Хлодвиг уже не видел, как в треугольном проеме появилась огромная фигура киммерийца, левой рукой сжимавшего факел, а правой – рукоять длинного, чуть изогнутого кинжала…

* * *
Герцог Фредегар находился в самом скверном расположении духа, но все-таки прибыл в Храм Небесного Льва, чтобы лично присутствовать при жертвоприношении и службе в честь Покровительства Всемогущим всех дорог и перепутий. Через несколько дней правитель собирался пересечь Громовую реку и отправиться с визитом в Аквило-нию и перед отправлением считал нелишним побывать в главном храме Херриды, чтобы Солнце-ликий Митра в будущем защищал дороги, по которым ему суждено было пройти во главе вооруженного отряда.
Лишь только в храме наступил Час Лилии и эти белоснежные цветки раскрыли тончайшие лепестки, правитель города прибыл к главным воротам в сопровождении отборной группы гвардейцев.
Герцог едва сдерживал гнев, седые брови все время грозно сходились на его переносице. После известия о побеге Ночного Губителя начальник дворцовой охраны и командир отряда гвардейцев были брошены в темницу, и им была обещана мучительная казнь, если через день улизнувший злодей не будет пойман.
Восьмигранный шпиль Храма Небесного Льва, возвышающийся над двумя террасами, гордо устремлялся к серебряному диску молодой луны. После грозы ветер утих, и ровно подстриженные кусты тамариска стояли недвижимо, как бойцы, приветствующие правителя во время торжественного парада.
Поверх хламиды из тончайшего черного льна плечи герцога величественно украшала красная мантия, расшитая круглыми золотыми медальонами, а на груди седовласого воина торжественно сверкала тяжелая золотая цепь, символ его непоколебимой власти. Двое телохранителей из его свиты торжественно несли две золотые клетки с жертвенными голубями – белым и черным, всегда приносимыми в жертву Покровителю дорог и перепутий.
Как и все остальные, герцог совершил обряд очищения перед тем, как ступить на плиту крытого хода, ведущего из привратной постройки к храму, и вместе со своим окружением проследовал в священный зал. Оровез из Междуречья встретил его у входа, плавно взмахнув полами пурпурного саккоса в ритуальном знаке приветствия.
Жрецы негромко начали подобающий гимн, и возвышенная лауда в честь Солнцеликого Митры зазвучала под сводами главного храма Херриды. Клетки с голубями стояли с обеих сторон от жертвенника, и ничего не подозревающие птицы осматривались кругом, вертя изящными головками из стороны в сторону.
Обычай Зингары требовал, чтобы перед жертвоприношением все присутствующие в храме обошли его здание кругом по террасе в знак того, что дорога в будущем выпадет легкая и безопасная, а перепутья никогда не сведут странника с верного направления.
Повиновался этому обычаю и правитель Херриды. Вместе со своим советником и всей свитой после соответствующих гимнов он вышел через боковые врата, и факельная процессия растянулась вдоль опоясывающей храм колоннады.

* * *
Цеенор-Зера уже знал, что предстоящий вечер окажется для него последним перед тем, как он в очередной раз погрузится в мучительный сон. Он предчувствовал, что истекает очередной срок, отведенный звездными небесами для его существования на земле. Опять ему предстояло попасть в самую страшную темницу из всех мыслимых – лабиринт собственной памяти, и глухое бешенство заполняло бывшего властителя Валузии до последней мельчайшей клеточки.
О, как бы он желал разорвать неумолимый круг! Как он хотел бы вырваться из жестокой цепи своих страданий и убийств, но он чувствовал, что небеса поймали его в сеть, как морскую черепаху, и руководят его жизнью по своему усмотрению. Вероломные боги не забыли о нем даже после гибели великой Валузии, они вытаскивают сеть, когда им заблагорассудится, и потом снова погружают ее в зловонную пучину на тысячу лет, заставляя Владыку Змеиного Скипетра мучиться в тюрьме своих воспоминаний.
Призраки окружали его повсюду. Убитых им становилось все больше и больше: каждое тысячелетие он выходил из своего подземного убежища, заставал мир каждый раз все более изменившимся, и каждый раз его заключение становилось все более и более мучительным.
Его сыновья, близнецы Цес и Зеер, совсем не выросли за четыре тысячи лет. Они оставались все такими же нежными чешуйчатыми малышами и продолжали мучить его своими жалобными криками. Все убитые валузийцем не давали ему покоя, они словно мстили ему за свою смерть, жалобно завывая каждое мгновение, и от этих заунывных криков нельзя было спастись в его памяти. Нельзя забыться сном во сне!
В эту ночь призраки вели себя особенно беспокойно, точно предчувствуя, что вскоре они смогут беспрепятственно проникнуть в лабиринт памяти своего убийцы и вскоре получат возможность мучить его в течение тысячи лет. Цеенор-Зера прошел по наклонным лестницам-туннелям подземного дворца-кристалла и уже предчувствовал момент, когда ему нужно будет выйти наружу, во внешний мир, через потайной ход, по воле богов устроенный в обширной усыпальнице из черного мрамора, точно такого же, из которого четыре тысячи лет назад валузийские мастера, пользуясь особым рецептом медового раствора, смогли создать настоящее чудо – восьмигранный кристалл, роскошные чертоги валузийских владык.
Призраки проносились по туннелям, словно сверхъестественный ветер играл их бесплотными телами. Цеенор-Зера пересек длинный коридор и оказался в Сокровищнице, куда он заходил каждый раз перед тем, как выбраться в верхний мир.
Он утратил способность удивляться с тех пор, как волны поглотили его великолепные земли, но в это мгновение сначала остолбенел от неожиданности. Перед его глазами в фосфоресцирующей мгле предстали два похожих друг на друга как две капли воды юноши!
Невольно слова на древнем, давно, казалось, забытом валузийском наречии вырвались из его пересохшей гортани. В первое мгновение Цеенор-Зера ничего не понял, не мог осознать, что произошло. Но тут же он расценил это как подарок, приготовленный ему небесами. Небеса приготовили ему кровавое пиршество, решил Владыка Скипетра, и двинулся к своим жертвам, чтобы кровью их сердец напоить алчущий Красный Хрусталь.
Но через мгновение яркий свет внезапно озарил его Сокровищницу! В этом священном месте никогда не появлялся чужеземец, и когда Цеенор-Зера обернулся, стискивая морщинистые веки от ужасающе яркого света, то увидел перед собой двух людей с факелами.
Небольшого роста старик не привлек его внимания, но молодой гигант с распущенными по плечам густыми черными волосами был… без всякого сомнения, он был атлантом! Ненависть вскипела в груди Цеенор-Зера, все перемешалось в его сознании, и он мысленно перенесся на четыре тысячи лет назад, в дни ужасных потрясений, когда орды таких же черноволосых гигантов с голубыми глазами безжалостно разоряли его страну.
В свете факелов что-то сверкнуло, и Цеенор-Зера заметил в руке атланта небольшой меч. Вот кто станет его последней жертвой, возликовал валузиец и взмахнул рукой, оканчивающейся смертоносной перепонкой.
Никто еще не мог избежать его удара, но гигант легко уклонился и сам нанес ответный…

* * *
Этот демон, грудь которого явственно светилась изнутри рубиновым светом, с первого взгляда напомнил Конану змеелюдей, охранявших замок мага Аманара в Кезанкийских горах. Довольно давно пришлось ему с ними повстречаться, с тех пор прошло уже не менее двадцати лет, но киммериец сразу вспомнил о племени с'тарра, чьи чешуйчатые пальцы так ловко управлялись с оружием.
Никакого оружия в руках у этого человека-змеи варвар не заметил. Конан не сразу понял, что сами руки странного создания могут нести смерть. Только тогда, когда ему удалось увернуться от удара и острие руки чудища свистнуло около самой груди, киммериец понял всю опасность подобных выпадов.
В зале, заваленной золотыми украшениями, было слишком мало пространства для боя. В любой момент острие забарского кинжала могло зацепить Астриса или кого-нибудь из близнецов, поэтому варвар едва уловимым маневром уклонился и выманил демона в коридор. Здесь было достаточно места, чтобы прикончить чешуйчатолицего монстра.

* * *
Факельная процессия во главе с теннетором Храма Небесного Льва и правителем Херриды уже совершила под пение гимнов обход вокруг храма.
Благочестивый Оровез из Междуречья шествовал рядом с герцогом Фредегаром и нараспев читал слова благодарственных молитв, дабы обеспечить для светлейшего герцога покровительство Митры на всем пути и на всех дорогах.
Они приблизились к боковым вратам, и передняя часть процессии, состоящая из жрецов, поющих гимны, уже начала возвращаться в залу храма, как неожиданно раздались крики жриц, замыкающих шествие.
– Демоны! Демоны! – истошно вопили они, и герцог, погруженный в свои раздумья, не сразу смог понять, что происходит.
Но уже через мгновение его острый взгляд опытного воина смог различить картину схватки – два сражающихся вели смертельный бой недалеко от святыни!
– Тубал, советник мой! – грозно приказал Фредегар. – Пусть охрана прекратит это! Связать мерзавцев! Я буду судить их за осквернение святыни!
Пять вооруженных гвардейцев сразу ринулись от храма по направлению к дерущимся. Это были лучшие бойцы, отборные воины. Но стоило только первому подбежать к одному из участвующих в схватке, высокому, странно узкоголовому мужчине, как он зашатался и рухнул наземь. Фредегару было неясно видно из-за зарослей, до него доносились только крики, тяжелое дыхание, скрип гравия под ногами, и, как воин, он не смог оставаться на месте. Обнажив свой короткий меч, герцог сбежал по ступеням террасы и в сопровождении свиты направился в сторону кладбища.
Ужасная картина открылась ему в свете факелов. Все пять гвардейцев, отправленных по его приказу, лежали на земле, и кровь бурными потоками выливалась из их безжизненных тел. А между тем схватка продолжалась.
– Что это? – вскричал герцог, когда разобрал, кто именно ведет бой.

* * *
Конан давно не встречал такого противника. Сам он едва мог уклоняться от ударов его ужасных рук, а чешуйчатолицый словно за мгновение угадывал, как именно нанесет удар киммериец. Они дрались сначала в подземном дворце, но вскоре варвар понял, что там, под землей, монстр имеет большее преимущество, поэтому постарался выманить его наружу.
Но и на земле, при лунном свете, одолеть демона оказалось непростым делом. Силы Конана были на исходе, и если бы не подбежавшие гвардейцы, он вполне мог бы пропустить один из жутких ударов.
Благодаря ним киммериец получил небольшую передышку, но он ужаснулся, увидев, с какой легкостью расправился чешуйчатолицый с бойцами. Никто из них не ожидал такого напора, поэтому каждый удар оказался смертельным.
К месту сражения подбегали все новые люди, но варвар не замечал этого. Пот пеленой застилал ему глаза, и он стал бояться, что в один момент рука сможет отказать ему. Резко ударив и, в очередной раз пронзив пустоту, Конан быстро вернул руку назад и случайно задел кулаком по своей груди.
Он почувствовал ощутимую боль и внезапно вспомнил об амулете, уже выручившем его однажды. Левая рука киммерийца рванула суровую ткань, и пальцы нащупали округлый желудь. Издав шипение, чешуйчатолицый демон в очередной раз сделал выпад, но на этот раз варвар за мгновение точно знал, что сделает его враг. Он легко уклонился и, не думая, мощно взмахнул кинжалом.
Острие полоснуло грудь монстра, и внезапно сразу стало светлее, потому что из рассеченной раны хлынули потоки яркого рубинового света. Гримаса непомерной муки исказила лицо человека-змеи, его губы что-то прошептали, и он рухнул на траву. Все подбежавшие от храма замерли в оцепенении.
– Взять под стражу Ночного Губителя! – прогремел голос герцога, и встряхнувшиеся гвардейцы ринулись к Конану.
– Стойте! – громко закричал появившийся из-за могил Астрис. – Стойте, заклинаю вас! Ночной Губитель лежит на земле! Поверженный и есть страшный убийца!
Гвардейцы, нацелившие уже свое оружие на киммерийца, снова вставшего в боевую стойку, невольно остановились. В этот момент из-за фигур, стоящих вокруг, внезапно показался Оровез из Междуречья. Глаза его горели безумным огнем, он точно не видел ничего, кроме лежащего на поляне чешуйчатого тела.
– Сокровище Валузии! – вскричал он, глядя на светящуюся грудь, рассеченную клинком Конана.
Никто не успел ничего подумать, как теннетор Храма Небесного Льва бросился к неподвижному телу, и пальцы его погрузились во внутренности человека-змеи. В следующий момент страшный крик пронзил окрестности храма. Тело теннетора сотрясла крупная дрожь, лоб его залили потоки пота, а сам он неожиданно стал… ощутимо уменьшаться в росте!
– О, боги… – прошептал даже герцог Фредегар, немало повидавший на своем веку.
Тело Оровеза скручивалось и сворачивалось вокруг светящегося камня, из его горла раздавался натужный страшный хрип.

* * *
Цветочные часы в храме показали Час Каттлеи, и только тогда, на излете ночи, Астрис закончил свой рассказ герцогу Фредегару. Он еще раз поведал правителю правду о Ночном Губителе, о Томезиусе и Унольфе, убитых Оровезом и его чернокожим слугой, поскольку Оровез искал золото Валузии и охотился за старинными манускриптами. Именно теннетор изготовил точно такие же следы, какие обнаружил у тела Адальджизы, и специально оставил их у безжизненного тела Унольфа.
– Клянусь всеми дорогами Междуречья, я всегда знал, что ты отличный воин и честный человек! – сказал Фредегар, хлопая по могучему плечу киммерийца. – Хорошо, что мне не пришлось говорить это твоей голове, снятой с Позорного Шеста…
Под утро герцог отбыл со свитой во дворец.
– Теперь мы можем подумать о валузийском золоте, – с лукавой улыбкой заметил Астрис, обнимая за плечи все еще бледных близнецов. – Мы отдадим все герцогу, но даже если он дарует нам четвертую часть сокровищ, каждый из нас станет богачом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36