Несомненно, то была лошадь: вскоре уже можно было
различить отдаленный топот копыт.
- Смотрите! - воскликнул вдруг один из офицеров. - Кажется, всадника
нет!
- Да нет, - возразил другой, - он просто низко пригнулся к шее коня.
Возможно, всадник ранен.
Мы поспешили вниз. Гвардейцы открыли ворота и вышли наружу,
размахивая факелами. Наконец лошадь, не замедляя темпа, вбежала во двор
замка; гвардейцы едва успели подхватить ее под уздцы. Лошадь храпела,
роняя клочья пены на камни двора, и косила безумным глазом; всадник, без
сомнения солдат герцога, распластался у нее на шее, крепко вцепившись в
поводья. Я увидел стрелу, торчавшую из его сапога, и взял его за руку,
намереваясь помочь выбраться из седла. Мои пальцы ощутили одеревенелые
мышцы трупа; лишь в следующий момент я заметил еще две стрелы, в боку и в
спине. Уже понимая, что все это значит, я сунул руку в седельную сумку и
обнаружил свиток. Это было письмо, адресованное мне; офицеры и гвардейцы с
факелами сгрудились вокруг.
"Риллен!
Все кончено. Мы проиграли. Часть союзников предала нас. Несмотря на
это, мы неплохо задали Гродрэду и уже были недалеки от победы, но тут к
ним подошло подкрепление. Мне жаль, что я уже не смогу выполнить свои
обещания. Передайте офицерам благодарность за верную службу. Теперь вам
всем надо бежать. Мой совет - Грундорг; остальные западные королевства
сейчас союзники Гродрэда. В подвале замка - кое-какие остатки войсковой
казны; капрал Тальд укажет вам нужную дверь, а у капрала Лоннера ключ.
Надеюсь, при дележе никто из вас не забудет о чести и достоинстве
дворянина. Солдатам тоже причитается их доля. Прощайте, Риллен. Мне будет
не хватать вашего общества.
Элдред Раннел Конэральд, герцог Раттельберский,
граф Валдэнский и Торрианский, барон Дильский."
Такова последняя весть, полученная мной от Элдреда Раттельберского. Я
ничего не знаю о дальнейшей судьбе этого человека. Погиб ли он в бою,
нашел ли приют при дворе недружественного Корринвальду монарха, скрывается
ли где-нибудь инкогнито? Так или иначе, дальнейшие события вскоре лишили
меня возможности наблюдать за перипетиями большой политики.

33
- Господа, - обратился я к офицерам, - герцог благодарит вас за
верную службу, которая ныне окончена. Мы полностью разбиты, - я отдал
письмо коменданту замка, требовательно протянувшему за ним руку. Несколько
человек заглядывали ему через плечо, как только что мне. Прочитав
послание, комендант велел солдатам удалиться, оставив только упомянутых в
письме капралов; с ними мы отправились в подземелья замка.
Тальд, шедший с факелом впереди, остановился перед низкой дверью
какого-то каземата; Лоннер отпер ее. Петли не скрипнули - очевидно, их
недавно смазывали. В углу мрачного помещения со сводчатым потолком и
сырыми стенами стоял средних размеров запертый сундук. Ключа не было; мы
сбили замок мечами. Наверное, не у меня одного в этот момент возникло
опасение, что мечи тут же могут быть использованы по другому назначению; и
в самом деле, когда несколько рук уже схватились за крышку, намереваясь
поднять ее, комендант властным голосом потребовал вложить оружие в ножны.
Думаю, несмотря на все легенды о рыцарской чести, предосторожность была не
лишней, особенно если учесть, что сокровище оказалось не таким уж
внушительным. Золотые монеты, среди которых кое-где сверкали
драгоценности, покрывали днище сундука достаточно тонким слоем. Для одного
человека это все равно было целое состояние, но нам предстояло разделить
его между десятком офицеров и двумя капралами (солдатам решено было
выделить по золотой монете каждому). Возможно, где-то поблизости у герцога
хранились и большие сокровища, которыми он еще надеялся когда-нибудь
воспользоваться, и уж наверняка немалые богатства имелись в Раттельбере,
но мы должны были довольствоваться содержимым сундука - и, надо сказать,
со стороны Элдреда это был весьма щедрый жест.
Офицеры принялись обсуждать, как справедливо разделить сокровище:
монеты были разного достоинства, а драгоценности - разной цены.
- Господа, - сказал я, - с вашего позволения, я, отвернувшись, трижды
запущу руку в сундук и наполню свой кошель; больше я ни на что не
претендую.
Так как это было меньше, чем моя предполагаемая доля при равном
дележе, все согласились. Моя же цель заключалась в том, чтобы как можно
скорее убраться из подвала и вообще из замка. За все время службы у
Элдреда я так и остался чужаком для его людей. Можно, конечно, назвать это
снобизмом, но мне попросту не о чем было говорить с этой неотесанной
публикой; к тому же я опасался выдать себя какой-нибудь неосторожной
фразой. Теперь, когда мой покровитель уже не мог меня защитить, да еще в
условиях общего стресса от поражения, я опасался неприятных сюрпризов с их
стороны и предпочел не искушать судьбу.
Итак, наполнив свой кошелек, я поспешил наверх, оставив их в каземате
обсуждать дальнейший дележ. План мой состоял в том, чтобы, следуя совету
Элдреда, как можно скорее добраться до Грундорга и, с имеющимися у меня
деньгами, начать там новую жизнь. При этом я понимал, что по пути к
границе могу встретиться с патрулями Дронга. Несмотря на мое положение
приближенного и почти друга герцога, я не был самостоятельной политической
фигурой, однако все равно наверняка значился в списках государственных
преступников, пусть и не в первом десятке. Поэтому ехать надлежало
инкогнито; с большим сожалением я расстался со своей дворянской грамотой и
облачился в костюм, который мог носить простой горожанин или слуга
дворянина средней руки. Кошелек с золотом я спрятал под курткой, а на пояс
повесил другой, с несколькими медными монетами. Меч или шпага, по
избранному мною теперь статусу, уже не полагались; я прицепил к поясу
кинжал в ножнах, основное оружие свободных простолюдинов. Выведя из стойла
лошадь - никто не пытался мне воспрепятствовать - я поскакал на юго-запад.
Я мчался остаток ночи и все утро, когда по дорогам, когда срезая углы
по полям и пустошам; наконец около полудня, чувствуя, что моя лошадь скоро
свалится от усталости (да и сам я нуждался в отдыхе), я остановился в
какой-то харчевне. Народу в помещении было немного, но все громко
обсуждали последние события. По всей видимости, незадолго до меня здесь
уже побывал королевский гонец или кто-то, с ним общавшийся; говорили о
поражении Элдреда, об изменниках, которые попытаются теперь бежать за
границу, и о награде, которая будет назначена (уже назначена, перебивали
другие) за их поимку. Какой-то долговязый парень сообщил о войсках
соседних королевств, вторгшихся с запада, и о неминуемой теперь войне с
ними; более информированный плешивый толстяк поправил его, объяснив, что
это не враги, а союзники. "А теперь, значит, как раттельберцев разбили,
они, выходит, сами уйдут." Но парень остался при своем мнении. "Уйдут, как
же! Их только пусти... Будет война! Запишусь в армию, а то совсем жрать
нечего." "Что ж до сих пор не записался?" - усмехнулся толстяк. "Так нешто
охота с раттельберцами связываться? Али не знаете, что ихний герцог -
колдун? Только по молитве святых отцов с ним и совладали, точно вам
говорю. А эти, на западе, тьфу - хлюпики, прежде их били и сейчас побьем!"
Все эти разговоры, особенно слухи о вознаграждении за поимку изменников,
естественно, не прибавили мне оптимизма; я не решился задерживаться в
харчевне и, дав лошади минимальный отдых, снова отправился в путь. Я решил
больше не останавливаться в корринвальдских трактирах и потому кое-какие
съестные припасы прихватил с собой.
Пару раз мне на пути встретились королевские солдаты, но, так как я
проезжал мимо них беззаботным шагом с самым глупым выражением лица, на
какое был способен, они не проявили особого интереса к моей персоне. В
самом деле, в эту эпоху не существует паспортов, да и прочитать
какой-нибудь документ способен далеко не каждый офицер, не говоря уже о
солдатах. Поэтому в ответ на их ленивый вопрос достаточно было
представиться вымышленным именем и назваться жителем одного из близлежащих
городов, чтобы солдаты сочли себя исполнившими свой долг. Тем не менее,
вскоре они должны были получить указание усилить бдительность.
Ближе к вечеру я завел лошадь в небольшой лесок, и, привязав ее к
дереву, без особого удовольствия проспал несколько часов на голой земле,
уже довольно холодной даже сквозь куртку, а ночью снова тронулся в путь. К
утру я, по моим расчетам, был уже недалеко от грундоргской границы, там,
где северо-восточная оконечность этого королевства выступом вдается в
корринвальдскую территорию. Именно здесь, уже почти считая себя в
безопасности, я и нарвался на неприятности.
Солнце еще не взошло, и я слишком поздно разглядел на фоне
высившегося справа леса королевский разъезд. Их, разумеется, заинтересовал
одинокий всадник, мчащийся во весь опор по ночной дороге, и они закричали
мне, чтобы я остановился. Я колебался лишь какое-то мгновение: даже если
пока их подозрения не слишком велики, меня непременно обыщут, а значит,
найдут кошелек под курткой. Я пришпорил коня и пригнулся к его шее.
На этот раз я проявил куда большее искусство верховой езды, чем
больше года назад, когда меня преследовали солдаты герцога. Однако мой
конь был изнурен долгой скачкой, и погоня приближалась. Совсем рядом с
моей головой просвистела стрела. Я свернул к лесу, понимая, что это
единственное спасение.
Мне повезло: лес в этом районе оказался достаточно редким, чтобы
некоторое время по нему можно было скакать верхом. Но очень недолго:
рассвет только занимался, и в лесу было темно. К счастью, преследователи
быстро потеряли меня из виду, так как лошадь моя была вороной масти, а сам
я был одет в темные куртку, штаны и сапоги. Некоторое время я ехал шагом,
периодически оборачиваясь и прислушиваясь. Но стоило мне окончательно
убедиться, что погони больше нет, как мой конь остановился, пошатнулся, а
затем, прежде чем я успел соскочить, осел на задние ноги и повалился
набок. С проклятиями я вытащил ушибленную ногу, придавленную лошадиным
боком. В тот же момент я убедился, что причиной этого падения была вовсе
не усталость животного: одна из стрел все-таки достигла цели. Увы, я не
мог отблагодарить спасшего меня коня даже быстрым избавлением от мучений:
я знал, как сделать это мечом, но не коротким кинжалом.
Итак, я должен был продолжать свой путь пешком. Я знал, что лес этот
простирается до самой грундоргской границы и дальше; главное теперь было
не заблудиться. Тут я пользовался обычным приемом: выбираешь ориентир
прямо курсу на расстоянии в несколько десятков метров, доходишь до него и
выбираешь следующий. Около полудня я сделал привал на берегу ручья, развел
костер и перекусил остатками припасов, а затем пошел вниз по течению,
рассчитывая выйти к реке или к дороге. Через некоторое время, однако, под
ногами захлюпало, и я понял, что ручей заведет меня в болото. Чертыхаясь,
я зашагал в другом направлении и, к немалой радости, вскоре выбрался на
дорогу, ведшую как раз в нужном направлении. Я пошел прямо по ней,
рассудив, что, услышав топот копыт и голоса всадников, всегда успею
скрыться в чаще. Мой страх перед королевскими солдатами был столь велик,
что я как-то позабыл о других опасностях, подстерегающих меня в
средневековом лесу - например, о хищниках или о...
Громкий свист донесся откуда-то сверху, и путь мне внезапно
преградили два здоровенных обросших детины. Один держал в руке топор,
другой покачивал тяжелой палицей и ухмылялся, демонстрируя выбитые зубы.

34
Я сделал шаг назад и невольно оглянулся. Разумеется, еще двое
разбойников уже стояли за моей спиной.
- Пошли, - сказал тот, что с палицей, кивая в сторону леса. Мы сошли
с дороги. Разбойники - теперь я увидел, что их не меньше десятка -
окружали меня со всех сторон.
- Парни, я не тот, кто вам нужен, - сказал я. - Я - простой
горожанин.
- Деньги водятся не только у графов, - сказал детина с палицей;
вероятно, он был главарем.
- Какие там деньги, посмотрите сами, - я отвязал от пояса кошелек и
кинул его главарю. Другой разбойник забрал у меня кинжал.
- В самом деле негусто, - заметил главарь, пересчитав медяки. -
Только, сдается мне, это не все, чем ты можешь похвастать. Ну-ка сними
куртку.
Естественно, мне пришлось подчиниться.
- Что бы это могло быть? - удивился главарь, встряхивая кошель с
золотом. - Не иначе святые мощи из монастыря!
Разбойники захохотали. Главарь высыпал на ладонь несколько золотых
монет, следом за ними выпал небольшой изумруд. Кто-то восхищенно
присвистнул.
- Нехорошо врать, - наставительно заметил разбойник, поворачиваясь ко
мне. - Святые отцы учат, что ложь изобрел сам Сатана. (Новый взрыв смеха.)
Знаешь, как мы наказываем обманщиков?
- Ребята, да посмотрите на меня! - воскликнул я в отчаянии. - Будь я
рыцарем или купцом, разве я бы оказался здесь без лошади, без охраны, в
этом костюме? Мы же с вами занимаемся одним ремеслом! Я украл эти деньги у
корринвальдского вельможи и теперь бегу в Грундорг!
- Гм... - задумался предводитель разбойников. - Звучит правдоподобно.
Ну-ка, парни, обыщите его получше.
Но, так как дальнейший обыск ничего не дал (я лишний раз порадовался,
что не взял с собой дворянскую грамоту), разбойники поверили в мою
историю.
- Что же нам с тобой делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34