневаемся.Капитан прав. Я тоже не сомневалась. Драгоценный всегда обожал таинственность, всегда стоял на страже справедливости, всегда предпочитал действовать сам, для него забраться на запертую дачу — раз плюнуть.И я поспешила перевести разговор:— А как же полиции удалось выйти на эту Марысю-Гражину?— Как я и говорил — через ЗАГС. Узнать последний адрес в Гданьске проблемы не составило, а об остальном я догадывался. А теперь прошу присутствующих досыта наглядеться на янтарь, потому что на какое-то время буду вынужден конфисковать вещественные доказательства.Возможно, Марыся-Гражина была девушкой боязливой, но тут в неё словно дьявол вселился.— Это как же?! — негодующе вскричала она, вскочив. — Ведь пан капитан сам сказал — это моё! Все наконец разъяснилось, и камни чудесным образом вернулись, так опять отбирать! Я отдам их в музей. Знаете, сколько об этом мечтаю? Мне многие обещали помочь с организацией музея янтаря.Полицейский поспешил успокоить девушку.— Да получите вы его, скоро получите обратно. А сейчас это вещдоки по трём уголовным делам, причём незавершённым. Не беспокойтесь, не пропадёт ваш янтарь, я сам прослежу, ведь вот эта женщина давно обещала убить меня, если пропадёт.— И нахально ткнул в меня пальцем. Да ещё для верности ткнул несколько раз, настырно и показательно, чтобы ни у кого не осталось сомнений относительно женщины.Муж Марыси вдруг сорвался с места и принялся вытаскивать из сумки фотоаппарат.— Сфотографировать, надеюсь, можно? Надо было сразу, как мы с Гражинкой не сообразили? Костик, вот сюда пододвинь лампу. Марыська, тьфу, Гражинка, расставляй штатив.Дёрнувшись было, капитан безнадёжно махнул рукой, пробормотав:— Ну, по сравнению с прочими допущенными мною служебными проступками это — сущий пустяк. * * * По возвращении, отчитавшись перед Аней о событиях на балтийском побережье, мы в свою очередь узнали и от неё о ходе расследования в других регионах нашей родины. На встречу собралась частная следственная бригада в полном составе, включая и примкнувшую к нам Данусю.Вопреки ожиданиям, первым раскололся Орешник. Возможно, сказалось опасение, что на него навесят мокрое дело, вот он и стал отчаянно оправдываться, сваливая вину на сообщников, независимо от того, живы последние или уже нет. Он никогда ничего ни о каких преступлениях не знал, просто явился к нему какой-то незнакомый тип, уже много лет назад, привёз с косы янтарь и хотел знать, сколько за него могут дать. Ну и он, Орешник, побегал по клиентам, поузнавал, почему и не поузнавать, это его бизнес, самому может пригодиться. Откуда было догадаться, что дело нечисто? И только года через два этот подлец Франек ненароком проговорился, что такой янтарь вряд ли продашь, нехорошо пахнет.Ему, Орешнику, все это до фени, он так, из любопытства, порасспрашивал, узнал от людей о жутком убийстве на Вислинской косе, хотя его лично это не колышет. Люди говорили — убили их двое, подлец Франек и ещё один из местных, Флорианом звали, его ещё потом тоже утопили. Да нет, Франек с Флорианом не сговаривались убить тех двоих и вообще пошли к ним каждый сам по себе. Франек наверняка собирался прижать этих молодых, чтобы ему по дешёвке продали выловленный янтарь, а Флориан нацелился просто украсть, ну а получилось по-другому… Нет, как оно все в точности произошло, он, Орешник, сказать не может, его там не было, зато был Валтасар. Валтасар уже в ту пору стакнулся с Франеком. Может, он и не убивал, но прятать трупы помог и забрать янтарь тоже, а этого янтаря было семьдесят кило, хорошие деньги, потому как все камни один к одному.Янтарь они хотели сразу отвезти в Гданьск, да Флориан воспротивился. Серьёзный разговор получился как раз у дома этого Флориана, и тут черти принесли Терличака. Подслушал, мерзавец, и своей доли потребовал, а то донесёт кому положено. Пришлось брать и его в долю. Разделили трофей и наконец на машине двинулись в Гданьск. И вот тут, на дороге, и случилось самое страшное. Остановил их этот подонок, эта вошь ползучая… А как не остановиться, пушку на них навёл. Слышал, падла, все их ссоры и делёж, все на плёнку записал, начиная с самого убийства и кончая торговлей с Терличаком. И всех зашантажировал, ублюдок, и отобрал лучшие камни, в отдельной торбе лежали, так он, мразь, сам вытащил торбу из багажника, знал какую. Одной рукой тащил, другой из пушки целился.В этом месте я могла бы внести поправку — никакая не пушка, просто пугач, детская игрушка. Любил сладкий пёсик такие забавы.Я представила себе душевное состояние мерзавцев. Напрасно столько риска, столько труда, не только не разбогатели, так ещё и должны платить, иначе посадят. И Терличака теперь хорошо понимала.И в таком напряжении банда преступников продержалась три года. Орешнику приходилось молчать, ведь он боялся Франека, этому страшному человеку ничего не стоило бы и его прикончить. И только теперь, когда кто-то разделался с Франеком, он может признаться. Ведь он лично ни в чем ни сном ни духом… Ах да, и в самом деле расспрашивал тётку о том, что опасно есть человеку с больной печенью, но ведь о себе тревожился, о собственной печени, она уже пошаливать начала. Да и компаньоны попросили, у них тоже с печенью неважно, вот он и раздобыл несколько рецептов, у него были возможности, а у них нет. Угощение готовилось вымогателю? Нет, не знал, откуда ему знать? С ним не делились, ведь он, Орешник, такой, на преступление не пойдёт.А как заманили шантажиста — с удовольствием расскажет. Франек заманил, пообещал за золотую муху пять тысяч зелёными, в ту пору бешеные деньга. В портфеле у него эти пять тысяч на всякий случай были приготовлены. Все провернули честь честью, обменялись, а вымогатель концы отдал. Валтасар забрал портфель и был таков, но куда делись записи — никто не знает, они потом всю квартиру шантажиста поганого перевернули, не нашли. Янтарь продавать опасались, потому как тот гад мог на этот случай какие-то меры принять…— Записи в полиции, — пояснила в этом месте Аня. — Твой Драгоценный анонимно переслал. Но точно установлено — он. Не напрасно крутил роман с Идусей…— Интересно, где же он их разыскал?— Боюсь, этого мы не узнаем, ведь Идуся о них и понятия не имеет. Но давай дальше послушай об Орешнике.Полиция, естественно, поинтересовалась, почему же он, если такой честный, когда обнаружили трупы, ничего не сообщил властям, ведь не мог не догадаться, чьих рук дело. Ну, во-первых, потому, что тогда и его бы прикончили, а во-вторых, кто поверит, что он и вправду ничего об убийстве не знал? А тут ещё припуталась эта идиотка, вдова отравленного вымогателя, она не только умудрилась увидеть янтарь, так ещё тоже заявила — не отдаст за здорово живёшь. Пришлось надавить на глупую бабу, вырвали у неё дымку, только рыбку оставили, пусть подавится. Он, Орешник, всегда считал — надо дело обставить по закону, все оформить путём, ведь у убитых оставался ребёнок, так с этим ребёнком тоже порешить путём… Ну, договориться, если дитя малое — с его опекунами, чтобы легальную бумагу иметь, тогда и продать янтарь безопасно. Кто докажет, что раздобыт преступным путём? Терличак? Так у самого рыльце в пушку. А больше никто ничего не знает. Это только сейчас выяснилось, что многие знали, многие догадывались.А что касается убийства Франека, так тут и вовсе полный мрак. Ну, слышал, вроде бы подвернулся какой-то богатый иностранец, хорошие деньги предлагает, вот они и собрались вместе, надо же обсудить. А что касается янтаря, так порешили каждому взять по штуке, чтобы ни у одного не было сразу всего. На всякий случай. И вот когда договорились о встрече, каждый свой привёз, отдали Франеку, раз такой иностранец подвернулся, тот забрал все три уникальных камня — и пожалуйста, что из этого получилось! Кто его замочил — одному дьяволу известно. Впрочем, возможно, Валтасар знает.Потерявший голову Валтасар уже и сам не знал, в чем стоит признаться, а о чем умолчать. Под умелым руководством капитана Бежала признался во всем, за исключением убийства. Лично ни в каком мокром деле он не замешан, никого не убивал, все Франек. Да, в забегаловке, где скончался шантажист, был, но думал, тот просто объелся и сам по себе помер, а портфель забрал, чтобы не затерялся. Решил — вот выздоровеет человек, он ему и вернёт. Относительно Флориана тоже не сомневается — его утопил Терличак. Валтасар в тот день был на косе и лично приобрёл у Терличака отличный янтарь, потом в Варшаве продал его владельцу шлифовальной мастерской, но тогда был уверен, что Терличак сам этот янтарь нашёл. Впрочем, этот Терличак та ещё свинья. Ведь он тоже пытался их шантажировать. Как кого? Флориана и Франека, уж те не знали, как от Терличака откупиться, так что, возможно, Флориан и в самом деле попытался его утопить, ведь не мог же Терличак до такой степени ума лишиться, чтобы топить курицу, несущую ему золотые яйца…Терличак на допросах главным образом безадресно ругался и весь свет поносил, понемногу сваливая все на Франека, на Флориана, на сладкого пёсика и на меня. Уж я-то наверняка обо всем прекрасно знала, только строила из себя невинную овечку, вот он и хотел меня запугать, чтобы вернула ему те денежки, которые мерзавец, мой муженёк, у него, Терличака, вымогательством вырвал. А это его денежки, кровные! А кроме того, именно я припрятала плёнки с записью, которыми шантажировал их мой муженёк, так чтоб полиция их у меня отобрала. Короче, в мужике просто бушевала бессильная ненависть, из-за неё и наболтал больше, чем ему бы следовало. А что касается Флориана, так тут он чист как младенец, ведь этот скупердяй чёртов сам на него набросился, он, Терличак, лишь оттолкнул мерзавца и сам опрокинулся на спину, а когда от воды отплевался, глядь — а Флориан уже утоп…— Это просто чудо, что он и тебя не утопил, — содрогаясь, промолвила Дануся и наливала мне полный бокал вина.— Не думаю, убивать меня не имело смысла. Из утопленницы ничего не выдоишь, а он имел на меня большие виды. Так что, скорее, должен был бы ещё и заботиться обо мне, пылинки сдувать.— А что им грозит? — поинтересовался Костик.— Не так уж много, — недовольно ответила Аня. — За неумышленное убийство, а может, даже по статье о действиях в пределах необходимой самообороны. Соучастие в предумышленном убийстве — это может быть вменено Орешнику, я говорю об отравлении Казика. Сроки небольшие, не исключено и условное наказание. Разве что присовокупят ещё и контрабанду, но тут много неясностей. А твой Драгоценный вообще от всего отвертится. Вместе с Идусей. Я была не только удивлена, но и возмущена.— Каким же образом, интересно? Тайный убийца…— Ты так говоришь, будто первый день его знаешь! — рассердилась Аня. — Ведь он все делал для того, чтобы доказать собственную значимость. Никто другой не имел права отыскать золотую муху, только он! Такой благородный рыцарь. И все втайне, втайне, аж перчатки резиновые нацепил… И не вынес бы, если его инкогнито раскрыли. Не хотела тебе говорить, но он явно ненормальный, ведь ни на один вопрос просто не в состоянии был дать прямой ответ, все вокруг да около.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42