Хоть я никогда бы не мог заста-
вить себя полюбить этого человека, но теперь я начинал понимать причины
его успеха в жизни и того почета, который его окружал до банкротства. К
тому же он был светский человек, и хотя я единственный раз слышал его и
при таких неблагоприятных обстоятельствах, но и сейчас считаю его одним
из самых блестящих собеседников, каких мне приходилось встречать.
Он с большим юмором и, по-видимому, без всякого осуждения рассказывал
о проделках одного мошенникакупца, которого он знавал и наблюдал в дни
своей юности, и все мы слушали его со смешанным чувством веселого удив-
ления и неловкости, как вдруг наша беседа была внезапно оборвана самым
ошеломляющим образом.
Рассказ мистера Хеддлстона был прерван таким звуком, словно кто-то
провел мокрым пальцем по стеклу. Все мы сразу побледнели, как полотно, и
замерли на месте.
- Улитка, - сказал я наконец; я слышал, что эти твари издают звук
вроде этого.
- Какая там к черту улитка! - сказал Норсмор. - Тише!
Тот же самый звук повторился дважды, с правильными интервалами, а по-
том сквозь ставни раздался громовой голос, произнесший итальянское сло-
во: "Iraditore" [6].
У мистера Хеддлстона откинулась назад голова, его веки задрожали, и
он без сознания повалился на стол. Норсмор и я подбежали к стойке и воо-
ружились. Клара вскочила и схватилась за горло.
Так мы стояли в ожидании, полагая, что сейчас последует атака; мгно-
вение проходило за мгновением, но все вокруг павильона было безмолвно,
слышался только звук прибоя.
- Скорее, - сказал Норсмор, - отнесем его наверх, пока они не пришли.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
О КОНЦЕ ХЕДДЛСТОНА
Кое-как нам удалось соединенными усилиями дотащить Хеддлстона наверх
и уложить его в постель в "дядюшкиной спальне". При этом ему сильно дос-
талось, но он не подавал признаков жизни и остался лежать, как мы его
положили, не шевельнув пальцем. Дочь расстегнула ему ворот и стала сма-
чивать его грудь и голову, а мы с Норсмором побежали к окну. Было
"по-прежнему ясно, поднялась полная луна и ярко освещала отмель, но как
мы ни напрягали глаза, не могли обнаружить никакого движения. А относи-
тельно нескольких темных пятен среди бугров нельзя было сказать ничего
определенного: это могли быть и притаившиеся люди и просто тени.
- Слава богу, - сказал Норсмор, - что Эгги не собиралась к нам сегод-
ня.
Это было имя его старой няни; до сих пор он о ней не вспоминал, и то,
что он мог думать о ней сейчас, изумило меня в этом человеке.
Опять нам оставалось только ждать. Норсмор подошел к камину и стал
греть руки у огня, словно ему было холодно. Я невольно следил за ним и
при этом повернулся спиной к окну. Вдруг снаружи раздался слабый звук
выстрела, пуля пробила одно из стекол и впилась в ставню дюймах в двух
от моей головы. Я слышал, как вскрикнула Клара, и хотя я сейчас же отс-
кочил от окна и укрылся в углу, она была уже возле меня, стараясь убе-
диться, что я невредим. Я почувствовал, что за такую награду готов подс-
тавлять себя под выстрелы каждый день и целыми днями. Я старался успоко-
ить ее как можно ласковее, совершенно забыв обо всем происходящем, но
голос Норсмора вернул меня к действительности.
- Духовое ружье, - сказал он. - Они хотят расправиться с нами без шу-
ма.
Я отстранил Клару и посмотрел на него. Он стоял спиной к огню, зало-
жив руки назад, и по мрачному выражению его лица я понял, какие страсти
кипели в нем. Точно такое же выражение было у него в тот мартовский ве-
чер, когда он напал на меня вот тут, в соседней комнате, и хотя я готов
был всячески извинить его гнев, признаюсь: мысль о последствиях приводи-
ла меня в трепет. Он смотрел прямо перед собой, но краешком глаза мог
видеть нас, и ярость его вздымалась, как нараставший шквал. Ожидая бит-
вы, которая предстояла нам с внешним врагом, я начал бояться этой внут-
ренней распри.
Не отрываясь, я следил за выражением его лица, готовясь к худшему,
как вдруг увидел в нем перемену - мгновенное просветление. Он взял лам-
пу, возбужденно обратился к нам.
- Необходимо выяснить одно обстоятельство, - сказал он. - Намеревают-
ся ли они прикончить всех нас или только Хеддлстона? Интересно, приняли
они вас за него или этот знак внимания был предназначен именно вам?
- Они меня приняли за него, - сказал я. - В этом нет сомнения. Я поч-
ти такого же роста, и волосы у меня светлые.
- Ну что ж, проверим, - возразил Норсмор и шагнул к окну, держа лампу
на уровне головы. Так он простоял, играя со смертью, с полминуты.
Клара пыталась броситься к нему и оттащить его от опасного места, но
я с простительным эгоизмом удержал ее силой.
- Да, - сказал Норсмор невозмутимо, отходя от окна. - Да, им нужен
только Хеддлстон.
- О мистер Норсмор! - воскликнула Клара и не нашлась, что прибавить:
действительно, бесстрашие, им проявленное, было выше всяких слов.
А он посмотрел на меня, торжествующе закинув голову, и я сразу понял,
что он так рисковал своей жизнью только затем, чтобы привлечь внимание
Клары и свести меня с пьедестала героя дня. Он щелкнул пальцами.
- Ну, огонь еще только разгорается, - сказал он. - Когда они разгоря-
чатся за работой, они не будут так щепетильны.
Вдруг послышался голос, окликавший нас у калитки. В окно нам видна
была при лунном свете фигура мужчины. Он стоял неподвижно, подняв голо-
ву, и в протянутой руке у него был какой-то белый лоскут. И хотя он сто-
ял далеко от нас, видно было, что глаза его отражают лунный блеск. Он
снова открыл рот и несколько минут говорил так громко, что его слышно
было не только в любом закоулке нашего павильона, но, вероятно, и на
опушке леса. Это был тот самый голос, который прокричал слово "преда-
тель" сквозь ставни столовой. На этот раз он объяснил очень внятно: если
предатель "Оддлстон" будет выдан, всех остальных пощадят, в противном
случае ни один не уцелеет, во избежание огласки.
- Ну, Хеддлстон, что вы на это скажете? - спросил Норсмор, обернув-
шись к постели.
До этого момента банкир не подавал признаков жизни; я по крайней мере
предполагал, что он по-прежнему лежит без сознания, но он тотчас отоз-
вался и с исступлением горячечного больного умолял, заклинал нас не по-
кидать его. Я никогда не был свидетелем зрелища отвратительнее и позор-
нее этого.
- Довольно! - крикнул Норсмор.
Он распахнул окно, высунулся по пояс и, разъяренный, словно позабыв,
что здесь присутствует женщина, обрушил на голову парламентера поток са-
мой отборной брани, как английской, так и итальянской, и посоветовал ему
убираться туда, откуда он пришел. Я думаю, что в эту минуту Норсмор
просто упивался мыслью, что еще до окончания ночи мы все неминуемо по-
гибнем.
Тем временем итальянец сунул свой белый флаг в карман и не спеша уда-
лился.
- Они ведут войну по всем правилам, - сказал Норсмор. - Они все
джентльмены и солдаты. По правде сказать, мне бы очень хотелось быть на
их стороне, мне и вам, Фрэнк, и вам тоже, милая моя барышня, и предоста-
вить защиту вот этого создания, - он указал на постель, - кому-нибудь
другому. Да-да, не прикидывайтесь возмущенными! Все мы на пороге того,
что называется вечностью, так уж не стоит лукавить хоть в последние ми-
нуты. Что касается меня, то если бы я мог сначала задушить Хеддлстона, а
потом обнять Клару, я с радостью, гордясь собой, пошел бы на смерть. От
поцелуя-то я и сейчас не откажусь, черт побери!
Не дав мне времени вмешаться, он грубо схватил девушку в объятия и,
несмотря на ее сопротивление, несколько раз поцеловал ее. В последующее
мгновение я оттащил его от Клары и яростно отшвырнул к стене.
Он захохотал громко и продолжительно, и я испугался, что рассудок его
не выдержал напряжения, потому что даже в лучшие дни он смеялся редко и
сдержанно.
- Ну, Фрэнк, - сказал он, когда веселье его слегка улеглось, - теперь
ваш черед. Вот вам моя рука. Прощайте, счастливого пути!
Потом, видя, что я возмущен его поведением и стою, словно оцепенелый,
загораживая от него Клару, он продолжал:
- Да не злитесь, дружище! Что же, вы собираетесь и умирать со всеми
вашими церемониями и ужимками светского человека? Я сорвал поцелуй и
очень этому рад. Следуйте моему примеру, и будем квиты.
Я отвернулся, охваченный презрением, которого и не думал скрывать.
- Ну, как вам угодно, - сказал он. - Ханжой вы жили, ханжой и умрете.
С этими словами он уселся в кресло, положив ружье на колени, и для
развлечения стал щелкать затвором, но я видел, что этот взрыв легкомыс-
лия - единственный у него на моей памяти - уже окончился и его сменило
угрюмое и злобное настроение.
За это время осаждающие могли бы ворваться в дом и застать нас врасп-
лох; в самом деле, мы совсем забыли об угрожавшей нам опасности. Но тут
раздался крик мистера Хеддлстона, и он спрыгнул с кровати.
- Что случилось? - спросил я.
- Горим! - закричал он. - Они подожгли дом!
Норсмор и я мгновенно вбежали в соседнюю комнату. Она была ярко осве-
щена полыхавшим пламенем. Как раз когда мы открыли дверь, перед окном
взметнулся целый смерч огня, и лопнувшее со звоном стекло усеяло ковер
осколками. Они подожгли пристройку, где Норсмор хранил свои негативы.
- Тепло! - сказал Норсмор. - А ну-ка, в вашу прежнюю комнату!
В ту же секунду мы были там, распахнули ставни и выглянули наружу.
Вдоль всей задней стены павильона были сложены и подожжены кучи хво-
роста. Вероятно, они были политы керосином, потому что, несмотря на то,
что утром шел дождь, ярко пылали. Пламя охватило уже всю пристройку и с
каждым мгновением вздымалось все выше и выше; задняя дверь была в самом
центре пылающего костра; поглядев вверх, мы увидели, что карниз уже ды-
мился, потому что далеко выступавшую крышу поддерживали массивные дере-
вянные балки. В то же время клубы горячего, едкого, удушливого дыма ста-
ли наполнять дом. Вокруг не видно было ни души.
- Ну что ж! - сказал Норсмор. - Вот, слава богу, и конец!
И мы вернулись в "дядюшкину спальню". Мистер Хеддлстон надевал башма-
ки, все еще дрожа, но с таким решительным видом, какого я у него раньше
не замечал. Клара стояла рядом с ним, держа в руках пальто, которое она
собиралась накинуть на плечи; в глазах ее было странное выражение: она
то ли на что-то надеялась, то ли сомневалась в своем отце.
- Ну-с, леди и джентльмены, - сказал Норсмор, - как вы насчет прогул-
ки? Очаг разожжен, и оставаться тут - значит в нем изжариться. Что до
меня, я хотел бы до них дорваться, а там и делу конец.
- Другого выхода нет, - сказал я.
- Нет, - повторили за мной Клара и мистер Хеддлстон, но совершенно
различным тоном.
Мы спустились вниз. Жар был едва переносим, и рев огня оглушал нас.
Едва мы вышли в переднюю, как там лопнуло стекло, и огненный язык вор-
вался в отверстие, осветив весь павильон зловещим пламенем. В то же са-
мое время мы услышали, как наверху грохнуло что-то тяжелое. Ясно было,
что весь дом пылал, как спичечная коробка, и не только освещал море и
сушу подобно гигантскому факелу, но каждую минуту мог обрушиться нам на
голову.
Норсмор и я взвели курки револьверов. Мистер Хеддлстон, который отка-
зался от оружия, отстранил нас повелительным жестом.
- Пусть Клара раскроет дверь, - сказал он. - Тогда, если они дадут
залп, она будет прикрыта дверью. А вы пока станьте за мной. Я козел от-
пущения. Грех мой настиг меня.
Я слышал, стоя за его плечом с оружием наготове, как он бормочет мо-
литвы прерывистым, быстрым шепотом, и сознаюсь, что, как ни ужасно это
может показаться, я презирал его, помышлявшего о каких-то мольбах в этот
страшный, решительный час. Между тем Клара, смертельно бледная, но сох-
ранившая присутствие духа, отодвинула баррикаду у входа. Еще мгновение -
и она широко раскрыла дверь. Пожар и луна освещали отмель смутным, из-
менчивым светом, и мы видели, как далеко по небу тянулась полоса багро-
вого дыма.
Мистер Хеддлстон, на мгновение обретший несвойственную ему решимость,
резко толкнул меня и Норсмора локтями в грудь, и мы еще не успели сооб-
разить, в чем дело, и помешать ему, как он, высоко подняв руки над голо-
вой, словно для прыжка в воду, выбежал вон из павильона.
- Вот я! - кричал он. - Я Хеддлстон! Убейте меня и пощадите ос-
тальных!
Его внезапное появление, должно быть, ошеломило наших врагов, потому
что Норсмор и я успели опомниться и, подхватив Клару под руки, броситься
к нему на выручку, прежде чем что-либо произошло. Но только мы пересту-
пили порог, как из-за всех бугров и дюн сверкнули огоньки и раздались
выстрелы. Мистер Хеддлстон пошатнулся, отчаянно и пронзительно вскрикнул
и, раскинув руки, упал навзничь.
- Iraditore! Iraditore! - закричали невидимые мстители.
Огонь распространялся так быстро, что часть крыши в этот миг рухнула.
Громкий, странный и устрашающий звук сопровождал этот обвал. Огромный
столб пламени высоко поднялся в небо; его, вероятно, видно было в откры-
том море миль за двадцать от берега - ив Грэден Уэстере и с пика Грейс-
тил, крайней восточной оконечности гряды Колдер Хиллс.
Каковы бы ни были по воле божьей похороны Бернарда Хеддлстона, но
погребальный костер его был великолепен.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
О ТОМ, КАК НОРСМОР ОСУЩЕСТВИЛ СВОЮ УГРОЗУ
Мне очень трудно рассказать вам о том, что последовало за этими тра-
гическими событиями. Когда я оглядываюсь на эти минуты, все мне предс-
тавляется смутным, напряженным и беспомощным, как бредовый кошмар
больного. Я вспоминаю, что Клара как-то прерывисто всхлипнула и упала бы
на землю, если бы Норсмор и я не поддержали ее безжизненное тело. Нас
никто не тронул. Я, кажется, даже не видел ни одного из нападавших, и мы
покинули мистера Хеддлстона, даже не взглянув на него. Помню, что я бе-
жал, как человек, охваченный паникой, неся Клару то один, то вместе с
Норсмором, то вновь отнимая у него дорогую ношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46