Однажды я
уже помогла бежать одному офицеру. Пока мы с ним пробирались по лесам, он
говорил, что обожает меня и останется со мной. Но, как только я распилила
его кандалы, он огрел меня куском цепи по голове, и когда я упала, бил еще
и еще, пока я не потеряла сознание. Думаю, он счел меня мертвой, поэтому я
и осталась жива. Когда я пришла в себя, выяснилось, что он исчез,
прихватив с собой все, что смог унести. По-твоему, после этого я могу
доверять северянам?
- Я не причинил бы тебе вреда.
- Но и со мной бы не остался, - сказала она без всякой вопросительной
интонации.
Я промолчал.
- Не остался бы, - повторила она. - Если бы я тебе хоть чуть-чуть
нравилась, ты бы дал мне это понять по пути сюда. Впрочем, после той
истории я бы вряд ли тебе поверила.
- Но ты хоть понимаешь, что поступила со мной не лучше, чем тот
офицер с тобой?!
- Лучше, - безапелляционно заявила Эрмара. - Я спасла тебя от
фабрики, а там тебе пришлось бы куда хуже, чем здесь. К тому же я не
собираюсь держать тебя на цепи всю жизнь. Нам еще может быть хорошо
вместе.
- Хорошо?! С тобой?! - возмущение лишило меня всякой способности к
дипломатии.
- Почему бы и нет, ведь ты даже еще не пробовал!
- И не собираюсь! Во всяком случае, - счел нужным добавить я, - пока
ты не снимешь цепь.
- Сейчас это невозможно. Ты слишком зол на меня.
- Разумеется! Только не понимаю, какая тебе теперь от меня польза.
Неужели после того, что случилось, ты решишься ко мне приблизиться?
- Конечно, - спокойно ответила она. - Предположим, ты меня убьешь -
ну и что это тебе даст? Ключа от цепи у меня при себе нет, ножовки тоже.
Места здесь глухие, об этом доме никто не знает, тем более никто из тех,
кто мог бы тебе помочь. Ты попросту умрешь от жажды и голода, сидя на цепи
рядом с моим разлагающимся трупом. Ну, некоторое время ты сможешь питаться
моим мясом... но это лишь растянет агонию. Неужели это приятнее, чем быть
моим любовником?
Черт возьми, она все предусмотрела! Я мог лишь упрямо повторить:
- Ничего у тебя не выйдет.
- Голодный мужчина - злой мужчина, - изрекла Эрмара. - Я принесу
поесть.
- Опять что-нибудь отравленное?
- Теперь-то зачем? - искренне удивилась она.
И действительно, Эрмара принесла миску с холодным мясом и кружку с
вином - тем самым, но на этот раз безвредным. Когда она отдавала все это
мне, у меня была прекрасная возможность для нападения - но нападение не
имело смысла, тут она была права.
- Ты не должен так обижаться из-за того, что я принимаю вынужденные
меры предосторожности, - продолжала увещевания мутантка. - Да и что тебе
делать на севере? Я же вижу, что ты не простой солдат, ты умнее этих
варваров. Видимо, тебе пришлось поступить в армию, чтобы скрыться от
преследований. Ты, наверное, аристократ, ставший жертвой интриг. Или
ученый, обвиненный в ереси. Или даже... беглец из прошлого, - она метнула
на меня пристальный взгляд, но я продолжал спокойно жевать, хотя сердце
мое и забилось учащенно.
- Можешь не отвечать, - продолжала она. - В конце концов, я привела
тебя сюда не ради разговоров. Но, если ты не умеешь ценить оказанных
услуг, подумай хотя бы о собственных интересах. Условия твоего содержания
целиком зависят от твоего поведения. Думай, - с этими словами она забрала
посуду и удалилась.
Да уж, было над чем подумать. Больше всего меня злила идиотская
анекдотичность ситуации. Впрочем, смешного во всем этом было мало,
серьезность намерений мутантки не подлежала сомнению. Очевидно, я не мог
рассчитывать чего-то добиться переговорами: все козыри были у нее на
руках. Тогда что же? Сдаться? Несмотря на мое отношение к сексу, физически
я мог бы удовлетворить ее притязания - вряд ли она была слишком
ненасытной, раз у нее хватило терпения на весь этот план. Но я хорошо
помнил старую басню о певчей птице, которая, попав в клетку, пыталась
заслужить свободу усердным пением.
Я слез с кровати и принялся обследовать помещение. Главную проблему
составляла цепь, и я с радостью убедился, что металлические звенья и
вмурованный в стену штырь во многих местах покрыты пятнами коррозии. Все
же цепь была достаточно прочна, нечего было и думать справиться с ней без
какого-нибудь орудия. Рассохшаяся деревянная кровать для этой цели явно не
подходила. Если нечем распилить, найти хотя бы какой-нибудь рычаг...
Я подошел у окну и потряс прутья решетки. Тоже старые и ржавые; мне
показалось, что один из них чуть поддается. Концы прута были
зацементированы в щелях между камнями. Если каким-нибудь орудием
расковырять эти щели... Очевидно, звеньями цепи, благо длина ее вполне
позволяет. Неизвестно только, сколько времени на это уйдет... но начать я
решил немедленно.
Не знаю, сколько времени я скреб и корябал старый цемент и яростно
тряс прут; в конце концов я совершенно выбился из сил, а работа
продвинулась весьма незначительно. Шепотом ругаясь последними словами, я
лег отдохнуть на кровать. В этот момент Эрмара заявилась во второй раз.
Теперь на ней не было штанов и рубахи. Босая, завернувшаяся в
какое-то покрывало, она походила на женщину моей эпохи, вышедшую из
ванной. Однако грязные засаленные волосы - а когда она подошла ближе, то и
запах пота - развеивали эту иллюзию.
- Ну, ты все еще сердишься? - спросила она отвратительно кокетливым
тоном.
- Сержусь, - пробурчал я.
- Напрасно. Настало время помириться, - с этими словами она скинула
покрывало и осталась совершенно голой. Ее грудь была слишком плоской, а
тело - слишком мускулистым для женщины; но единственным по-настоящему
крупным изъяном была левая рука. Именно эту уродливую клешню я и
рассматривал. Проследив направление моего взгляда, Эрмара покраснела и
спрятала руку за спину.
Она не имела ни малейшего понятия о технике обольщения и, должно
быть, полагала, что достаточно просто стоять вот так, чтобы любой мужчина
на нее набросился. Возможно, с ее прежними любовниками-мутантами так оно и
было; в отличие от пресыщенных и развращенных аристократов северных
королевств или людей моего времени, мутанты, по-видимому, не нуждаются в
сексуальной изощренности.
- Ну же! - сказала она, теряя терпение.
Я смотрел на нее без всякого интереса или неприязни, со скучающим
равнодушием.
- Я же говорил - ничего у тебя не выйдет.
- Но ты же можешь! - воскликнула она.
- Но не хочу, - спокойно ответил я.
Прежде мне приходилось читать, что женщина, чьи сексуальные
домогательства отвергнуты, приходит в куда большую ярость, чем мужчина в
аналогичной ситуации. Теперь я мог наглядно в этом убедиться. Казалось,
Эрмара вот-вот набросится на меня с кулаками. Но вместо этого она
подобрала с пола свое покрывало и порывистым движением завернулась в него.
- Пока не передумаешь, еды больше не получишь, - заявила она, уходя.

43
Когда она удалилась, я выждал из осторожности некоторое время, а
затем снова принялся за работу. Я понял слова Эрмары буквально и поначалу
решил, что мне придется только поголодать, что было неприятно, но не
слишком меня беспокоило; однако через несколько часов я убедился, что
остался также и без воды. Это заставило меня удвоить усилия. К ночи мне
удалось довольно заметно раскрошить цемент; прут уже ощутимо шатался.
Отчаянно мечтая о кружке воды, я улегся спать.
Проснулся я рано, почти на рассвете (что вообще-то для меня
нехарактерно), с ощущением жуткой сухости во рту. Прежде мне никогда не
приходилось подолгу переносить жажду, и я понял, что времени у меня не
много. Если я не справлюсь с решеткой в ближайшее же время, то за глоток
воды буду готов на все.
Эрмара не появлялась целый день; у нее достало решимости ждать, пока
я сломаюсь. Наконец я почувствовал, что вот-вот сумею вырвать из щели
нижний конец прута, и решил на этом пока остановиться, поскольку
результаты моей работы уже были заметны со стороны, хотя и не бросались в
глаза. Я подошел к двери и принялся барабанить по ней кулаками и звать мою
тюремщицу.
- Ты передумал? - услышал я наконец ее голос из-за двери.
- Да! Но сначала дай мне напиться!
- Хорошо, - сказала она. - Я тебе поверю. Надеюсь, ты оправдаешь
доверие.
Через полминуты она вошла с кувшином в руке. На этот раз на ней не
было даже покрывала. Я ждал ее, сидя на кровати, полуприкрытый простыней.
Естественно, на окно она даже не взглянула. Она протянула мне кувшин, не
выпуская его из рук, и дала мне сделать лишь несколько жадных глотков.
- Остальное потом, - деловито сказала она и поставила кувшин на пол.
Я заставил себя улыбнуться. Она улыбнулась в ответ и наклонилась,
приготовившись скользнуть в мои объятия. Я резким движением бросил на нее
простыню и, схватив Эрмару за горло, опрокинул ее на пол. Возможно, в
первое мгновение она восприняла мои действия как неожиданную ласку, но уже
в следующий момент принялась яростно сопротивляться. Мне даже не удалось с
размаху ударить ее головой о каменный пол, как я рассчитывал. В то же
время простыня закрыла ей лицо, и она вынуждена была бороться вслепую.
Как я уже упоминал, Эрмара была весьма развита физически; если бы
наша схватка произошла вскоре после моего прибытия в эту эпоху, то я,
изнеженный цивилизацией интеллектуал, имевший лишь номинальное воинское
звание, не получил бы ни единого шанса. Однако за время пребывания здесь я
кое-чему научился и теперь старательно пережимал пульсировавшие под моими
пальцами артерии на ее горле, в то время как она наносила мне довольно
болезненные удары и все старалась добраться до моего лица и шеи. Потом
инстинкт самосохранения взял в ней верх, и она принялась отрывать от горла
мои руки. В какой-то момент ей это почти удалось, но затем ее хватка
ослабла и руки бессильно упали в стороны. Ее тело застыло подо мной.
Возможно, в каком-то смысле она и получила от меня то, что хотела - смерть
от асфиксии нередко сопровождается острыми сексуальными ощущениями.
Я откинул простыню и посмотрел на ее исказившееся лицо, а затем
полностью накрыл труп. Я был по-прежнему зол на Эрмару и не жалел о ее
смерти, хотя и не желал ее. Я убил ее не из-за злости, а просто потому,
что это был самый простой и надежный способ обезопасить дальнейшую работу
по моему освобождению.
Первым делом я допил воду из кувшина, а затем, немного передохнув
после схватки, снова занялся прутом. Вскоре мне удалось вытащить из щели
его нижний конец, а повиснув на нем всей тяжестью и продолжая раскачивать,
я вырвал и верхний. Оставалось самое ответственное - цепь. Все мои расчеты
строились на том, что с помощью прута удастся с ней справиться; если же
нет - тогда жуткий конец, описанный Эрмарой, становился реальностью...
Я сел на пол, вставил конец прута в одно из звеньев цепи и начал
поворачивать, перекручивая цепь. Один оборот, второй, третий... Она
лязгала, натягиваясь по всей длине, металлическое кольцо все сильнее
впивалось в мою лодыжку. Постепенно я придвигался ближе к стене; цепь
укорачивалась, резко складываясь изгибами и петлями, которые увеличивали
мой рычаг. Звенья скрипели и скрежетали друг о друга, с них осыпалась
ржавчина. Крутить становилось все труднее; наконец настал момент, когда я,
даже навалившись всем телом на рычаг, не мог больше выиграть ни градуса.
Все же я продолжал наваливаться, стиснув зубы от злости и боли в ноге. Я
еще помнил из курса физики, что, даже если сила недостаточна для
мгновенного разрушения материала, при постоянно приложенном напряжении
деформация накапливается; закрыв глаза, я пытался вообразить эти
постепенно расходящиеся атомы, эти микротрещины, бегущие во все стороны от
дефектов кристаллической решетки и проеденных коррозией каверн, словно мое
воображение могло их подстегнуть. Через некоторое время я дал себе
передышку, ослабив нажим; затем приподнялся и рывком навалился на
стержень, потом снова и снова. На двадцать какой-то раз, когда прут уже
заметно погнулся, а я начал склоняться к мысли, что скорее сломаю себе
ногу, нежели цепь, наконец-то раздался треск, и я рухнул на пол. Лопнуло
одно из звеньев; однако, осмотрев всю цепь, я увидел, что мог бы
освободиться и раньше, так как еще во время моих предыдущих попыток слегка
разошлось кольцо, крепившееся к стене посредством штыря.
Итак, я наконец был свободен! Пусть голый и с обрывком цепи на ноге,
но теперь я принадлежал только себе. Взглянув с некоторым даже злорадством
на накрытый простыней труп Эрмары, я подхватил цепь и отправился
исследовать дом.
В комнате, бывшей, по всей видимости, спальней Эрмары, я нашел ключ,
которым отомкнул кольцо на ноге; нашел я также оружие - арбалет с колчаном
стрел и два ножа, а на кухне - разделанную тушу какого-то копытного,
добытого, как видно, этим же утром. Но вот чего я не обнаружил нигде, так
это своей одежды - впрочем, эти лохмотья все равно мало на что годились.
Оставалось воспользоваться одеждой Эрмары. В обществе мутантов, где
женщины работают и сражаются наравне с мужчинами, не существует
какого-либо разделения фасонов по половому признаку; единственное
неудобство составляли размеры. И если штаны и куртку мне кое-как удалось
на себя натянуть, то с сапогами было сложнее. В конце концов, вооружившись
ножом, я вырезал из них некое подобие сандалий - конечно, подошвы у этих
сандалий были явно маловаты, но выбирать не приходилось.
Меж тем уже смеркалось; я решил переночевать в доме, а наутро
отправиться в путь. Мысль о ночевке в одном доме с телом убитой мною
женщины не вызвала у меня дискомфорта;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34